Мелком по асфальту

Май­ским ве­чером, на удив­ле­ние прох­ладным и влаж­ным, ты воз­вра­ща­ешь­ся до­мой из ма­гази­на и с удив­ле­ни­ем, не ус­певшим пе­рерас­ти в воз­му­щение, не­удобс­тво или страх, смот­ришь на то, как на тво­ём лю­бимом ди­ване си­дят Дейв и Дирк. Они си­дят близ­ко, по­доб­рав под се­бя но­ги и ка­са­ясь друг дру­га ко­лен­ка­ми, и ког­да по­вора­чива­ют­ся в твою сто­рону ты за­мира­ешь — ни на од­ном из Страй­де­ров нет оч­ков. На секунду, на одну маленькую секунду, твои виски простреливает страшная боль, и ты не можешь сдержать короткого, глухого вскрика. Но раньше, чем свободная рука касается лба, боль проходит. Ты с удивлением рассматриваешь собственные пальцы, будто бы сомневаясь в том, что сейчас делал, и переводишь взгляд вперёд. Дейв и Дирк сидят на диване и смотрят на тебя, и веснушки на их лицах, одинаково светлые волосы и похожие черты лица выдают их близкое родство. Ты чувствуешь себя неуютно под перекрестьем взглядов — тебе отчего-то хочется отвернуться и не смотреть им в глаза, бежать отсюда как можно дальше. От чувства стыда, думаешь про себя (пытаешься поверить в это), и заталкиваешь эти желания куда-то в тёмный уголок души, пытаясь убедить себя в том, что ты достаточно смелый, чтобы смотреть в глаза своим проблемам. Но оказывается, что ты не настолько смел, как всегда про себя думал. Ты всё ещё не можешь смотреть Дирку в глаза, а при мысли, что нужно как-то объясниться, решиться на откровенный разговор с парнем, которого бросил без объяснений пару недель назад, тебе хочется развернуться и убегать до тех пор, пока лёгкие не начнут гореть от недостатка кислорода. Ты так и делаешь. Резко разворачиваешься и хочешь уйти обратно на улицу, сходить в магазин, или в бар, или куда угодно, но подальше от пронизывающего, тоскливого взгляда Дирка. Ты не хочешь разговаривать с Дирком, потому что… просто… он, эм… Ты пытаешься вспомнить причины вашего расставания, но в голове остаётся лишь звенящая тишина. Это шокирует тебя куда больше, чем ты мог себе представить. Теперь ты точно кажешься себе настоящим подлецом. В итоге ты настолько глубоко уходишь в свои мысли, что для тебя полной неожиданностью становится лёгкое прикосновение к плечу. Ты вздрагиваешь, и когда поворачиваешься обратно, видишь обеспокоенное и чуть виноватое лицо Дейва. Когда он ловит твой взгляд, то стеснительно опускает голову, пялясь на то ли на пол, то ли на твои ноги в дурацких домашних тапочках (ты успел снять уличную обувь ещё на пороге квартиры). — Я поговорил с братом, дядя Джейки, — сконфуженно бормочет Дейв. Его бледные скулы расцветают едва заметным розоватым румянцем, и ты пытаешься спрятать улыбку, норовящую вылезти на лицо. — И он обещал, что не будет давить на тебя… вам нужно поговорить самим и разобраться во всём без меня. Мне уже надоело быть вашим испорченным телефоном! Ты чувствуешь одновременно два противоречащих друг другу чувства, которые причиняют тебе — ты готов в этом поклясться — физическую боль. Ты чувствуешь правду в словах Дейва — ты достаточно долго бегал от серьёзного разговора, и вам с Дирком непременно стоит расставить все точки над «и». И ты чувствуешь, что должен с ним говорить, чувствуешь свою решимость, уверенность и желание это сделать. А ещё ты чувствуешь необъяснимое чувство ужаса. Приступ паники приковывает тебя к месту не хуже полицейских наручников. Сердце бьётся в груди так громко, что тебе кажется (нет, не кажется), будто его быстрый, надрывающийся ритм можешь слышать не только ты. Когда пауза затягивается слишком сильно, ты шумно выдыхаешь воздух сквозь зубы и выдавливаешь из себя слова согласия. — Я… я думаю… ты прав, — неохотно цедишь ты, опуская взгляд. Эти общие слова такие пустые и банальные, что тебе становится стыдно за свою косноязычность. Однако Дейв сияет улыбкой, и ты невольно любуешься парнем. Улыбка делает его лицо совсем юным, и ты можешь видеть очаровательные ямочки на его щеках, и как светлые брови изгибаются дугами над стёклами очков в чувстве воодушевления. Дейв крепко обнимает тебя, отнимает пакет с продуктами и идёт на кухню. Вы остаётесь с Дирком в комнате наедине. Совсем одни, думаешь ты. Зябко обнимаешь себя за плечи, не зная, с чего начать разговор, потому что чувствуешь себя каким-то невообразимым, ужасным подонком. Из тех классических подонков, которые бросают юных девиц после всех клятв любви и верности, которые шепчут им перед тем, как затащить в постель, чтобы украсть девичью честь. Но тебе и не надо ничего делать. В конце концов, ты никогда не был инициатором в ваших отношениях. И несмотря на твою вину, ответственность за вас снова берёт на себя Дирк — всё как всегда. Ты не видишь, как Дирк медленно поднимается с дивана и подходит к тебе. Стоя с закрытыми глазами в дверях гостиной, ты только сильнее поджимаешь губы, слушая, как мягко шуршат шаги старшего Страйдера по старому паркету. Когда он подходит к тебе совсем близко, ты чувствуешь привычный жар, исходящий от его тела. А когда осмеливаешься поднять взгляд, то невольно вздрагиваешь — Дирк стоит прямо перед тобой, всё ещё невероятно красивый, и горячий, и — о боже мой — такой сексуальный. И он смотрит на тебя. Смотрит без этих своих дурацких очков, и его поразительно мягкий взгляд медовых глаз прожигает тебя насквозь. Когда Страйдер ловит твой взгляд, он осторожно подходит к тебе ещё ближе. Вас разделяет расстояние не больше десяти сантиметров, и тогда Дирк медленно, будто боясь испугать, обнимает тебя и прижимается щекой к твоим волосам. Его руки обхватывают тебя так прочно и так надёжно, что в его объятиях ты чувствуешь, будто весь мир вдруг исчез, и вы остались с ним только вдвоём в этом маленьком, замкнутом помещении. И ты скучал по этому чувству. Больше, чем мог себе представить. Преодолевая непонятный молчаливый ступор, ты прячешь нос в изгибе плеча Дирка и крепко обнимаешь его в ответ, пытаясь сдержаться и не разрыдаться, как маленькая пятилетняя девочка. Когда Дирк проводит рукой по твоей спине и давит ладонь между лопаток, ты не можешь поверить, что мог добровольно отказаться от этого восхитительного тепла. Когда губы Дирка мягко прикасаются к твоему виску, ты не можешь поверить, что мог быть таким козлом, идиотом и мудаком одновременно. — Джейки… ангел мой… почему ты ушёл? — тихо спрашивает Страйдер спустя несколько минут молчания и твоих тихих всхлипов. — Я не знаю, — шепчешь ты в ответ дрожащим голосом. Ты и правда не знаешь. Ты пытаешься вспомнить причины, но что-то мешает тебе сосредоточиться на этих образах, а виски начинает ломить, ты зависаешь как старый компьютер. — Дирк, я… я не хотел… Дирк… прости меня… Но Дирк не желает слушать твоих бессвязных лепетаний. Он расцепляет ваши объятия, чтобы аккуратно взять ладонями твоё лицо, и наклоняется к тебе, чтобы поцеловать. Первый поцелуй получается смазанным от твоих слёз, но это не важно. Это всё становится неважным. Ты снова попался в эту ловушку, и понимаешь, что теперь ты снова принадлежишь целиком и полностью этому восхитительному мужчине. И Дирк напоминает тебе об этом своими словами. — Ты только мой, Джейки, — шепчет тебе на ухо Дирк. — Мой. И я никогда не позволю тебе сбежать от меня. Ты сам на это согласился, мой милый. Вместе с чувством чего-то непоправимого, ты чувствуешь ещё и странное облегчение. Конечно, ты принадлежишь Дирку. И на этот раз чувство принадлежности кому-то совсем не пугает тебя. Ты улыбаешься и сам тянешься за новым поцелуем, а твои руки (совершенно случайно) оказываются на заднице твоего шикарного мужчины, откуда ты отказываешься их убирать. Когда Дейв осторожно выглядывает из кухни, вы с Дирком всё ещё стоите в дверях гостиной и всё ещё продолжаете целоваться. *** Дирк по-прежнему окружает тебя, отсекает от окружающего мира, навязывает своё общество, но на этот раз, на удивление, это не вызывает у тебя никакого раздражения. Наоборот — обеспокоенный Дирк, ревнующий Дирк, признающийся в любви каждый час Дирк вызывает у тебя только нескончаемые приливы нежности. Дейв, всё это время молчаливо поддерживающий тебя, радостно улыбается. — Я так рад, что вы помирились, дядя Джейки, — признаётся он как-то раз, когда на устроенном семейном киновечере вы вместе идёте на кухню, чтобы принести в гостиную больше попкорна. — Я боялся, что вы насовсем расстанетесь. Ты пожимаешь плечами и задумчиво смотришь в стену, пытаясь подобрать правильные слова. — Раньше мне было тяжело, — говоришь ты после паузы. — Дирк такой… так относится ко мне. Как к своей собственности. Это нервировало и раздражало. — А сейчас? — тихо спрашивает Дейв. Ты улыбаешься и хлопаешь парня по плечу. — А сейчас, мой дорогой, я просто понял, что тоже его люблю. А когда любишь кого-то, приходится мириться с его недостатками.