Who Are You, Really?

      Тяжелые будни свалились намеренно внезапно. Осенние дни приходилось коротать за учебниками уже с самого начала семестра. Третий курс не щадит никого, так ещё и родители требуют постоянно невозможного. Разговоры о важности поступков и что-то о правильном выборе всё чаще сверкали в диалогах. Тэхён правда старательный, всегда таким был. Что в школе, что теперь, но понять подобное не может, поэтому поддакивает и старается скорее распрощаться.       А Намджуну приходится выслушивать недовольство младшего брата вечерами за кружкой зеленого чая, обязательно с мятой. — Почему они пытаются строить меня сейчас? Где были их нравоучения и забота, когда это было правда необходимо?       Намджун пожимал плечами, оставляя вопрос без ответа. В конце концов, крыть было нечем, а вставать на сторону родителей он не собирался.       Несправедливость присутствовала в его жизни всегда, но исходящее от родных людей недоверие пугало больше всего. Если они не будут верить в него, тогда кто вообще будет?       Утром четверга Тэхён стоит перед зеркальной поверхностью, поправляя вьющиеся на концах пшеничные пряди. Беспричинная паника с утра настораживала, но Тэхен только отмахивается, ведь интуиция всегда подводила. — Ты можешь быстрее? Я не хочу опоздать на работу так же, как и ты не хочешь ехать в битком забитом автобусе, — раздражается Намджун, постукивая мыском ботинка по полу. — Всё-всё! — отвечает Тэхён, накидывая поверх легкую куртку.       Конец сентября выдался холоднее привычного. Тэхён кутается усерднее, ждет пока Намджун разблокирует машину и ощущает ворох мурашек по коже.

***

      Пара философии скучнее некуда, а Юнги снова выставил колючки, стараясь абстрагироваться и спасается сном. Тэхён обхватывает колпачок ручки губами и смотрит в окно, где ветер качает под напором деревья, прогибая их своей силой. Желтые вихри пестреют своими красками и за покачиванием из стороны в сторону наблюдать куда приятнее, чем за лысеньким преподавателем, которые старательно складывает свои руки на объемном животе и с ленцой ведает о тайнах жизни.       Приходится преодолевать в себе желание потыкать в Мина ручкой, чтобы не поплатиться. Тот может и выглядит хрупким, но сломать пару пальцев вполне в состоянии. Не зная чем себя занять, Тэхён лезет в телефон, листая новостную ленту.       Спасательный звонок заставляет студентов воспрять духом и поспешить на выход. Ким пихает Юнги уже не боясь, но тот только мычит недовольно и пытается натянуть капюшон на лицо, скрываясь. — Пара закончилась, вставай уже! — восклицает он, стягивая со спинки стула сумку друга и ставит её рядом с его головой. — Отъебись, — вполне внятно раздается сквозь сложенные руки, — оставь меня и иди куда тебе надо.       Ни дня без этого. Юнги является его личным катализатором, который чаще остальных напоминает о том, как жизнь жестока. Рассуждения о том, что стакан наполовину пуст, уже становятся привычными. Ладно, если отбросить цинизм и словарный запас наполовину состоящий из мата, Мина можно назвать хорошим человеком. По крайней мере за то, что он откроет глаза и не будет врать.       «Лучше вкусить дермеца во всем его наличии, чем надеяться на то, что куча перед тобой — это шоколад», — довольно часто повторял он.       И что-то в этих словах однозначно было.       Но для Тэхёна стакан наполовину полон и наверное из-за этого они постоянно вздорят.       Спустя некоторое время непрекращающихся пререканий, они покидают аудиторию. Юнги выглядит крайне недовольным, потирает глаза и протяжно зевает, заражая подобным и самого Кима. — Да что же ты за мудак-то такой, а? — тянет Тэхён, пихая Юнги в бок, на что тот шипит кошкой. — Так оставил бы меня там, где я лежал. — Да как же я оставлю? А если тебя кто-то другой заберет? — Да только ты такой отчаянный, что до сих пор терпишь меня. — Это твой способ сказать, как ты меня любишь? — Надейся, — фыркает Мин.       Тэхён до сих пор не может понять, как их связала судьба.       Доля правды в том, что Юнги полностью открыт. В нём нет умыслов — ни добрых, ни злых. Он рядом просто потому что он этого хочет и, пожалуй, такой вид человеческой доброты самый ценный. Потому что, когда люди обманывали, Ким этого не замечал, не хотел. Слишком очевидные вещи заставляют сомневаться и он это запомнил.       Когда Юнги начинает возобновлять свой бесполезный треп об активных первокурсниках, у которых шило в причинном месте, Тэхён отдаленно слышит поблизости знакомый голос, окликающий его.       Чечетка отбивается о грудную клетку, а руки слегка подрагивают. Ким останавливается и закрывает глаза, надеясь, что ему всего лишь почудилось. Но его нагоняют, разворачивают к себе и прямо перед ним возникает собственной персоной — Пак Чимин. От детской пухлости ни следа: точеные скулы ярко выражены, а рыжие волосы в толпе студентов выделяются особенно ярко. — Хён, а я думал ты или нет! — восклицает он и выглядит таким радостным. Улыбается так, что глаза превращаются в мелкие щелки.       Исходящая доброжелательность вызывает ощутимую тошноту.       Тэхён находится словно в прострации: смотрит на активно говорящего Пака и не может выдать ни единого слова. Мутило от одних только воспоминаний: они поблекли, но оставили ощутимые следы. Холодные стены льда, выстроенные за несколько лет треснули, но всё так же стоят на своем месте без движения.       Юнги скользнул взглядом по бесстрастному лицу друга и после перевёл его на новое лицо. Громкий паренек нес околесицу о прошлом и держал Тэхёна за ладонь, постоянно тряся ею. — Так, тактильный, отцепись, — огрызнулся он, подтягивая Кима за воротник назад, вырывая его из плена своих мыслей и из рук Пака, — Умей держать дистанцию. — Что… — Чимин выглядел растерянным.       Тэхён глубоко вздыхает и старается натянуть улыбку. — Да, давно не виделись. Но давай поболтаем как-нибудь в другой раз, нам спешить надо, — отвечает он, разворачиваясь, — Пока, Чимин. — До встречи.       Тэхён большими шагами преодолевает расстояние от места до лестничного пролёта, надеясь как можно быстрее оказаться на улице. Юнги с трудом удается поспевать за ним.       Оказавшись на улице, Ким спешит за ворота университета, на ходу доставая пачку сигарет. — И что это за марафон? — интересуется Юнги, когда они наконец-то останавливаются на перекрестке. — Попытка сбежать от прошлого, — выдыхает Тэхён, дрожащими руками доставая сигарету.       Непозволительная роскошь — постоянно сбегать от очевидного, но реакция пугает и путает. Остается надеяться, что в окрестностях он не встретит его.