Виски со льдом

— Санта, — в голосе Рея звучала тревога, — что случилось? Девушка не отвечала, продолжая стоять, отвернувшись к окну и обхватив себя руками. Мне показалось, что худенькие плечи вздрагивали, да и отражение ее лица в темном стекле настораживало. — Сестренка, — Рейнис обнял и прижал к себе вдруг показавшуюся такой хрупкой Санту, — скажи мне. Кто обидел мою маленькую девочку? Она повернулась, уткнулась брату в грудь и расплакалась по-детски горько, цепляясь за его плечи и пряча лицо на груди. Мой рациональный мозг выдал два варианта, как успокоить девушку: чай и виски. Толку в другом плане, в качестве утешителя, от меня было бы немного. Не умею. Я посмотрел на Рея, обнимающего сестру, и прикинул, что девушка сама не успокоится. С одной стороны, ей надо дать выплакаться, но лучше пусть выговорится. Некоторый опыт общения с дамами у меня был. Пусть я наблюдал за такими вот ситуациями со стороны — Лена никогда бы в жизни не снизошла до того, чтобы поплакаться в жилетку — но кое-что видел. В бутылке на донышке оставалось со столовую ложку виски, значит, спиртное отпадает. Чай с виски? Хорошо бы кофе с коньяком, но где же его взять? Я включил чайник, решив, что кофе с виски будет самое то. Рейнис ворковал, утешая Санту, гладил ее по голове, а я ждал, когда закипит чайник. Лезть между ними было бы глупо, но и оставаться в стороне я был не намерен. Чайник, наконец, отключился. Порывшись на полочках, отыскал полупустую банку растворимого кофе, подаренного мне на работе перед Новым Годом, насыпал коричневых гранул в чашку, залил кипятком и добавил остатки виски. — Санта, — я держал получившийся напиток перед собой, — на, выпей. Всхлипнув в очередной раз, девушка оторвалась от груди брата и обратила на меня внимание. — С-спа-асибо, — едва выговорила она, протягивая руки к чашке. — Т-то, что нужно. Я помог Санте сесть за стол, и она мелкими глотками начала пить кофе из кружки, постепенно успокаиваясь. Всхлипы стали реже, но она все еще шмыгала носом. Принес ей пачку салфеток, за неимением носовых платков, и, сев возле нее на корточки, попросил: — Дорогая, давай ты нам сейчас все расскажешь, и мы подумаем, что можно сделать и как тебе помочь. — Знаешь, Ми-иша, ты такой, — она немного помолчала, — правильный. Господи, что такого правильного она во мне нашла? Сказала бы «холодный» или «равнодушный», такое мне было бы привычнее слышать. — Вы с Рейнисом идеальная пара, — она деликатно высморкалась в салфетку и скомкала ее в руке, — уравновешиваете друг друга и так любите… Санта замолчала, сосредоточенно о чем-то думая и почти неосознанно отхлебывая остывший уже кофе. — А мне сегодня предложение сделали, — вдруг невпопад сказала она и вновь замолкла. Мы с Рейнисом переглянулись, не зная, как реагировать. — И-и? — осторожно протянул Рей. — Что и-и-и?! — взвилась девушка. — Все было очень красиво. Ресторан, свечи. Романтика! В любви признался. «Сондра, я люблю тебя и буду самым счастливым человеком на Земле, если ты согласишься выйти за меня замуж», — передразнила она несостоявшегося жениха. — Почему Сондра? — недоуменно спросил Рейнис. — Ты не обязана выходить за меня замуж, тем более если по сердцу другой, — одновременно с Реем сказал я. — Боже! — Санта стукнула кулаком по столу. — Ну не могла же я сказать, как меня зовут на самом деле?! Я всегда представляюсь другим именем, тем более этот Воф-фа оказался твоим поклонником! И замуж я за него не собиралась и не соберусь! Он… Он… Негодяй! Я смотрел на покрасневшее от гнева лицо Санты и пытался сообразить, что же такого мог натворить уважаемый Владимир Юрьевич, что довел девушку до такого состояния? Я знал начальника как выдержанного и хорошо воспитанного человека. — Санта, не тяни, — поторопил ее Рейнис. — Не тяни, — передразнила она брата. — А потом за соседний столик сел молодой человек и стал кого-то ждать, все время на часы смотрел. Коробочку такую на стол положил, бархатную. Воф-фа сначала улыбался, сказал даже, что не один он решился в таком уютном местечке предложение делать, а потом к этому, за соседним столиком другой парень подошел, такой, знаешь, которые глаза красят и маникюр делают. И подарок для него был. — Санта залпом допила остывший кофе и, собравшись с силами, продолжила. — А он как раскричится, что не потерпит, чтобы рядом всякие пидорасы сидели, требовал администратора. Я была в таком шоке, другие тоже, а он как с ума сошел: стал их из зала выпихивать и такие плохие слова кричал. Тот, который первый сидел, не выдержал, и они стали драться! Господи, драться! Их официанты разнимали. Я потом Воф-фе все сказала, такая злая была, что даже по лицу дала, а потом на такси уехала. Нельзя же так, что ему сделали эти парни? Просто же сидели и разговаривали, даже за руки не держались. Я прислонился плечом к холодильнику, потрясенно думая, что никогда бы не заподозрил Владимира Юрьевича в гомофобии, он казался вполне адекватным человеком. Не то, чтобы я готов был признаться ему в своей нетрадиционной ориентации, но все же. — Ладно, все уже, у вас что произошло? — девушка взяла себя в руки и переключилась на другие проблемы. — Ну-у, — Рей понял, что Санта не хочет обсуждать то, что произошло в ресторане, да и что тут можно на самом деле сказать? — Я дверь немного сломал. — Это называется немного? — хмыкнула девушка. — Замок не открывался, — туманно пояснил Рейнис. Санта перевела взгляд на меня, скромно стоящего у холодильника, я пожал плечами: истинная правда. — Значит, не скажете, — сделала вполне логичный вывод Санта. — И кто будет чинить дверь? — Завтра мы что-нибудь придумаем, — утешил ее брат. — Завтра? — возмутилась она, — А как я буду принимать душ без двери? Я покосился в сторону предмета спора — дверь была вынесена качественно. Тут было два варианта: либо мы могли не выходить из комнаты пока Санта моется, либо можно было чем-то завесить проем. Я даже вспомнил, что где-то в шкафу лежит страшного вида покрывало, которое можно приспособить для этого дела. Большинством голосов было решено пересидеть в комнате, потому что стучать на ночь глядя не хотелось, а починкой заняться с утра. Время до отъезда Санты и Рея пролетело совершенно незаметно. Девушка старательно делала вид, что все хорошо, мы ей старательно подыгрывали и старались по возможности развлечь. В кино решили не водить, потому что фильма или даже мультика без любовной линии найти не удалось, а у нее и так глаза были на мокром месте. А мы все же сомневались, что это просто обида за брата или что-то в этом роде. Выбрав момент, я все-таки решил поговорить с ней насчет нашего бракосочетания: если она на самом деле любит этого человека, то смысла жениться не было никакого. Зачем портить жизнь девушке? — Ми-иша, — устало ответила она. — Понимаешь, я никогда не смогу жить с человеком, который не примет мою семью. Я не хочу выбирать. Мама, папа и брат — это навсегда, а мужья, — она махнула рукой, — приходят и уходят. Любовь к мужчине тоже пройдет. Со временем. — А если ему дать шанс, — попытался я зайти с другой стороны. — Этот шанс он должен дать себе сам, — отрезала она. — Перестань переживать по пустякам. Но сам подумай, Ми-иша, это же нереально. Я не останусь в Москве, а он не переедет в Ригу. Это изначально было ясно. В словах Санты была правда, и я смирился. Это ее выбор и ее жизнь, опять же в крайнем случае развестись мы можем всегда, а более удачного прикрытия и объяснения тому, что я делаю постоянно возле Рея, придумать невозможно. Родственник — и точка! Проводив вечером воскресенья их в аэропорт, я вернулся в пустую квартиру. О том, что еще недавно тут рядом был Рейнис, напоминала лишь сломанная дверь в ванную комнату. Я хмыкнул — с подобного рода ностальгией быть ей всегда в таком состоянии. А что? Я один, зачем мне вообще какая-то дверь? Наскоро ополоснувшись, наслаждаясь в процессе видом коридора, я отправился в комнату, пора было укладываться, завтра надо было идти на работу. Включил будильник на телефоне — уже практически забыл, когда это делал — и улегся на ставший вдруг огромным диван. Постельное белье холодило разгоряченную после душа кожу, и не было никого рядом, чтобы прижаться и согреться. Ничего, надо потерпеть, скоро мы будем вместе. Надо бы еще подумать, чем я там в этой Латвии смогу заниматься, не сидеть же на шее Рея, да и с тоски умереть так недолго. Надо будет завтра полазить по интернету, узнать конъюнктуру, так сказать, ну еще можно у Лиги спросить, она, наверное, может подсказать что-то дельное. «Завтра, все завтра», — решил я и, согревшись, закрыл глаза.