Лебон

Он едет уже достаточно долго. Прекрасно осознает, что он выехал со своей территории один, без охраны, но лишь нервно дергает кончиками губ и продолжает давить на педаль газа. Хосоку воздуха катастрофически не хватает, хотя все окна машины открыты. Злясь на самого себя за свою вспыльчивость, Хосок несколько раз бьет кулаком по рулю и снова достает сигарету. Езда на бешеной скорости и выкуренные сигареты внутреннее состояние Шина не улучшают. Поняв, что наматыванием кругов и с риском для собственной жизни этот вопрос не решить, Хосок резко выворачивает руль и едет обратно в Меннам. Поднявшись на нужный этаж в элитной высотке Меннама, Хосок нажимает на дверной звонок. За дверью слышатся шаги, какое-то копошение, а затем она открывается, представив взору Хосока не совсем трезвого лучшего друга. Оттолкнув того к стене, Хосок проходит в гостиную и, скинув с кресла грязное полотенце, садится. Джухон, шлепая по полу босыми ногами, валится на диван рядом с Хосоком. — Ну что, Ваше Величество, все-таки решили приговор вынести? — еле выговаривает заплетающимся языком Джухон, — Может обойдем официальную часть и закончим все здесь и сейчас? Ты же знаешь, как я не люблю театрализованные представления. — Расскажи мне, — прерывает его Хосок, — расскажи, что, блять, должно было случиться, чтобы ты потерял рассудок? — Серьезно? Потерял рассудок? Ты это так называешь? — Я ведь знал с самого начала, знал, что ты бегаешь к тому мальчишке и видел, как ты пропадаешь во время сходок. Но я и не думал никогда, что там может быть что-то больше, чем секс. Что ты, Ли Джухон, когда-то пойдешь против моих указаний и меня самого из-за какого-то парня из вражеского клана. — Я не пошел против тебя и никогда не пойду, — резко перебивает его Джухон, — Но именно ты заставил меня втыкать нож в человека, которого я люблю, и именно ты ускорил расправу над Чангюном. Я долго думал потом, зачем ты попер так внезапно против правой руки Минхека, когда по плану расправа над ним должна была произойти одновременно с его боссом. И только теперь до меня дошло, что это все был твой план, ты хотел меня проверить, а я проверку не прошел. Если ты сделаешь это еще раз, то я тебе прямо сейчас могу сказать, что поступлю так же. Я люблю его. И мне очень жаль, что тебе этого не понять. — Ты не любишь его, ты просто вбил это себе в голову, к тому же, сейчас к этому добавилось чувство вины. Поверь мне, ты это сам скоро поймешь, — холодно говорит Шин. — Если ты не собираешься пустить мне пулю в лоб, — проговаривает Джухон сквозь зубы и встает на ноги, — я думаю, нам с тобой больше не о чем говорить. Ли подходит к столу, берет графин с водой и пьет прямо из горла. — Приведи себя в порядок и завтра выходи на работу. У нас много важных дел впереди, — бросает Хосок и идет к двери. POV Hyungwon Вот уже десять дней как я хожу сам не свой. Опять почти не ем, много курю и так же много думаю. Каждый день по несколько раз я бью себя по рукам, лишь бы не написать ему или не позвонить. Не потому, что мне хочется выяснить, что вообще между нами происходит, и не для того, чтобы обсудить, что тогда было за утро, оставившее после себя ноющий отпечаток, словно он воспользовался мной и выставил за дверь, как какую-то шлюху. Я хотел позвонить, потому что скучаю. Очень сильно, до боли скучаю. Словно у меня в грудной клетке сидит еж, который периодически двигается, и сотни иголок протыкают меня изнутри и не дают нормально дышать. Иногда я всерьез задумываюсь о том, что я бы, наверное, ничего бы не пожалел для того, чтобы иметь возможность увидеть его улыбку, чтобы прикоснуться к его лицу кончиками пальцев, положить ладонь на его грудь и послушать, как бьется его сердце. Сотню раз я твердил себе, что нельзя его любить, что это не тот случай, да и, в конце концов, я же не идиот и понимаю, что это не взаимно… и бесполезно. Он появился в моем сердце, как крохотное семечко, которое, не спрашивая у меня разрешения, разрослось в огромный куст, и теперь моя кожа трескается по швам, ибо не удержать внутри это огромное — Шин Хосок. Я, как умалишенный, постоянно повторяю про себя его имя, пробую его, словно на вкус. Кручу в голове сотни сценариев: что бы я ему сказал и как бы себя повел при встрече. То мне хочется бросить работу, послать все к чертям, лежать в кровати и смотреть в потолок, тихо подыхая от голода, то хочется уснуть и не просыпаться. Иногда мне кажется, что лучше отмотать время назад и никогда его не встречать. Я полюбил ночи после того, как полюбил Хосока. Ведь часы сна — единственное время суток, когда я не думал о нем, поэтому кровать стала моим убежищем. Когда сон не шел, я помогал себе таблетками, поэтому эти десять дней я провел или в постели, или в клубе, где, как робот, на автомате смешивал коктейли. Он не звонил, не приезжал, и вообще, все это выглядело так, будто он уехал из города, из страны, улетел с планеты Земля. Во всяком случае, у меня складывалось такое ощущение. Иногда к моим страданиям прибавлялся еще и страх, что я его больше не увижу. Этот страх съедал меня изнутри. Я не хочу думать о Шин Хосоке. Я хочу вскрыть свою грудную клетку и вынуть его оттуда. Хочу, чтобы там было так же пусто, как и до его появления. *** Чангюн не объявлялся. Я знал его характер и понимал, что ему нужно время. Правда, мне самому его очень не хватало. Хотелось с ним поговорить, хотелось, чтобы он меня успокоил и сказал, что все будет хорошо. Мне была необходима его поддержка как глоток свежего воздуха. Я не знаю, сколько бы это все продолжалось, пока в один прекрасный день Минхек меня не вызвал. Сразу после работы я поехал к нему, оказалось, что Минхек собирался давать большой прием в честь свадьбы, вся элита города должна была присутствовать. На приеме он собирался представить и нового члена клана, то есть меня. Я даже не спорил и не упирался. Молча выслушав все, что он сказал, я подошел к Чангюну и попросил выпить со мной кофе. Им отказался. Второй раз я просить не стал и уехал к себе домой. Весь следующий день я провел с Борой, которая вытащила меня из дома буквально насильно. Мы осмотрели место бракосочетания, затем я подождал, пока она долго обсуждала с организаторами свадьбы цветовую гамму, потом мы пообедали и поехали дальше решать «жизненно важные» для Боры вопросы. После утомительного, но приятного дня с Борой, я поехал домой. Благодаря ей я хоть на какое-то время отвлекся от самоедства и мыслей о Хосоке. Приняв душ и отдохнув, я несколько раз набрал Чангюна, но он сбрасывал. Вздохнув, я понял, что дальше так продолжаться не может, и нам надо поговорить. Благо, этой ночью я не работал, и времени у меня было достаточно, поэтому я поехал к нему. Дома Чангюна не оказалось. Я опять его набрал, но безрезультатно. Но я сдаваться отказался и поехал к Бренну (так звали его нового парня), но того не было дома. Позвонив в клуб, я узнал, что Чангюн покинул его еще два часа назад с Минхеком. Была уже почти полночь, но, решив, что дело надо довести до конца, я поехал в особняк. В этот раз мне повезло. Во дворе особняка я заметил стоящую машину Чангюна, невидимо улыбнувшись своей маленькой победе, я стал парковаться. Тут я заметил, что из особняка вышли Чангюн со своим парнем, а за ними следовал Минхек. Им, увидев меня, отвернулся и пошел с Бренном к своей машине. Я, переступив через свою гордость, подошел к ним и попросил Чангюна уделить мне время и поговорить. На что парень грубо ответил, что у него нет настроения со мной разговаривать. — Может, хватит вести себя, как ребенок? Да, я, может, и виноват, но мы же можем поговорить, как взрослые люди, — начинал злиться я. — Сейчас к Минхеку приедут гости, которых я лично видеть не хочу, а ты тянешь мое время и не даешь уехать, — кидает мне Чангюн с крайне недовольным выражением лица. Пока я перевариваю то, что он сказал, во двор въезжают три машины с номерами Меннама. Увидев среди машин и Кадиллак, я паникую, чувство такое, словно кто-то ледяными ладонями сжал мое сердце. Ужасное ощущение, когда все последние дни живешь с надеждой увидеть его, но в то же время хочется исчезнуть и не сталкиваться с ним. Только машины припарковались, как из Мустанга вылетает Ли Джухон и твердым шагом направляется к нам. Чангюн начинает бледнеть и медленно отходит назад, прячась за Бренна. Ли подходит вплотную и становится напротив Бренна. Дальше все происходит очень быстро. — Отойди. — приказным тоном говорит он ему. Бренн не двигается, и в следующую секунду Джухон резко и сильно бьет того по лицу, от чего парень падает на землю, не сумев удержать равновесие. — Какого черта, Джухон?! — кричит Чангюн и нагибается к Бренну. Джухон не даёт ему прикоснуться к парню, схватив Има за шею и крепко держа, он прижимает того к машине. — Это я тебя должен спросить какого черта?! Это что за хер, Чангюн? На каком моменте я упустил, что ты блядствовать начал? — зло кричит Джухон. — Сядешь в мустанг и дождёшься меня, нам надо поговорить. Чангюн словно врос в землю, не двигается и смотрит на него стеклянным взглядом. Затем резко дергается, но сбросить руку Джухона не может. — Почему все, блять, хотят со мной поговорить, я ни с кем не хочу разговаривать! — Има начинает накрывать истерика. Я пролезаю между ними, заставив Джухона убрать руку от шеи Чангюна. — Если не отойдешь, я и тебя ударю, — выговаривает он мне в лицо и сжимает кулаки, злобно щуря глаза. — Попробуй, я отвечу, — не прерывая зрительного контакта, спокойно отвечаю я, Джухон ухмыляется. Я инстинктивно сжимаюсь, готовясь к удару. «Ли Джухон!» — слышу я голос, который могу узнать из миллиона, и, приложив максимум усилий, не оборачиваюсь на него. Джухон делает шаг назад, не прекращая сжимать кулаки. — Чангюн, сядь в мустанг и подожди. Пожалуйста, — повторяет Джухон. — Он не будет тебя ждать, и вообще, блять, если ты не заметил, он не хочет с тобой разговаривать, — говорю я и тащу Чангюна к своей машине. В этот момент, резко оттолкнув меня, Джухон хватает упирающегося Чангюна за локоть и идет к мустангу, Им пытается отпираться, но результатов это не приносит. Я начинаю быстро соображать, что делать, так как понимаю, что силой в этой схватке мне не победить. Решаю попробовать последний вариант и подхожу к его боссу, который с Минхеком наблюдают эту мини-драму. Рядом с Хосоком стоит очень красивый парень с рыжими волосами. Его я вижу впервые, и что-то больно колет глубоко внутри, но виду я не подаю. — Отзови своего пса, — остановившись напротив Хосока и собрав волю в кулак, требую я. Шин несколько секунд смотрит на меня с прищуром, затем улыбается. — Ты бы своего брата манерам научил, что ли, а то, я смотрю, он не совсем понимает, с кем и как разговаривать, — обращается он к Минхеку, словно меня тут и нет. — Хенвон, не вмешивайся, — зло выговаривает Минхек. Услышав мое имя, рыжий начинает улыбаться. Он даже улыбается красиво, и это меня начинает бесить. — Минхек, это твой человек! Что вообще происходит? — теперь уже у меня начинается истерика. Минхек изучает свои ногти, а Хосок надменно смотрит мне в глаза и нагло улыбается. Чувство обиды на Шина и злость на Минхека окончательно выводят меня из себя. — Идите нахуй! — приложив усилия, чтобы мой голос не дрожал, бросаю я им обоим и иду к машине Джухона, где он что-то пытается рассказать абсолютно ни на что не реагирующему Чангюну. — Хватит, оставь его в покое! Ты не видишь, что он тебя боится?! — кричу я на Джухона и, схватив Чангюна за локоть, тащу к себе в машину. Ли словно застывает на месте и даже не делает попытку пойти следом. Когда мы отъезжаем, я вижу в зеркале заднего вида, что троицы уже нет во дворе. Я привез Чангюна к себе. Единственное, что он сказал мне в машине, было «Спасибо». Оставшуюся часть ночи мы провели с бутылкой вина и долгими разговорами. Им категорически отказывался говорить и видеться с Джухоном, обосновывая тем, что он «только-только начал отходить и начинать все по новой и второй раз пережить такое явно не сможет». Поэтому, мол, «легче вырвать все с корнем». Я, в свою очередь, рассказал ему про Хосока и свои чувства, на что он снова повторил, что мне стоит забыть, что это ни к чему хорошему не приведет. Советовал смотреть на себя, как живой пример перед глазами. Как будто я и сам этого уже не понимал! Как бы горько не было это осознавать, я был полностью согласен с Чангюном и знал, что все, что он говорил — правда. Чангюна под утро забрал Бренн, на которого без слез точно не взглянешь. Синяк под глазом растекся, изуродовав достаточно симпатичного парня. Я отправил его с Бренном, взяв обещание, что, если надо будет просто поговорить, или Джухон снова объявится, он мне позвонит. Оставшись один, я вернулся к своему любимому занятию в последнее время — самоедству. Резкость Хосока, конечно, выбила меня из колеи, но, немного подумав, я понял, что это даже помогло мне хоть немного раскрыть глаза и увидеть реальность. *** После инцидента в особняке прошло два дня. Закончив очередную смену в клубе к четырем утра, я поехал домой. На трассе, соединяющую центральную часть Хейджена с пригородом, в это время суток почти не было машин. Я медленно двигался по правой полосе, никому не мешая, слушал свою любимую музыку и мечтал о душе и мягкой кровати. Все было бы прекрасно, если бы вдруг мое зеркало заднего вида не осветило светом фар. Сперва я подумал, что моргают не мне, так как спереди двигалась еще одна машина. Но машина вплотную подъехала ко мне и опять моргнула, тогда я и понял, что это все-таки ко мне. Позади меня ехал хорошо мне знакомый черный Мерседес Gelаndewagen. Мысленно послав хозяина тачки, я резко вывернул руль влево, обогнал машину спереди и до упора надавил на газ. Мерседес не растерялся и погнался за мной. Я понимал, что с мощностью его мотора мне не тягаться и далеко не уехать, но сдаваться не собирался. Я с остервенением продолжал давить на газ и несся по полупустой трассе, но мой преследователь не отставал и подрезал всех, кого можно. Так продолжалось несколько минут, пока на повороте, резко догнав меня, он не прижал мою машину к бордюру. Вариантов двигаться не было, пришлось выйти из машины. Хозяин мерседеса последовал моему примеру. Выглядел он, как всегда, потрясающе: черная кожаная куртка, бежевая водолазка и черные узкие брюки, красиво подчеркивающие его бедра и ноги. От одного его вида у меня начинали подкашиваться ноги. Борьба внутри меня развернулась с новой силой, а с каждым шагом Хосока по направлению ко мне, я чувствовал, что проигрываю. — Ты, я смотрю, совсем ничего не боишься, — медленно проговаривает Хосок, остановившись напротив. — Тебя уж точно не боюсь, — отвечаю я как-то слишком резко, прилагая максимальные усилия для того, чтобы не капитулировать. — И это меня заводит, — говорит Хосок с хищной улыбкой и подходит еще ближе. Между нами один шаг, и я понимаю, что если он коснется меня, то мне придется сдаться. Я буквально вдавливаюсь в дверь своей машины, он же подходит вплотную и проводит прохладными пальцами по моим губам, а я закусываю щеку до крови изнутри, чтобы не протянуть руку и не коснуться его в ответ. Затем он нагибается и целует меня. Медленно и долго, словно пробуя на вкус, словно это наш первый поцелуй. Я не отвечаю, только лишь жмурюсь, сжимая и разжимая руки, чтобы не сломаться. Он медленно переходит на шею и вжимает меня еще сильнее в дверь. — Если ты сейчас не сядешь в мою машину, я тебя прямо здесь выебу, — шепчет он мне в ухо, опалив его горячим дыханием. От того, как это было сказано, член в штанах предательски дернулся. Сделав глубокий вдох и пытаясь этого не замечать, я кладу ладони ему на грудь и легонько толкаю. — Убери машину, я домой хочу, — как можно более спокойным голосом выговариваю я. — Поехали ко мне. — Нет. — Не играй со мной, — в голосе сталь, а его глаза снова становятся черными. — Играешь здесь только ты, — говорю я и, обойдя машину, сажусь за руль. Он простоял пару секунд, глядя мне вслед, затем, сам себе улыбнувшись, пошел к своей машине. Не успел я и глазом моргнуть, как, издав мощный рык и оставив за собой облако пыли, мерседес скрылся из виду.