Искажения

      Вихрегон уже где-то луну упрашивал Белогривку начать всё заново. С самого рождения своих дочерей воин сторонился их. Не потому, что стыдился, отнюдь, всё было совсем наоборот. Просто ему было страшно иной раз даже заговорить с ними.       Началось всё с того, что Вихрегон понял, что не хотел бы провести с Лунницей всю свою жизнь. Это прозрение угнетало его. Подруга ведь так любила его, да и совсем недавно только появились на свет красивые котята. Однако кот чувствовал, что несчастлив. Раньше он думал, что всегда будет любить Лунницу. Возлюбленная с самого ученичества восхищалась им, и если в юности это ему нравилось, то сейчас вызывало лишь раздражение. Первое очарование и влюблённость сменились равнодушием и жалостью. И от этого на детей смотреть было боязно. Как он посмел полюбить снова? Разве можно бросать подругу с котятами?       Лунница не понимала и обижалась. А Вихрегон украдкой поглядывал на Рябинку, молодую воительницу. Дочки росли замечательными, но воину было сложно наладить с ними отношения. Какое-то чувство вины перед их матерью заставляло его отворачиваться и убегать от них при первой же возможности. И всё же однажды он набрался смелости и даже хотел рассказать Луннице всю правду. Их отношения исчерпали себя, и лучше было сразу расторгнуть их, чем мучиться и врать друг другу. Не получилось. Внезапная битва с племенем Ветра всё испортила. Лунница погибла.       После этого Вихрегон понял, что не сможет нормально взглянуть в глаза детям, которые замкнулись в себе после гибели матери. Он наблюдал за ними незаметно, следя лишь за тем, чтобы их никто не обижал. После смерти первой подруги Вихрегон сблизился с Рябинкой, несмотря на косые взгляды соплеменников. Долгое время он упорно отнекивался от предложения завести котят. Одобрили бы это дочки?       Время шло. Вихрегон уже успел стать дедушкой, когда Рябинка потребовала у него ответа на нерешённый много лун назад вопрос. Воин видел, с какой нежностью и затаённой завистью наблюдала подруга за королевами и котятами. Разве мог он лишить её счастья материнства? Вихрегон много думал над вторым шансом и справедливо рассудил, что сначала следует попытаться сблизиться с Белогривкой и Синегривкой.       Кот решил начать со старшей дочери. Белогривка была более мягкой и могла бы переубедить упрямую и своенравную Синегривку. Одну луну он терпеливо выслушивал резкие отказы и пробовал свои попытки опять. Только вчера Белогривка согласилась. Всё же она и сама была родителем, поэтому смогла понять отца. Старшая дочь обещала поговорить с сестрой. Она была не против того, чтобы они стали если не семьёй, то хотя бы хорошими друзьями.       Весь день Вихрегон не мог найти себе места. На охоте он отвлекался, на вопросы Рябинки и боевых товарищей отвечал невпопад. Смогут ли дочери простить ему долгое пренебрежение? Он любил их, но издалека. Чувство вины сделало развитие их дружбы невозможным.       К вечеру, наконец, сёстры вернулись из прогулки. Удивительно, какой долгой вечностью был этот утомительный день. Вихрегон понадеялся, что Синегривка не будет слишком сильно ругаться.       — Белогривка! — услышал воин горестный вскрик Остролапа.       Нехорошее чувство сжало грудь. Вихрегон сразу же помчался на общую поляну. Всхлипывали кошки, коты мрачно вздыхали. Растолкав собравшуюся толпу, он замер в ужасе. Белогривка, его милая и нежная Белогривка, его старшая дочь была мертва. Изящная фигура была изломана и вывернута, глаза невидяще уставились в небо. Нет! Так не должно быть! Снова он опоздал, как в случае с Лунницей!       Синегривка сразу же как будто побледнела и потускнела, превратившись в тень себя прежней. Как же он радовался раньше тому, что сёстры невероятно дружны и всегда держатся вместе. Младшая дочь потеряла опору и надежду. Как и потерял её Остролап, тихо сгорбившись в стороне. Почему?       Вихрегон понял, что больше в этой жизни он отцом не станет. Не заслуживает он этой чести. Верная Рябинка приняла это известие с обречённым спокойствием и смиренным пониманием.       Воин осознал, что больше не посмеет приблизиться к Синегривке, которая потеряла в этот страшный день не только сестру, но и часть своей души, навсегда поставив между остальными соплеменниками и собой невидимый, но крепкий барьер. Это полузабытое и вспыхнувшее с новой силой чувство вины стало страхом, который Вихрегон не смог преодолеть до самой своей смерти.