Кто бы мог подумать, но горячая ванна действительно расслабляла. Понежившись в воде добрые полчаса, Еши наконец-то соизволила выйти обратно, не забыв закрепить на голове тюрбан из полотенца с мокрыми волосами. А чего стесняться-то было? Как никак, база все же ее дом еще. А чужое мнение по поводу ее внешности девушку мало интересовало. Ну посмотрит кто-то косо и что? Потом косо будут смотреть на их могилы. Хранители Fantasmi не прощают такие взгляды в сторону своей Босс. Да, впрочем, и кому косо на нее смотреть? Бывшим Хранителям? Ямамото, Сасагава и Хибари видели ее в разных ситуациях, где на нее действительно страшно и удивительно было смотреть, да и Кеи, в принципе, все равно на это; Гокудера, если бы и хотел что-то вякнуть, все равно бы это не сделал, как знак уважения бывшему Боссу; Мукуро, конечно, бы тоже пошутил, но явно не по-злому. А остальные привыкли уже и не к такому. Так что тюрбан из полотенца на голове одной из сильнейших киллеров этого поколения, самое обычное зрелище. Хоть и несколько забавное.
Фантазма устало вздохнула и откинула голову на изголовье дивана. Мысли постепенно приходили в порядок, автоматически сортируясь в голове по нужным полочкам без детального "пересмотра". Но думать о чем-то не хотелось от слова совсем. Боссом все же быть тяжело. Как бы не были гениальны умы в твоей семье, решающие доводы и решения принимаешь именно ты. Не успеваешь закончить одно, как сразу же наваливается другое. Сейчас шатенка даже готова покусать своего бывшего репетитора за то, что он не пожалел ее даже сейчас, после тяжелой битвы с Гуэрра. Все конечности ныли, а засохшие корочкой порезы неприятно стягивали кожу. Сейчас бы лечь на свою мягкую кровать и лежать, лежать, лежать, не думая ни о чем. Просто выкинув все мысли из головы и проваливаясь в спокойный сон без сновидений, скидывая все заботы на других. В конце-то концов, она, как и многие, заслужила выходной. Ну или хотя бы отдых в первые несколько часов после битвы. Реборн, конечно, хоть и устроил довольно приятный сюрприз, все же несколько прогадал с временем его "выдачи".
- А теперь медленно и два раза, - устало вздохнув, сказала шатенка и приготовилась внимательно слушать все, что ей скажут. Вряд ли ее бывшим Хранителям удастся рассказать что-то
нормально, не превратив все обсуждение в недавний дурдом, устроенный Скуало, но все же хотелось узнать все и сразу, не вытягивая информацию из друзей клещами и не добавляя своей голове несколько лишних седых волос. В гостиной постепенно становилось не только людно, но и шумно. За то время, пока она нежилась в горячей ванной, остальные уже успели добраться до базы и хоть как-то привести себя в порядок. Хотя по внешнему виду слегка отдохнувшей можно было назвать только Босса Fantasmi, отчего та мысленно злобно посмеивалась. Дела не ждут, так что всем остальным придется мучиться вместе с ней! - Как так получилось, что вы, - девушка обвела взглядом Хранителей Вонголы, а после уперев взгляд в пол, положила голову на руки, локтями упертые в колени. - Стали теми, кто является Хранителями Карлоса?
Рядом хмыкнул Реборн, довольно щурясь и улыбаясь. Его ученица действительно сумела наконец-то, кажется, догадаться о том, что действительно удалось провести Бугиардо. Хотя, впрочем, догадываться, когда перед тобой на блюдечке с золотой каемочкой показались ответы, было почти и не о чем. Но зная Еши, пусть и не столь долгое время, как Фонг, он знает, что та подумала об этом варианте событий еще в тот самый первый раз, когда встретилась со своим прошлым на переговорах в Намимори. Разница между прошлым и настоящим была не столь велика для остальных, но Босс всегда запоминает своих подчиненных, и можно было с легкостью сложить два и два и прийти к неутешительному выводу. Аркобалено Солнца жалко все экс-Десятое поколение Вонголы. Им удалось пережить то, чего не переживали ни одни семьи.
- Переселение душ? - спросила Фантазма и получив утвердительный, а главное еще и серьезный кивок от Такеши, рвано вздохнула. Эта мысль давно уже витает в ее голове, но чтобы все в действительности оказалось так... Это бесчеловечно. Внутри закипает ярость. Босс Fantasmi с самого начала знала, что Бугиардо плевать на жестокость методов, что он идет по головам ради достижения своей цели, но чтобы такое... Он действительно чудовище. Чудовище, который не заслуживает жизни. Она сама отберет ее у него, будет медленно убивать, чтобы тот почувствовал ту же боль, что и все они. По спине бегут мурашки. Мафия так глубоко проникла под кожу, что иногда столь жестокие и кровожадные мысли уже не вызывают отвращения. Они доставляют мрачное удовольствие своему хозяину и черной жидкостью растекается по венам.
- Остынь, - шипит на ухо Бельфегор и быстро одергивает, чтобы девушка прижалась спиной к спинке дивана. Почти помогает. По крайней мере, это хоть на немного, но остужает ее пыл и желание выпотрошить "дорогого братца", украсив его кишками стены, будто гирляндами, и, сделав из позвоночника пояс, чуть отходит на второй план и вновь помогает мыслить здраво и не действовать сгоряча. Каваллини, наверное, сам с таким сталкивался много раз, что уже знает, что именно может подействовать на человека, чью голову заполняют только мысли о скорейшем убийстве врага. И не будь его здесь рядом, кто знает, что она бы учудила.
- Агата, тащи коньяк, - сказала Еши женщине по телефону. Сидящий рядом Принц-Потрошитель недовольно цыкнул, но все же промолчал. Его Босс все же стоит успокоится, иначе в скором времени даже ему не удастся остановить девушку, и та прибьет не только Карлоса, но и кого-нибудь еще. Случайно, но все же... Лучше бы такого не было. Она сама же себя потом корить за это будет. Потому что всегда корит за все принятые с горяча решения. У нее слишком пацифистический настрой, с таким трудно в мафии, но шатенка все же кое-как, но справляется. И Бел очень рад, что именно такой, не жестокий человек, стал его Небом и защищает мафиозный мир от окончательного падения в темноту.
- Можно сказать и так, - сказал Мукуро и недовольно оглядел себя. По одному только взгляду можно было понять, что это тело ему не нравится. И дело тут далеко не в чересчур милой внешности и бантиках на платье. У него было много сосудов, и такие мелочи его вряд ли бы волновали. Тут было что-то другое. Что-то, что иллюзионисту очень и очень не нравилось. - Скварчалуппи довольно сильный иллюзионист. Ей не составило труда сделать тоже самое, что делал я. Поменять сосуд. Только в ее случае она меняет местами тех, кого сама захочет, и это работает в обе стороны, то есть души меняются местами, - Рокудо шипит и сжимает ладони в кулаки, на лице появляется хищный оскал. В глазах туманника видна боль и некое отчаяние. Как будто прямо в этот момент ему сообщают о том, что его вновь сажают на самый нижний этаж под стражу Вендиче или нечто похожее. Гипер-интуиция звоном отдается в ушах и будто просит подумать еще. - Она не может иметь столько сил из ниоткуда...
- Бел, что за семья была в том лагере, в который Стэфэния бегала после пяти лет? - неожиданно обратилась Босс Fantasmi к своему Урагану и внимательно на него посмотрела. Тот от такого взгляда даже подавился, но, быстро взяв себя в руки, побежал в свою комнату за компьютером. Всю найденную тогда информацию на настоящих Хранителей Карлоса они скопировали, и теперь эти копии хранятся в двух экземплярах на их компьютерах. Удобно. Особенно с учетом того, что папки засекречивали они вместе. И вкупе с гениальностью Бельфегора и гипер-интуицией на верные вещи Еши, взломать их компьютеры и скачать информацию вряд ли удастся.
- После того, как мы с этим чертовым засранцем уехали в Италию нас помутузили несколько дней, потом провели обмен телами, и нас упекли в Вендикаре! - возмущался Гокудера, явно ища на чужом поясе несколько динамитных шашек. Естественно, их там не оказалось, и Фантазма чуть заметно улыбнулась. Привычки ее первых друзей так и не изменились, впрочем как и характер. Быть под стражей у Вендиче, значит продолжать жить, продолжать слышать, что тебе говорят и продолжать все тщательно обдумывать. И либо нормально, не вспыльчиво, думать просто не для Хаято, либо он просто сам пожелал остаться тем, кем был, продолжая оставаться в глазах бывшей Босс всего лишь прошлым, воспоминанием, всего лишь подростком, который совсем недавно прошел Конфликт Колец. Еши знает, стоит ей только пальцами щелкнуть, и Ураган вновь, как и когда-то давно, выполнит все, что она вскользь упомянет. Гокудера давно не ребенок. Он и сам должен это понимать. И с его вспыльчивостью нельзя ничего будет сделать. Потому что почти все Ураганы такие. Исключая, конечно, Фонга. Тот вообще ходячее спокойствие. Но кто знает, каким он был раньше?
- Предугадывая твой вопрос, зверек, Вендиче сейчас частично находятся под присмотром жалкого травоядного. На тот момент у него было достаточно сил, чтобы разгромить всю тюрьму без особых потерь со своей стороны, и он пошел со стражами на компромисс. Он не трогает тюрьму и не выпускает заключенных на волю, а те в свою очередь один раз соглашаются на сотрудничество. И того одного раза хватило, чтобы посадить нас, - сказал Хибари, хмуро смотря в окно. На секунду шатенка даже выпала из реальности. Такой большой поток слов услышать не от кого-нибудь, а от Кеи? Не иначе как снег в августе пойдет, а Бьякуран выкинет все свои пачки зефира и сожжет всю белую одежду. Но все равно то, что сказал Облако, звучало по меньшей мере несколько дико. Вендиче? Те самые неподкупные стражи, чье появление предвещает могильный холод? Что за человек на самом деле Босс Вонголы, раз спокойно мог разгромить их тюрьму и более того, заключить с ними договор?
- М, нашел, - в гостиную вновь зашел - ввалился - Каваллини, задумчиво глядя в монитор сквозь челку. - Точных данных нет, но на тот момент в той местности были замечены такие семьи, как Фумагалли и Эстранео, - в голове что-то громко щелкнуло, как обычно показывают в мультиках по телевизору, и гипер-интуиция возбужденно и счастливо звонила в колокола, отчего у "счастливой" обладательницы в скором времени могла начаться головная боль. Девушка резко закивала головой, соглашаясь на последний вариант, предложенный ее Ураганом, и задумалась. Интуиция могла и ошибиться, но это было слишком маловероятно. Если Скварчалупи действительно связалась с этой семьей, вполне возможно, что и на ней проводились опыты, после чего ее умения, как иллюзиониста, сильно возросли и несколько деформировались.
- Мукуро, ты можешь заглянуть в ее память? - чисто теоретически это было вероятно. Все же, скорее всего, вместе с телом передались и воспоминания прошлого носителя. И вот в этом-то у Карлоса тогда и будет прокол. Медленно, но верно, буквально по крупицам все они собирают всевозможную информацию, которая хоть как-то может помочь понять, как же потом победить нового "бога". Товарищ Карлос, это либо ваш крупный просчет, либо вы слишком доверились своему иллюзионисту, не узнав все подробности переноса. - Пожалуйста, попробуй. Тебе, как иллюзионисту, должно быть это несколько проще. Да и никто другой из Вонголы, по нашему предположению, в Эстранео больше не был, - Мукуро нахмурился и так громко заскрипел зубами, что этот скрип услышала даже сама Фантазма, сидя у противоположной стены. Она понимает, что Туману не только неприятно, но еще и больно вновь погружаться в воспоминания о той злополучной лаборатории, но другого выхода на данный момент они просто не имели. Они обязаны были узнать. Обязаны были наконец-то докопаться хоть до какой-то правды.
- Хорошо, - Рокудо фыркнул и прикрыл глаза, покрываясь еле заметным темно-синим облаком иллюзий. И пока он погружался в воспоминания, Еши очень надеялась на то, что больше ничего эдакого не всплывет наружу.
***
Темное помещений осветлял лишь тусклый зеленый свет от лампы с другого конца коридора. Сквозь толстые прямые прутья решетки его видно было еще меньше, а потому, сидящие в камере дети чуть щурились в темноте или же просто сидели с закрытыми глазами. Какой смысл куда-то смотреть, если ничего не увидишь? Какой смысл мутным взглядом искать кого-то в этой непроглядной темноте, если и искать-то некого? Здесь нет места привязанностям или же иллюзорной дружбе. Все они здесь соперники. Все они здесь соревнуются за то, чтобы выжить. Их еще в самый первый день поставили перед фактом, что из всех них в этой комнате живым сможет выбраться только один. Как забавно. Их посадили в одну камеру, будто надеясь на то, что обезумевшие дети после опытов будут перегрызать друг другу глотки и заживо сжирать друг друга на глазах остальных. Что ж, они были правы. По крайней мере, один такой каннибал в их камере все-таки был. Только глубоко внутри него все еще теплилось что-то живое и теплое, что-то человеческое. Он сидел в углу комнаты и каждый день пытался сдерживаться, чтобы в который раз не перегрызть никому горло. Его боятся, и все шарахаются от него, как от прокаженного, как будто сами лучше. Мальчик-задира, постоянно крутящийся возле блондинистой девочки запросто мог свернуть за день несколько шей, не моргнув и глазом. Он чудовище. А их всех с каждым днем становится все меньше меньше.
Из всех осталась всего одна четверть от общего числа. Кто-то умер в этой камере от рук таких же несчастных, как и он сам, кто-то голода или обезвоживания, кто-то не справился после опытов, а кто-то умирал прямо на операционном столе. Девочка щурит глаза и оглядывает комнату. Пять человек. Всего пять. Из которых один мальчик-каннибал, задира, девочка-суицидница, какой-то еще невзрачный мальчишка и она сама. Они сидят молча, вглядываясь в темноту и думая о своем. Она вот, например, знала на что шла, а потому совсем не противилась, когда под кожу вновь и вновь вгоняли большую толстую иголку и вливали в кровь какую-то гадость вперемешку с пламенем Солнца - чтобы прижилось. Стать сильнее. Она настолько слаба, что спотыкается каждый раз, стоит ей пройти всего два километра. Она не хочет быть такой беспомощной. Душа требует силы, и она трепещет только при одной мысли о том, что когда-нибудь девочка сможет наказать всех своих старых обидчиков, выпотрошив их и продав органы на черном рынке за неплохую сумму. На худеньких руках под тонкой бледной кожей отчетливо видны черные вены, что прогоняют по себе уже давно не кровь. И девочке кажется, что эта черная безобразная жидкость заполняет ее без остатка, наполняя мрачными мыслями и желаниями.
Выбраться. Убить. Уничтожить. И вместе с кровью чернеет ее и без того черное от чувств сердце.
Каннибала, задиру и суицидницу второй раз за день забирают на опыты. Задира истошно верещит и брыкается, стоит только высокому человеку в грязно-белом халате схватить его за шкирку и потащить за собой. Они удаляются все дальше, но это крик продолжает эхом раздаваться в голове и задумываться о том, что этому мальчишке проще было бы умереть. Проще было бы взять и не проснуться, а не истерично хвататься за жизнь, как утопающий за соломинку. На губах расцветает кровожадная улыбка. Она сама может достать ему билет в один конец. Ее рука в этот раз не дрогнет. Он все равно умирает. Об этом она услышала еще несколько дней назад от ученого. Но над ним продолжают ставить опыты. Не прижилось на одном, приживется на другом. И снова опыты, опыты, опыты и бесконечная череда страданий других детей, появившихся в стенах этой лаборатории не по своей воле. Глупцы. Они ведь избранные. Им даруют ту силу, о которой они мечтать и не могли, а эти идиоты продолжают по ночам плакать от пережитой боли. Эта боль ничто по сравнению с будущим результатом.
Разве плохо быть сильным?
Разве плохо быть всемогущим?
- О чем думаешь, Стэфэния?
- О том, что я перережу горло и тебе, Карлос.
