Backstage

доброе утро, а вернее, добрая ночь

      Индустриальное общество – ресентимент, возведенный в абсолют детьми с комплексом неполноценности.       Леваки утратили радость борьбы за жизнь и ищут смысл существования в искусственных целях: положение в обществе, спортивные соревнования, научные открытия, всё то – костыли. Марго последовательно соглашается, что его гуманитарное образование может быть востребовано только в роли суррогата. Метадон для народа.       Философия порождалась в будуаре пресыщенными вином аристократами с маленькими мальчиками под боком. Возвышенного не больше, чем в шоколаде. Её появление знаменовало деградацию Греции, хотя, конечно, падение Античности не сравнится со снежным комом, созданным Промышленной революцией.       Приятели Марго тоже недовольны культурой, спускают собак на мифический постмодернизм, но для него это лишь закономерное гниение хваленых идей Просвещения. Убермаргинал смотрит на историю Нового времени, как на терминальные стадии: предагония, агония... И, как иронично, он тоже ведёт этот корабль, направленный на скалы. Толя понимает, что, распространяя любовь к философии [literally "love of love of wisdom"], он увязает в кабальной системе, но сердце всё равно радуется при чтении благодарностей за двухчасовые вебинары.       Carthago delenda est. Экологические катастрофы уничтожат цивилизацию. По крайней мере, так Толя себя успокаивает, хотя надежда о возведении рая на руинах Помпеи – суфийские бредни в духе Генона, из-за которого он не называет себя традиционалистом. Субъект – консервативный контр-технический революционер. Предикат – террорист.       Коммунисты с их «историческим процессом» должны молча ожидать накопления внутренних противоречий Левиафана и наступления Города Солнца; но молчит Марго, на чьих глазах Америка с праздной охлократией летит в пизду. Человечество сгинет, если достаточно его представителей не будут готовы к грядущим природным бедствиям. И больше никакого антропоцентризма.       Маргинал наблюдает и редко вдается в детали своего мировоззрения, в спорах с социалистами встаёт на сторону либералов, не следуя теореме Эскобара. Надеется, что скоро наводнения захлестнут материки, и океанические пучины похоронят все напоминания о разделении труда, главной ошибке Европы. Сурвивалисты будут ближе к эгоцентричному и витальному uebermensch, чем к современному человеку, – радикальные анархисты, не согласные впадать в зависимость от техники и государства для упрощения жизни. Истинную свободу всю жизнь несут крестом на плечах, а люди, жертвующие ею ради безопасности, не достойны ни того, ни другого. Марго обычно пресекает в себе желание говорить патетично – дешёвый приём, но природную сентиментальность, от которой плачешь на фильмах про маньяков, не скрыть при переводе из формальной логики в обыденный язык.       Паучьи пальцы (синдром Марфана?) скролят сайт со списком хорроров, где в противостоянии убийце герои получают возможность отстоять свободу, а значит, всё, чем они являются. Гениальное по концепции кино.

лайла тов, сладких снов