Shoot me

Korn-Alone I Break. Натянув берцы и положив в карман оставшиеся деньги, я вышел на тёмную улицу. Лучи редких здесь фонарей слепили глаза, заставляя невольно жмуриться. Иногда, нечаянно наступая в лужу, я вполголоса произносил ругательства. Нервно достав полупустой блок сигарет, я поспешил найти в карманах огонь. Прокрутив колёсико зажигалки, я зажал сигарету в зубах и поднёс к пламени. Медленно затянувшись, я выдохнул белый клуб дыма в черноту, окружающую меня.

* * * * *

Я зашёл в бар. Прокуренное дешёвой марихуаной место, кишащее продажными девками, пьяницами, наркоманами и другими темными личностями. Как ни странно, я никогда не был ни одним из вышеперечисленных. — Бросал бы ты сюда ходить, Ник. — Проговорил, не отрываясь от разглядывания бутылки Фред, бармен. -А что такое? Похер же, где пить. -А вот и нет. Это место скоро прикроют, здесь умирают по несколько человек в неделю. И ты тоже можешь попасть под раздачу. — Мне нечего терять, Фред. — Сказал я, потряхивая оставшиеся кубики льда в стакане. -Нечего терять? А что жена? -Да пошла бы она!.. -Понятно. И ещё… — Фред наклонился ко мне и добавил: — Сюда захаживает Таллер со своими ребятами, так что лучше держаться в такое время суток подальше от этого места, друг. -Таллер? Знакомое имя, но не вспомню сей… -Убивший 78 человек одним зарядом автомата в 25 лет, и это только одна треть числа его убийств. Изнасиловавший 15 девушек, обокравший 4 банка. Ну что, вспомнил? -Э-эм, да. -Прекрасно. Так что теперь давай плати за виски. — Держи. — Я кинул оставшиеся деньги на стойку. — Будешь пить ещё? — Денег нет. — Как знаешь. Я снова достал сигареты и, прикурив от свечи, почти расплавившейся на барной стойке, которую зажигает каждый вечер Фред, затянулся. Я окинул взглядом помещение. В темном углу, в который не доходил свет тусклой лампы, стояли девушки. Если этих несчастных созданий слабого пола можно назвать таковыми. Они, начиная с 16-ти лет, приходят сюда на честный заработок. Вот только одну нельзя было назвать до конца проституткой. Девушка, больная анорексией, Кристина. Уже около года она каждый вечер ждёт своего доктора. Наркомана, полюбившего и защищающего столь слабое создание. Бледными глазами смотря в окно, находившееся на приличном расстоянии от угла, девушка вздохнула. — Крис уже неделю на видела Ганса. Не назвать её бедной, конечно. — Равнодушно произнёс Фред. — Не будь таким бездушным. Ей вообще недолго осталось. — Ты прав, но она сама довела себя до такого. — Понимаю… В дверь зашёл человек, в черном пальто и, подойдя к стойке, сел рядом со мной и произнёс: — Кровавую Мэри, Фред. — Как скажешь. Я оглядел вошедшего. Круглые очки, русое каре, острые скулы и… Перебинтованные руки?.. Руки парня, начиная где-то с локтя и по среднюю фалангу пальцев, были забинтованы. Я легонько дотронулся до плеча Фреда, специально привлекая его внимание. Тот только изогнул бровь и указал на Кристину. Доктор?! Да, скорей всего, он. Дрожащими руками беря напиток, он приподнял руку в приветственном жесте и махнул в сторону Крис. Та улыбнулась ему своей слабой улыбкой. — Чего не приходил? — Простодушно спрашивает бармен у Ганса. — Не твоё блядское дело. — Небось «Расписной» научил таким словам. — Тебе-то что? Хочешь его шнапсом угостить? — Что, с Таллером они сюда наведаются? Не думаю. — Вот и не думай.Сам огребешь. «Хера Фред дерзкий.» Посидев так с несколько минут, доктор достал телефон и набрал номер. Гудки.Гудки.Гудки-и-и… Наконец отвечают. — Джек, не хочешь навестить одного засранца? Последовал ответ. — Окей, тогда в «North-South», лады? Снова ответ. Наступило тяжкое ожидание. Фред был моим другом, как-никак. Ганс тихо смеялся в колом стоявший воротник пальто. Фред тоже начал догадываться, что сегодня прольётся кровь. Он нервно начал оглядывать помещение. «Подсобка!» — прежде всего, мелькнула у него в голове мысль, когда Ганс начал стучать ногтем по барной стойке и шептать: «тик-так, тик-так.» Фред рванул к двери подсобки. Она всегда была заперта и у него были ключи. — Не это ищешь, Фредди? — Достал из своего кармана ключи Доктор. — Тик-так, дорогой. Отрицание явного никогда не приведёт к хорошему! И это твой урок. В бар зашли два человека: один-в чёрной куртке, чёрных джинсах и чёрной шляпе, а другой… Самая выделяющаяся татуировка — надпись на лбу «прощай». Получается, это он «Расписной». Вынув из кармана нож, человек с тату опустил челюсть бармена и положил холодное лезвие на язык. — Чувствуешь вкус смерти, друг? Это все мы трое. — Он аккуратно провёл остриём по языку мученика. — Не на тех напал, чтобы дерзить. От ноющей боли Фред заскулил. Тут же ловкая рука второго спустила курок и пистолет выплюнул смертельный заряд прямо в сердце бармену. Глаза Фреда застыли. Навсегда. Я испуганно оглядел всех троих. — Какие-то проблемы, парень? — Сказал человек с тату. — Кто вы все? — Ты должен знать. Я лично Девид Ульрих Таллер. — Сказал один. -Мистер Таллер? Но как?.. — Я сбежал из той колонии. Было просто. — Зачем вы все это рассказываете?.. — Джек! — Позвал Таллер «расписного».- Проведём молодого человека в машину и объясним. — Хах, и это тот, о ком говорил Кей? — Мастер спорта по тайскому боксу. Николас Эндрю Роув. — Кей?.. Вы о чем? Да, я боксёр. Но что…-Ганс заткнул мне рот рукой и, схватив за шею сзади, от чего сделалось жутко больно, прошептал: — Прогуляемся. Мы вышли из бара и меня затолкнули в машину. Черный супер-кар, тонировка. -И все-таки, я бы выбрал Mercedes. — Сказал Таллер Джеку. -Ламбр* тоже ничего, погонять охота. * * * * * Таллер спросил меня: — Помнишь приемы по боксу? Я кивнул. — Отлично.Ты человек скрытный, потому что всё-таки твоего друга убил ты, нечаянно бросивший камень в его затылок, а не нечаянное падение на спину… -Откуда?.. -Это уже статья, Николас. Тебе было шестнадцать, и это уже не считается самообороной. — Что надо сделать, чтобы ты это забыл?! — Сказал я, обхватив голову руками. — Быть при мне. Пешка-слон-конь-король-королева. А за жену не беспокойся, она ходит налево с твоим лучшим другом, и уже беременна от него. — Как вы дошли до того, чего я сам не знал? — Принцесса умеет удивлять.Так ты с нами?.. Что-то накрыло меня. Скулы ныли от желания зарыдать, и я разразился в истерике: — А я согласен!