Сокровище одного демона

Девушка злым метеором вылетела за дверь кабинета, промчалась по приемной и в таком же состоянии вымелась в коридор. Там её ждала Дэя. Она озадаченно рассматривала Нэвели, пребывающую в глухой ярости. Затем слегка несмело протянула руку и поздоровалась: — Темных. Дэя, — представилась она. — Темных, Дэя, — пробурчала красноволосая. — Эээээ…, а тебя как зовут? — удивленно напомнила кареглазая адептка. Искоса кинув на неё короткий гневный взгляд, Гирт прошипела: — Тебе-то какой прок будет от того, что я назову свое имя? — Ладно, — опустила свой взгляд Дэя. — Что «ладно»? — отвернулась красноволосая, стараясь взять в руки свой гнев. — Лучше покажи, где у вас здесь столовая. — С радостью, — моментально вскинулась адептка, а её темные глаза засверкали. Гирт лишь оставалось только фыркнуть ей в спину, однако, отставать она не хотела. Не хватало только потеряться в незнакомой академии. — Кстати, где мы? — запоздало поинтересовалась, вскоре остывшая, Нэвели. — В Академии проклятий в Ардаме. — Где-где? — удивилась девушка, а после простонала. — Какой черт меня занес сюда? — Лорд Эллохар? — выпучила глаза на неё Дэя. — Он — демон, — кратко ответила Нэв. На том их своеобразный диалог окончился, а позже девушки, считай, рано позавтракали. Настолько рано, что большинство поваров ещё не работало. Следом они отправились в академическую библиотеку, где уселись за чтение, изредка обмениваясь короткими репликами, зачинщиком которых, в основном, являлась, как выяснилось, Риате. Совсем не заметно прошли ещё несколько часов, и начало светать. Нэвели забылась тревожным сном в обнимку с книгой, с переменным успехом наблюдая хорошие сны. Дэя поступила точно так же. Ведь сегодня можно было насладиться сном, хоть и в библиотеке и довольно странной компании — с девушкой, с которой она практически не знакома. Да и имени её она так и не узнала. Но поспать нормально им так и не дали… Грохот!!! Корпуса академии сотрясла серия мощных ударов. Нэвели грохнулась с кресла и распласталась плашмей на деревянном полу библиотеки. Упала она знатно, но это ни столь пугало, сколь огромный фолиант летящий на неё с самых верхних уровней множества стелажей, тяннущихся аж до самого потолка. Резкий переворот, и весьма и весьма весомая книга с громоподобным хлопком соприкоснулась с полом в том месте, где секунду назад была Гирт, от чего четырехнулась Дэя. Нэвели тяжко вдохнула и выдохнула, представив, что бы с ней случилось, будь она на том же месте, и обессилено опустила голову, все так же находясь на четвереньках. Ну что за чертовщина-то?! Даже не отдохнуть нормально!!! Рык или даже надрывной рев трубы. Усиленный магически голос Тьера. И они, уже бегущие в лаберинте коридоров, но знающие точно, куда идти. Везде сыпалась штукатурка и разбивались тонкие стекла окон. Визжали девушки и метались парни. — Что это?! — истерично просипела Дэя, испуганно ища поддержки у Гирт, когда перед ними с хлопком взорвалась ваза, а из неё повалил черный туман. — О, черт… — простонала Нэвели, медленно пятясь. Дэя было наклонилась к брошке, которую случайно обронила, и протянула руку, но красноволосая схватила её за шиворот и отдернула, прежде чем та дотронулась до черной дымки. — Совсем больная?! — гаркнула она, встряхнув Риате за плечи, а затем схватила за запястье и помчалась в левое ответление коридора. Все вокруг ходило ходуном, однако Нэв завидела в пыли далеко впереди распахнутые настиж двери выхода из академии. Из них лился непонятный дымчато-серый свет, и частые вспышки добавляли устрашающую лиловизну. — Что же это такое?! — откровенно зарычала Гирт. Где-то запахло гарью и паленым. Все происходящее откровенно начало раздражать. — Бездна, скажите, что это — сон… — прохрипел кто-то рядом. — Пацан, держись! — остановилась Гирт, подав ладонь парню. Тот, не медля, её принял. И теперь они троицей мчались к выходу. В какой-то момент кусок потолка упал совсем рядом с Дэей, и столб пыли взвился ввысь, забиваясь в легкие. — Ради всех богов, пожалуйста, закончись, долбанный кошмар! — взмолилась в отчаянии красноволосая, перепрыгнув тот кусок на бегу. Коридор внезапно оборвался и они прошли в полуразрушенный цокольный зал. Стрелами помчались к выходу. Холодный пот стекал по Нэвели ручьями. Страх и отчаяние захлестывали волнами. Неожиданно ударной волной выбило, оставшиеся целые, стекла. Парень, не спрашивая девушек, накрыл их своей кожанной курткой, защищая от опасных осколков. И тут-то взгляды красноволосой и адепта встретились. Длинные пышные темные волосы распущены, а глубокие зеленые глаза горят в потемках рушащегося зала. Она сама не поняла, как узнала того подавальщика. — Ты? — воскликнул он, а затем резко отскочил от камня, утянув за собой и девушек. — Подавальщик? — Нет времени объяснять! — воскликнул он, срываясь на бег и потащив их за собой. Мелкий камень упал с потолка, и в пяти дюймах от носа Нэвели он вспыхнул и оплавился сразу в двух свечениях. Синем огне и красных переливах. Во мгновение ока рядом взмыло к потолку пламя и сверкнул красный свет. — Скажи, Нэвели, почему стоит только мне пропасть на несколько часов, и с тобой обязательно что-то случится? — раздражение хлынуло волной от лорда Эллохара, как только его взгляд коснулся свечения. — Дара, свободна. — Не вы мой госпо… — Я сказал, свободна, — яркие нотки металла в голосе, и возрожденного духа как будто и не было, одна только ослепляющая вспышка на прощание осветила цоколь, заставляя зажмуриться. — Сюда. Живо! — фыркнул лорд. Адепты не заставили себя ждать. Лорд чуть приобнял мелко подрагивающих девушек, и перенеслись. Потому через мгновение пламя опало, и четверо оказались во дворе рушащейся академии. Медленно, с грохотом и со вкусом. Пока они оглядывались, шум и гам был вокруг, но в самый неподходящий момент над академией раздался разъяренный рев: — Ты, венценосная хаосовская тварь! Живо убрал свои гребанные орчьи тяпки от моей сестры, иначе дальше они тебе не понадобятся! — утробно зарычал знакомый и сейчас хриплый, срывающийся от гнева, голос. Этот поганец стоял там, в неизменимом черном с серебром сюртуке, но одной рукой сжимая, видно раскалывающиеся (естественно, не в прямом смысле, ибо уже не куда крошиться) от боли, ребра. Один его рык заставил многих поежиться или же вздрогнуть, а из-за этого оглушающая тишина воцарилась над академией. Что уже говорить о карих, почти черных глазах, полыхающих необъяснимой яростью… — Тяпки?..