До последней черты

«Так странно. Как будто читаешь книгу и поскорее хочешь узнать, чем всё закончится, но перелистываешь страницу, а дальше – ничего. Последние листы вырваны. Кидаешься к компьютеру, ищешь эту книгу в сети, но её там нет. Это – твоя жизнь. Недописанная, прерванная, искорёженная. Безделушка, не стоящая ни гроша. Из осколков таких жизней и собрана пустота». * Он вспомнил, как впервые сел в машину Тайрелла – вечером, когда всё ещё можно было предотвратить, когда было ещё не поздно, но они, сами того не зная, уже падали в эту бездну… Теперь всё перевернулось: Тайрелл сидел в подержанном авто Эллиота, смотрел в окно и ничего не говорил. Обычно такое желанное для Эллиота молчание вдруг стало раздражать, и он включил музыку: лучшее лекарство. Знакомая мелодия пришла на помощь, отгоняя пагубные мысли. * Суета вокзала, шум поездов, нескончаемые сцены прощаний – оставалось лишь добавить к ним ещё одну. «Капля в море, песчинка, ничтожность». Не стоило подвозить Тайрелла, надо было просто вызвать ему такси – это избавило бы от нелепой скованности и изнуряющей молчанки. Поезд отходил через десять минут, и если они собирались сказать хоть что-то, то уже пора было это сделать. …Но они так и продолжали стоять и смотреть в никуда, даже не друг на друга. Эллиот представил огромный циферблат и себя на минутной стрелке, а Тайрелла – на секундной. «Шестьдесят движений – одно. Протяни руку в нужный момент – дотянешься, но можешь сорваться вниз, и тогда для тебя больше не двинется ни одна стрелка». Наконец он выдохнул: – Мне так жаль. У тебя было всё… – Да хватит уже. Может, не так мне «всё» и нужно? – Тайрелл говорил так, словно боялся ляпнуть лишнего и тщательно подбирал каждое слово. – Может, я хочу свободы от того, за чем гнался, как угорелый? – он взглянул на Эллиота – как будто хотел, чтобы тот прочитал его мысли, но заранее понимал глупость своего желания – и добавил: – Думаешь, я свихнулся? Эллиот молчал. «Словно мы, падая, не успеваем схватиться за протянутую руку. А, может, никто её и не протягивает?». Прошлой ночью произошло так много, но сейчас произнести хоть слово о ней едва ли представлялось возможным. «Я узнал правду, но так ли она была мне нужна? А ты – жалеешь ли, что поддался эмоциям?..». – Эллиот… – протянул Тайрелл. – А, может быть, ты… – он опустил голову, делая паузу, которая затянулась слишком надолго: тик-так, тик-так, отмеряли секунды невидимые часы. – Передашь кое-что Джоанне?.. – Конечно, – Эллиот кивнул. Мистер Уэллик потянулся к чемодану, достал конверт. Снова верх взяло безмолвие. Всё было слишком быстро. Вчера он вернулся, сегодня уезжает, а завтра?.. «Не возвращайся больше. Даже не вздумай заявиться ко мне на порог однажды ночью». – Ладно, тебе пора. Удачи, – в конце концов молвил Эллиот. Услышав ответное «спасибо» Тайрелла, он тут же развернулся и сделал то, что умел лучше всего – ушёл. Сел в машину и поспешил уехать до того, как тронется поезд – подальше от всех этих слёзных прощаний, пустых надежд и бездны людских слабостей. Несясь по шоссе и врубив музыку погромче, он думал о том, как забудет всё, что только сможет забыть, и начнёт новую жизнь, в которой не будет места апокалипсису, прошлому и пустоте. ***

Пять лет спустя

Что может быть хуже ожидания? Секунды путаются в паутине. Вдох, выдох, и ничего не происходит, только где-то за горизонтом событий переплетаются всё новые и новые нити бытия, перевязанного шёлковыми лентами снов. Так можно и целую жизнь прождать… «Да неужели». Дверь лифта наконец-то открылась. Потягивая кофе и мысленно перебирая дела, которыми нужно заняться в ближайшее время, а лучше прямо сейчас, Эллиот поднял голову. И застыл как вкопанный. – Мистер Алдерсон? – обеспокоенно обратился к нему парень, стоящий в лифте. – Вы в порядке? Пытаясь взять себя в руки, Эллиот кивнул. Шагнул вперёд, стараясь не смотреть на ещё одного человека, присутствующего здесь. – Бонсуар, Эллиот, – донеслось до мистера Алдерсона. Раз. «Закрыть глаза». Два. «Дышать». Три. «Не дышать». На миг ему показалось, что он потеряет сознание, но нет. Он всё ещё твёрдо держался на ногах, а рядом с ним стоял... Можно было списать всё это на бессонную ночь и «показалось», но на его белой рубашке красовался бейджик с именем и должностью: Тайрелл Уэллик, специалист айти-отдела. Что может быть сложнее, чем посмотреть человеку в глаза? Вроде бы так просто поднять взгляд, скользнуть им по чужому лицу, но веки вдруг становятся невыносимо тяжёлыми, в ресницах будто застывает цемент, не двинуться, не шелохнуться. «А если вырванные страницы той книги ещё можно найти…». Он резко взглянул на Тайрелла, запиликали открывающиеся двери; что-то ударной волной накатило на Эллиота, и он выронил из руки стакан эспрессо. * Мистер Алдерсон как загипнотизированный уставился на пятно, расползающееся по белоснежной рубашке его старого знакомого. – Дежавю… – пробормотал Тайрелл, доставая из сумки салфетки и пытаясь спасти ситуацию. Парнишка вышел из лифта, двери снова закрылись, оставив Тайрелла и Эллиота наедине. Впав в ступор, они так и не вышли на нужном этаже, и теперь спускались обратно, вниз. – Прости, – несмело выдохнул мистер Алдерсон. Наконец-то он сказал это слово, извиняясь, конечно, вовсе не за испорченную рубашку... Неловкая тишина на миг окутала их. Снова пролитый кофе, снова лифт, спустя столько лет – превратность судьбы, закон бумеранга, случайность?.. – Пустяки. Даже забавно... Боже, Эллиот, я не знал, что ты теперь здесь… главный, – Тайрелл скользил взглядом по бейджику на груди мистера Алдерсона, генерального директора компании. – По-настоящему неожиданно, но… Мои поздравления. Их взгляды встретились. Эллиот подумал, что теперь Тайрелл точно должен его ненавидеть – за высоту, которой он достиг. Высоту, которая не должна была принадлежать ему, однако… В глазах Тайрелла застыла безумная смесь эмоций – желание убить на месте, безграничная нежность, горечь, сожаление – но только не ненависть. – Давно ты вернулся? – спросил мистер Алдерсон, не поднимая глаз. – Недавно. – Зачем? Скучал?.. – он не хотел этого говорить, но слова сами сорвались с губ. Тайрелл взглянул на него тяжело, словно не принял это за шутку, и протянул: – Просто без саморазрушения не могу. «Мы ходим по кругу. Ты хочешь начать всё снова, пройти путь от начала и до конца. Ты смелый, но настолько ли?…». – Я лично просматривал резюме предложенных кандидатов. Тебе дали второй шанс неслучайно… – Серьёзно? Зачем ты?.. – Просто без саморазрушения не могу, – дразнящим тоном проговорил Эллиот. – Или скучал?.. – ухмыляясь, спросил Тайрелл. В лифт вошли другие люди – уборщица и совсем ещё юный парнишка, наверняка пришедший сразу после колледжа, ох уж эта безумная жажда познания в его глазах – как у мотылька, летящего в костёр. Мигнул свет – чёртовы перепады напряжения. Секунды тьмы хватило, чтобы Эллиот увидел, как нечто, спрятанное во мраке, вырывается, тянется к нему, обвивает шею… Снова взглянув на Тайрелла, он вдруг ощутил нечто до боли знакомое – чувство, что перед ним стоит не незнакомец, не чужак. Что это единственный человек, которого он когда-то – пусть лишь минуты, секунды, мгновения, – мог назвать близким. «Свет в конце туннеля, огонёк костра в чаще леса, воздушный змей посреди шторма. Наваждение. Тень тени. Путеводная звезда в тёмном, без единого просвета, бесконечном, бездонном небе». Люди вышли из лифта, вновь оставив их наедине. Едва слушающейся его рукой Эллиот нажал на «стоп» и проговорил: – Знаешь, я… вижу апокалипсис. Каждый раз во сне, всякий раз в темноте – всё рушится. Раньше было легче, но всё меняется, а он не уходит. Если я закрою глаза, он будет – и сейчас – здесь… Он зажмурился. Тьма. Огонь. Смерть. Открыл глаза, встретил взгляд Тайрелла – тот смотрел на него удивлённо, будто такая внезапная многословная откровенность мистера Алдерсона ошеломила его. Пора было идти в свой кабинет; господин генеральный директор, уже пожалевший о сказанном, нажал на кнопку, и двери лифта открылись. Мистер Уэллик выдохнул: – Эллиот, слушай, я тебя… – он сделал паузу. – Так рад видеть. Ничего не ответив, мистер Алдерсон вышел; лифт вызывали, двери закрылись; Тайрелл остался один. Он прислонился к стене, запрокинул голову; дышать было тяжело. Казалось, здесь витает запах кожи Эллиота – он чувствовал его несмотря на дорогой парфюм новоиспечённого директора. Возвращаясь сюда и лелея надежду вновь достигнуть высот в компании, с которой была связана вся его проклятая жизнь, он знал, что будет тяжело, но был уверен, что подготовился, что эти годы не прошли даром. Каждое утро, каждый вдох приближал его к этому моменту. И всё-таки Тайрелл оказался не готов… * Прося своего помощника пригласить мистера Уэллика к нему в кабинет, Эллиот понятия не имел, чего хочет. Это просто было ему необходимо. Как сигарета после страшного сна. Он даже представил, как Тайрелл берёт трубку и слышит такое странное: «Мистер Уэллик, мистер Алдерсон просит вас зайти в его кабинет». Представил его, безучастно смотрящего в монитор. Его переплетённые пальцы. То, как на ватных ногах он идёт по коридору, и монстры за его спиной крушат стены, монстры скоро его настигнут… Они близко, как никогда. * – Непривычно видеть тебя вот так, – сказал он, подходя к столу. – Да, но привыкаешь… ко всему, – мистер Алдерсон откинулся на спинку кресла. Тайрелл открыто рассматривал кабинет, картины на стенах, аквариум, аккуратно разложенные по столу отчёты. – Зачем ты позвал меня? – Просто хотел… лично передать тебе это, – Эллиот протянул ему папку. – Ты в таком шаришь и сможешь помочь. Тайрелл кивнул, бегло просматривая страницы. Он был как мираж – призрак прошлого, но до призрака не дотронешься, а до человека, когда он стоит так близко… Эллиот почти забыл, что Тайрелл Уэллик существует, почти выкинул из головы ту теплоту, а теперь он снова здесь. До него можно дотянуться рукой, обхватить запястье. «Зашкалит ли твой пульс, если я коснусь тебя сейчас?». Ему вдруг захотелось, чтобы Тайрелл прижал его к себе, чтобы принялся раздевать его прямо здесь, в кабинете, ослабил галстук, разорвал пуговицы рубашки, стянул брюки и отымел его на этом дорогом столе, отыгрываясь за все эти паршивые годы, шепча ему на ухо слова ненависти... Отогнав от себя эти мысли, Эллиот спросил: – Ты как? – Вчера видел Майка. Джоанна позволила, но… Он не знает, что я – его отец. Он считает им её мужа. Она всегда стремилась к лучшей жизни, мы вместе стремились, и он смог дать ей не меньше, чем я. А, может, даже больше. А как… ты? Последнее слово прозвучало натянуто, словно через силу. – Живу в новой квартире… – Эллиот пожал плечами, не зная, что ещё сказать. – Один?.. – Есть девушка, иногда остаётся на выходные, но… Я всё-таки убедился, что одиночка. Мне так лучше. Он не врал. С годами всё усугублялось. Ночами, когда Шейла оставалась у него, апокалипсис приходил так же, как и тогда, когда он засыпал в полном одиночестве. Он не обнимал её, не хотел лишних прикосновений. Не желал будоражить свою душу, укрытую тяжёлым одеялом сознания. «Лучше бы ты не возвращался. Никогда». – Где ты остановился? – Пока в мотеле, – Тайрелл опустил голову. – Там довольно мило. Зависнув на пару секунд, Эллиот сказал: – Я не стал продавать свою старую квартирку, так что если хочешь… – он открыл нижний ящик стола, достал ключ и протянул Тайреллу. На миг их руки соприкоснулись, и не было понятно, кто стал инициатором этого неловкого момента. Кожа к коже – всего секунду, если не меньше. – Спасибо. Это ненадолго… – Да можешь жить там сколько угодно. Всё равно пустует. Эллиот склонился над бумагами, делая вид, что его ждут очень важные дела. Они и правда ждали, но было ли что-то важнее уходящего из его кабинета Тайрелла?.. * Спускаясь в холл в конце рабочего дня, в глубине души Эллиот надеялся его увидеть, но нет. В потоке усталых лиц – знакомых и незнакомых – его не было. Может, оно и к лучшему. Больше не осматриваясь, мистер Алдерсон просто вышел на улицу и зашагал по парковке, укрываемый вечером. *** В укрытии правили холод и тьма, зато взрывы там были не опасны. Они гремели наверху, там, где творился ад. Слыша очередной взрыв, Эллиот прижимался ближе к Тайреллу, и в следующую же секунду ему становилось стыдно за свой страх. Нет. Бояться было нечего. Мир – это жуткое место, полное алчности, глупости и боли – рушился, и ничего в целой Вселенной не могло быть прекраснее его гибели. Когда взрывы утихли, и установилась пугающая, но благословенная тишина, они решились покинуть укрытие. Офисный центр стал теперь совсем другим – ни живых людей, ни суеты, ни следа всеобщего одиночества. По полуразрушенной лестнице они поднялись на самый верх; шли долго, едва плелись, но всё-таки добрались до крыши. …Вокруг – никого. Наверное, в целом мире – ни души. Только пожирающий всё огонь и дым. Ещё чуть-чуть – и останется одно пепелище. Чистый лист. Бери кисть и рисуй, что вздумается. Дыхание перехватило. Наконец-то они свободны. Этот мир был слишком душным… Невыносимо тесным, а теперь он у них в руках. Теперь в нём достаточно места для того, чтобы ответить на вопросы, которые в будничной суете прятались так далеко, что до них никто никогда не дотянулся бы. Эллиот подошёл к самому краю; хотелось расправить руки, как крылья, и лететь – куда угодно, насколько хватит сил. Стоящий за его спиной Тайрелл обнял его за талию. Эллиот закрыл глаза и представил побережье, пальмы, хижину – утопию, вдруг ставшую такой реальной. Реальней был разве что запах дыма и успокаивающее дыхание мистера Уэллика. Его руки не давали сорваться вниз, его сердцебиение задавало ритм, клокочущий словно бы где-то не внутри, а вокруг, в воздухе, опускающемся мраке. Слишком хорошо. – А, может, я сошёл с ума и сейчас лежу в больничной палате? Всё это мне кажется? – вдруг молвил Эллиот, не открывая глаз. Тайрелл усмехнулся. – Ну уж нет. Ведь тогда меня тоже здесь нет, и я – только в твоей голове. Эллиота бросило в жар. Он чувствовал близость Тайрелла, его прикосновение – такое знакомое, пусть и давно забытое ощущение. Он боялся открыть глаза. Сердце щемило. – Значит, мне не кажется. Ведь ты же здесь? Тишина. Эллиот уже не был ни в чём уверен. Он не понимал, сжимают ли его талию чьи-то руки или это туго затянутый ремень. А запах – это и правда те самые духи или ему только кажется, а на самом деле тут пахнет морфином?.. – Ты здесь? – повторил он. Ни звука. Теперь раскрыть глаза стало по-настоящему страшно. Он просто стоял и не двигался, не мог даже пальцем пошевелить. Боясь дышать, он бросил в звенящую пустоту полное надежды, но вместе с тем такое обречённое: – Тайрелл?!. *** За столько времени он так и не привык просыпаться в шикарной комнате, где свет можно было включить голосовой командой. Белоснежная мебель, кофемашина, джакузи, электрокамин, – в этой квартире было всё, что нужно для жизни, о которой Эллиот никогда не мечтал. Но пустота здесь тоже была – едва ли не ощутимее, чем в его старой квартирке. «Сон. Но всё – как наяву. Полыхающий город, пепел, ты». Паническая атака давно не подбиралась к нему так близко, он научился держать себя в руках, но сейчас… Эллиот поднялся и подошёл к окну. По стеклу скользил дождь, размытые огни города сияли почти как звёзды. Он вспомнил прошедший день – лифт, вернувшийся в компанию Тайрелл, ощущение, давным-давно похороненное под завалами времени. Вдруг Эллиот как наяву снова увидел клубы дыма, поднимающиеся над городом, почувствовал сомкнувшиеся на его талии руки – или пустоту за своей спиной?.. «Всё под контролем. Я просто сварю кофе, выкурю сигарету, погуляю с Флиппером, я…». Не в силах больше себя уговаривать, он рванулся к шкафу с одеждой. Схватил первые попавшиеся брюки и рубашку, принялся одеваться. Всё, что ему было нужно – понять, что сон – лишь сон. Убедиться, что Тайрелл Уэллик реален. * Он сел в машину, нажал на газ, крепко сжал руль. Дождь превращал город в сказку. Размытые огни скользили, брезжили, мерцали – не иначе как специально кружили голову, окаянные?.. Ночь будоражила память. Как давно он не гулял до самого рассвета... «Воспоминания – бабочки. Не можешь отпустить их в небо – наколи на иглы, засуши и храни как можно дальше». Эллиот торопился, превышал скорость, но потом, приехав, не мог заставить себя выйти из машины и отправиться навстречу своему страху. Сидел, слушая утихающий шум стихии, закрывая глаза, тут же видя надвигающуюся беду и открывая их снова. Наконец он смог подняться. Раз, два, три, – треклятые ступени; замерев у двери, не решался постучать почти минуту – вроде бы так немного времени, но за эти шестьдесят секунд можно было всю свою жизнь по кусочкам разобрать. Больше не медля, постучал. Выждав ещё чуть-чуть, повторил стук. Затем – ещё раз. Последний. Внутри всё сжалось. Огни вокруг гасли, тьма накатывала нападками, окружала, грозилась зажать в безнадёжных объятьях. Он уже был готов развернуться и уйти, когда за дверью послышались шаги. * – Эллиот? – стоящий на пороге человек ошеломлённо смотрел на него. – Что-то случилось? Мистер Алдерсон вгляделся в лицо мужчины, открывшего дверь – знакомые черты, в глазах – отражения фонарей; мятая футболка и старые джинсы – непривычно, но… Сколько бы ни прошло времени, куда бы ни делась его натянутая улыбка, он… «Всё ещё тот же Тайрелл». И всё это – огни, улица, небо – лишь декорации в раскрашенном его руками – когда-то чёрно-белом – мире. – Мне приснился кошмар, – выдохнул Эллиот. Впору было покрутить пальцем у виска – ну какой нормальный взрослый человек поедет через полгорода и разбудит кого-то из-за страшного сна? Но вместо того чтобы рассмеяться или ухмыльнуться Тайрелл серьёзно спросил: – Что там было?.. «Тупик. Тонкие нити бытия не выдерживают мирского давления. Музыка. Светотени. Не исчезай». – Ты… – Эллиот с трудом давил из себя слова. – Был… нереален… – он вдруг понял, что дрожит. – Тебя не было. – Успокойся, Эллиот, я здесь. Тень сомнения скользнула по лицу Тайрелла, тут же исчезла, и он добавил: – Я с тобой. – Конец света… приходил каждую ночь. Все эти годы, – тихо произнёс Эллиот. Замер. Забылся. У него больше не было сил держаться у края бездны, слишком сильно она тянула в себя, хотел он того или нет, – пришло время сорваться вниз. …И лететь быстро, не разбирая картинок вокруг, не пытаясь ухватиться за выступы, лететь до самого земного ядра, где без зазрения совести и уже без выбора, без жалости, без памяти – сгореть. Дыхание затруднилось до боли; больше не было ни времени ни места – только пустота, он и размытый силуэт стоящего рядом человека. Ни двинуться, ни вырваться из плена, но – если очень постараться, – можно было облечь мысль в слова. И он сделал это. – Избавь меня от него. Только ты это можешь, Тайрелл... Он больше не падал. Он стоял у двери в свою квартирку, рядом с мистером Уэлликом. Их взгляды встретились; в глазах Тайрелла Эллиот увидел тень страха, боль ожидания, тяжесть принятия и – читаемое почти чёрным по белому – «Да, в какой-то миг я тебя ненавидел. Нет, я ни о чём не жалею. Да, я вернулся из-за тебя». – Больше никакого апокалипсиса, Эллиот, – уверил он, раскрывая объятья сначала неловко, с сомнением, а затем – широко и уверенно. Эллиот шагнул к нему. Сомкнул руки за его спиной. Опустил голову ему на плечо. Он не умирал, но жизнь неслась перед глазами. Только теперь он понял, благодаря кому смог подняться на такую высоту, кто дал ему сил и заставил в себя поверить. Он прижался к Тайреллу сильнее. Казалось, стоит Эллиоту разжать ладони – и небо разлетится, метеоритный дождь сотрёт землю в порошок, вечная зима окутает мир, океан затопит всё вокруг. Казалось, всего миг отделяет его от падения. Он не знал, что дальше, но чувствовал, что сейчас, прямо в это мгновение, находится там, где и должен быть. Он носом уткнулся в шею Тайрелла, почувствовал аромат его духов – неужели снова покупает их?.. Точно. Это был он. Тот самый почти забытый бриз. Глубоко вдохнув, Эллиот закрыл глаза. …Вместо апокалипсиса – волны, одна за другой накатывающие на лазурный берег; патио, следы на песке, закат. Время замерло. Часы на запястье не тикают, только два сердца колотятся глухо, с опаской, не спеша. Темнеет. Ночь раскинула сети, не выпутаться из них. Да и не хочется выпутываться… Из фантазии его вырвал шёпот Тайрелла: – Так много времени понадобилось, чтобы перестать бежать. Мне больше не страшно. Я больше не боюсь сказать, что люблю тебя. Он хотел крепче обнять его, невыносимо хотел снова, спустя почти вечность, ощутить вкус его губ, но не знал, хочет ли этого опешивший Эллиот. Расцепив объятья, мистер Уэллик переступил порог, повернулся к Эллиоту лицом, протянул ему руку и сказал: – Ночь холодная. Зайдём?.. Мир замер, и вместе с ним застыл Эллиот. С одной стороны – пропасть, сделай неосторожное движение, чуть оступись – сорвёшься вниз, туда, куда уже не раз срывался, но ни разу ещё не достигал самого дна. С другой – Тайрелл, чёртов мистер Уэллик, вывернувший наизнанку всю его жизнь. Тайрелл, рядом с которым даже дышалось иначе. Двинуться не представлялось возможным. Безумная ночь довела его до предела и собиралась завести за этот предел. Он бежал от себя так долго, что побег превратился в обычный темп жизни. Он крутился в колесе будней, пока не оказался тем утром в том лифте. А потом – бежал с двойной силой. Бесконечный изнуряющий кросс. Эллиот не знал, что делать. Апокалипсис манил, языки пламени тянули к себе, монстры вылезли из укрытий. Голоса, жуткие звуки, дрожь – всё смешалось. Эллиот дошёл до точки невозврата, до момента, когда просто ждать или плыть по течению уже не получалось. До последней черты. И должен был её переступить. Тьма окутала его, увещевая, суля новые сны, тишину и ставший уже привычным страх. Пустота шептала «не уходи, друг, ты не сможешь без меня, я не предам и всегда буду рядом», а по другую сторону черты всё ещё стоял Тайрелл, всё ещё не закрывал дверь. Пора было сделать выбор. Задыхаясь, дрожа и продираясь словно бы сквозь ядовитый плющ, сдирающий с него кожу и никак не желающий отпустить, Эллиот наконец сделал шаг в темноту собственной квартирки. Навстречу Тайреллу. ***