Sound of silence

Чживон тщательно проверил, ничего ли он не забыл. Ключи от дома и от машины, кошелёк, паспорт и папка с кучей разрешений. Только он потянулся к двери, как Муён выбежала в коридор с чёрным пакетом в руках. - Дорогой, подожди, ты всё-таки забыл самое главное, - Муён протянула пакет мужу и взяла на руки неловко подошедшую дочь. - Что, Кисем, помашем папе? Пока-пока, папа, приходи домой скорее! - Пока-пока, Кисем-а! - Чживон поцеловал дочь. Та заулыбалась, неловко помахала ручкой и стала тереть глазки. - Ладно, мне пора. Постараюсь вернуться побыстрее, ладно? - Хорошо, - спокойно кивнула жена и вздохнула. - Мы будем тебя ждать. Пусть всё пройдёт хорошо. - Да уж, пусть пройдёт, насколько это возможно, - мрачно пробурчал Чживон. - Ладно, я пошёл, а то опоздаю. Муён закрыла за мужем дверь и покачала головой. Зачем её муж это делает, она не понимала, но уже и не пыталась понять.

***

Чживон завёл машину и взялся за руль. Столько лет прошло, а он каждый раз переживал как первый. Один свой выходной каждый месяц он тратил ни на свою семью или самого себя, а ездил в самое неприятное место на планете Земля. Что Чживон хотел там найти, он и сам уже не понимал. Сначала казалось, что так он сможет понять лучше Ханбина, узнать, где же он может быть. Постепенно становилось ясно, что это ни чем не поможет, но Чживона всё равно тянуло на эти свидания. Видимо, стоило признаться самому себе, что за столько лет совместного проживания Ханбин успел свести его с ума. С того дня как он пропал прошла уже уйма времени. Чживон успел закончить университет, сдать экзамен на адвоката и даже набраться опыта. Начавшиеся сами собой отношения с Муён переросли в брак. А теперь у них подрастала дочь... столько всего произошло; Уже пора было всё забыть, представить, что у него никогда не было такого младшего брата, как настаивал отец. Имя Ханбина было под запретом для всех. Стоило этому имени прозвучать в доме родителей, сразу начинался скандал. Отец вычеркнул Ханбина ото всюду, откуда мог. Ни в одних документах, касающихся их семьи, Ханбин не значился. Иногда такое рьяное желание уничтожить связь с собственным сыном пугало Чживона. Кто бы мог подумать, что их родной отец может быть таким?.. Конечно, мама не забыла, не приняла отказа Ханбина от семьи. Просто... она тоже хотела жить. Врачи еле вытащили её из клинической депрессии, поэтому ей хотелось сохранить остатки ментального здоровья ради других своих детей. Мать Чживон понимал, как никто другой, и она была ему благодарна. Чживон припарковался недалеко от здания тюрьмы. Раньше он часто бывал здесь по работе, когда был государственным адвокатом. Год назад он сменил работу, но в эту тюрьму продолжал приезжать. Получить разрешение на встречи с Нам Тэхёном было практически невозможно, но Чживон пустил в ход все свои связи и возможности, чтобы сделать это. Это дело не давало ему покоя столько лет, и навряд ли когда-нибудь отпустит... Чживону хватило одного взгляда на младшего брата, чтобы понять, что случилось страшное. Ханбин стоял на лестничной площадке и не мог сдвинуться с места. Парня трясло, по щекам катились слёзы, которые он даже не пытался остановить. - Что такое? - Чживон подошёл ближе к брату и взял того за руку. - Ханбин-а, что у тебя случилось? Ответь мне, пожалуйста, не молчи. Казалось, что Ханбин его не слышал. Он продолжал стоять и смотреть куда-то вперёд абсолютно невидящим взглядом. - Что делать? Что мне теперь делать? - спросил он у невидимого кого-то. - Это ведь из-за меня... это же я виноват... - В чём ты виноват? - Чживон не на шутку перепугался и попробовал сильнее тряхнуть Ханбина за плечо. - Скажи мне толком, что произошло. Если будешь так молчать, я не смогу помочь, а я бы очень этого хотел и... - Он убил его! Зачем он убил его? Как он мог это сделать? - Чживон никогда бы не подумал, что его брат мог так кричать. Ханбин упал на колени, закрыл лицо руками и начал монотонно повторять "Это всё неправда, неправда". Крики Ханбина всполошили весь подъезд, потихоньку рядом с их дверью собирались соседи. Чживон присел на корточки, чтобы быть ближе к Ханбину, и попытался его обнять, но тот легко сбросил руки хёна. - Это неправда, так не может быть, это неправда, - как заведённый шептал он, заливаясь слезами. - Неправда, неправда... Чживон попробовал поднять брата на ноги и увести в квартиру, пытался поговорить и понять, в чём же дело и почему Ханбин так безутешен. Попытки не давали результатов: Ханбин рыдал и повторял одни и те же фразы, толку от которых не было никакого. Наконец, Чживон сдался. - Вызовите, пожалуйста, скорую, - обратился он к соседке из квартиры рядом. Женщина, вместе с несколькими другими соседями, вышла в коридор, испугавшись нечеловеческих криков Ханбина. - Моему брату нужен врач, я не понимаю, что с ним происходит. Наверное, это истерика. - А что случилось? - испуганно произнесла женщина, набирая номер. - Он кричал, что кого-то убили... что он имел ввиду? - Не знаю, - устал вздохнул Чживон. - Он пришёл от... от своего друга уже в таком состоянии, поэтому я даже не знаю... Смутная догадка проскользнула в голове у Чживона, когда он бегло глянул на дверь квартиры Ким Чжинхвана. Ханбин прошлые две ночи провёл у своего парня, Чживон знал, что у последнего какие-то семейные неурядицы, и Чжинхван нуждался в поддержке. Значит, брат пришёл из его квартиры. Квартиры, дверь в которую была широко распахнута, а хозяин совсем не спешил её закрывать. Чживон оставил Ханбин на попечение соседки и решил зайти в гости к Чжинхвану. - Хён, ты как? - крикнул он, входя в прихожую. - Что у вас случилось? С тобой всё в порядке? Никто не отвечал. Чживон быстро проверил обе комнаты, кухню и заглянул даже в ванную и туалет, но в доме никого не было. И ладно, Чжинхван мог выйти куда-то, потому что разозлился, но куда делась собака? Совершая второй обход квартиры, Чживон заметил мобильный брата, лежащий на журнальном столике в гостинной. Он никогда до этого не трогал вещи брата без разрешения, предоставляя этим заниматься родителям. Но сегодня сделал исключение. Последнее сообщение было от Нам Тэхёна. Прости, я всё-таки сделал это. Убил его. Я убил Ким Чжинхвана. Не думаю. что ты действительного этого хотел, но так получилось. Извини меня ещё раз. Чживон сел мимо дивана. Как такое могло случится? Молодой мужчина подошёл к проходной и протянул пропуск: - Что-то в этот раз вы позже обычного, - ухмыляясь, произнёс дежурный и бегло просмотрел документы. - Думал, что и не придёте. Каждый раз думаю, какой смысл вам сюда ходить? Ладно в рабочий день, а то в дни посещений... - Перестаньте, - беззлобно остановил мужчину Чживон. - Если хожу, значит, есть дело. Я же не опоздал? - Да нет, - безразлично ответил представитель закона. - Сейчас подойдут ребята и проведут вас. Хорошего вам дня! - И вам того же, - кивнул Чживон, приготовившись к досмотру. Такого ажиотажа в суде не было давно. Пусть полиция и пыталась до последнего замять дело, это оказалось невозможным. Родители жертвы боялись, что убийцу накажут недостаточно сурово, поэтому обратились за помощью в СМИ. Те сначала не очень заинтересовались, но когда узнали, что в деле замешана секта, сразу всполошились. После первого слушания съёмку любого рода запретили, однако в зале суда всё равно было полно народу. Приходя на заседания, Чживон преследовал сразу две цели: получал необходимый адвокатский опыт и запоминал, как можно больше, чтобы пересказать брату. Рассказы Чживона о суде - единственное, что вызывало у Ханбин интерес. Он собирал всю информацию из СМИ об этом деле, рвался слушать заседания, хотел встретиться и "поговорить" с Тэхёном, хоть это и было невозможно. После пережитого потрясения Ханбин сначала, как сломанная игрушка, повторял, "что хёна убили", и это он во всём виноват, а через пару недель замолчал совсем, Как бы он не пытался, говорить не получалось. Теперь его брат писал им сообщения в телефоне или если они говорили лично, писал длинные вопросы-ответы в блокноте. Делал он это не часто, только когда ему это было необходимо. Добиться от него ответов на их собственные вопросы, не удавалось. Родителей такое поведение убивало, но они готовы были простить ему всё, ведь это не их сыночка судили сейчас перед всей страной. Меж тем сегодня в зале яблоку не где было упасть, ведь день был особенным. Подсудимый, наконец, решил дать показания, хотя в самом начале отказывался. Адвокат Тэхёна настаивал на том, что у его подзащитного начальная стадия шизофрении, и постоянно трёс медицинскими справками. Тэхён молчал с момента заключения под стражу, а сегодня решил заговорить... - Нам Тэхён, вы признаёте свою вину? - судья не скрывал своего раздражения на протяжении всех прошедших заседаний. Чживон прекрасно мог представить его состояние: когда за тобой следит вся страна и ждёт, как строго ты накажешь убийцу, очень страшно ошибиться. - Да, - Тэхён отвечал слегка извиняющимся тоном, будто отдавил кому-то ногу в транспорте, а не произвёл ритуальное убийство, напугав всю страну. - Вы готовы сообщить детали, совершенного вами преступления? - было заметно, что услышав такой простой ответ, судья слегка растерялся, но сразу напустил на себя грозный вид. - Да, - согласно кивнул Тэхён, нервно теребя рукав простой серой кофты. - Расскажите нам, что вы делали двадцать девятого мая в промежутке между семью и одиннадцатью утра, - на этих словах не выдержала сестра жертвы. Девушка в голос зарыдала, и её поспешили вывести из зала. Среди наблюдателей была куча родственников Ким Чжинхвана, практически все, кроме матери. Женщина попала в больницу с сердечным приступом, когда узнала обстоятельства смерти сына. - Ким Чжинхван... позвонил мне рано утром, - Тэхён чуть запнулся на имени парня, но легко справился с собой. На взгляд Чживона слишком легко. - Он сказал, что пропала его собака. Пёс нашёлся, но забирать его надо было с другого конца Сеула, поэтому он попросил меня помочь ему. - У вас была машина? - Да, в этот день я как раз должен был ехать к дому Чжинхвана, чтобы забрать свой автомобиль. Я одалживал его... другу, - внутренне Чживон напрягся, понимая, кто этот самый друг. - Вы приехали к нему, что было дальше? - Он ждал меня около подъезда. Чжинхван был очень раздражён и долго молчал. Мы поехали по тому адресу, который ему отправили, и я очень удивился, что этот адрес недалеко от одного кладбища, где мы раньше бывали с друзьями, - теперь Тэхён рассказывал спокойно и уверенно. Ни у кого не оставалось сомнений - он там был. - Я не ожидал, что Чжинхван начнёт делиться со мной подробностями своей личной жизни, поэтому удивился, когда он неожиданно заговорил. Ему не следовало этого делать. Ким Чжинхван долго оскорблял одного дорогого для меня человека, поэтому я не сдеожался. Не думайте, что это было спланировано или что-то вроде этого, вовсе нет. Ким Чжинхван не очень мне нравится, это правда, но я не собирался его убивать. Мне всего лишь хотелось, чтобы он ушёл, и всё было бы как раньше. Я сделал вид, что машина заглохла и вышел посмотреть, что с ней не так. Я надеялся, что Чжинхван выйдет со мной. Он так и сделал, а я... его задушил... Воцарилась неожиданная и абсолютная тишина. Казалось, что люди даже дышать перестали после такого простого и ужасающего признания. А потом, Чживон не успел заметить, кто начал первым, и гнев толпы накрыл Тэхёна девятиметровой волной. Начались неценрзурные выкрики, пожелания смерти, пару человек даже подорвались с мест, чтобы совершить самосуд. - Порядок в зале суда! Суд взывает к порядку! - то и дело кричал судья, не переставая колотить молотком правосудия. - Я вынужден буду остановить заседание, если не будет порядка! Кое-как, выставив парочку особенно ретивых, порядок был восстановлен. Чживон всё это время смотрел на Тэхёна, который переносил людские нападки совершенно спокойно. Он сидел, слегка опустив голову и прикрыв глаза. На окрики он не отзывался, а просто ждал момента, когда сможет продолжить. Едва всё пришло в норму, он без понуканий продолжил: - Я очень надеялся, что Ким Чжинхван умер, но на самом деле это было не так. Я проверил, оказалось, что он был без сознания. Тогда я решил, что помогу его душе определиться. Не думайте, я никогда раньше не убивал людей, поэтому мне трудно было принять решение. Но, подумав, я решил сделать приятное своему Господину. - Кто ваш господин? - Судье явно не хотелось слушать в третий раз о том, каким образом Тэхён издевался над телом покойного: слов прокурора было вполне достаточно. - Простите, забыл пояснить, - Тэхён оторвал взгляд от своих пальцев и внимательно посмотрел на судью. - Так принято в наших кругах называть Сатану. Я уже давно приобщился к вере сатанистов, поэтому иногда забываю, что люди могут меня не понимать. - Вы член секты сатанистов? - Да, если вам угодно так это называть, - больше Тэхён не извинялся и не прятался. Возможно, в убийстве он и раскаивался, но вот нисколько не раскаивался в выборе религии. - Как давно вы присоединились к данной секте? Тэхён задумался, неторопливо загибал пальцы и бормотал что-то себе под нос, после чего ответил: - Точно затрудняюсь сказать, но около шести лет. Я не помню, когда точно это началось и почему. Уверен, что ещё в школе мне стало интересно, я нашёл друзей, а потом и приобщился. - Хорошо, - судья несколько раз кивнул. - Ответьте на ещё один вопрос. Суду не ясны мотивы убийства. Почему вы решились на убийство Ким Чжинхвана? Почему именно он? - Я сильно ревновал его к одному человеку, - Тэхён снова опустил глаза. - Мне казалось, что нас с этим человеком больше ничего не связывается, что всё закончилось. Но на самом деле это было не так. Всё это время я с ума сходил от ревности. - Кто этот человек? К какому вы так сильно ревновали покойного? - К Ким Ханбину. В последние несколько месяцев они с Чжинхваном были в отношениях. Я не смог простить этому парню того, что он хочет забрать у нас Ханбина навсегда. Чживон надеялся, что он ослышался. Меньше всего ему хотелось слышать сейчас имя своего брата, но этого было уже не изменить... Конвоир встретил Чживона на привычном месте. Что ж, если порядка нет в мире, значит, он будет где-то в другом месте, например, в тюрьме. - Как он сегодня? - поинтересовался Чживон, следуя за конвоиром. Каждый раз Ким удивлялся, почему настолько молодой парень работает в камере смертников. - Сегодня лучше, - ответил парень и повернул ключ в очередном замке очередной решётке. - Пару дней назад еле успели удержать. Наши лекарства перестают помогать, ему всё чаще сносит крышу. А вы, наверное, не слышали новость: родители решили подать на пересмотр дела. Адвокат сказал, что общественность успокоилась и можно разобраться в этом ещё раз. - Пересмотр? - удивился Чживон. Личные вещи остались на пункте досмотра, осмотр никто проводить не стал. Он бывал здесь так часто, что ему уже доверяли. - Сколько семья не старалась бы, ничего не выйдет. Согласен, дело спорное, но ворошить его сейчас себе дороже. Тэхёна будут держать тут так долго, как смогут, но выйти ему ни за что не дадут. Нам Тэхён сумасшедший, но для полиции лучше такой убийца, чем никакого. - Я тоже так думаю, - без лишних эмоций отозвался конвоир. - Тэхён сумасшедший, и ему здесь нравится. Представляете, он ни разу не пожаловался родителям и не попытался попросить спасти его. Такие бесполезные просьбы обычное дело для этого места, так вот Тэхён большое исключение. - Наверное, всё из-за его болезни, - поморщился Чживон. За разговорами они дошли до небольшой комнаты свиданий, где конвойный отдал честь надсмоторщику, кивнул на прощанье Чживону и поспешил покинуть это место. Чживон остался жать, когда приведут его... - Расскажите что-нибудь о своём сыне, - адвокат Тэхёна попытался собрать мысли бледной, болезненной женщины в кучу и вывести его в нужное русло. Немолодая, но статная и красивая женщина снова покачала головой и безутешно разрыдалась. Допрос родителей переносили трижды. Из-за большого потрясения мать Тэхёна оказалась в больнице, а отчим находился в заграничной командировке. Когда, наконец, их смогли собрать вместе в зале суда, Чхве Чунми только плакала и не могла вымолвить ни слова. Раньше она была знаменитой актрисой, играла в кино и театре, а после рождения Тэхёна стала преподавать актёрское мастерство в столичном вузе. Однако имя её до сих пор оставалось на слуху, что сейчас оказало им всем дурную услугу. Грязь лилась отовсюду, справиться с этим было невозможно. Тэхён был единственным ребёнком в семье, поэтому случившееся стало абсолютной трагедией. Родители были сметены и никак могли взять в толк, где же они ошиблись. - Мой сын... он... - женщина снова не смогла собраться с силами и закрыла лицо руками. Толпу, собравшуюся в зале суда, такое поведение только раздражало, и они готовы были растерзать мать за сочувствие к собственному ребёнку. - Что вы хотите, чтобы я вам рассказала? Что он с детства был садистом и издевался над другими детьми? Нет, такого не было! Он был... был обычным, хорошим ребёнком, как все другие дети... он не делал ничего плохого, ничего... - Госпожа Чхве, пожалуйста, успокойтесь и расскажите нам о той организации, в которую попал ваш сын? Как давно это случилось? Как много вы вообще знали о том, как ваш ребёнок живёт теперь? - Адвокат выиграл для Чунми немного времени. Женщина приободрилась и, казалось, будто вспомнила, о чём именно должна рассказывать: - Примерно пять лет назад мой сын стал на глазах меняться, мы с мужем перестали его узнавать, - как по написанному заговорила мать Нам Тэхёна, то и дело утирая льющиеся рекой слёзы. - Мы очень надеялись, что это всего лишь подростковый бунт, немного запоздавший переходный возраст. Оказалось, что всё намного серьёзнее... наш сын стал членом секты. Наверное... наверное, мы слишком поздно заметили. Не успели среагировать должным образом... В общем, когда мы узнали обо всём, Тэхён уже достаточно много времени провёл среди этих. Говорят, что родители должны замечать изменения в своём ребёнке, но мы ничего не поняли и не почувствовали... Чунми приложила платок к губам и покачала головой: - Но как только мы узнали, муж принял самые жёсткие меры, чтобы противостоять ситуации, самые жесткие. Мы пытались всё исправить, поверьте нам, мы действительно пытались... но вы все видите, что ничего не вышло. - Нам Тэхён не мой родной ребёнок, - медленно начал отвечать Кан Мугён. Мужчина был бледен, сидел с абсолютно прямой спиной и холодно смотрел на прокурора, который его допрашивал. - Со своей родной дочерью я, к сожалению, виделся очень редко, поэтому отдал все силы воспитанию этого мальчика. Но, видимо, этого было недостаточно. Однако теперь ничего не исправить, мы имеем то, что имеем. Отчим Тэхёна прервался, чтобы выпить воды, а Чживон тем временем посмотрел на Тэхёна. Тот выглядел спокойным и расслабленным, на родителей он не смотрел. Казалось, что происходящее в зале суда его не касалось. Людей это здорово бесило, Чживон спиной ощущал нарастающую волну народного гнева. Вряд ли стало бы лучше, если Тэхён начал бы заливаться слезами, но в таком случае появилось хотя бы парочка сочувствующих. - Я не отрицаю того, что виноват в случившемся не меньше моего пасынка и готов нести свою вину до самой смерти, - мужчина нервно постучал пальцами по свидетельской стойке. - Наша вина перед семьёй жертвы безгранична, но если я лично мог бы что-нибудь сделать... - Об этом вы сможете договориться в другом месте, - прервал Мугёна адвокат. - С позволения судьи я задам вам несколько вопросов. Вы применяли к Тэхёну физическое насилие, когда он был подростком? - Я не совсем понимаю ваш вопрос, - господин Кан поправил манжеты рубашки. - Да, я наказывал Тэхёна разными способами, когда узнал, что он состоит в секте. Если я и ударил его, то всего несколько раз. Поймите, мы перепробовали все возможные и невозможные способы, чтобы его спасти! Психологи, больницы, медикаментозное лечение, различные секции, чтобы его отвлечь, но ничего, совсем ничего не помогло! Что нам оставалось делать? - Не знаю, - адвокат поднялся со своего места. - Например, отселить его ещё в старшей школе в отдельную квартиру, чтобы был подальше от вас, вашей жены и вашей спокойной жизни... - Вы не понимаете, - перебил мужчина, качая головой. - Для этого ублюдка было столько сделано, что словами не описать, а он только затаился, притворился, что изменился и какое-то время вёл себя нормально. Но через месяц показал нам своё настоящее лицо. Расчленил в нашей спальне болонку моей жены. До того дня я и не знал, что в маленькой собачке может быть столько крови. Паскудёныш все стены ею измазал, а внутренности Мими положил жене на подушку. Это было больше невозможно терпеть, и поэтому я его выставил. Я не считаю, что был не прав. Мы не смогли его спасти, поэтому должны были начать жить каждый своей жизнью. Мы с женой часто навещали Тэхёна, он приходил на обед по воскресеньям. Мы стали жить нормально и спокойно, оказалось, что это стоит дорого. - Но вы всерьёз полагали, что унижения, избиения и издевательства помогут вам вернуть доверие ребёнка? - адвокат попытался надавить на жалость, но аудитория раздражалась всё больше. По залу пронеслись недовольные шёпотки. - Плевать, что я думал на самом деле, - отмахнулся Кан Мугён, не поворачивая головы ни к Тэхёну, ни к его адвокату. - Раз вам так хочется это услышать, то мне действительно кажется, что этому ублюдку доставалось слишком мало. Если бы я бил его больше и сильнее, а не шёл на поводу у своей жены, то этого всего бы не произошло. - Потому что ты бы меня убил, - тихий ответ Тэхёна услышал каждый сидевший в зале. Кто-то с задних рядом выкрикнул: "И правильно бы сделал, к чему жить такому отбросу как ты?! ". Голоса людей крепли, люди осмелели. Тэхёну желали "сдохнуть немедленно", "поскорее совершить суицид", призывали "упасть на колени и молить мать убитого о прощении", орали, что "такие, как этот мудак портят жизнь всей страны" и всё в таком же духе. Полиция очнулась только в тот момент, когда в сторону Тэхёна полетели какие-то бутылки, яйца и даже камни. Один из камней едва не попал Чживону по затылку: он сидел на втором ряду на местах, выделенных его факультету. В этот раз на восстановление порядка понадобилось больше времени: успокоились только, когда судья пригрозил сделать заседание закрытым от всех, включая прессу. Допрос продолжать смысла не было. Адвокату оставалось надеяться, что присяжные смогли прочувствовать и оценить атмосферу, в которой воспитывался парень. - Будьте добры ответить на последний вопрос, - включился, наконец, судья. - Ваша жена не смогла ответить на него. К какой секте присоединился ваш пасынок? - Это известно даже самому неумелому журналисту нашей страны, - усмехнулся мужчина. - Мой пасынок стал сатанистом. Поэтому и чёрный цвет, ревущая музыка, ритуалы с кровью животных и прочие сатанинские атрибуты. Я столько раз думал об этом, что тошно становится. Вы знаете, я бы смог принять любого другого бога кроме дьявола... я бы точно смог... Тэхёна привели быстро. Он выглядел слегка перевозбуждённым, это заставило Чживона напрячься. Волосы Тэхёна снова отрасли, но он не давал их подстричь. Если приступы участились, администрации тюрьмы было совсем не до его внешнего вида. Все силы были приложены на то, что сохранить его жизнь. - Привет, как твои дела? - начал Тэхён, едва опустился на стул с другой стороны стекла. - Я очень рад, что ты пришёл, хотя почти и не надеялся. Мне кажется, что в нашу последнюю встречу я тебя расстроил, прости меня. Для меня очень важно то, что ты приходишь, правда. - Да-да, Тэхён, я понял, - попытался Чживон успокоить парня. - То, что случилось в прошлый раз, полностью моя вина. Я обещаю тебе, что больше не буду обсуждать с тобой поведение и личную жизнь Ханбина, поэтому у тебя не будет причин, чтобы сердиться. Как прошёл твой месяц? - Неплохо, - покивал Тэхён. - Не сказать, чтобы камера смертников лучшее место на Земле, но в целом и здесь можно жить. Одно плохо, я стал о многом забывать. Жаловался на это тюремному врачу и адвокату, оба были неприятно удивлены. Интересно, что я делаю в то время, когда ничего не помню? - Не думаю, что ты делаешь что-то плохое, ведь тебя не наказывают, - психологи считали, что Тэхёну нельзя рассказывать о его агрессивном поведении во время приступов. Чживон противиться этому не собирался. - Слышал, что будет прошение о пересмотре твоего дела... - О, это такая ерунда, - отмахнулся Тэхён, облизывая губы. - Можно сто раз перечитывать и пересматривать одно и тоже, но от этого ничего не измениться: Чжинхвана убил я! Его на самом деле убил я, мне нет причин врать... - Прежде чем вызвать следующего свидетеля, я хотел бы кое-что пояснить, - прокурор остановился перед присяжными заседателями. - Данный свидетель единственный из всех опрощенных нами, кто согласился рассказать о Тэхёне, как о члене секты. Раньше он сам был членом той же секты и другом Нам Тэхёна... - Он никогда не был мне другом и никогда не будет! - выкрикнул Нам Тэхён, резко поднявшись и схватившись за прутья решётки. - Чон Чану, я знаю, что это ты! Ты, только ты мог осмелиться прийти сюда... но ничего, всё ещё будет, предатель... - Посудимый, перестаньте оказывать давление на свидетеля, - приструнил Тэхёна судья. - Ведите себя как полагается, иначе я вас удалю. - Простите, господин судья, - Тэхён присмирел и сел обратно. Ни один свидетель до Чон Чану, ни один после не смог вызвать у Тэхёна такой живой реакции. Тэхён заметно нервничал, что же такого мог рассказать этот Чон Чану? - Так вот свидетель, - продолжил прокурор, - оставил секту около года назад с диагнозом "нервный срыв первой степени". Он проходил соучастником по ещё одному достаточно неприятному судебному делу, но не был осуждён из-за своих ментальных проблем. Сейчас он живёт со своей матерью, которая осуществляет над ним опеку. С разрешения матери молодой человек даст показания, но допрос будет остановлен, если психолог Чану почувствует, что её пациенту становится хуже. В зал суда вошла женщина лет тридцати, держа за руку высокого молодого парня. Тот явно был не в себе. Толпа пугала его, и психологу, а женщина с ним вряд ли могла быть его матерью, составило больших трудов подвести парня к месту свидетеля. Пристав поставил для психолога стул рядом, чтобы свидетель чувствовал себя увереннее. - Назовите своё имя и фамилию, - судья старался говорить мягче, чтобы Чану расслабился, но парень всё равно был слишком напряжён. - Меня зовут Чон Чану, мне двадцать лет, - прошелестел парень, вжимая голову в плечи и понижая голос на конце фразы. Судья посмотрел на прокурора, безмолвно предлагая тому начинать процедуру допроса свидетеля. - Господин Чон, что вы можете рассказать о Нам Тэхёне, - Чану вздрогнул от имени подсудимого и попытался сесть так, чтобы не видеть его. Но сам Тэхён не собирался сдаваться так просто: - Давай же, Чану, расскажи всё, что ты знаешь, - насмехался тот. Теперь убийца сидел в расслабленной и даже нагловатой позе. Он давил на Чану, и для него было вовсе необязательно, чтобы парень неотрывно на него смотрел. - Только не забудь рассказать господам присяжным заседателям, какой ты гнилой! Как ты предал нас всех, как подставил Чжунэ! И про свою сумасшедшую мамашу из такой же секты не забудь рассказать тоже! Начинай же, Чану! - Нам Тэхён! - рявкнул судья, заставив подпрыгнуть на месте даже Чживона. - Это предупреждение действительно последнее. - Это всё неправда, - начал негромко бормотать Чану, сжав голову руками. - Ким Ханбин ничего мне не сделает, точно ничего не сделает. Люди меня защитят, мать меня защитит, и Отец Небесный тоже меня защитит. Они не оставят меня, не оставят... - Спокойнее, всё хорошо, его здесь нет, - психолог сжала ладонь на плече парня. - Я же говорила, что его здесь не будет, а значит, он ничего не узнает. Посмотри вокруг, его правда тут нет. Чон Чану воровато оглянулся вокруг и быстро повернулся к прокурору. - Да, его здесь нет, - судорожно выдохнув, произнёс Чану. - Значит, он не узнает, ничего не узнает, ему никто не расскажет... - Господин судья, разрешите ли вы задать вопрос доктору О? - обратился к суду адвокат Тэхёна. - Если вопрос касается дела и если доктор согласится ответить, - слегка кивнул головой судья. - Я отвечу и даже предвижу ваш вопрос, - доктор О продолжала поглаживать Чану по плечу, давая тому время принять мысль о своей безопасности. - Господин адвокат хочет спросить меня о матери Чану, так? - Да, как вы догадались? - Как только пресса прознала, что один из свидетелей бывший сектант, они стали неустанно копать и раскопали большую кучу грязи, - доктор О была очень разозлена. - Это правда, что мать мальчика принадлежит к одной из христианских сект, и что мальчик воспитывался в особенной среде также правда. И сейчас его мать забрала своего сына обратно, в ту среду, к которой он привык с детства. Как его врач, я считаю, что именно неподготовленность Чану к жизни вне секты привели к тем последствиям, что мы имеем сейчас. Однако этого уже не изменить, приходится принимать это как данность. Я призываю суд и присяжных оставить этот факт и со всей серьёзностью отнестись к тем показаниям, которые он решил дать. Заявляю, что это было сознательное желание Чон Чану, принятое им без какого-либо давления. Все допросы проводились в моём непосредственном присутствие, поэтому я клянусь, что давления на моего пациента не оказывалось. - Суд примет ваши слова к сведению, спасибо вам, доктор О. Прошу вас, прокурор Ли, начинайте. - Чон Чану, я снова прошу вас рассказать о том, как вы познакомились с Нам Тэхёном и что о нём знаете. - Я... я... мы, - начал Чану запинаясь, - нас познакомил Ким Ханбин. Мы с Ханбином учились в одной школе, когда меня забрал отец. Он был в выпускном классе, когда я только перешёл в старшую школу. Наш учитель истории проводил что-то вроде исторического кружка, я всегда любил историю, поэтому пошёл туда. Мы очень быстро подружились, стали много общаться. Потом он переехал ближе к университету, и я стал ездить к нему домой. Ким Ханбин познакомил меня со своими друзьями, среди них и был Нам Тэхён. - Как давно вы знакомы? - Примерно два года, я не помню точно. Тэхён редко участвовал в общих собраниях, Ханбин говорил, что Тэхён не любит большие сборища людей. - В то время вы уже были членом секты? - Да, тогда я уже отступился от праведного пути, - Чану вжал голову в плечи и затравлено глянул на Тэхёна. - Ханбин говорил всегда много и красиво, я сам не понял, как сдался. Я не могу точно сказать, когда я почувствовал в себе потребность стать одним из них, но я точно знаю, что если бы я был не готов, то Ким Ханбин бы никогда не привёл меня в эту компанию. - На этих... собраниях... вас было много или вы встречались втроём? - Чживону не нравились вопросы, которые задавал прокурор. Конечно, допрашивать такого нестабильного парня трудно, но и наводить его на правильные мысли не стоило. - Я не могу вам ответить, - неожиданно твёрдо ответил Чану. - Я решился рассказать о Тэхёне, потому что он совершил ужасное, но я не собираюсь рассказывать о них всех! Мы не встречались втроём, но я не знаю, не помню, сколько нас было всего. Нельзя, нельзя об этом рассказывать! Никому нельзя этого рассказывать... Чану опустил взгляд и стал рассматривать свои коленки. Естественно, он помнит, но почему-то не хочет сдавать всех. Странная позиция, но и Чану парень вовсе непростой. - Хорошо, оставим это. Каким был Нам Тэхён во время ваших собраний? - Тэхён, он был... обычным, да, тогда он был обычным, - задумчиво произнёс Чану, старательно подбирая слова. Как же трудно разговаривать с незнакомыми людьми! - Он мало выделялся среди остальных, разве только тем, что был очень близок с Ханбином, а после и с Чжунэ, но больше ничего такого не было... Я только потом понял, что он был таким же пугающим, как и все остальные... - Хочу пояснить господам присяжным, что Ку Чжунэ был помещён в психиатрическую клинику для принудительного лечения. Его статья преднамеренное покушение на убийство, - перебил свидетеля прокурор Ли. - Тогда его причастность к секте была не доказана, но теперь это очевидно и... - Протестую, эти два дела никак не связаны, - тут же вмещался адвокат, - во всяком случае мой подзащитный не был причастен к этому инциденту, его даже не допрашивали как свидетеля! Чану перевёл взгляд с прокурора на адвоката и обратно, резко встал, скинув с плеча руку доктора О и начал громко кричать: - Ничем не связаны? Вы все с ума сошли?! Они связаны! Это же он... это Ким Ханбин, Ким Ханбин во всём виноват! Он, и только он их всех заставил, и меня бы заставил, если бы меня не спас Господь! Это всё Ким Ханбин, это он хотел настоящего убийства, только он! Думаете, Чжунэ желал плохого своей сестре? Нет, сам бы он никогда бы додумался до такого! Это всё Ким Ханбин, и только он один! Чану кричал, не переставая, и не замечал попыток доктора его успокоить. Сразу стало понятно, что больше Чану ничего не расскажет, поэтому допрос решено было прекратить. Едва приставы увели Чану, а доктор О пояснила, что выкрикам о "великом зле, совершаемом Ким Ханбином" верить не стоит. По слова психолога, у неё пациента так выражалась мания. Чану утверждал, что после инцидента с Ку Чжунэ, когда Чану позвонил в полицию и всё им сообщил, Ким Ханбин несколько раз приезжал к парню в больницу, чтобы угрожать. А потом он же нашёл Чану в доме отца в Сеуле и на территории секты в Тэджоне. Информация, полученная от Чану, не подтвердилась: Ханбина допрашивали, выясняли, приходил ли он в больницу, и связывался ли после случившегося с Чану, но каждый раз у парня было алиби, которое легко подтверждалось. Никто ни в больнице, ни в доме господина Чона, ни среди послушников не слышал и не видел Ким Ханбина. Сам парень проходил лечение от депрессии, родственники не оставляли его без присмотра. - Пока нам не удалось выяснить причину такого страха Чану перед этим молодым человеком, но работа продолжается, - закончила свой рассказ доктор. - Нет никакой причины, он сразу был сумасшедшим, с такого самого дня, как мы встретились, - возвестил Тэхён, привлекая к себе внимания. - Его отец слишком поздно привёл парня к нормальным людям, Чану успел достаточно помещаться. Никто не собирался брать его, он навязался сам. Ханбин старался держать его на расстоянии от нас всех, насколько это получалось. Сумасшедший придурок, который только и может, что всё портить. Не верьте ему, это я убил Ким Чжинхвана! Слышите все, я его убил, только я! Я! - Ваша честь, позвольте задать подсудимому вопрос? - быстро поднялся прокурор, пользуясь моментом разговорчивости Тэхёна. - Если подсудимый ответит на него, задавайте, - махнул рукой судья. - Посудимый, вы имеете право не свидетельствовать против себя и не отвечать. Господин прокурор, ваш вопрос. Прокурор вышел из-за стойки и подошёл ближе к месту Тэхёна: - Мы уже не в первый раз слышим в этом зале имя "Ким Ханбин". Не могли бы вы пояснить присяжным и публике, кто это. - Протестую, - встрепенулся адвокат. - Это не вопрос, да и вообще не имеет отношения к делу. Зачем моему подопечному объяснять присяжным то, что и так есть в деле. Об этом человеке говорили ранее, говорили сегодня, зачем опять это повторять? - Протест откланяется, подсудимый, отвечайте! Тэхён расправил плечи и как-то блаженно улыбнулся: - Я могу сказать только то, что Ханбин лучший человек из всех людей, которых я знал. Он самый прекрасный из всех. На этом всё. Пара журналистов начали шустро что-то записывать. Чживон скривился: завтра обязательно появятся статьи о "загадочном идейном вдохновителе убийцы, имя которого назвал единственный свидетель происходящего". Парень осторожно выудил телефон из кармана и написал сообщение отцу. Тот как раз сегодня был свободен, потому что сидел с Ханбином, и обязательно что-нибудь придумает, чтобы имя его брата и всей семьи как можно реже всплывало в прессе. - Наверное, твоим родителям сложно поверить в случившееся, - после долгого молчания вернулся к разговору Чживон. - Поэтому они и хотят, чтобы... - Они хотят, чтобы все их знакомые знали, что они бьются до последнего, - перебил Тэхён и нервно почесал шею. - А ещё не хотят признать, что очень сильно со мной облажались, а другого ребёнка так и не завели. Отчим всё мечтал "сломать испорченного ублюдка, чтобы сделать из него нормального человека", а теперь все объявили его извергом и садистом. Об этом даже жёлтые газетёнки пишут, сам читал. - Да, я тоже об этом слышал, - кивнул Ким. - А ты как будто рад, что у него проблемы с бизнесом? - Нет, совсем нет, - как-то слишком энергично замотал головой Тэхён. - В школе я мечтал, чтобы он разорился, и мать бы от него ушла. Тогда бы мы жили нормально, как раньше. Но потом я понял, что она его любит и никуда не уйдёт, даже если он станет бедным. - Поэтому ты решился бунтовать? - Поэтому я смирился и пытался сделать так, чтобы всем стало на меня наплевать. Вот только что-то не выходило, пока в тюрьму не попал. Теперь встречаемся всего раз в месяц, и я даже скучаю по ним, совсем немного... Ханбин заставил отца отпустить его на вынесение приговора. Два вечера бесконечных молчаливых стенаний, а под конец второго вечера реки слёзы, - и отец готов отвести Ханбина хоть на Северный полюс, если это поможет ему успокоиться. Мать была категорически против, но отец с дядей даже слушать её не стали. "Ханбин хочет увидеть, как этот ужасный человек будет наказан! Он имеет на это полное право, раз уж... раз уж так получилось!" - произнести вслух "раз уж он был влюблён в Ким Чжинхвана" для их отца всё ещё невыполнимая задача. Но Чживон теперь отчётливо осознал, что после всего произошедшего, вопрос принятия ориентации Ханбина - дело нескольких месяцев. О желании прийти решили оповестить семью жертвы и прокурора, который тут же оживился и попросить разрешения зачитать показания Ханбина. Тот не стал отказываться. Показания Ханбин написал ещё в самом начале судебных слушаний, но почему-то оглашать их не спешили. Чживон очень надеялся, что этого так и не произойдёт. - Показания последнего свидетеля обвинения будут озвучены судебным приставом, - произнес судья, вглядываясь в материалы дела. - Ким Ханбин являлся близким другом погибшего и был с ним в день случившегося. Он не может самостоятельно ответить на вопросы в силу внезапно проявившейся у него болезни. В материалах дела есть справки от врачей Ким Ханбина, которые подтверждают тот факт, что молодой человек не разговаривает в течение последних четырёх месяцев. По этой же причине он проходит реабилитацию в психиатрической клинике. Кроме этого, господа присяжные заседатели могут ознакомиться с психолого-психиатрической экспертизой. Как мы можем видеть, свидетель признан вменяемым. Итак, прошу вас начинать. Судебный пристав кивнул на просьбу судьи и взял протянутые прокурором листки. - Я, Ким Ханбин, клянусь говорить в суде правду и только правду, - начал читать пристав... "... Я осознаю ответственность, которая мне грозит в случае дачи заведомо ложных показаний. Мы с Ким Чжинхваном состояли в романтических отношениях последние полгода. Свои отношения мы скрывали от наших родственников и общественности, хотя и проводили много времени вместе, и многие замечали нашу излишнюю привязанность друг к другу. Мы планировали поставить всех в известность после того, как я смогу окончательно отказаться от своих опасных увлечений. До встречи с хёном я входил в секту сатанистов, в которой имел некоторый авторитет. Однако хочу подчеркнуть, что я не проводил обрядов посвящения и не приводил в секту новых "адептов". Мой возраст и моё положение не позволяли мне вести подобную деятельность. Ранее за мной числились административные правонарушения (драка, превышение допустимого уровня самозащиты), и в школьном возрасте я был пойман на жестоком отношении к животным. После этого проходил реабилитацию в психологическом центре, в рамках которой прошёл курс контроля над эмоциями. Я никогда не планировал нападение или убийство человека. Сознательно я никого к этому не подталкивал. Ким Чжинхван моих увлечений и наклонностей не одобрял, и по моей просьбе взялся помочь мне изменить мои взгляды, научить видеть мир по-другому. За время наших отношений многое во мне поменялось, мы двигались постепенно, старались закрепить любой положительный результат. Однако случившееся накануне убийства моего парня перечеркнуло плоды нашей работы. Днём 6-ого мая Чжинхвану позвонила старшая сестра, у которой возникли какие-то проблемы в семье. Чжинхван поспешил уехать, оставив меня присматривать за собакой. Отношения с животным у меня не складывались, Мобби боялся меня и не доверял. Днём всё было нормально, но когда вечером я попытался вывести Мобби на прогулку, он зарычал и бросился на меня. Это меня очень разозлило, поэтому я не очень удачно пнул пса, он ударился о поребрик тротуара и умер. Случившееся повергло меня в ужас: я стоял рядом с трупом собаки и не знал, что делать. Сначала я решил ждать хозяина, но он не приходил. Я догадывался, как сильно расстроится Чжинхван, но закопал труп собаки в расположенном недалеко сквере. До конца объяснить себе, зачем я делаю это, я не мог. Перед приходом Чжинхвана я принял решение сразу рассказать ему об этом несчастном случае, но не вышло. Мой парень вернулся настолько расстроенным, что даже не заметил, что Мобби не встретил его. Когда наконец хён спросил о собаке, я соврал, что пёс убежал. Чжинхван расстроился ещё сильнее и собирался ехать в полицию, но я снова солгал, что съездил. Тогда мы кинули клич о поисках в Интернете, после чего я ушёл спать. Когда я проснулся, Чжинхван сообщил, что Мобби нашёлся, но за ним надо съездить на другой конце Сеула. Я был в плохом настроении, сказал, что этого не может быть, и выложил всю правду. Однако Чжинхван поверить мне отказался . Он не поверил даже после того, как я пообещал показать ему, где могила Мобби. Ночью нам позвонили, чтобы сообщить, что Мобби нашёлся. В подтверждение своих слов девушка предложила скинуть фотографии, на которых видно собаку. На фотографиях был спаниель-мальчик похожей с Мобби расцветки. Странно, что и ошейники у них оказались похожи. Так как на объявлениях о пропаже собаки был мой телефон, то женщина, которая якобы нашла Мобби позвонила мне. Я просил, почти умолял Чжинхвана не ездить, потому что это не мог быть Мобби, но Чжинхван меня не слушал. Мы поругались, стали кричать друг на друга, и Чжинхван ушёл. Я остался в его квартире. Всю прошлую ночь мы не спали, поэтому от бессмысленных переживаний, хождений и нервов я уснул, едва только прилёг. Спал я крепко и долго, а вечером меня разбудил звонок телефона. Звонили долго, и я подумал, что это Чжинхван. Хотя телефон звонил очень долго, я не успел поднять трубку, но заметил новое сообщение. Это был Нам Тэхён. Он написал, что убил Ким Чжинхвана. Я плохо помню, что происходило потом. Кажется, Тэхён мне дозвонился, рассказал, что принёс моего Чжинхвана в жертву Господину. Повторюсь, что я никогда не просил его делать что-то подобное, а там более не предлагал этого". Чживон ещё в самом начале взял Ханбина за руку, поэтому чувствовал его ледяные пальцы и не проходящую дрожь. Ханбин побледнел ещё сильнее, он нервно и часто облизывал губы, а свободной правой рукой то и дело хватался за сердце. Слёз не было, потому что отец заранее предупредил их обоих, что стоит только Ханбину разрыдаться, как он немедленно покинет зал суда. Чживону велено передать его охране, которая дожидалась окончания заседания в коридоре. Едва пристав закончил читать, на них уставился весь зал. Только родственники жертвы на них не смотрели: они ознакомились с показаниями Ханбина заранее. Некоторые из них винили в произошедшем именно Ханбина, но были и те, кто брата Чживона оправдывал. Глубоко в душе Чживон признался себе, что тоже обвинял в убийстве Ханбина, да и самого Чжинхвана винил не меньше. Он ведь предупреждал их, объяснял, что ничего хорошего не выйдет! Но когда его вообще слушался Ханбин?! Разве что при угрозе хорошей взбучки, да и то только для того, чтобы усыпить бдительность старшего брата, а после сделать пакость посерьёзнее... Но сердиться на Ханбина сейчас было проблематично, ведь Чживон каждый день видел, как страдал его младший брат. Молчание только усугубляло ситуацию: Ханбин хотел рассказать гораздо больше, чем мог. Чживон раздражённо потёр глаза и сосредоточился на беззаботной болтовне Тэхёна. Парень дружески делился с ним "интересными случаями из тюремной жизни". По тому как Нам Тэхён держался, сложно было представить, что он - заключённый камеры смертников. Суд не пощадил Нам Тэхёна и приговорил к высшей мере. Прошло уже почти четыре года, а Тэхён всё ещё продолжал ждать часа, когда он примет своё наказание. В тюрьме выяснилось, что у парня серьёзное психическое расстройство, которое, из-за постоянных запросов родственников, принялись лечить. Тэхён каждый раз удивлялся рвению врачей и говорил, что в этом нет смысла. Чживон был с ним полностью согласен. Зачем лечить того, кого всё равно собираешься убить? Значит, убить Тэхёна было совсем не так просто, как хотелось. - Хён, у меня к тебе одна просьба, - осторожно начал Чживон, чувствуя, что Тэхён наболтался. - Тебе она, наверное, не понравится, потому что это касается Ханбина. Дослушай меня, не фыркай. Тэхён сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. Всем своим видом показывал, что тема ему не нравится. - Я езжу к тебе каждый месяц и буду ездить дальше, если разрешишь мне кое-что у тебя спросить, - Чживон внимательно смотрел на Тэхёна, ожидая его реакции. В прошлый раз Тэхён сам съехал на разговор о Ханбине, объясняя это тем, что очень по нему соскучился. Чживон сорвался и выложил всё недовольство братом, чем вывел своего знакомого из равновесия. После того, как орущего проклятия всему живому парня увели тюремщики, Чживон ещё долго не мог прийти в себя. Тэхён всё ещё был готов отдать за Ханбина душу. Это пугало. - Спроси, - прервал молчание Тэхён и помотал головой, будто отгоняя невидимых мух. Он низко опустил голову на грудь, что-то бормоча себе под нос. Что именно, Чживон так и не расслышал. - Ты мне так много рассказывал о вас с Ханбином, что мне стоило раньше у тебя спросить, но я как-то не догадывался, - слова Чживона заставили Тэхёна усмехнуться. Разговор ему нравился. Ему нравилось любое упоминание того, что у них с Ханбином были особые отношения. - Хён отлично знал другого Ханбина, которого никто из нас не знал. Так вот скажи мне, хён, куда мог уехать знакомый тебе Ханбин? Где его искать? - Странный вопрос, - покачал головой Тэхён, сомневаясь в ответе. Стоит ли ему отвечать, не будет ли это предательством? Чживон ему очень помогал, не хотелось бы терять его поддержку, но предавать Ханбина Тэхён не собирался. С другой стороны, если бы Ханбин хотел, чтобы Тэхён молчал, он бы сказал ему об этом ещё тогда. - Я не прошу тебя дать его адрес, - спокойно продолжал Чжвион. - И я обещаю, что если я и встречу Ханбина когда-нибудь, я не сделаю ему ничего плохого. Я не собираюсь заставлять возвращаться или что-то такое, но... Ханбин мой родной брат, понимаешь? Мне просто хочется знать, что он жив, и у него всё хорошо.... - О... это высокопарно, - Тэхён рассмеялся. - Знаешь, Ханбин всегда говорил, что если случится что-то очень плохое или что-то очень хорошее, то ты всегда об этом узнаешь. Об этом все узнают, стоит только подождать. Но ты не очень хочешь ждать, я понимаю. На самом деле если бы Чживон не был таким терпеливым, то я бы ему не ответил. Но Чживон оказался очень терпеливым.... Тэхён резко подался вперёд, едва не касаясь носом разделяющего их стекла. Наблюдающий за ними полицейский предупреждающе постучал по столу, но Тэхён остановил его жестом. - Если хочешь найти Ханбина, ищи его на севере, - громко зашептал Тэхён. Чживон весь напрягся, стараясь не пропустить ни слова. - Он всегда говорил мне, что на севере мало людей, поэтому всем плевать, в каких Богов ты веришь. Там никто не будет его искать... а ты поищи. Найдёшь, передай, что я всё ещё живой. Ханбину будет приятно. Договорив, Тэхён громко расхохотался, изредка хлопая в ладоши. Что его так развеселило, осталось загадкой. Полицейский вызвал помощника врача, и они вместе кое-как увели Тэхёна в больничное отделение. У него начался приступ. Чживон закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. Есть ли смысл верить такому, как Нам Тэхён?

***

У Чживона не было никакой причины доверять Тэхёну. Но не было причины и не доверять. Особенно ни на что не надеясь, он отправил пару писем в корейские общины разных серверных стран с просьбой о помощи, обратился в полицию, сообщая о новой полученной информации, и счастливо обо всём забыл. В полиции пообещали проверить факты, но, конечно, ничего делать они не стали. Ханбина и Чжунэ с самого начала искали нехотя, а уж теперь.... когда прошло почти пять лет... Чживон не мог поверить своим глазам, когда получил ответ на то самое письмо. Корейская община в Норвегии подтвердила, что пару лет назад к ним приехал молодой человек, которого звали Ким Ханбин. И сейчас он действительно живёт в Осло с другим корейским парнем, имени которого в общине не знали. Никакой контактной информации Чживону сообщить не могли, но он был рад и этому. Впервые за пять лет у него появилась хоть какая-то зацепка! А потом произошло ещё кое-что. Близкая подруга его жены вместе со своей семьёй ездила в Норвегию кататься на сноуборде. Она встретила Ханбина в аэропорту, а потом ещё в каком-то кафе. Девушка уверяла, что она не перепутала, потому что много раз видела его фото у них дома. И в качестве доказательства она показала свою фотографию "незнакомца", ведь она как-то умудрилась щëлкнуть его не заметно. Это действительно был Ханбин. Он немного изменился за прошедшее время: стал выше, спортивнее, отрастил волосы... но всё равно это был Ким Ханбин, его, чживонов, младший брат. На такой шикарный подарок судьбы никто и не смел надеяться... Получить адрес было нереально, но теперь это всё в прошлом. Чживон стоял перед подъездной дверью многоэтажного дома, где этот самый "норвежский" Ким Ханбин жил, и крепко сжимал ненужную больше бумажку во вспотевшем кулаке. Позвонить в домофон казалось делом невыполнимым. Ещё через каких-то пару минут он сможет увидеть Ханбина, которого не видел так давно, которого уже не думал увидеть хоть когда-нибудь. Чживон абсолютно не представлял, что ему делать. В его мыслях Ханбин, едва разглядев ломившегося к нему гостя, запирал дверь на все замки и вызывал полицию, а Чживон в отделении на ломаном английском пытался объяснить, почему же он пришёл к этому человеку. В мирный результат встречи поверить не получалось. Вдруг дверь подъезда открылась, и оттуда вышла пожилая женщина. Она нахмурилась, заметив Чживона, видимо, ей не понравилось, что он крутился около её подъезда, ожидая не понятно чего. Узнав, что Чживон приехал к своему давнему другу Ким Ханбину, но был не уверен, его ли это адрес, она смягчилась. Старушка подтвердила, что профессор Ким вместе со своим парнем живёт в этом доме. Живут они здесь уже пару лет, всегда были добры и вежливы с соседями, а старушке Хильде и вовсе помогали по хозяйству. От соседки Ким узнал, что Ханбин работал в университете, преподавал какие-то курсы по философии и свой родной язык. Чжунэ в этом же самом университете учился. В доме их часто бывали корейцы, потому что Ханбин активно участвовал в делах корейского сообщества Норвегии. Чживону оставалось только глупо хлопать глазами и продолжать слушать, каким же замечательным человеком стал его брат. Соседка расхваливает, в общине он не заменим... С какой стороны ни взгляни, только положительные возгласы. Может быть, Ханбин, и правда, сбежал, чтобы полностью изменить свою жизни, а вместе с этим и жизнь любимого человека? - Поднимайтесь на третий этаж, - продолжила старушка, шире открывая подъездную дверь. - Наш домофон работает не очень хорошо, а там вы сможете позвонить в дверной звонок. Ким Ханбин обычно дома по выходном. Чживон поспешил войти внутрь. Теперь он хотя бы сможет посмотреть Ханбину в глаза... но что же ему сказать? Он нерешительно нажал на кнопку звонка, не услышал никакого звука, и решил подержать кнопку подольше. Теперь прислушавшись, Чживон услышал и звон, и возню за дверью. Что-то крикнули на незнакомом языке, и Чживон опешил, отдёргивая руку. Он перепутал квартиру? Ким проверил номер на бумажке и на дверях перед ним - всё было верно. Оставалось надеяться, что люди поймут его хреновый английский, а он не будет тормозить и извиниться... Дверь медленно открылась, пропуская свет из прихожей, и, наконец, высунулась чья-то голова: - Бэклаге дэ ду виллэ.... - Извините, я не говорю по-норвежски, - выпалил Чживон по-корейски, не успевая подумать. Он пялился на знакомую чёрную макушку и нервно заламывал руки. - Блять, - ответила ему "макушка", по голосу понимая, кто перед ней. Дверь тут же закрылась, и Чживон услышал, как повернулся ключ в замке. Конечно, тёплого приёма Чживон не ожидал, но такой грубости он спустить не мог. Он всё-таки его хён! А Ханбин даже не удосужился в глаза ему посмотреть: попялился на ботинки и запер дверь! Прекрасно! В Чживоне проснулась непонятная ему самому решимость посмотреть "в бесстыжие ханбиновы глаза", поэтому он с новой неистовой силой принялся трезвонить в звонок. Не успел он опомниться, как дверь распахнулась снова, на этот раз широко, не хило треснув Чживона по лбу. - Ну, твою же мать, - снова выругался Ханбин, выходя на лестничную клетку в носках и осматривая пострадавшего хёна. - Ким Чживон, надо же быть аккуратнее! Или ты с другого конца света прилетел, чтобы дверью в лоб получить? На шум в коридоре среагировала бдительная норвежка средних лет. Выйдя из квартиры напротив, она нахмурившись посмотрела на Ханбина и тихо и быстро заговорила. Чживон стоял столбом, прижимая руку ко лбу. Он чувствовал себя полным идиотом, ощупывая вскакивающую шишку. Ханбин тем временем подошёл ближе к соседке, что-то объяснил ей по-норвежски, озабоченно кивая головой. Женщина негромко охнула, понимающе кивнула и скрылась в квартире. - Что ты ей сказал? - пробормотал Чживон, осторожно убирая руку со лба. - Что ко мне приехал сбежавший северокорейский каторжник, который не знает, как вести себя в приличном обществе, - непринуждённо ответил Ханбин. - Проходи в квартиру! В этой стране нельзя устраивать семейный драмы на улице. Ханбин зашёл первым, как будто предлагая Чживону передумать. Но тот думать даже не собирался: в голове трещало, ему нужен был лёд, а единственный его знакомый на всю Норвегию - это Ким Ханбин. Чживон опасливо вошёл внутрь и прикрыл за собой дверь. На замок решил не запирать, а то мало ли что. Ханбин расслабленно стоял в коридоре и сам запирать ничего не собирался. - Ну, здравствуй, хён, - он откинулся на стену и запихал руки в карманы. - Давно не виделись! Чем обязан визиту? Чживон шумно втянул воздух носом и неодобрительно покачал головой. Перед ним и в правду был Ким Ханбин, его родной брат. Живой, невредимый, насмешливый и спокойный. Он совсем не был похож на сбежавшего родственника, попутно укравшего огромную сумму денег из бюджета семьи. Или был похож. Точно ответить на этот вопрос Чживон не мог. Ким ещё раз внимательно оглядел своего брата. С последней их встречи Ханбин вырос, волосы отрасли до плеч, а на носу были напялены очки. На нём была чёрная майка и свободные штаны. Из-под майки выглядывал кусок новой татуировки. Странно, Чживон бы никогда не подумал, что Ханбин решится что-нибудь ещё набить... хотя мало ли о чём он ещё не мог подумать. - Теперь я понял, - задумчиво потянул Ханбин. - Ты прилетел помолчать и попялиться на меня. Если дело только в этом, то не стоило так тратиться. Нашёл бы меня в какой-нибудь социальной сети, я бы скинул пару фоток, зачем дело встало? - Ну ты и сволочь, - сквозь зубы выдохнул Чживон, бессильно опуская руки вдоль тела. Он не знал, что ещё сказать такому Ханбину. Тот будто специально ломал комедию, отвечая ему так, будто и не было всех этих лет неведения и поисков. Будто Чживон всегда знал, где этот треклятый Ханбин живёт, только всё не мог найти времени, чтобы выбраться в гости. - Ублюдок! - Да-да, ублюдок и мразь, - согласно кивнул Ханбин, устало прикрывая глаза. - А ещё сука и последняя скотина. Извини, что ускорил процесс. Первый выходной за последние три недели: нет сил выслушивать оскорбления, боюсь заснуть прямо в коридоре. Преподавание, знаешь ли, отнимает много сил.... знаешь что, а пойдём на кухню? Раз уж всё равно всё так, я хотя бы сварю кофе... Не дожидаясь ответа, Ханбин отлип от стены и проплыл куда-то налево прямо перед носом Чживона. Чживон рванулся было схватить Ханбина за плечо, но тот ловко увернулся. - Сними обувь, ладно? - не оборачиваясь, бросил донсен. - Чжунэ сам моет полы в этом доме, он будет сильно расстроен, если ты натопчешь. От упоминания Чжунэ Чживон вздрогнул: - Вы с этим... вы с ним всё ещё вместе? - А разве могло быть по-другому? - удивлённо пробормотал себе под нос Ханбин. - Куда бы я его дел, а? Чживон замешкался с ответом, а Ханбин уже скрылся в кухне. Ничего не оставалось, как пройти следом. Вопреки ожиданиям кухня не была похожа на подземелье и не погружала вошедшего в темноту. Казалось, что в просторном помещении собрались все оттенки синего: от небесно-голубого на потолке, то цвета морской пучины на полу. Приглушённый свет и закрытое ролл-шторой окно создавали полное погружение в неизведанные глубины. Это было завораживающе. Неожиданная морская тематика в интерьере заставила Чживона застрять на пороге. Ханбин же напротив уверенно подошёл к кофеварке и снял с неё кофейник, чтобы вылить из него остатки напитка. - Проходи садись, - Ханбин кивком головы указал в угол, где стоял скормный обеденный стол с тремя большими старинными табуретами разных цветов: два были выкрашены в тёмно-синий цвет, их сидения были перетянуты новой синей тканью с изображением волн, а третий, обшарпанный и тёмно-вишнёвый, хоть и был задвинут под стол, всё равно привлекал к себе больше внимания. Он был каким-то лишним на этом "празднике моря", поэтому Чживон осторожно, боясь поцарапать пол, достал массивный табурет и неловко на него сел. "Вишнёвый" табурет напоминал спасительный остров, посреди этого бескрайнего синего "океана". На звук обернулся Ханбин: - Все гости выбирают этот, - доверительно поделился он. - Нет времени заняться им и отреставрировать, как надо. Но в этом залог его популярности, так что, может быть, стоит оставить, как есть... - Как давно ты тут живёшь? - с места в карьер начал Чживон. На светскую беседу терпения Чживона не хватало, а поэтому пора к делу. - Сразу сюда приехали, как сбежали? Ханбин достал банку из навесного шкафчика, что-то там пробурчал себе под нос, осторожно насыпая кофе, и только потом соизволил обратить внимание на брата: - Решил сразу перейти к сути? - серьёзно спросил Ханбин. - Что ж, если хочешь, давай. Правда, я сначала хотел поздравить тебя с рождением дочери. И со свадьбой тоже. - Откуда ты знаешь? - у Чживон внутри всё похолодело. - Ты за мной следишь? - Да, по ночам иногда заглядываю в твоё окно, - не моргая и без тени улыбки выдал Ханбин. - Отличный ремонт в прихожей. - Ханбин! Какого хрена...? - Чживон закатил глаза, не успевая договорить. - А какого хрена ты несёшь эту чушь? - перебил Ханбин. - Не делай из меня исчадие ада, нас, между прочим, одна женщина родила. Просто у Чжунэ фейсбук, нужен ему для учёбы, там он и увидел твою жену и тебя. Не то, чтобы я прямо умирал от любопытства, но раз так вышло... в общем, поздравляю. Они замолчали. Ханбин снова отвернулся от него, нажал на кнопку кофеварки, достал чашки, а потом и какую-то еду из холодильника. Чем дольше Чживон смотрел на него, тем больше понимал, что Ханбин дома, на своём месте. Ему уже не так просто представить Ханбина в Корее, а вот в этой стране он смотрелся исключительно подходяще. - Извини, что я так... - Чживон всë-таки справился с собой, собираясь нормально и спокойно поговорить. - Вообще не с этого надо было начать, а с другого... но вот я не знаю, с чего именно. Мысли в голове путаются! Мне и спросить тебя много о чëм хочется, и послать тебя куда подальше, и попросить прощения, и врезать... не знаю, что я должен делать сейчас... - Наверное, всë-таки не надо меня бить, - мягко заметил Ханбин, разливая по чашкам кофе. Он поставил одну чашку перед Чживоном, достал на стол коробку с каким-то печеньем, придвинул ближе к Чживону сахар и сливки. - Знаешь ты или нет, но я преподаю в университете Осло... туда абсолютно точно не пустят с разбитым лицом. А вообще... хочешь ругаться, давай ругаться. Хочешь спросить о чëм-то, спроси. Я как-то сразу решил, что если кто-то из знакомых или семьи найдëт меня здесь, то я отвечу на любые вопросы. Так что валяй, спрашивай обо всëм, что накопилось за эти годы. Я готов. Ханбин неотрывно смотрел на брата, обводя пальцем края чашки. Он прекрасно понимал, почему Чживон так нервничал и почему так тянул время, но сам Ханбин никуда не торопился, поэтому готов был ждать хоть до утра понедельника. Когда-то же должен был его дражайший родственник оттаять и начать говорить. Своим неожиданно насмешливым мыслям он скривился, потому что насмехаться он не хотел. Не сказать, что Ким Ханбин ждал приезд Чживона или сильно обрадовался ему, но раз уж его брат здесь, то стоило вести себя по-человечески. Из всей своей родни Ханбин жалел только мать, которая так отчаянно хотела его спасти, сама даже толком не понимая, от чего и зачем. Иногда он вспоминал еë даже здесь, в этой далëкой северной стране, и понимал, что скучает. С каждым годом он всë отчëтливее понимал, что встреча с ней - это наименее вероятный расклад его будущей жизни. Он вполне мог увидеть братьев или сестру, даже отца или одного из дядь или тëть, любого из тех, с которыми ни за что не хотел бы встретиться. Но увидеть мать было невозможно, хотя бы потому что он принëс ей достаточно боли, чтобы отомстить за всë. Ханбин простил ей все глупости и отпустил в ту жизнь, которую она хотела вести. Он очень надеялся, что его мать счастлива там в Сеуле в окружении своих "правильных" детей и внуков. Он такой один из четверых, о нëм можно совсем не переживать... - .... в этой стране? - голос брата заставил Ханбина очнуться. Он дëрнулся и вопросительно на него посмотерл. Чживон повторил вопрос: - Я говорю, давно вы живëте именно в этой стране, в этом городе? - С того времени, как сбежали из Кореи, - рассеянно ответил Ханбин и отпил кофе, надеясь перебороть эмоции. Зря он вспомнил о маме сейчас, не надо. Ему необходимо показать, как прекрасно он тут устроился и как ни в ком не нуждается, а не эмоции. О них он вспомнит когда-нибудь потом. - Я давно для себя решил, что если и уеду, то обязательно далеко на север. Пока сидел дома взаперти, много читал о разных странах Северной Европы и о Канаде. Остановил свой выбор на Норвегии. А Чжунэ было всë равно, куда ехать, лишь бы подальше от Сеула. - И как ты вообще здесь устроился? Как твоя жизнь? - Чживон вытер потные ладони о штаны и опустил голову ниже. Он начинал заводиться, хотя и обещал этого не делать. - Эта твоя жизнь стоила побега? Стоит она сейчас всего того, что ты устроил дома? Нельзя было нормально со всеми договориться? - Конечно, стоит, - уверенно ответил Ханбин, ни на секунду не задумавшись. Он был уверен в своëм выборе ещë в тот уже далëкий день, который сейчас почти стëрся из памяти. Странно, конечно, что он забывал самое важное событие, произошедшее в его жизни, но детали и, правда, начинали стираться. А иногда он и вовсе не мог вспомнить, почему же им пришлось сбежать из Кореи. - Я сто раз об этом думал и сто раз приходил к выводу, что побег - это лучшее, что я мог придумать. Я освободил себя от вас, вас - от себя, и теперь мы все можем жить нормально. Разве это не здорово? Чживон посмотрел на него, как на умалишëнного: - Ты сейчас серьëзно? Ханбин пожал плечами: - Вполне себе. Что я такого сказал? Я действительно думаю, что нашим путям пришло время разойтись, но мама никогда бы не отпустила меня сама. Так и делала бы нашу жизнь невыносимой, потому что она не может и не сможет принять меня таким, какой я есть. А отношения с Чжунэ вообще все оценили бы как грех , а он совсем не заслуживает такого. - Психушки заслуживает твой Чжунэ, и ты вместе с ним! - не сдержавшись, выкрикнул Чживон. - Вы такое вытворили, а ты сидишь тут и размышляешь о том, как прекрасно всë устроилось! Родители до сих пор не знают, что с вами случилось, живы вы хотя бы или нет, а ты сидишь тут такой умный и затираешь о какой-то счастливой жизни для всех! Лучше всех устроились вы, у вас вообще никаких проблем! Ханбин зевнул, прикрывая рот рукой, и согласно промычал: - Угу, здесь ты прав. Мы устроились просто прекрасно! Смогли получить разрешение на пребывание, я доучился, работаю, а Чжунэ учится.... было совсем не так просто, как ты думаешь, но упорство и деньги решают. Кстати, если ты волнуешься о семейном бюджете, то я всë верну. Не сейчас, конечно, потому что куча кредитов, но, может быть, через пару-тройку лет. Красть у родного отца - это последнее дело, я понимаю, но другого выхода не было. Совсем. - Ему не нужны твои деньги, - убитым голос ответил Чживон. - Он давно о них не вспоминает уже. Ему сын был нужен, его сын, который с непонятным чуваком срулил неизвестно куда... - Блин, хëн, ты - королева драмы, - покачал головой Ханбин. - Оставь ты эту всю ерунду. Мы не жили нормально тогда, мы все жили в ожидании непонятно чего. Непонятно что случилось. Теперь мы живëм, как нормальные люди. Давай уже не будем плакать друг у друга на плече по ушедшим временам, ладно? Ты сам сейчас понимаешь, что ничего не вернуть. Меня в Корею не вернуть. Тогда зачëм вся эта сцена, ну.... За своими разговорами они совсем не услышали, как в квартиру кто-то зашëл. Только теперь Чживон обратил внимание на то, что в прихожей кто-то всë-таки запер входную дверь, дважды повернув ключ. - Ханбин-а, почему ты не закрылся? - крикнули из коридора. - Кого-то ждëшь? Открыть дверь? Прерванный на полуслове Ханбин ухмыльнулся уголками губ и крикнул в ответ: - Нет, иди на кухню, у меня для тебя сюрприз! Он наклонился к Чживону через стол и заговорщицки, почти по-мальчишески прошептал: - Чжунэ очень удивится, когда увидит тебя здесь. Мне очень интересно посмотреть, что же он сделает. Ханбин подмигнул и снова отпрянул. Почему его брат так воодушевился, Чживон не понимал. Чжунэ охренеет - это ясно, как день, а ещё совсем не будет ему рад, тут и проверять нечего. Масштаб удивления Чжунэ превысил все ожидания. Только войдя на кухню и осознав, кто перед ним, парень отскочил обратно в коридор, попутно пытаясь что-то сказать Ханбину. Правда, сказать он ничего не мог, потому что слова застревали у него в горле, мешая друг другу. Посмотрев на сходившего с ума Чжунэ, указывающего пальцем на его хëна, Ханбин так весело рассмеялся, будто это была самая лучшая шутка в его жизни. Отсмеявшись, он посмотрел на брата: - Видишь, я же сказал тебе, что он удивится... - Слушай, перестань, а? Он сейчас замертво ляжет, а ты тут ржëшь. - Ладно тебе, Чживон-хëн, я же знаю, что Чжунэ крепкий парень, - потешаясь, махнул рукой в сторону Ханбин. - Я знаю его предел, он и не такое выдерживал. - Зачем он здесь? - наконец, совладав с собой, выкрикнул Ку Чжунэ. - Как он нас нашëл? Почему сидит сейчас здесь?! Скажи мне, скажи! Голос его в конце сорвался на визг, и Чживон всерьëз начал опасаться истерики. - Чжунэ, я не..... - хотел было успокоить парня он, как Ханбин тут же его перебил: - Заткнись и иди суда, Чжунэ-я, - совершенно спокойно, даже немного приторно сказал он. - Прекрати устраивать цирк, это никому не интересно. Чживон - мой брат, и может прийти сюда в любое время, когда мне вздумается его позвать. Правда ведь? Чжунэ, как заворожëнный, подошëл к Ханбину, упал перед ним на пол и уткнулся носом куда-то в его колени: - Он теперь тебя заберëт. Он увезëт тебя назад, а я останусь тут один... потом за мной тоже придут, и закроют уже навсегда... теперь ты этого хочешь, да? Я же тебе надоел, поэтому ты решил от меня так избавиться? Ты сам ему рассказал, где мы живëм, я прав? - расстроено бубнил Чжунэ куда-то в ханбиновы колени. С каждым словом понимать его становилось всё труднее, кажется, парень начал плакать. Поведение Чжунэ было странным. Да, он не ожидал встретить здесь старшего брата своего любовника, но стоило Чживону хотя бы пару вопросов задать, а Чживон даже и рта раскрыть не успел. Ещë более странным выглядел Ханбин, который лениво перебирал пальцами волосы на макушке Чжунэ и не обращал на его речи никакого внимания: - Хочешь, выведу его и закрою в комнате? - равнодушно спросил Ханбин, будто это вовсе и не любовь всей его жизни убивалась тут в слезах перед ним на коленях. - Только спокойно он не уйдëт, придëтся применить силу. Так что увидишь, как он будет кусаться, хвататься за косяки и делать прочие милости. В комнате, скорее всего, вещи начнëт раскидывать и выть... недавно я его запирал из-за его дурного поведения в торговом центре. Представляешь, приревновал меня к общему знакомому, да так сильно, что плеснул тому кофе в лицо! Я чуть со стыда не умер! - Ты заигрывал с ним! - резко поднял голову Чжунэ и посмотрел на Ханбина ненавидящим взглядом. - Только и делаешь, что испытываешь меня, а я уже не могу! Убей меня к чертям собачьим, лучше убей меня, только не мучай больше! Ты же можешь убить меня, я знаю! Уж я-то лучше всех знаю, что ты можешь убить.... поэтому не мучай, просто скажи мне сдохнуть, и я сам... - Заткнись, Чжунэ, - Ханбин схватил парня за волосы на затылке и запрокинул его голову, прерывая поток откровений. - Конечно, я могу тебя убить. Даже прямо сейчас. И если я этого не делаю, значит, мне пока всë нравится. Я сто раз тебе это говорил. Но я всегда, слышишь меня, всегда могу передумать. Сейчас перестань позорить меня перед моим братом, пока я не научил тебя манерам прямо здесь... ты уже наболтал на огромные проблемы, но если всë-таки заткнëшься, я, может быть, буду к тебе самую малость добрее, когда хëн уйдëт!.. Чжунэ, всë это время не сводивший с Ханбина взгляда, увидел в его глазах что-то такое, что заставило его заплакать ещë больше. Он больше не просил бросить его или убить, просто молча лил слëзы и преданно смотрел на Ханбина. Тот выдержал взгляд и, надавив на затылок, принудил Чжунэ снова спрятать лицо у него в коленях. Теперь Чжунэ трясся от безмолвных рыданий, которые Ханбин утешал поглаживаниями и похлопываниями по спине. - Вот такие у нас иногда бывают сцены, - извиняющимся тоном продолжил Ханбин, когда у Чжунэ перестали сильно трястись плечи. Головы он так и не поднял, но придвинулся к ногам Ханбина ещë ближе, как будто хотел спрятаться в Ханбине и от так некстати приехавшего Чживона, и от всей Южной Кореи. - Его всё расстраивает, иногда от этого даже я устаю. Но ничего не поделаешь... теперь будет так, как будет. Ладно, давай немного ускоримся, хён. Скажи мне честно, зачем ты приехал? Чживон оторопел: - Как зачем? Разве ещё непонятно, хотел увидеть тебя, узнать, что с тобой всё нормально... - Хватит гнать, ладно? - перебил Ханбин, отмахиваясь от Чживона, как от надоевшей мухи. - Ты приехал, потому что понял, да? Понял и захотел спросить? - Что спросить? - осторожно уточнил Чживон. Один вопрос мучил его всё это время, но сейчас, когда Ханбин сидел перед ним, он не мог его задать. - Не прикидывайся идиотом, хён, - Ханбин нахмурился и покачал головой. - Всё уже давно понятно. Ты давно догадался, что это не Тэхён. Не он убил Ким Чжинхвана, да? Ты думаешь, что не он убил Чжинхвана, правда? - Думаю, - честно признался Чживон, сдаваясь под напором брата. - А кто ты думаешь его убил? - Ханбин подался вперёд, перегибаясь через совсем притихшего Чжунэ. - Кто убил его, хён? Хочешь, чтобы я тебе сказал или скажешь ты? А, может, лучше совсем не говорить этого вслух? Ведь мы оба знаем, кто убил нашего соседа, и собака его не просто так пропала... Малыша Мобби ведь так и не нашли, хотя, как по мне, полицейские просто плохо искали. Потрудились бы получше, тогда откопали бы его в парке рядом с нашим домом... - Хватит! - Чжунэ резко поднял голову, оттолкнул Ханбина, быстро замотал головой. - Что ты несёшь? Ханбин, зачем ты это говоришь? Ты сбрендил?! Перестань! - Заткнись, Чжунэ - Ханбин несильно ударил Чжунэ по губам. - Хён так долго меня искал, так хотел узнать правду, так почему же я не могу ему её дать? Другое дело сможет ли он с этим жить, но это же не наше дело. - Это был ты, - тихо пробормотал Чживон, стесняясь своих слов. - Это всё-таки был ты! Я знал, я чувствовал, что это был ты... - Это хорошо, ты молодец, - ободряюще улыбнулся Ханбин и показал брату "класс". - Теперь ты знаешь, что будешь делать? - Зачем, Ханбин-а? Зачем тебе надо было это делать, что ты хотел доказать? - Чживон нервничал, не мог подобрать нужные слова, сам не знал, для чего спрашивает Ханбина. Его брат убил человека.... его младший брат убил человека, а в тюрьме за него сидит другой. Он, Ким Чживон, сейчас узнал всю правду, но что ему делать с этой правдой? - Видимо, легче не стало, - чуть задумчиво произнёс Ханбин. - А если сейчас не стало легче, то есть ли смысл спрашивать, зачем мне это было надо? Что ты с этого получишь? Хватит тебе, если я скажу тебе, что так было нужно? Что нам всем нужно сделать кое-что важное в жизни, но не все знают, что именно они должны сделать. А я вот понял. И сделал. У меня всё получилось, теперь всё так, как должно быть. - Ханбин.... блять, как вообще? Что ты говоришь? - бессилие, которое обрушилось на Чживона, не имело границ. Руки отказывались двигаться, в голове было пусто, он слышал, что говорил Ханбин, но ничего не понимал. Спасительное отрицание не наступало, а правда уже сейчас давила непосильным грузом. - Теперь тебе придётся с этим жить, - Ханбин слегка привстал, чтобы дотянуться до сигаретной пачки, которая лежала на краю раковины. Он взял её не глядя, будто она там и должна лежать. Он выцепил из пачки две сигареты и зажигалку, прикурил одну из них, а вторую положил перед Чживоном. - Не знаю, спортсмен ты сейчас или нет, но тебе надо перекурить это дело. А дальше решай всё сам. Можешь вернуться в Корею и сдать меня в полицию. Возможно, им даже удастся вытащить меня отсюда, Тэхёна - из тюрьмы, и восстановить справедливость. Может быть, и нет. Скорее всего, нет, потому что им с самого начала было плевать. В общем, делай, что хочешь, мне всё равно. - Чживон-хён, не слушай его! Он говорит чушь! Ничего он не делал, никого он не убивал! - Чжунэ переполз на коленях ближе к Чживону, схватился за его штанину и стал трясти. - Ты же понимаешь, что Ханбин нездоров, он уже давно нездоров, поэтому не слушай, не слушай его... Чживон попытался оторвать Чжунэ от себя, но это было невозможно. Помог Ханбин, который переложил сигарету в левую руку, а правой снова схватил Чжунэ за волосы и оттащил с силой. - Хватит устраивать концерт, блять, - зло прорычал он, сильно запрокидывая голову Чжунэ. - Ты не перестаёшь меня бесить, сколько можно! Я сказал, а он услышал. А ты, наконец, заткнёшься, пока я тебе прямо сейчас не втащил! - Успокойтесь! - хрипло крикнул Чживон и для убедительности ударил кулаком по столу. - Пожалуйста, давайте вы разберётесь позже, когда я уйду? А я надолго не задержусь здесь, можете мне поверить. Ханбин посмотрел на него совершенно безразлично, заставил Чжунэ придвинуться к своим ногам и остаться на коленях. Он сделал глубокую затяжку, а потом наклонился к уху Чжунэ и, выпуская дым, что-то быстро зашептал по-норвежски. Чжунэ нервно сглотнул и согласно закивал, словно боясь разозлить Ханбина ещё больше. Все слёзы и истеричные настроения парня улетучились, теперь он спокойно сидел на коленях, покладисто сложив руки. Убедившись, что его парень не намерен больше орать и чего-то доказывать, Ханбин отпустил его волосы, примирительно погладил по голове и обратил внимание на брата. - Мы тебя и не задерживаем, - спокойно сказал он. - Ты сам меня нашёл, сам пришёл поговорить не понятно о чём. Чего же ты ждал от меня, Ким Чживон? Чего же ты хотел? - Я не знаю, - слабо ответил Чживон, пожав плечами. Он смотрел на остывший кофе, на лежащую перед ним на столе сигарету и пытался привести в порядок мысли. Внутри было слишком пусто, чтобы это удалось. - Мне казалось, что я успокоюсь, если тебя увижу. Что я пойму, наконец, ненавижу я тебя, как отец, или жалею и скучаю, как мать. Но... я так и не понял, Ханбин. Я так и не знаю тебя настоящего, чтобы принять какое-то решение. А то, что узнал сегодня... да, я всегда это знал, ты прав. И ты прав, что мне не хотелось этого слышать. Теперь я ещё больше не знаю, что делать. - Ох, хён, как трогательно и честно, - криво усмехнулся Ханбин, дёргая плечом. - Это так трогательно, что будь я чуть младше и наивнее, то разрыдался бы у тебя на плече. Но не буду, ладно? Это как-то уже не очень солидно в моём возрасте. Раз уж ты не знаешь, что надо делать, давай я тебе расскажу. Меня надо забыть. Послать в ад к моим чертям и никогда не вспоминать, что я когда-то был. Я теперь так далеко, что это легко сделать. Забудь меня, как отец. Ну, во всяком случае постарайся забыть. Я же тоже не тупой, я знал, что ты будешь меня искать и найдёшь, потому что ты упорный и дотошный. Ты нашёл, поэтому я принял тебя, потому что любые старания должны быть вознаграждены. Этому учит моя религия, да-да. Но такое работает только один раз. Я вовсе не собираюсь после твоего отъезда менять квартиру, работу, страну или имя, чтобы спрятаться получше. Нет, вовсе нет. Я останусь здесь. Но, упаси тебя твои боги, ещё раз явиться ко мне. Ты сам видишь, как Чжунэ трепетно реагирует на родственников, а я люблю его и дорожу его спокойствием. И своим дорожу. Поэтому не надо больше меня искать. Я рассказал тебе правду, чтобы дать твоей ненависти причину. Ненавидь меня так сильно, как сможешь, прокляни и забудь моё имя. А ещё будь счастлив с женой и ребёнком. Ты правильный, ты заслужил. Закончив монолог, Ханбин обессилено откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Казалось, долгий разговор вытянул из него всю энергию, и теперь он мог только немедленно заснуть. Младший брат Чживона только медленно и механически поднёс сигарету к губам, ещё раз глубоко затянулся и уронил руку с окурком вниз. После он выдохнул и замер без движения, как сломанный робот. Пока Чживон с недоумением разглядывал родственника, он упустил из виду его сожителя. Чжунэ неуверенно зашевелился, дотронулся до ладони Ханбина, чем не вызвал никакой реакции. Ку осторожно вынул окурок из пальцев Ханбина и положил безжизненную руку тому на колени, чтобы не затекла. - Что с ним? - рискнул спросить внешне спокойного Чжунэ Чживон. - Перенервничал и отключился, - тихим, с нотками какой-то болезненной нежности, голосом ответил парень. Сейчас Чживон разглядел, с каким обожанием смотрит Чжунэ на его брата. В его действиях и взгляде было столько любви, что становилось страшно. Ханбин вёл себя с Чжунэ ужасно, а тот готов был что угодно прощать, если они продолжали быть вместе. Чжунэ поднялся и ласково погладил Ханбина по плечу. - Хён, ты надолго приехал? - обратился он к Чживону, не переставая смотреть на "своего единственного". - Ханбин может много времени вот так просидеть, но если ты хочешь с ним ещё поговорить, я принесу лекарства и приведу его в чувство. - Он что-то принимает? - Чживон поджал губы. - Наркотики? - Нет, конечно, нет! - запротестовал Ку. - Никаких запрещённых препаратов. Ханбин дорожит своей работой, она ему нравится. Норвежский врач выписал какие-то лекарства от эмоциональных перегрузок. Могу сделать ему укол, и где-то через час он снова будет в сознании, и всё будет хорошо. - А сам думаешь, как будет лучше? - Чживон всё сильнее уставал от творившегося вокруг цирка и хотел просто уйти из этой квартиры и уехать из этой страны вообще. - Я бы оставил, как есть, - пожал плечами Чжунэ и, наконец, повернулся к нему. - Через пару часов он сам очнётся. Побудет там, глубоко внутри себя и вернётся. Всегда возвращается. Нас двоих слишком много для него одного. Там, внутри себя, он сможет взять себя в руки, чтобы не сделать глупостей. Чживон не хотел знать, какие глупости мог вытворить отключившийся Ханбин. - Наверное, мне пора, - Чживон встал, глупо похлопал себя по карманам, будто бы проверяя, где его телефон и всё-таки взял сигарету. - Улетаю завтра утром, а прилетел только сегодня. Надо бы пойти в гостиницу, перевести дух... - Конечно, - Чжунэ следил за ним слишком внимательно для такого равнодушного ответа. - Разговор вышел тяжёлым, я понимаю. Чжунэ взял зажигалку, поджёг огонь и поднёс ближе к Чживону, предлагая прикурить. Тот подчинился, не очень умело затягиваясь. - Пожалуйста, забудь, где ты нас нашёл, - голос Чжунэ звучал умоляюще и просяще, а ещё очень и очень устало. Он выглядел потерянным и разбитым, жизнь не щадила его ни минуты. - Глупо говорить это тебе, но наша жизнь только начала становиться нормальной. Мы в нескольких странах пытались пристроиться, пока не осели в Норвегии. Сейчас всё получается, поэтому Ханбин и говорит, что никуда отсюда не поедет. Он устал, я устал. Мы хотели бы жить здесь спокойно. Одни. Слово "одни" давало понять, что Чжунэ никто на свете ему не нужен так же сильно, как Ханбин. И пусть Ханбин стал ещё большим психом, чем был раньше, пусть этот самый Ку Чжунэ страдал от него больше всех людей на планете, Ку был счастлив. Его счастье пряталось в скандалах, побоях, сатанинских собраниях и обрядах, в истериках и выяснениях отношений. И Чжунэ мог ничего не говорить, Чживон сам прекрасно видел, что своим приездом породил в сердце Ку ещё один страх: люди узнали тайну Ханбина, и теперь его драгоценного Ханбина могли поймать. Теперь больше них всех будет страдать Чжунэ, который до самой смерти будет ждать, когда за его прекрасным Ханбином придут. Почему-то Чживон был уверен в том, что смерть Ку встретит не в старости в своей кровати. - Не бойся, я его не сдам, - слова вылетели сами собой, Чживон не собирался успокаивать этого психопата. По хорошему ему бы сдать Чжунэ родителями, которые всё ещё ищут сына и предлагают за информацию огромные деньги. Интересно, сколько они готовы отвалить за точное местонахождения кровиночки? - Спасибо, - просто ответил Чжунэ, отчего-то краснея и пряча взгляд. - Давай я тебя провожу? Или хочешь остаться? - Провожай давай, мне пора. А тебе ещё с этим что-то решать, - буркнул Чживон недовольно и кивнул на брата, который так и продолжал сидеть "в отключке". - Когда он очухается, то передай ему, что я его услышал и сделаю так, как он сказал. Попытаюсь сделать. Он разумный, каким всегда был. Чжунэ кивнул и жестом указал ему на коридор.

***

Едва Чживон оказался на улице, сразу почувствовал себя намного лучше. Наконец-то он смог вздохнуть полной грудью. Он стоял перед подъездом, тупо смотрел вперёд и не знал, что теперь делать. Встреча с братом не принесла долгожданного облегчения, она ничего не принесла. Камень с плеч не свалился, не стал больше, он просто остался на том же месте. Ничего в жизни Чживона не изменилось. Хотя кое-что всё-таки произошло: теперь он точно знал, что его брат не умер где-то в канаве под мостом. Его брат преподаватель в университете, примерный гражданин другой страны, сатанист, конченный псих и.... убийца. Его младший брат, человек, с которым он вырос и которого он так хорошо знал когда-то, убил человека, и ничто, и никто не смогло его остановить. Что делать с этим было не ясно. Стоили ли его усилия, поиски и переживания этой правды? Скорее всего, нет. Ведь даже без этого разговора Чживон всё понимал. Ещё там, в далёкой сейчас Корее, он знал ответ лучше любого другого человека, но почему-то всё равно хотел убедить себя в другом. Наверное, правильно, что Ханбин не стал ему лгать. В этот раз ложь никого бы не спасла. Он поднял глаза к небу, со всех сторон затянутому тучами, ещё раз глубоко вздохнул и на секунду закрыл глаза. Муён права: всю эту историю пора отпустить. Лично он, Ким Чживон, ни в чём не виноват и никого не убивал. Он даже не отец Ханбина, он его не воспитывал, а значит, он совсем не должен за него отвечать. Сам Ханбин сегодня его отпустил. Чживон поплёлся куда-то, не разбирая дороги, радуясь, что на севере живёт так мало людей, что иногда за целый день можно встретить только двоих, и думал о том, что надо сделать, когда он вернётся. Ему теперь никак нельзя бросать Тэхёна, который оказался слишком болен и глуп, чтобы вот так отдать свою жизнь непонятно ради чего. Чживон будет навещать его так долго, как сможет. А ещё заедет к праху Чжинхвана, чтобы попросить у соседа прощения. Наверное, он бы его простил, если бы мог... А потом Чживон будет жить. Спокойно и свободно, как если бы ничего не знал. Как если бы мог так жить.