Двойное самоубийство

Экубо сначала смотрит на щипцы, после чего переводит взгляд на нож, не зная, что делать. Оба варианта кажутся интересными, поэтому дух решает повременить с выбором, поворачиваясь к кровати, на котором лежит тело. Руки привязаны к спинке кровати жесткой веревкой, ноги склеены скотчем, во рту кляп, а на глазах повязка. Тело не двигается, будто застывшее во льду, но Экубо уверен, что она не спит. Он срывает повязку с глаз, после чего девушка поднимает веки, глядя на мучителя. Ни резких вздохов, ни попытки вырваться, ни какого-либо сопротивления – она смотрит на него своими изумрудными глазами, ожидая следующих действий. Экубо широко улыбается. — Ты хотя бы сделай вид, что тебе страшно, а то вся работа насмарку. — Она прикрывает глаза, а потом еле слышимо мычит в кляп. Дух раздраженно шикает. — Ты вообще ничего не боишься? — Рейген отводит взгляд, после чего вновь смотрит на Экубо, качая головой, и дух абсолютно не удивлен, что у нее нет инстинкта самосохранения. Он снимает кляп, обещая, что задушит ее к чертям, если она хоть пискнет, а Аратака начинает зевать во весь рот. Экубо шипит, сдерживая желание прикончить ее прямо сейчас. Нет, так будет не интересно, дух хочет найти способ сломать ее, но девушка лишь внимательно наблюдает за ним, примечая все движения и эмоции. — Как ты думаешь, с чего лучше начать: вырвать ногти или изрезать все тело? — Она закрывает глаза, о чем-то думая, а потом говорит: — Примитивно. — Экубо вздрагивает, чувствуя, как раздраженность начинает копиться в нем. — А что тогда нужно делать, а? Знаешь лучше меня? Просвети-ка. — Девушка оглядывает ужасающую фигуру в черном костюме и не сдерживает ухмылку. — Разве это не твоя работа – удивлять меня? — Она смеется, пока дух оборачивается к столу, хватая нож. После этого он резко приставляет его к глазу Аратаки, опасно касаясь кончиком века. — Ты не понимаешь, что происходит, да? — Экубо выглядит настолько страшно, что Рейген не может сдержать впечатленную улыбку. — У тебя есть здравый смысл? Может, мне убить тебя? — Не убьешь. — Одними губами цвета бархата шепчет девушка, часто дыша. — Яиц не хватит. — Дух уже хочет надавить на тонкую кожу, но Аратака сама подается вперед, и Экубо буквально на автомате отдергивает от девушки руку, выкидывая нож за спину. Они смотрят друг на друга секунд пять перед тем, как Рейген заливается смехом, еле сдерживая накатившиеся на глаза слезы. Экубо напрягается. Где-то через минуту она успокаивается, смотря на духа и улыбаясь. Джентльмен, говорит она, пока прикусывает нижнюю губу, зубами стирая слой помады. Экубо шарахается от нее, отходя к стене, пока девушка весело хохочет, не пытаясь вырваться. Он спрашивает, почему она не боится, а она с весельем в голосе отвечает, что дух совсем не страшный, чтобы его пугаться, слишком смешной, чтобы искренне его не любить. Он вновь подходит к кровати, изучая привязанные руки. На внутренних сторонах предплечий тянутся еле заметные белые дорожки шрамов. Экубо знает, что ей не страшно умереть. Рейген знает, что он ее не убьет. Дух берет в руки щипцы и приближается к женскому лицу, одной рукой придерживая щеку, а другой наводя железку в руках на нужное место. Он шепчет, что экстрасенс не должна двигаться, а потом резким движением вырывает из ее века светлую ресничку, чувствуя странное чувство превосходства. Он глядит на трофей, освещаемый лишь светом луны из окна, пока Аратака шипит. Замечательно. Великолепно. Экубо вдыхает опьяняющий кислород, чувствуя рождение странного скручивающегося в узел ощущения внутри живота. Рейген молчит. Когда дух переводит взгляд на нее, Аратака безразлично разглядывает мучителя. — Жалкий. — Спокойно говорит она. — Я жалкий? — Экубо прыскает со смеху. — Ты видела, в каком ты положении? — А ты видел, в каком ты положении? — Она прикрывает глаза, подчеркивая всю апатию, накрывшую ее. Дух непонятливо приподнимает брови, а она тяжело вздыхает и отворачивается от него. — У тебя встал на такую-то мелочь. Не ожидала такого. Экубо глядит на топорщащуюся ткань черных брюк, неприятно цыкая. Ну и что, стерва? И что теперь? Дух не спрашивает это, но хватает ее подбородок, поворачивая к себе и приближая щипцы. — Вырви мне зубы. — Говорит она, останавливая Экубо на полпути. — Нет, лучше язык. Вырви его и сожри сырым. А потом повесь головой вниз, проникая в мою кожу вилкой. Возьми палочки с кухни и засунь их в уши так глубоко, чтобы лишить их девственности, заставив истекать кровью. Вырви мне глаз и протолкни его в ноздрю. Господи, просто скорми мне мои же фекалии, и то будет намного веселее всего того жалкого идиотизма, который ты творишь. Дух убирает руку, глядя на ее раздраженный взгляд. — Ты так жалок, что даже не можешь придумать ничего дельного. Экубо кидает щипцы на пол, и в комнате раздается громкий звон. — Сделай хоть что-нибудь неожиданное, а не заезженное со всех сторон. Дух кладет обе руки на ее щеки, приближаясь к губам и слизывая с них излишне яркую губную помаду, и Рейген вздрагивает всем телом. От неожиданности.