Титаны и Аккерманы

— Знаешь, чем наша семья отличается от прочих? — спросил Гарольд, и Леви едва удержался, чтобы не закатить глаза. Началось. Он взял паузу, долил себе чая с чабрецом — Микаса проводила чайник глазами, там оставалось на одну чашку, и она тоже положила на него глаз, но пришлось промолчать — отпил и высказал предположение: — В других семьях не ебут друг другу мозги? Гарольд Аккерман, глава клана, старейший его член, но ещё полный сил в крепком и сухом теле в свои восемьдесят четыре, продолжал, как и не слышал: — Мы — династия. — Серьезно? Леви демонстративно посмотрел в окно, остальные обернулись следом, глазами привычно цепко исследовали улицу. Напротив, на пересечении асфальтированной и вымощенной брусчаткой улиц, у дверей старой аптеки сновали люди — сам старый аптекарь, три его сына и старший внук, который ещё не закончил обучения, а потому таскал ящики с лекарствами под присмотром деда, мел крыльцо и внимал каждому слову старших. Однажды аптека перепадет ему по наследству, и будет он такой же убеленный сединами стоять в белоснежном халате и наблюдать, как пашут в поте лица внуки, разгружая грузовик с лекарствами. — Да. — Гарольд поднял чашку на блюдце, сделал большой глоток, чай у него был крепкий, черный и несладкий, такой пил в семье только он, да ещё Кушель, которая сегодня не смогла присутствовать, хоть её и просили. Она обещала поговорить после с сыном отдельно, Гарольд не очень-то верил этим намерениям. — От того, что закроется эта аптека, ничего не изменится не то, что в стране, а даже и в этом городе. Откроется новая, за углом, и там будет в продаже тот же аспирин, те же бинты и те же спиртовые настойки. Мы, Леви Аккерман, не аптека. Знаешь, что будет, если закроемся мы? Леви сузил глаза и молчал, Гарольд ответил сам: — Пиздец. Представь на минуту, что в твоей квартире забился толчок. — Кто-то на другом краю стола цыкнул «блядь, ну прям за столом», но громче возмущаться не стал. — Говно через верх хлещет, ты пытаешься выгрести его сам, руки в дерьме по плечи, а оно всё лезет и лезет, а сантехника в городе нет. Ты б ему и ключи подержал, и тазик подставил, но вот нет его, и у тебя уже в говне вся гостиная, а скоро польется через окно, и у соседей так же. И вот уже живешь ты в говняном городе и ходишь по улицам в резиновых сапогах, потому что сантехники резко перехотели делать свою работу и разом все заделались парикмахерами. Все дружно потянулись за шоколадным печеньем и стали жевать, чтобы занять рот и лишить главу Гарольда возможности апеллировать к их мнению. Леви про себя обложил всех трусами и предателями, сказал: — Я понял аналогию. — Хорошо, ты всегда был неглупым мальчиком. — Только придумай получше, потому что согласно этой я в таком же говне ковыряюсь в соседнем районе. Кенни, не скрываясь, поднял большой палец и утащил с блюда бутерброд с сыром. Раз уж зрелище есть, так и пожрать нормально можно, в этом все Аккерманы были не дураки. Повод собраться был интересный, даже уникальный, потому внимали все с любопытством, однако присоединяться к всеобщему порицанию не спешили, какой толк? Да, быть преданными делу — это у Аккерманов в крови, но и упорство там же, а в этом Леви никому не уступал. Поговаривали даже, что недошедшее в рост прибавилось ему к упрямству, а значит, понаблюдать за их с Гарольдом перепалкой — да, интересно, но толку от этого не будет, и не то чтобы Леви кто-то из собравшихся осуждал. Подопечный титан для каждого — две трети души, все заботы и чаяния — о нем, все силы — ему, всё — ему, чтобы поддержать, чтобы вдохновить, чтобы он больше смог и был полезнее государству и королю, чем мог бы быть в одиночку. А Леви, как всегда, отличился, и в подопечных у него человек. Хороший человек, в том смысле, что полезный стране и делу, но… черт подери, в глаза друг другу смотреть неловко, как бывает, когда ерунду натворил один, а стыдно всем. — У Эрвина есть шансы получить сыворотку, — сказал Леви, и все перестали жевать. — И со мной этих шансов больше. — Мы не выбираем достойных людей, — веско ответил Гарольд, — их слишком много. Нас не хватает даже на всех достойных титанов, а ты… Леви зыркнул исподлобья, уперся ладонями в стол. И Гарольд уперся. Кенни оценил обстановку и переставил блюдо с канапе себе на колени, подмигнул Микасе, та стащила свою чашку и тарелку с орешками. — Это мой выбор, — выдавил Леви, — захочу, уйду в фермеры, когда Эрвин выйдет на пенсию. — Её отец, — Гарольд кивнул на Микасу, у той тут же сделалось каменное лицо, — тоже выбрал, умный дохуя. Спроси у неё, какого цвета были его умные мозги. Леви толкнул стул, ножки проскрежетали по паркету, спинка ударилась о стену под подоконником. Он встал, совершенно не грозный и не внушительный даже стоя, и сказал: — Насрать. Любой из вас за своего титана сдох бы. Эрвин Смит для меня не хуже, чем титан. — Леви, стой! — рявкнул Гарольд, но дверь уже хлопнула, и застучали по лестнице тяжелые сапоги. Он с упреком поглядел на Кенни, но тот предупредительно поднял руку, будто отводя от себя всё, что могут сказать. — Я не буду ни о чем просить Ури, сыворотку кому попало не выдают. Гарольд цыкнул и потер выстриженный затылок. — В жопу всё. Чайник мне передай.