Ты - совершенство!

Что может быть приятней, чем звонок в раннюю рань, когда ты наслаждаешься сладким сном и нагло просыпаешь первую пару, а столь жестоким образом твой идеальный план ломают в один миг?! Сонно, нехотя вытянув из теплоты одеяла руку в промозглое утро, я нашарил телефон на тумбочке, снова втянул её в уютность одеяла и только тогда ответил на звонок. – Какого черта… – прохрипел я. – Алло, Рих, ну ты к какой паре-то придешь, во сколько тебя ждать? – раздался на том конце трубки радостный голос моего друга Максимилиана. – Фигли ты в такую рань звонишь, мудак, блин? Знаешь что, я, как в универ приеду, звездану тебе за такие выходки с ранними звонками, понял меня? – несмотря на то, что меня только что разбудили и голос был еще сиплый после сна, вышло довольно угрожающе. Друг испуганно затараторил: – Ладно-ладно, Рихард, спи. Только потом не проси лекции, которые нужны будут к зачету. – А что? Если попрошу, ты мне как будто их не дашь? – издевательски пропел я. Макс на том конце провода обижено засопел. – Сопи себе и помалкивай, от твоей чуши с утра у меня ужасная зевота начинается. – Ага, меньше по клубам перед учебой нужно шляться, и не будет никакой зевоты, – пробурчал Максимилиан, но уже тихо и примирительно. – Все, отбой, как приеду, так приеду. Я отключился, кинул телефон рядом с собой на кровать и еще раз зверски потянулся. Да уж... В одном друг прав: завязывать с этими клубами нужно, а то родичи взбесятся и перестанут мне оплачивать учебу. Я снова прикрыл глаза, но сон не шел. Спасибо, дружочек, блин.. Я принял горизонтальное положение, нашарил под ногами пульт и включил стереосистему: что-то заводное мне сейчас совсем не помешает. Раздернув шторы, я привычно глянул на улицу. Серость октября, несмотря на ухоженность немецких улочек, навевала в тоску и апатию. Я врубил комп и зашел в фейсбук. Мой товарищ по тусовкам уже успел залить фотки из клуба. Боже, да я просто звезда вечера, как и всегда! Так, это Сантана, та телочка, что висла на мне с самого начала, мы отлично с ней перепихнулись в туалете. Так, эту рыжую я уже плохо помню; то ли Петра, то ли Хренетра, хуй разберешь. А остальное, то, что творилось на барной стойке, я точно не помню, но, видно, было весело. Я улыбнулся, глянув на фотку, где я размахиваю бюстгальтером одной фрау, что стоит рядом и чисто для виду прикрывает грудь. Ночка удалась. Не глядя, я протянул руку вниз, достал из мини-холодильника, для удобства расположенного в моей комнате, ред булл и жадно стал пить. Уф-ф… Так, надо в душ, затем кофе, сигареты и можно считать утренние приготовления законченными. Это мои мини-ритуалы, без них я не представляю себе утро, и если по какой-то причине мне приходится их пропускать, то весь день я хожу разбитый и злой. Подтвердив себя на фотках, отклонив заявки каких-то левых фрау, я пошлепал в ванную. Я обожаю свою ванную, огромную, черную, с зеркальным потолком. Здесь я провожу львиную долю своего времени. В одном углу находится стеклянная душевая кабина, в другом – огромное джакузи, на бортике которого стоят различные ароматические свечи. После тяжелого дня я люблю полежать тут, вдыхая аромат свечей и млея от удовольствия в горячей воде, окруженный белыми шапкам мягкой пены. В отличие от многих своих сверстников, я тщательно слежу за своей внешностью, и это заключается не только в ежедневном бритье и чистке зубов. У меня множество масок для лица и волос, скрабов, масел и лосьонов для тела. Эти милые вещицы помогают поддерживать мою внешность в идеальном состоянии. Я глянул в зеркало: красные глаза, землистый цвет лица и ад на моей голове заставили меня немедленно начать исправлять положение. Я сделал охлаждающую и увлажняющую маску для лица, затем нанес специальный крем, на глаза – холодный компресс. Из душа я вышел уже другим человеком! Кожа посвежела и засияла, волосы были отмыты от лака и засохшего геля. Я знаю, это странно, и не знающий меня человек подумал бы, что я какой-нибудь педик, но это не так. Да, я питаю некую слабость к подобным вещам, несвойственную обычно парням. Я нарцисс, я люблю себя, а проводить время за тем, чтобы ухаживать за собой является для меня одним из самых любимых занятий. И это окупается! В университете нет ни одной девчонки, которая не вздыхала бы по мне. Я там самый завидный жених, так сказать: умный, богатый и чертовски красивый! За мной вечно идет настоящая охота, а я только посмеиваюсь и меняю девчонок чуть ли не каждый день, а и они не особо, в общем, обижаются. Переспать с Рихардом Круспе – это своего рода достижение! Я накинул халат и поплелся на кухню делать кофе. Заодно сообразив еще и тосты, я закурил и начал просматривать берлинские новости. Повторный звонок домашнего телефона, на который мне обычно, кроме родителей, никто не звонит, оторвал меня от этого. – Ты чего трубу не берешь? – угрожающе начал Макс. – Эм-м, да мобила в комнате, а я на кухне. И что вообще за допрос? – раздраженно ответил я и отхлебнул еще кофе. Видимо, отсутствие моей важной персоны вселяло скуку в студенческие ряды. – Ну Ри-и-их, давай подваливай уже! Ты жуткий засранец вообще, ты это знаешь? Тем более, ты обещал мне поведать, что вчера в клубе было! – Максимилиан, как и я, был представителем «золотой молодежи» и любителем покутить. – Знаю, что засранец, и знаю, что обещал, – ответил я. – Ладно, через полчаса приеду, если пробок не будет. – Давай-давай, ждем! – уже более радостно закончил мой лучший друг и повесил трубку. Допив кофе, я прошел в гардеробную и задумался. Что бы надеть? Я жуткий шмоточник и шопоголик, благо, финансы мне позволяют забивать огромную гардеробную одеждой, которую я могу надеть один раз, а потом благополучно о ней забыть. Оделся я как обычно: немного обтягивающие темные джинсы, майка и черная рубашка. Я поодеколонился, гелем поставил свои смоляные черные волосы торчком. Кинул в сумку айпад и лекции, нашарил кинутый утром на кровать телефон с пропущенными звонками от Макса, не забыл взять пачку сигарет. В прихожей я нацепил кеды и куртку, взял ключи от квартиры и машины, и только тогда вышел на улицу. К универу я подъехал аккурат к началу второй пары. Вальяжно войдя в аудиторию, я поднялся на самый верх, к друзьям, попутно махнув рукой девчонкам на первых рядах. Они тут же радостно мне позубоскалили. – Явился – не запылился! Ну, рассказывай давай, как сегодня ночью потусил? Я пожал всем руки, откинулся на спинку и начал свое повествование, снабжая свой рассказ и искрометными шуточками, и пошловатым юмором. Друзья смотрели на меня, немного приоткрыв рты, жадно слушая историю. Я всегда нахожусь и, в общем, люблю быть в центре внимания. Со мной мечтают дружить почти все в универе, войти в круг моих приближенных – означает озарить и себя лучом той шикарной жизни, которой я живу, и даже почувствовать себя рядом со мной как-то выше всех остальных. Меня обожествляют и боготворят, мной хотят быть, со мной хотят находиться рядом. И, чего уж прибедняться, мне все это чертовски нравится. – Что, прям в туалете ей засадил? – Да, а чего теряться-то! – небрежно бросил я. Друзья завистливо вздохнули, и, надо же так случиться судьбе, лектор внезапно обратил свое внимание на нашу шумную компашку. Обычно нас не трогали, так как знали, что это бесполезно. – Кхм, Круспе, вы так веселы и бодры, что вам мешает пойти к доске и рассказать ту тему, что я задал на сегодня? – профессор поправил очки на носу и воззрился на меня. В универе его побаивались, так как он был несгибаем, никогда не брал взяток и всегда спрашивал со всех одинаково строго, у него не было любимчиков, в число коих я обычно входил. Я нервно заерзал за партой. Естественно, я ничего не учил, да и кто бы мог подумать, что сегодня он из более чем сорока студентов выберет именно меня? Учился я хорошо, тупо потому, что ходил на лекции, вечно смеялся над штуками профессоров, да и потому, что для меня это было несложно. Со своими мозгами я бы мог стать отличником, но мне элементарно было лень. Эта лень тянулась за мной еще со школы… – Вы знаете, профессор, фрау Майер на первом ряду сможет лучше меня ответить на поставленный вопрос. Она так воодушевленно тянет руку, думаю, вам лучше спросить её. Я знал, что подобная шутка так просто с рук не сойдет, но сознаться в том, что я просто ничего не выучил, мне моя гордость не позволяла. Профессор нахмурился, затем молча зашел за кафедру и начал что-то писать на листке. Все затихли, и даже мне стало страшновато. Дописав, он вложил листок в конверт и запечатал его. – Берите этот конверт, Круспе, и прямиком к директору, мне кажется, между нами возникло некое непонимание. Думаю, герр Циммерманн поможет нам добиться обратного. Мне сначала показалось, что я ослышался, затем, когда понимание наконец появилось в моем мозгу, меня словно окатило ледяной водой. К директору? Не в деканат, а сразу к директору?! Друзья в ужасе смотрели на меня, я же, стараясь не показывать что внутри меня все заледенело от страха, встал, гордо подойдя к профессору Брауну, взял конверт и спокойно вышел из аудитории. Тут же я метнулся подальше, заныкался куда-то в угол и стал судорожно обдумывать план по самоспасению, но, как назло, на ум ничего не приходило. Директор Циммерманн отличался на редкость скверным характером, все четыре года я чудом избегал с ним встречи напрямую, с глаза на глаз, но мое патологическое везение сегодня куда-то испарилось. Дошутился, Круспе, молодец! Язвить преподавателю – это то, за что карают в нашем универе сильнее всего. Даже больше, чем за неуспеваемость. Ахуеть, все, я пропал! Так, соберись, Круспе, ты же звезда универа, ты что-нибудь придумаешь, выкрутишься! Так утешая себя, я двинулся в кабинет к директору. Я шел, глядя себе под ноги и думая как бы отмазаться, но каждая новая отмазка была слабее предыдущей. Я чертыхался про себя, не замечая ничего вокруг, и неожиданно столкнулся с кем-то. Конверт выпал из рук. – Эй, поосторожнее нельзя? Глаза тебе на что, бл… – как обычно начал я, качая права, но внезапно осекся, поднявшись и глянув перед собой. Моим препятствием оказался совершенно незнакомый парень, видел я его впервые. – Я, конечно, сделаю вид, что не услышал твоих необоснованных ругательств в мой адрес, но все же, врезался ты в меня, а не я в тебя. Я аж ахуел от такой наглости, ведь в универе никто не смел мне слова поперек сказать. Парень спокойно стоял передо мной и удивленно меня разглядывал. Я запоздало отметил, что он выше и шире меня, а руки у него такие, что сразу возникают ассоциации с железными тисками. – Осторожнее в следующий раз, – решив немного сбавить обороты буркнул я и пошел дальше, тут же выкинув его из головы, так как передо мной скоро откроются двери в чистилище, точнее, в кабинет директора. – Постой! – внезапно я услышал его голос. Что, черт подери, ему от меня надо?! Мне сейчас не до него… Я с неохотой остановился, он подбежал ко мне. – Ты, случаем, не знаешь, где здесь кабинет директора? Опачки, вот так совпадение! – Я как раз туда и иду, а тебе зачем? – я недовольно зыркнул на него, скрестив руки на груди. – Я новенький... – начал он. – Я заметил, – смерил его я презрительным взглядом. – Ты всегда такой дружелюбный? – добродушно спросил он, видно, его веселил мой взъерошенный и озлобленный вид. – А ты всегда достаешь незнакомых людей глупыми вопросами? – ощерился я. Он хлопнул себя по лбу и тут же протянул мне свою огромную ручищу. – Совсем забыл представиться! Я Тилль Линдеманн, переехал сюда из Шверина, – тепло улыбнулся он мне. Решив все же не быть абсолютной гадиной, я протянул в ответ руку. – Рихард Круспе, четвертый курс филологического факультета. – Ничего себе! Я тоже на филолога сюда учиться приехал. Бывают же совпадения. – Я кисло улыбнулся ему. Блин, прилипнет он теперь ко мне как банный лист к жопе. Внезапно я вспомнил, что уже сильно задерживаюсь. – Если тебе к директору – следуй за мной, и поживее, я уже порядком опаздываю. – Я повернулся и быстро пошел по коридору. Он последовал за мной. – А ты зачем к нему? Провинился? Бля, ну как в воду глядел. – А ты как догадался? – хмуро поинтересовался я. – Видок у тебя, скажем так, оставляет желать лучшего. Особенно это твое напряженное и угрюмое выражение лица... – Так, хватит тут уже копаться во мне, сам разберусь, – внезапно взвился я. Меня этот субъект сильно раздражал, элементарно потому, что встретился в такой ебаный момент. – Я просто спросил, не знаю, что я тебе такого сделал, мы знакомы-то минут пять, а ты меня уже ненавидишь, – спокойно рассуждал он. – Просто я сейчас не в настроении и не настроен на лишние разговоры, понял? – прямо ответил ему я. Он кивнул, и к директору мы дошли в полном молчании. У дверей мы немного стушевались. – У меня есть одна идея как тебе помочь, – внезапно высказался Тилль. Я вопросительно на него воззрился и саркастически закатил глаза. – И что же это за идея такая? – привалившись к стене, я глянул на него исподлобья. Он спокойно поставил рядом с собой большую спортивную сумку, видно, с жильем он еще не определился и шел к директору чтобы договориться о месте в общежитии. Так поступали со всеми приезжими из провинции студентами. На мои язвительные нападки он вообще никак не реагировал, что меня еще больше злило. – Я могу сказать, что это ты меня уговорил приехать к вам учиться, расхвалил ваш университет и помог мне с деньгами на дорогу. Думаю, это может как-то тронуть директора, и он смягчит тебе наказание. Вот те на, этот деревенский истукан предложил мне действительно отличную идейку! У нас очень поощряется вербовка, так сказать, в студенты друзей или родственников, да и вообще, чем больше ты людей сюда затащишь, тем больше к тебе возрастет симпатия со стороны руководства университета. – Хм, отличная идея, Тилль! – я хлопнул его по каменному плечу. – Спасибо, но зачем ты решил мне помочь? С тобой я был мало любезен, да и вообще нагрубил тебе. – А почему нет? Я думаю, ты хороший парень, просто познакомились мы с тобой в немного неудачный момент, – ответил он. – Ладно, я пойду первым, подготовлю почву. Он подмигнул мне, постучался и вошел в кабинет, я же остался ждать в коридоре, размышляя над столь странным поступком Линдеманна. На его месте я не только бы не помог, но и еще и позлорадствовал над неудачником. Минут через пять меня позвали в кабинет. Немного побаиваясь, я вошел внутрь. Впервые за четыре года. Я осмотрелся. Огромная, просторная комната, у окна большой стол, за которым сидели герр Циммерманн и Тилль. Поздоровавшись, я протянул директору конверт, и сел по другую сторону стола. – Вы – блестящий ученик, Рихард, я следил за вашей успеваемостью. А еще Вы, оказывается, помогаете другим людям при поступлении к нам, это похвально… – мягко сказал он, пробегая глазами по письму профессора Брауна. – Но Вам нужно держать в узде высокомерие, и шутки должны быть уместными, Вы это должны знать! К следующему уроку Вы подготовите доклад по той теме, на которую не смогли сегодня ответить. С Вами же, – обратился он к Тиллю, – мы договорились, да? – Да, герр Циммерман, спасибо Вам большое! Сейчас пойду обустраиваться! – Тилль встал и пожал ему руку. – Да, и еще раз спасибо Вашему студенту и моему другу Рихарду, без него бы у меня не получилось сюда поступить, да и вообще узнать об этом университете! – он улыбнулся мне. Я, все еще не веря своему счастью, что так ловко избежал наказания, тоже встал и изобразил некое подобие улыбки. Мы распрощались с директором и вышли. – Ну как? Все обошлось, видишь! Кстати, приглашаю тебя на новоселье! Выпьем, отметим знакомство. Как тебе? – он радостно и воодушевленно глянул на меня. – Где, у тебя в общежитии? – уронил я. – Там закуток метр на метр и еще человек пять под боком. Нет уж, спасибо, отмечай свое новоселье как-нибудь без меня. – Я махнул ему рукой, развернулся и пошел в курилку, стараясь забыть обиженное и расстроенное выражение его лица.

***

– Блин, Рихард, ты просто в рубашке родился, везунчик хренов. А что это за кренедель такой, который тебе помог? – Да я не знаю, сельский дурачок какой-то, Тилль зовут, он у нас на факультете новенький, – небрежно бросил я. Мы сидели во дворе универа и курили в ожидании следующей пары. – Ой, прям дурачок. Без этого дурачка тебе бы ох как влетело! – подколол меня Макс. Я скривился. – Да ладно тебе, и без него бы выкрутился! Это же я! Великий Рихард Круспе. Я вольготно облокотился на спинку, положил ногу на ногу и, откинув голову назад, затянулся. Я знал, что от этой позы девчонки теряют голову. Друзья хмыкнули и продолжили ржать над чем-то, я же наслаждался тем, что так ловко в который уже раз избежал наказания, и стрелял взглядом по проходящим мимо девушкам. Они прятали улыбки и смущенно махали мне. Вокруг собралось уже человек двадцать, видимо, весть о том, что неуловимый Рихард все же загремел в кабинет к директору облетела весь университет. Все в восхищении жали мне руку и поздравляли. Наконец, я почувствовал, как у меня в желудке заурчало. Я глянул на телефон. Ого, уже два часа дня, пора бы пообедать. – Ну что, пошли на обед? Что-то я проголодался, – громко сказал я, вставая с лавки и вешая на плечо сумку. Все тут же засобирались и двинулись за мной. Я подхватил под руку какую-то симпатичную девчонку с нашего факультета, кажется, её звали Иветта, и в такой великолепной, гудящей компании направился в столовую. Мы тут же заняли главный стол по центру, разогнав всякую шушеру. Как только я принялся за еду, Иветта, оторвавшись от подсчета калорий своего сегодняшнего обеда, спросила: – А тот, кто тебе помог, Тилль, кажется, кто он? Ну, блин, сиди и жри свой низкокалорийный салат, а не задавай мне тупые вопросы! Все же пришлось в очередной раз ответить, так как еще несколько человек вопросительно на меня обернулись. – Да какой-то чувак из провинции, сельский увалень. Пересеклись с ним в коридоре, ну он почему-то решил мне помочь. А потом, прикиньте, предложил мне выпить у него в общежитии! Мне! Представляете? – Все разразились хохотом. – У него ни гроша, понял что я при деньгах, и, видимо, вознадеялся, что я его угощу, придурок! Все заржали еще громче, но я резко замолчал: среди толпы студентов нарисовалась мощная, высокая фигура Тилля. – О-о-о... А вот, кстати, и он! – я указал пальцем в его сторону. Все быстро обернулись. – Вон тот тип в красной футболке? – спросил меня Ганс. Я кивнул. Все присвистнули. – Тот еще Геракл… – протянул Максимилиан. – Не боишься, что он узнает, что ты о нем болтаешь, и сравняет тебя с землей? – Не сравняет. – Уверен, не зря я со школы занимался боксом. – Сколько ему лет-то? Выглядит очень взрослым, – спросил Макс. Я пожал плечами. И правда, на вид ему лет двадцать пять, если не больше. Плюс эта щетина и общий грозный вид. Тем временем, Тилль взял еду на поднос и остановился, оглядываясь, ища куда бы ему сесть. Я тут же опустил голову – ну его на хуй, а то снова привяжется, но было поздно. Обратив свой взгляд на нашу шумную компанию, он разглядел в ней и меня и уверенным шагом двинулся к нам. Друзья насторожились и каверзно заулыбались, посматривая то на меня, то на приближающегося Тилля, предвкушая очередной спектакль под названием «Рихард ставит на место новичка». – Привет, Рих! – он подошел к нам, улыбнувшись, и махнул мне рукой, будто я не обидел его тогда в коридоре. – Можно с тобой сесть, а то я тут еще никого не знаю? Я смерил его взглядом. Черт возьми, здоровый какой, блин. – Ты где-то здесь видишь свободное место? – нагло спросил я, фирменно вскидывая брови. Друзья начали похихикивать. Тилль это заметил, но виду не подал. – Можно было бы подвинуться, места бы хватило, – просто ответил он. – Глухой, да? Нету свободных мест, чего не ясно-то? Или ты из такой глуши, что не понимаешь, что я говорю? Тебе на бумажке, может, написать, тогда поймешь? Народ начал откровенно ржать. Тилль немного покраснел, молча развернулся и пошел в самый дальний угол. – Как ты его, а! Он даже сказать ничего не смог! – Макс хлопнул, смеясь, меня по плечу. – Реально какой-то деревенщина, что он тут вообще забыл? – Иветта брезгливо дернула ручкой. – Сам удивляюсь! И на филолога, блин, учится, бред какой-то, – я покачал головой, переставая смеяться. Остальную часть обеда мы поливали грязью бедного Тилля и ржали, придумывая ему всякие обидные прозвища. Сам не знаю, чем он вызвал такое отторжение со стороны моих друзей, но, нутром чувствую, почву для таких обсуждений подкинул именно я. – Сейчас лекция по истории немецкого языка, по-любому там этот селянин будет. – Мы с Максом шли к аудитории, проталкиваясь сквозь топу гудящих студентов. Причем женский пол задевал меня специально. – Он же твой крестьянин, а ты его хозяин, забыл? – снова заржал Максимилиан. Ах, ну точно, это одно из его погонял теперь. Я засмеялся: – Да, ты прав! Уже после звонка мы зашли в аудиторию и сели, как обычно, на самый верх и занялись каждый своими делами: я слушал музыку одним ухом, а Макс копался в айпаде. Через десять минут вошел Тилль. – Извините за опоздание, просто я только что заселился, вещи относил в общежитие, но никак не могу пропустить этот интересный предмет, поэтому все равно решил прийти! Хотя, для меня занятия начинаются только завтра, – вежливо сказал Линдеманн. Преподаватель, видимо, был тронут, заулыбался и мягко указал рукой на свободные стулья. Как ловко вывернулся. Тилль обвел взглядом аудиторию, глянул на меня и сел на первый ряд. – Ботаник, – хмыкнул я. Макс закивал. Все полтора часа мы откровенно скучали, но что поделать, посещать надо. Я же постоянно ловил себя на том, что сверлю взглядом затылок Линдеманна. Меня он дико бесил. Обычно с новичками я так себя веду, потому что это соответствует моему здесь положению; просто так, для виду, огрызаюсь на них, показывая всем, кто здесь хозяин. Тут же другой случай, он меня именно раздражает, злит! Я не понимал, почему. «Может, он для меня потенциальный конкурент?» – думал я, в очередной раз обводя взглядом его широкие плечи. Да и на лицо он ниче такой. Если его еще и одеть нормально, а не в эту безразмерную красную футболку и хламидой весящие джинсы… Я нервно поерзал, продолжая буравить его ненавидящим взглядом. Не бывать этому! Он не отнимет мой титул короля универа, хотя, судя по всему, и не собирается. Этакий деревенский простачок, который и не подозревает, какими данными наградила его природа. Надо продолжать заниматься его унижением в глазах других, тогда ни у кого и мысли не возникнет проникнуться к нему симпатией! Довольный своим планом, я, наконец, отвел взгляд, откинулся на спинку и прикрыл глаза, слушая любимых «Kiss». Этот учебный день длился для меня неимоверно долго, а настроение, несмотря на мою сегодняшнюю маленькую победу, к вечеру упало настолько, что я даже отказался идти в клуб, отмазавшись тем, что мне нужно делать доклад. Когда оказался дома, я кинулся на кровать, врубил рок на полную и закрыл глаза, погружаясь в некую апатию. Злость, старательно приглушаемая днем, снова поднялась во мне, горько щекоча горло. Я стиснул зубы и с размаху долбанул кулаком в стену. Боль приглушила гнев, который, словно недовольный зверь, укрылся в свою берлогу. Надолго ли? Я встал и двинулся в гостиную, где был бар. Найдя виски, я пошел снова к себе лег на кровать, привалившись спиной к стене, чтобы ненароком не захлебнуться, и начал пить прямо из бутылки. Алкоголь тушил костер во мне. По мере того, как за окном темнело, я напивался все больше и больше. Когда я осушил уже полбутылки, глаза сами закрылись, музыка превратилась в монотонный грохочущий гул и я уснул.

***

Утро встретило меня сильным похмельем. Какого черта я вчера так нажрался? И вообще, что за херня со мной вчера случилась?! Я долго стоял под душем, приходя в себя. Закинувшись энергетиком и кофе, я прибыл в универ аж к первой паре, чем немало удивил своих одногруппников. – Ты же сказал, что писать доклад будешь, а сам выглядишь так, словно вчера всю ночь пробухал где-то, – недоуменно пробормотал Ганс. Я отмахнулся и присосался к бутылке минералки, купленной только что в автомате. Мимо пошел Тилль. Я поперхнулся и закашлялся от неожиданности. – Риш, осторожнее надо быть! – участливо произнесла одна из моих поклонниц и постучала мне по спине, но я ее не слушал. Только сейчас я понял, что мне нужно сделать, чтобы избавиться от этого дерьмового настроения. Я резко развернулся, обегая взглядом коридор. Жертва тут же была найдена – габаритному Тиллю трудно затеряться в толпе. Он в одиночестве стоял у дверей аудитории и читал какую-то книгу. – Вам не кажется, что этот крестьянин должен с нами здороваться, когда проходит мимо, а? Что за неуважение к своим хозяевам? – немного нараспев начал я, фирменным тоном тут же заводя толпу. Мы двинулись к нему. – Эй, ты! Здороваться тебя не учили, что ли? – громко крикнул ему я. – Он вздрогнул и поднял на меня глаза. Увидев за мной еще и толпу негативно настроенных одногруппников, он сглотнул, но вежливо ответил: – Прости, я вас как-то не заметил. Доброе утро! Ну до чего неконфликтный тип! Развести его хоть на словесную перепалку совершенно невозможно, а уж на драку… Я и не знал, как к нему подкопаться, и от этого заводился еще больше. Внезапно нас привлек какой-то шум на другом конце коридора. Все обернулись. Очередной прыщавый ботаник ощущал на себе прессинг здоровых лбов из нашей футбольной команды. Они кидали его портфель друг другу; внезапно из него выпал ноутбук, прямо на пол. Парниша в ужасе кинулся к компьютеру, лбы заржали. Тилль молча положил свою книгу на шкафчик и двинулся к ним. Я в шоке вытаращил глаза, толкая в бок Макса. Мы двинулись следом, предвкушая веселье. – Отдайте ему портфель, – начал Тилль, подойдя к акселератам. Они переглянулись и снова заржали. – Ты что, перегрелся, парень? Вали, пока и тебе не наваляли! Но Линдеманн не двигался с места. Я стоял аккурат позади него и видел, как мышцы его напряглись, а спина окаменела. – Я повторю в последний раз, отдайте портфель, – спокойно сказал Тилль, подходя к ним еще ближе. – Эй, Рих? Это ваш кретин? Из вашей группы? – внезапно они окликнули меня. Ох, видимо, боятся что-то ему сделать без моего разрешение. Тилль тоже на меня обернулся. Я отвел взгляд. – Да, но он не наш, – с нажимом произнес я и торжествующе посмотрел на Линдеманна. Впервые я заметил в его взгляде боль. Ребята сориентировались мгновенно, как по приказу, и рванули к Тиллю; мы предусмотрительно отошли назад. Первого подбежавшего Линдеманн слету, мощным ударом в скулу, отправил в нокаут. Я прифигел. Но, как это обычно бывает, количество побеждает качество. Это только в боевиках герой может в одиночку расправиться с десятком противников, тут – суровая реальность. Они повалили его на пол и начали бить ногами, хоть и не в полную силу. Тилль, скрючившись, лежал и не пытался встать, закрывая голову руками. Я наблюдал со своего пьедестала за всем этим, испытывая мрачное удовлетворение. Вероятно, решив, что ему достаточно, а то и совсем из него дух вышибут, футболисты прекратили и отправились восвояси, таща с собой вырубленного дружка, так сказать, с места преступления. Тилль так и остался лежать, кажется, не веря в то, что бойня прекратилась. Сгрудившиеся вокруг студенты с опаской поглядывали на меня, не решаясь к нему подойти. Я махнул им рукой, и несколько ребят тут же подбежали к Линдеманну, чтобы помочь. Еле-еле Тилль встал, поддерживаемый под руки. Лицо у него было в крови и блестело от слез. Увидев это, я отшатнулся. Не дай бог, ему что-нибудь серьезно повредили. Всему есть предел, и моим развлечениям тоже. – Отведите его к медсестре, скажите, что с лестницы упал, – отрывисто приказал я. Он повернул голову на мой голос, я встретился с ним взглядом. Глаза затравленного зверя, в которых так и сквозила боль. Мое сердце екнуло. Тилль стряхнул с себя руки поддерживающих ребят и выпрямился. – Это просто ссадины, у меня нет сотрясения, все в порядке, – прохрипел он, затем поднял портфель и протянул его ошарашенному парнише. Потом, под взглядами шокированных одногруппников, пошел прочь, иногда опираясь о стену. Я смотрел ему в след и чувствовал снова эту странную щекочущую горечь в горле. Развернувшись, я прошел в противоположную сторону. – Рих, ты куда? – крикнул мне в след Макс. – Доклад в машине забыл, – наврал я. Спустившись вниз, я зашел на парковку, присел рядом со свей машиной и закурил, прикрыв глаза. Жар плясал на моих щеках, сердце колотилось как сумасшедшее. Перед глазами так и вставал его образ, этот затравленный взгляд, полный боли, слезы на его щеках... Я зарычал. Что за херня со мной творится? Неужели мне жаль его? Его? Этого неотесанного деревенщину? Внезапно я услышал шаги и выглянул из-за машины. Тилль, стоя на крыльце универа и морщась от боли, пытался надеть джинсовку. На лице его уже не было крови, наверное, успел смыть в туалете. Я замешкался. Сидеть тут, за машиной, пока он не уйдет? Глупо! Я что, боюсь его? Я решительно встал и пошел к крыльцу. Заметив меня, Тилль испуганно отвел взгляд, продолжая попытки засунуть больную руку в рукав и выплевывая ругательства. Я просто не мог пройти мимо. Быстро оглянувшись и проверив местность на наличие ненужных свидетелей моей внезапной доброты к нашему крестьянину, я подошел к нему. – Решил добавить мне, Рихард? – усмехнулся он. – Нет, просто помочь. – Он с сомнением глянул на меня. – Правда! Давай помогу. – Я подошел сзади и, поправив рукав, осторожно взял его руку. Линдеманн опять зашипел от боли. – Кажись, твои дружки мне плечо выбили. – Они не мои дружки… – Ну, слуги, извини. – Его слова резанули меня, но я не подал виду. – Могу вправить, – предложил я и, не дожидаясь согласия, резко дернул его руку на себя. Он взвыл от боли. – Прости, не спросил твоего разрешения, ты бы все равно не согласился. Так лучше? Он пошевелил пальцами и кивнул. Я взял джинсовку и помог ему надеть ее, поправляя сзади. Одевшись и ничего не говоря, Тилль пошел прочь, даже не попрощавшись и не сказав спасибо. Я стоял и смотрел, как он удаляется. На душе как-то полегчало.

***

До конца недели Тилль не появлялся. Я боялся, что с ним что-то серьезное, и все это время просто не находил себе места. В клуб я так и не ходил, говоря всем, что просто решил взяться за учебу. Дома же я слушал тяжеляк и пил вискарь, наслаждаясь апатией. Жизнь вдруг перестала радовать меня, питать своими яркими красками. Еще в понедельник я наслаждался ею, казалось, вот он, придел мечтаний достигнут! Но сейчас все слилось в сплошную серую полосу. Меня ничего не радовало: ни универ, ни друзья, ни девушки. Я ходил, как на автопилоте, просто существовал, не более. Я все так же надевал маску успешного крутого парня, но на душе у меня у меня было погано. Все выходные я проторчал дома, играя на гитаре. Меня будто прорвало: риффы лились и лились, объединяясь в одну грустную, пронизывающую мелодию. Вдохновение перло, как сумасшедшее, и я понял почему – душевные терзания питали мою музу. Я упивался этим, и становилось как-то легче. Друзьям же сказал, что просто приболел. В понедельник я ехал в универ с тяжелыми мыслями. Меня тревожило одно: придет Тилль или нет? В аудиторию я просто влетел… и широко улыбнулся. Тилль, как обычно, сидел на первом ряду и что-то писал. Я был настолько рад, что чуть не засмеялся. Жизнь снова вспыхнула и засияла всеми цветами радуги! Я вздохнул полною грудью, будто заново родился, даже готов был на радостях подбежать к нему и пожать руку, но вовремя остановил себя, представив, как странно это будет выглядеть. Я только лишь громко высказался: – О! Наш селянин пребывает в полном здравии, я рад, очень рад! – А я так надеялся, что наш барин откинет коньки на выходных, или хотя бы заболеет ангиной и онемеет, – не отрываясь от писанины, сказал Тилль. Я вспыхнул. Как он смеет мне дерзить, да еще и на глазах всей группы?! Я быстро подошел к нему и вырвал тетрадь из его рук. Глаза Линдеманна тут же загорелись недобрым огнем. – Отдай, – тихо рыкнул он. – Ага! Смотрю, тебе это очень дорого, что ж, глянем, что ты там строчишь! Личный дневник, да? Меня понесло и было уже не остановить. Я начал свой очередной спектакль. Одногруппники радостно загалдели. Громогласно и с выражением я начал читать, как оказалось, какие-то стихи, и с каждой строчкой во рту становилось суше, а сердце падало все ниже и ниже. Я красивее? Изрежь мое лицо! Я сильнее? Трусливо мне затылок проломи! Я умнее? Убей меня и съешь мой мозг! У меня твоя жена? Убей меня и съешь всего! И съешь меня всего! Я честнее? Язык мне откуси! Я богаче? Всё отними! Я смелее? Убей меня и сердце съешь!.. Я не успел дочитать, так как Тилль вырвал тетрадь из моих онемевших пальцев. Я в шоке глянул на него, остолбенев. Линдеманн был красный, в цвет своей затасканной футболки, и так же испуганно глядел на меня. Одногруппники вокруг ржали, так ничего, слава богу, и не поняв, а мы не могли произнести ни слова друг другу. – Поэт херов, – сипло бросил ему я и двинулся наверх, к своим. Меня дико трясло. Тилль тоже сел на свое место и уставился в стол. – Как ты его, а! – Макс пожал мне руку. Я улыбнулся ему полуживой улыбкой и уткнулся в телефон, чтобы ни с кем не разговаривать. Эти строчки меня просто потрясли. Тиль считает, что я его ревную?!! Завидую ему?! Стоп! А с чего я вообще взял, что эти строчки относятся ко мне? Нехорошее подозрение закралось в душу. Может, потому, что так и есть? Тилль это увидел раньше меня. Я кинул на него взгляд. Сидит себе там, строчит в тетрадочке, в своей облезлой футболке. Завидую? Бред! Рихард, ты малец того уже, ебанулся окончательно, раз такая ересь в голову приходит. Я сидел и лазил бесцельно в телефоне, но эти строчки так и всплывали у меня в памяти, буквально звеня в ушах его голосом. Я красивее? Изрежь мое лицо! Я сильнее? Трусливо мне затылок проломи! Я потряс головой, отгоняя всю эту муть. Интересно... Тилль же, кстати, позволил мне прочесть стих наполовину. Что ему стоило сразу вылезти из-за парты и вмазать мне, едва я открыл рот, отобрав тетрадь? Нет. Он дождался, пока я прочту хотя бы до середины. Сердце снова испуганно забилось. Настроение упало, и все благодаря этому треклятому Линдеманну! За обедом я сидел необычайно тихий и подавленный. Даже делать вид, что у меня все хорошо, настроения не было совсем. – Знаешь, Рихард, – Максимилиан наклонился ко мне, – ты последнее время сам не свой. Не гуляешь, не тусишь, а сейчас сидишь тут с кислой миной, что тебе совсем не свойственно. В чем дело-то? – А что мне, всегда радостным ходить? У меня не может быть никаких проблем? – ощетинился я. – Может, просто у тебя обычно все заебись. Не хочешь меня просветить, я тебе все-таки друг, или как? – искренне удивлялся Макс. Да... Ты мне друг. Но дело в том, что в моей жизни не было еще ни одного человека, с которым я бы мог открыто поговорить, не напяливая идиотскую счастливую маску. И Максимилиан не исключение. Никто еще не знал меня таким, какой я на самом деле. Вот и сейчас, стоит мне хоть немного сдать позиции, как других охватывает ужас, что же такое случилось с неунывающим везунчиком Круспе? Чтобы быть наверху, нужно держаться, не показывать своей слабости, а то скатишься к таким, как Тилль. Это правило я для себя выучил еще в школе, когда огреб первых пиздюлей от старшеклассников, которым не нравился богатенький щуплый мальчишка. Тогда я записался в секцию по боксу, стал ходить в качалку, и уже на следующий год пиздюлей отхватывали мои прошлые обидчики. В университет же я пришел уже подготовленным, сразу отстоял свое место тут и уступать его я никому не собираюсь. И тем более, какому-то деревенскому остолопу… – Да все хорошо, Макс, просто чет депрессуха какая-то накатила немного, бывает, не парься, – искренне соврал я, не желая обсуждать с ним Тилля. Он запросто мог бы подумать, что я чувствую от того исходящую угрозу и вижу в Тилле потенциального конкурента, тогда мои позиции лидера стали бы чересчур шаткими. Надо бы что-нибудь такое замутить, снова напомнить всем о себе, но что? – Ладно, Рих, но знай, если что случится, ты всегда можешь на меня положиться! – Спасибо, друг. – Я хлопнул его по плечу, а под ложечкой неприятно засосало. Мимо прошел Тилль и сел в самый угол столовой. Он так ни с кем и не подружился; я злорадно улыбнулся своему супу. Все боятся меня, поэтому фиг кто к нему в друзья набиваться будет… Да уж, наверное, он меня ненавидит, ведь я испортил ему жизнь в универе с самого первого дня. Друзей нет, все его шпыняют, я бы на его месте меня убить бы хотел. Какая же я скотина. Так, закатить, что ли, вечеруху у себя дома? Давненько я этого не делал… На тусу ко мне домой мечтает попасть каждый, это привилегия, которую еще нужно заслужить! А может, подставить заодно и Тилля? Пригласить его, а там уже что-нибудь с ним сделать? Да я же просто гений! Я повернулся к Максу и живо начал рассказывать о своем плане. – Зашибись, Рих, но вдруг он не согласится? И что мы с ним сделаем, видал какой кабан? – Не ссы, нас будет много, плюс мы его споим. Ладно, ты оповещай всех наших, а я пойду лично приглашу нашего самого желанного и лучшего гостя! – я злорадно рассмеялся и двинулся к столику, где сидел Тилль, с удовольствием заметив, как тот напрягся при моем приближении. – Может, ты мне хотя бы дашь спокойно поесть, или мне и это уже нельзя делать? Я сел напротив и дружелюбно улыбнулся: – Что ты! Кушай на здоровье! Я пришел наладить с тобой, так сказать, мосты… – Говорят «навести мосты», – поправил он. – Ой, точно, спасибо что поправил! – сдержав себя от язвительного выпада в ответ, улыбнулся я. Он настороженно и одновременно удивленно посмотрел на меня. – Я приношу свои извинения и хочу пригласить тебя к себе домой на вечеринку. К слову, все мечтают туда попасть, и ты попадаешь в список тех самых ВИП-персон, что будут там! Круто, а? Я ожидал от него восторженных ахов и вздохов, но Линдеманн только еще больше нахмурился. – Не верю я твоей подозрительно добродушной морде. Еще с утра ты меня доставал, а сейчас мириться пришел и на вечеринку зовешь для элиты. Думаешь, я тебе так просто поверю? За идиота меня держишь, Круспе? Ищи себе другого дурачка… Он встал из-за стола с явным намерением уйти. Я вскочил следом. – Постой! Я серьезно! Жизнь – такая изменчивая штука, с утра думаешь одно, а в обед уже раскаиваешься, что обижал такого замечательного парня, как ты! Я мастерски умел сыграть любую роль. Вот и сейчас роль раскаивающегося главаря банды далась мне с легкостью: – Мне кажется, ты классный, отлично вольешься в нашу тусовку. Так что, будешь и дальше ходить один? Я вижу, тебе одиноко, и могу помочь избавиться от этого, не отказывайся! Он подошел ко мне поближе, сощурившись и глядя мне прямо в душу своими зелеными глазами. Именно сейчас я остро заметил его мощь… Он молчал и пронизывающе смотрел мне в глаза, я же мило улыбался и честно смотрел ему в глаза в ответ. Ведь только вруны отводят взгляд, я же играю роль честного и добропорядочного человека! – Хорошо, – наконец ответил он, – я приду. Куда, когда и во сколько? У меня аж от сердца отлегло, так я боялся, что ничего не выйдет. – Я дам тебе знать, но думаю, что в среду! Пораньше свалим с пар и поедем кутить! Ура! – я хлопнул его по каменному плечу, он улыбнулся краем рта, что вышло весьма жутковато. – Буду ждать! – попрощался я и, помахав ему, пошел к Максу, желая побыстрее рассказать эту радостную весть. После учебы мы поехали ко мне обсудить детали вечеринки, а заодно друзья помогли купить продукты и алкоголь в ближайшем супермаркете и все это добро поднять ко мне на этаж. – Что ж, приступим к обсуждению плана, друзья мои! Мы сидели у меня в гостиной и на пятерых соображали, какую бы подставу придумать для Линдеманна. – Подсыпать ему в пиво слабительного! – радостно выпалил Ганс. Я кинул в него крышечкой от пива. – Детсад, Ганс… – я закинул ноги на журнальный столик и отпил пива. – Тут нужно подойти с другой стороны, мальчики, – мягким голоском проворковала Фрида, главная красотка и шлюха нашего универа. Иветта сидела рядом, поджав губы, видно, была недовольна тем, что все мужское внимание сегодня вечером сконцентрировано на другой. – И с какой же? – снисходительно произнес Макс. – А с такой! Тут нужно брать не мужской силой и умом, а просто женским обаянием. Если что-то будет исходить от вас, он сразу это просечет. – И что ты предлагаешь? – спросил я. Она коварно и пошло улыбнулась и поведала свой план. – Замечательно! Это будет веселуха, ребята! Выпьем?! – закричал я. Мы засмеялись и захлопали, звонко чокнувшись бутылками пива. Тилль и не представляет, что его ждет…

***

В среду мы, как и договаривались, слиняли после второй пары. Я скрипнул зубами, так как прогуливал лекцию у профессора Брауна, но заготовленная подстава для Тилля перевесила. Игра стоит свеч! Я подловил Линдеманна на крыльце. – Ну что, готов тусить? – спросил я, когда мы вместе зашагали к моей машине. – Знаешь, я немного себя не в своей тарелке чувствую… Кроме тебя, никого не знаю. И не знаю даже как тут в городе отрываются, – рассеяно сказал он. Мы сели в машину. – А как же вы веселитесь? – удивился я, вставляя ключ в замок зажигания. – Едим граненые стаканы и бьем друг другу морду, – ответил он. Я слишком резко газанул… – Эм-м, весело вы, однако, проводите время. – Я сглотнул и глянул на него. Тилль расслаблено сидел рядом, на пассажирском кресле, и смотрел на проносящиеся мимо серые улочки. Да и оделся он, как обычно, с помойки… Видать, на стипендию особо не разгуляешься. – Да, не скучаем, – он хмыкнул. Показушник фигов, наверняка пиздит. Хотя… Я смерил его волевое лицо оценивающим взглядом и решил поспешных выводов не делать. Да сколько же, блин, ему лет? – А ты старше почти всех на курсе выглядишь… – начал я. – Да, знаю, преподы мне говорят иногда даже, что аспиранты в этом месяце не учатся и чего я сюда тогда приперся, представляешь? – он засмеялся. Приятный у него смех, да и голос такой мягкий, совсем не вяжущийся с такой внешностью. – Так, а сколько тебе? – Двадцать пять, я долго не мог накопить деньги для поступления в универ, и отец был против. Так что помощи от него не было. Но как только появилась возможность, я свалил из того убого места... И подальше от отца, – Тилль немного помрачнел. Да, не повезло по жизни ему, зато он молодец, всего сам добивается! Он, кстати, по общению отличный чувак, мог бы легко вписаться в нашу тусовку… Внезапно я понял, что начинаю его уважать, и увел свои мысли подальше, вспоминая главный гвоздь сегодняшней вечеринки. Минут через десять мы подъехали ко мне. У входа в дом уже толпился народ. – Наконец-то, Рих! О, здарова, Тилль! – все начали радостно приветствовать Тилля, как мы и договаривались. Он смущенно пожимал всем руки, искренне улыбаясь. Блин, а ведь он реально думает, что все ему рады. Под сердцем неприятно кольнуло, но отступать уже поздно, с моей стороны это выглядело бы крайне глупо. Мы поднялись ко мне, врубили музыку и ВИП-вечеринка у Рихарда Круспе дома началась! Я стоял в углу гостиной, контролируя народ, чтобы мне ничего не сломали, хотя все и так знают правила поведения в моей дорогой квартире, но излишняя предосторожность не помешает. За окном давно стемнело, и мы зажгли множество свечей. Полумрак, грохот музыки, гомон голосов – все это вводит в некий транс, ты наслаждаешься этим, видишь радостные лица людей и понимаешь, что все это благодаря тебе. Просто кайф! Я заметил, как ко мне немного шаткой походкой направляется Линдеманн. – У тебя красивая квартира, впечатляет! – сказал он. По блеску в его глазах и более расслабленному поведению я понял, что он уже немного пьян. Сам я специально не налегал на спиртное, чтобы контролировать выполнение нашего плана. – Спасибо, бабла вбухано, конечно, немерено во все это. И дизайн я сам, кстати, разрабатывал. – Молодец, Рихард, очень стильно! Вообще, оказывается, ты хороший парень, думаю, мы могли бы подружиться. – Он приобнял меня за плечи и заглянул в глаза. Да, черт подери, я точно так же думал сейчас и о нем! Я отвел взгляд и уставился в пол, ощущая себя последней свиньей. – В чем дело? Я тебя чем-то обидел? – Нет... Нет, Тилль, все хорошо! Веселись, отдыхай! Вон, кстати, на тебя, смотрю, Фрида запала! – сказал я, кивком указав на девушку. Она сидела на диване и буквально поедала взглядом Тилля. – Да, я заметил. – Тилль отвернулся и наклонился к моему уху. Я ощутил жар его тела и терпкий запах одеколона, сигарет и алкоголя. В голове немного помутнело. – Как только я сюда пришел, она кидает на меня такие взгляды, словно я кусок мяса, – прошептал он, обдавая меня облаком проспиртованного дыхания. Я хотел отклониться, но почему-то не смел даже и шелохнуться, глядя ему чуть выше плеча замутненным взглядом. – А что, это плохо? Или у тебя уже кто-то есть? Он усмехнулся и уткнулся лбом мне в плечо. Боже, да когда он успел так наклюкаться? Хотя, в абсолютно незнакомой компании, чем быстрее напьешься, тем быстрее станешь своим и вольешься в коллектив. Алкоголь всех сближает. – Ну как тебе сказать... В принципе, нет… – Она что, не в твоем вкусе? – удивился я, чувствуя, как он сжимает мое плечо. – Да, она красивая, но меня не возбуждают шлюхи, понимаешь? – я глянул ему в глаза. Блять, план вот-вот рухнет! – Ты странный, все парни мечтают о ней… – Но не я! Мне нужно что-то особенное, понимаешь? – Тилль улыбнулся. Он был настолько близко, слишком близко, ближе, чем это позволено… Я кинул взгляд на Фриду, глазами показывая, что пора. Он шустренько встала с дивана и тигрицей прыгнула на Тилля. Я заметил, что Линдеманн с сожалением отпустил мое плечо, поворачиваясь к ней. – Фрида, знаешь... – начал он, но девушка тут же залепила ему рот поцелуем. Я отошел от них, передавая Линдемана на полное попечение Фриде. Я боялся, что он оттолкнет ее, но нет! Тилль ответил на поцелуй, крепко прижав ее к себе. Внутренне возликовав, я переглянулся с Максом и показал ему большой палец. Девушка тем временем увлекла Тилля в комнату для гостей, а нам оставалось только лишь ждать. – Так, все наготове! – крикнул я. Народ дружно зааплодировал и засмеялся. – Отлично! Представление скоро начнется! Мы сидели в гостиной наготове, предвкушая дальнейшее развитие событий. Через некоторое время мы услышали шум, доносящийся из коридора. В гостиную пулей влетела Фрида, сжимая в руках одежду Тилля. Следом, с грохотом что-то роняя, в гостиную метнулся завернутый в простыню Тилль. Мы разразились хохотом. Я смеялся так, что даже упал на пол и молотил кулаком по ковру. Все защелкали телефонами, снимая Тилля в его новом облачении. Он в ужасе обводил глазами всех нас, но когда он остановил свой взгляд на мне, катающемся от смеха по полу, ужас сменился гневом. – Ублюдок… – рыкнул Линдеманн и метнулся ко мне, отпуская простыню, которая тут же соскользнула, обнажив его. От неожиданности я не успел встать в защитную стойку, да что уж там говорить, я и с пола-то не успел подняться. Но его уже схватили мои ребята и, заломив ему руки, опустили коленями на ковер. Тилль вырывался, но его держали крепко. Поняв, что мне ничего не угрожает, я встал и подошел к нему. – Значит, ты обозвал меня ублюдком? Ты знаешь, что за этим последует? – высокомерно произнес я, ставя ногу ему на плечо. Он поднял на меня лицо. Ни один его мускул и не дрогнул, в отблеске свечей, в этом полумраке, черт возьми, он выглядел просто бесподобно! Без вечных безразмерных шмоток нам открылось потрясающее тело. Он, словно древний языческий бог, которого неожиданно поймали мы, смертные. И теперь мы не знаем, что с ним делать, украдкой любуясь его красотой и мощью. Тилль, даже обнаженный, стоящий на коленях передо мной, смотрелся величественно и грозно. Гнев яркой вспышкой озарил мое сознание, отгоняя это наваждение. Мне захотелось убить эту красоту, изничтожить! – А вот что последует! Я врезал с ноги ему по лицу, затем в грудь, так, что он упал спиной на пол, закашлявшись. Мне этого было мало. Я взял еще бутылку пива, и вылил её на него. – Ты думал, что можешь стать одним из нас, деревенщина? Наивный! Этому никогда не бывать! Так что знай свое место! Ладно, отдай, Фрида, ему одежду и пусть катится отсюда. – Фрида кинула ему его шмотки. Тилль еле-еле, пошатываясь, встал. Я смотрел на него и испытывал удовольствие от этого, от того, что сумел унизить его перед всеми, стереть его красоту… Он, не глядя ни на кого, молча вышел из квартиры, а ребята продолжали смеяться. – Ну, Рихард, это просто высший класс! – Молодец, Рих! – Это было нечто, ребята! – Я заснял, я заснял! – Выложи потом на фейс, еще раз поржем! – Классно, Фрида, ты все провернула! – доносилось до меня со всех сторон. Я понимал, что все удалось, как я и хотел, но веселье постепенно сходило на нет. Мне казалось, что сейчас я затронул то, что не следовало бы. Перегнул палку, следуя своему желанию казаться лучше и выше… Ведь он действительно нормальный парень, даже очень. Мне искренне понравилось с ним общаться. Ощущение радостной эйфории спало, и я погнал всех домой, не желая больше праздновать. Когда все ушли и я остался один, то совесть вцепилась мне в горло мертвой хваткой. Я знал, что такого Тилль никогда не простит. Интересно, он уйдет из универа? Я вспомнил его рассказ о том, как он еле-еле поступил сюда, как он мечтал об этом. А какой-то зарвавшийся паренек Рихард отравил ему существование, превратил жизнь в ад… А ведь Тиллю и так несладко пришлось. Да что же это со мной?! Сам же этого хотел,а сейчас сижу и раскаиваюсь. Поздно. Уже ничего не исправить. С такими гнетущими мыслями я отправился спать.

***

Как я и думал, на этой неделе в университете Тилль так и не появился. Скорее всего, он вообще уже тут не появится. Что ж, я добился чего хотел, как, впрочем, и всегда. Теперь можно было расслабиться и снова наслаждаться своей шикарной жизнью, не парясь ни о чем, но я рано радовался… Передо мной так и вставал в моем создании его образ, в отблесках пламени свечей. Та сила и мощь, что исходили от него... В носу постоянно ощущался запах, который я чувствовал, когда он стоял рядом со мной и говорил мне, что мы могли бы подружиться. Казалось, уже прошла вечность с того момента. Как-то на фейсбуке я увидел фотку с того памятного вечера. Вот Тилль, огромный, на коленях перед всеми. А вот я, взъерошенный и наглый смертный, посмевший покуситься на самого бога… Поставивший на него свою ногу и высокомерно смотрящий сверху. И Тилль, который даже на коленях все равно был выше всех… Я сохранил эту фотографию себе, часто замечая за собой, что просто открываю ее и смотрю на него, бережно сохраняя в памяти каждый штрих его идеального тела. Это было, как минимум, странно и по-гейски, но мне, как эстету, просто нравилось смотреть на него. Я люблю все красивое, и что такого в том, что я любуюсь им? Это словно картина, искусно нарисованная, и не более. Правда, отличие заключается в том, что на ней изображены реальные люди. Один уже раскаивающийся, и другой, который больше никогда не вернется в жизнь раскаивающегося. На следующей неделе, когда Линдеманн снова не появился, клянусь, я был готов прийти за ним в его сраное общежитие! Отсутствие Тилля нагнетало на меня скуку. Я понял, я сам у себя отобрал главную игрушку! Поздно я понял это, к сожалению, но что поделаешь, сам же наступил на свои грабли. Нужно смириться с этим. В пятницу, когда я уже совсем отчаялся увидеть его, в курилке меня нашел Макс, выглядел он крайне взбудоражено. – Что стряслось? И не надо так дергать мою рубашку, она пятнадцать кусков стоит! – я недовольно вырвал рукав у него из рук. Последнее время я был крайне раздражительным. Кхм, с чего бы это? – Да фиг с твоей рубашкой! Знаешь, кто снова в универ сейчас заявился?! Мое сердце упало в район пяток. – Кто? – наивно спросил я. – Тилль!!! Да еще и при полном параде… В общем, пошли, ты должен сам это увидеть! – друг начал буксировать меня к крыльцу универа. – Эй, оторвись от меня, я и сам могу пойти! Пусти! Я вырвался из его рук и пошел на негнущихся ногах смотреть, что же так в Тилле поразило Максимилиана. Стоит ли говорить о том, что моей радости не было предела. Я еле-еле сдерживал дурацкую улыбку. На крыльце собралась уже целая толпа. Я подошел к ним. – И что же вы так обсуждаете? – лениво протянул я. – Смотри на нашего крестьянина! – Иветта чуть глаз мне не проткнула ногтем, так рьяно и быстро она вскинула указательный палец в сторону парковки. Я посмотрел в ту сторону куда она показывала и обомлел. От вечного шухера длинных спутанных волос не осталось и следа. Они были аккуратно зачесаны набок, небрежными прядями спадая на лоб. Расстегнутая рубашка, обтягивающая майка и светлые джинсы завершали сей сногсшибательный образ. Он был так красив, что мне даже дыхание сбило. Тилль стоял и разговаривал по мобильному, рассеяно поглядывая на нас. – Хватит так пялиться! – рыкнул я им всем. – Неожиданный образ нашего Тилля, правда? – Фрида шаловливо пошевелила пальчиками в воздухе. – Да уж, он что, банк ограбил? Откуда у него деньги? – недовольно пробурчал я. Гнев вновь начал хлестать меня своей плетью. – Ладно, я пошел на пару. – Я развернулся и зашагал внутрь. Как я мог так его недооценивать? Все только начинается, Круспе…