Sing Me to Sleep

-Я сейчас выйду отсюда нахуй! - пищала Глаша на ухо прямо Арсению, на что тот поморщился, но отчасти со своей ученицей согласился. Первую комнату квеста они преодолели, держась за руки, потому что свет переодически пропадал. "Светом" же называлось тёмное, красное освещение, какое обычно бывает в шахтах или в бункерах при какой-либо угрозе. По сценарию это была "приёмная ветклиники", на столе в которой стоял проигрыватель с кассетой. В ней какой-то мужик очковал и бурно предупреждал о том, что это не квест, а самая простая ловушка, и по истечению часа их всех здесь съедят. Пообсикались немножко, потупили, но пошли дальше, ничего страшного пока не предвиделось - так думал мужчина, пока они не попали в комнату дальше. "Комната" была вытянутым темным, точнее, красным, коридором, две части которого разъединяла решетка. С потолка свисали какие-то тряпки, а полная темнота, ужасно громкий рёв, изредка детский шёпот и отвратительное лязгание цепи о стены вызывали настоящий страх. На словах все звучало просто и совсем нестрашно, однако вся команда, которая считала себя относительно смелой до этого часа, стояла у этой самой решетки и обнималась, не имея желания идти дальше. Ясно дело, что скорее всего их пока не тронут, но сил сделать шаг от решетки в темноту коридора за углом не было. -Давайте смелее! - капризно просит детский голос, эхом раздающийся по почти тёмному помещению, - но будьте тише, вы же знаете, что он все равно вас найдёт. -Оптимистично, - коротко заявил Серёжа и аккуратно пошёл первым, не отпуская чуть влажную от страха ладонь Димы, - предлагаю реально не шуметь, а то мало ли... -Тогда переходи на тон ниже, - шёпотом ответил ему Никита, уже ползая по полу, случайно задев ногой валявшийся где-то ключ. А Попову было жутко, до безумия жутко. Он считал себя взрослым мужчиной, ничего не боящимся, смелым и храбрым, а здесь же он трусил, как маленький ребёнок. Нет, Арсений ни разу ни вскрикнул, даже когда вся остальная команда визжала и висла на нем, а ведь это только вторая комната, но все равно было страшно. Тело парализовалось само собой, а все слова застревали в горле, больно царапая гортань изнутри. Ближайшие десять минут все было вполне гладко. Дверь, являвшаяся достаточно непростым механизмом, все же открылась, хоть и не сразу, и команда прошла дальше. -Если не закрыть за собой дверь, то Губер заберёт вас с собой! - миролюбиво предупреждает девочка, и Никита, зашедший в кабинет доктора последний, закрывает эту дверь со скоростью света, на всякий случай пару раз ударив по ней ногой. Губер, как выяснилось в начале, был тот самый "Питомец", человек, много лет проведший на цепи, так как он стал жертвой насилия доктора. Все честно. По легенде он совершил акт насилия над его женой - а доктор совершил над ним. Это самое существо жило в клетке, питалось мясом и тухлой водой, пока дочка доктора не забрала ключи от клетки и не приручила его. Существо было настолько уродливым, что она смастерила ему незатейливую маску из кожаных лоскутков, чтобы не видеть его лица, которое, по легенде, вызывало ужас и рвотные позывы. Свет в кабинете доктора мигал, изредка оставаясь стабильным, и каждый пытался заняться своим делом. Арсений Сергеевич и Никита обыскивали книги, Дима с Серёжей, вообще не отходящие друг от друга, перерывали все записные книжки в столе, а Глаша изучала карты и записки на стенах, мысленно поражаясь тому, как сильно здесь все проработано. Если забыть о том, что это квест, то становилось совсем нестрашно, поэтому девушка этим и пользовалась. Но это не всегда срабатывало. -Что-то вы засиделись на одном месте, - скучающе пробормотала девочка по громкой связи. Свет в комнате тухнет, и кто-то, Попов не смог разобрать кто, взвизгивает, - раз так, то, Губер, фас! Дима прижимается к Серёже, обхватывая его предплечье, когда включается свет. В эту же секунду с громким рёвом дверь, которую так упорно пинал Никита, вылетает с петель, а в комнату залетает нечто. Раздаётся громкий детский смех, а свет вновь начинает мигать. Абсолютно все присутствующие, кроме обитателей, летят на пол к стенке, а Глаша так вообще падает под стол. Этот самый стол секунду спустя летит к противоположной стене с глухим треском. Губер выглядел пиздец, как страшно. В быстро мигающем свете разобрать было тяжело, но замотан он был в какие-то тряпки, а на лице были сшитые лоскуты кожи, дарящие вечную слепоту. Передвигался он быстро и хаотично. Он кидался от стенки к стенке, молотя по ним лапами, руками, что это вообще, блять, такое, какой-то палкой-клешней, на которую он опирался. А вот если это существо распрямлялось, то оно было просто огромным, вызывающим не то, что страх - лютейший ужас. Команда была прижата к стенке и не могла выдавить из себя и звука. В дверях стояла та самая маленькая девочка, с явной забавой наблюдая за тем, что происходит в комнате. Стол вновь летит к другой стене, с него падает лампа, бьется о пол, но все равно продолжает мигать. Питомец со всей силы бьется о полку с книгами, и они тут же летят на пол. Следом пал стул, который просто разнесло на щепки. Одна из ножек полетела в Никиту, который не успел первым припасть к стене, и теперь лежал на всех остальных, но он все равно молчит, судорожно пытаясь начать дышать. Все это от силы случилось секунд за пять, но казалось, что это длилось блядскую бесконечность, не меньше. -Губер, фу! - повышает голос девчонка, видя, что существо приблизилось к Глаше, которая сдавленно всхлипнула в ладонь. Оно рыкнуло и подняло голову, вслушиваясь в голос хозяйки. Если отойти от рамок квеста, то эта хрень ничего не видит, но отлично слышит, поэтому можно было устраивать даже свето-дискотеку, ему будет глубоко плевать. А вот если добавить немножко музыки, то оно обязательно придёт на этот праздник жизни и испортит его самым наглым образом, - какой послушный мальчик! Да, он слушается меня, конечно, но не всегда... Девочка хихикает, и свет в комнате гаснет окончательно. Наступает звенящая тишина, которая тут же нарушилась очередным всхлипом Глаши и, кажется, даже Димы. Арсений же молча ахреневал, зажав рот рукой, и чувствовал, как весь дрожит от страха. Он лежал, погребённый под своими учениками, но ноги все равно были ватными, будто вообще не его. Свет с противным треском включается не сразу, а когда комната становится светлее, то сил продолжать нет ни у кого. На полу валялись обломки стула, который существо просто протаранило собой и снесло чем-то, разнеся его на щепки, книги, какие-то даже частично порванные, полуразбитая лампа, однако все ещё живая, а так же максимально покоцанный стол, который пережил достаточное количество ударов о стены. А на самих стенах в некоторых местах облезла штукатурка от столь сильных ударов по ним. -Пиздец, - вновь коротко комментирует Серёжа, чувствуя, как рядом с ним дрожит Дима, смотрящий ему в плечо, - ты уже можешь открыть глаза, - он обращается к Позу, на что тот что-то мычит, перекатываясь на спину. Дальше дело продвигается ещё медленнее - после первой встречи с существом команда неистово тупит, дрожащими руками пытаясь отыскать хоть какую-то подсказку на дальнейшие действия, и получается у них это скверно. Они начинают шуметь, совсем забыв о том, что делать это категорически нельзя, и Губерт появляется снова, лязгая своей цепью. Глаша зажимает уши и скатывается по стенке, жмурясь. Если ты ничего не видишь - значит, тебе уже не так страшно, вот и весь секрет. Как только существо в очередной раз съебалось, дело сдвинулось с мертвой точки. Время, кажется, тянулось бесконечно медленно. Комната доктора, старая кассета и тайный проход в детскую сливаются в один долгий момент. Никита открывает тяжёлую потайную дверь в бок и тут же кричит, падая на всех остальных. За долю секунды до этого маленькая засранка, как обозвал её Матвиенко, изрядно напугала его своим резким выпадом вперёд, да и в принципе своим наличием за закрытой дверью. Ничего, собственно, беды не предвещало, но додуматься до этого можно было, особенно после того, как Димка, заскочивший в комнату последним, закрылся от коридора на замок. Как выяснилось, Губерт замки вскрывать не умел, особенно закрытые изнутри, поэтому разочарованно пыхтел в коридоре, изредка начиная реветь и царапать стены. Далее вновь начался пиздец - из детской комнаты команда попала в ту часть коридора, которая ранее была закрыта решёткой. Открытая дверь, за которой темная комната. В ней с пола до потолка тянулись огромные клетки, между решёток которых висели какие-то тряпки и обглоданные кости. Разобравшись с несколькими задачами с ключами и взломав одну из клеток, Арсений понял, что куда двигаться дальше - непонятно. У них был ключ с цифрой "один", а последнюю и единственную дверь он не открывал. На самой двери была написана цифра "пять", поэтому, наверное, неудивительно, что она не поддавалась. -Комната с цифрой один была в самом начале, - прошептал Никита, выбравшись в коридор, - там, где мы вышли и боялись идти дальше, вон та закрытая херня. -Только не говори, что нам опять нужно проделывать весь этот путь назад, - простонала Глаша, закрыв лицо руками. И ведь действительно - было бы проще, если этой решетки не было. А так как она была вполне существенной преградой, надо было идти в обход, а точнее даже возвращаться назад через все локации. Выхода не было, поэтому команда, уже став чуть уверенней, двинулась к нужному месту. Арсений понимал, что ему все равно было страшно, страшно до безумия, до сухого рта и спутавшихся мыслей, но это все было не критично. Он был готов продолжать, им двигал интерес того, что же будет дальше. Но мужчина совсем забыл об этом в той самой комнате номер "один", в которой ему впервые захотелось показать крест и выйти из этой игры, убежать отсюда, отдышаться и забыть это, как страшный сон. Маленькая сучка погасила свет, а затем появилась в дверях, сжимая в руках красный шарик. Бело-красное освещение едва лилось из коридора, но даже и без него было понятно, что за херня сейчас будет. Она открывает широкую массивную белую дверь, отделанную под дерево, и за ней всех ждала темнота. Абсолютная. В ней не было видно ничего, лишь сплошной чёрный цвет, тянувшийся, как казалось, в бесконечность. В мигающем свете девчонка приближалась к команде, вжавшейся друг в друга, прямо как почти в самом начале, и боявшейся дыхнуть лишний раз. Она протянула им свой шарик, невинно улыбнувшись, а затем, когда Арсений уже даже привык к ней рядом с ними, со всей силы лопнула его, громко расхохотавшись. Детский смех раздался по всему помещению, и в нем утонуло синхронное "блять" Серёжи и Глаши. Губер сидел в той самой темноте, кажется, придремав, но, как только раздался интересный звук, тут же кинулся на его источник. -Если вы будете вести себя тихо, то он вас не тронет, - бросает им девочка, прежде чем буквально испариться из комнаты, погрузившейся в темноту. Существо с рёвом вылетело из темноты и начало сшибать все, что встречалось на пути. На пол полетели какие-то скальпели, металлические подносы, странные миски, кажется, для органов, а все находящиеся тут вжались в стены, закрыв рты руками. От мигающего света, резких неприятных звуков и глухого рыка Попова стало мутить, а желание закончить все возросло раз в пять. По операционной медленно передвигался Питомец, прихрамывая на обе лапы, тяжело дышал и принюхивался. Наконец, ему надоело, и он, убедившись, что все тихо, вернулся в темноту за открытой дверью, - иди к нему! - тут же просит девочка, хихикнув, и команда с ужасом переглядывается, - ну же, иди к нему! Вам же нужен ключ, который висит у него на цепи? -Вот ты маленькая тварина! - недовольно шепчет Серёжа. И это было роковой ошибкой. Губер, только улёгшийся на покой, дико ревет и несётся прямо на него. Парень испуганно открывает рот и делает шаг назад. Прямо на металлический поднос. Он тут же отзывается скрежетом, и существо рычит, принюхиваясь к Матвиенко. Тот лишь замирает на месте, кусая губы, а затем с облегчением закатывает глаза, когда питомец возвращается в обитель, - да-да, который шумел, иди за ключом! - самая страшная истина была в том, что в этой операционной была мясорубка - существо реагировало абсолютно на каждый звук, даже на простой шепоток, едва слышный, совсем-совсем. Девчонки в комнате не было, но её голос гулко раздавался по громкой связи, от чего по спине мурашки бежали абсолютно у всех. Серёжа с шумом глотает слюну, а затем Никита, не выдержав, толкает его вперёд. -Мне становится скучно... - лепечет ребёнок, вздыхая, и Попов, забивая на отношения между ними, являвшиеся довольно официальными, учитель-ученик все-таки, сам хочет пнуть Матвиенко вперёд, чтобы он уже побыстрее забрал этот чертов ключ, - у вас очень мало времени. Очередная бесконечность с бешено стучащим сердцем, и Серёжа все же оказывается рядом с существом, полу-лежащим за поворотом. Его очертания и очертания парня теряются в темноте, и Арсений облизывает сухие губы. К нему жмутся Дима, Никита и Глаша, обнимая своего учителя, надеясь на то, что их он в обиду не даст. Но этот учитель сомневался, не даст ли он в обиду в первую очередь самого себя, так что защита кого-то другого была достаточно острым вопросом. Матвиенко судорожно дёргает цепь, а затем поднимает голову на друзей и пожимает плечами, показывая что-то в темноте. -Да снимай ты его уже, блять! - не выдерживает Дима, а Губер в мгновение ока несётся вперёд, хаотично выбирая направления следования. Он бьется о стену и рычит, а Попов замирает на месте. Господи, да что это вообще такое? Почему у него такие натуральные повадки животного? Это невозможно, биологи мира рыдали бы взахлёб, увидев это своими глазами! Существо резко кидается к оставшимся в комнате и шумно принюхивается. Оно вытягивается в полный рост, отказывая себе в странном протезе-палке, в принципе, без которого и так нормально передвигался, а затем зачем-то приближается вплотную, нюхая Диму. И тут Арсений широко распахивает глаза. Его сердце бьется быстрее, чем когда-либо, а нос рефлекторно дергается. Этот запах он не спутает ни с чем. Действительно, очень сложно не узнать запах того, что стоит у тебя в ванной, да и от тебя самого пахнет именно так, когда ты выходишь из душа. Терпкий смородиновый запах, витавший где-то в районе шеи даже из-под немудрёного костюма из тряпок. Смесь одеколона, тоже до жути знакомого, геля для душа, и Попов дергается, понимая, кто сейчас стоит перед ним. Образ привычного человека рядом и этого не сочетаются, как не верти. Существо хватает Диму за запястье, волочит за собой по полу, а затем кидает сверху на Серёжу, все ещё безуспешно пытающегося снять ключ с длинной цепи. -Долго вы там еще? - скучающе бормочет девочка, тяжело вздыхая, и Арсений понимает, что ему уже не так страшно, как, например, минут пять назад, но мурашки по его спине все равно бегут. Рот пересох от ужасного ощущения паршивого страха, а Дима с Серёжей, которые до сих пор судорожно пытались снять ключ с цепи, добавляли острых ощущений. В полутьме их силуэты были едва заметны, но было понятно, что у них явно какие-то проблемы. Они копошились на месте, отчаянно пытаясь расправиться с элементарным замком, но у них ничего не получалось, - всё. Мне надоело, - обрубил ребенок, а затем, в ту же секунду раздался оглушительный вой сирены. Свет, который был так нужен еще минуту назад, включился, темно-красный, как бы намекающий, что пора давать деру, - с вами неинтересно играть по вашим правилам, поиграем по моим. Убегайте отсюда! Арсений не успевает опомниться, как перед его глазами пробегает Серёжа, тянущий за собой Диму. Его руку хватает Никита, которого, в свою очередь, тянет Глаша, и уже через секунду все пятеро несутся назад. Бежать. Но куда? Паника заволочила сознание, отдаваясь шумом в ушах, а сердце колотилось так быстро, что готово было порвать грудную клетку, забрызгав все окружение теплой кровью. До учителя доходит, что бежать нужно именно "назад", снова - через всю локацию. Комната доктора, тайная дверь, за которой их снова пугает маленькая дрянь. Впервые мужчина жалеет о своем очень высоком росте, потому что быть проворным, пролезая в такие места, просто невозможно. Кровь стучит в ушах, но когда команда преодолевает последнюю дверь, выбегая на финишную прямую, становится чуть легче. Все врезаются в стенку, останавливаясь около своеобразного "финиша" - двери с цифрой "пять", ключ от которой висел на той самой цепи у питомца. -Открывайте, мать вашу! - визжит девушка, пихая Матвиенко к ней. Девочка неспешно выходит в коридор из последней комнаты, а за её спиной неистово трясется та самая решетка. Секунда - и она вылетает с диким треском, а существо, рыча, медленно крадется вперед, хаотично дергаясь в мигающем свете. Вой сирены оглушает всех, перекрывая все остальные звуки, - где ключ? -Мы не взяли! - орет ей Серёжа, сжимаясь в комок, - мы его так и не вытащили. Пам-пам, вот и все. На этом можно поставить жирную точку в их умении работать в команде, да и работать вообще. Попову до ужаса хочется пробить себе лоб ладонью, но он лишь тяжело вздыхает, понимая, что паника накатывает с новой силой. Мозг отключается окончательно, и он облокачивается на перепуганного Позова, который то и дело начинал скулить. -Вы дегенераты? - Глаша переходит на ультразвук, и тот самый питомец, потому что называть его Губером Арсу не хочется, слышит их. Рыча, он несется вперед, царапая пол, но в последнюю секунду, когда все пятеро думали, что это реально их конец, дверь, закрытая ранее, открывается. -А ну быстро сюда! - бросает им появившийся там оператор, в котором опешившие Серёжа с Димой распознают Витольда, и все бросаются в свое спасение - светлую и просторную операторскую. Парень захлопывает дверь, с треском повернув замок, а затем с той стороны раздается протяжный вой со скрежетом чего-то о стену. Неужели это все осталось позади? Наконец-то, ёб твою мать! Здесь уютно и светло, приятно пахнет кофе, а так же относительно спокойно. Весь пиздец остался за этой дверью. -Мы не прошли? - разочарованно выдыхает Серёжа, плюхаясь на мягкий диванчик. Ему, если честно, сейчас даже все равно на то, что парнем-оператором оказался их старый знакомый. Он хочет лечь и умереть на пару суток, чтобы хоть как-то прийти в себя. Не удивляется, конечно, и Арсений, которому Антон уже все рассказал, в том числе и о старых-новых работниках. Он лишь сидит у дивана, прямо на полу, и тяжело дышит, медленно возвращаясь в реальность. Отпустить от себя то, что все кончилось, не так просто, как кажется. -Почему же? - удивленно спрашивает Витольд, доставая с заднего кармана джинсов телефон, - прошли. Ровно час и тридцать секунд. По идее, у вас ровно час и был, вы справились. -Но как же ключ? - непонимающие спрашивает Дима, полностью восстановив дыхание, - мы же его не взяли. -Я поэтому вам и открыл, - он пожимает плечами, - если у вас реально не получилось его взять, то, скорее всего, там какие-то свои проблемы. Тут уже было бы нечестно не засчитать вам победу, если вина не ваша. Вы уложились во время, только вот не сумели взять то, что нужно. -Прикольно, - сипит Глаша, поднимаясь на ноги, - можно чего-нибудь попить, а то я сейчас коней тут привяжу? -Чай, кофе, конфеты, печенье, - улыбается Витольд, наблюдая за абсолютно выбившейся из сил командой, - поздравляю, кстати, раз уж так. В операторской закипела бесшумная работа. Кто-то пошел наливать себе кипяток в пластиковый стаканчик, например, Серёжа с Глашей, а кто-то тут же направился к печенью, как Дима и Никита. Арсений же устало присел на диванчик, закинув ногу на ногу и вздохнул. Появилось глупое и странное желание увидеть Антона и зачем-то обнять его, вжавшись в худое тельце. -Это было отпадно, - наконец, вымолвила девушка, шурша оберткой, - актеры вообще бомба, я просто рыдала в некоторых моментах. Кстати, сколько лет девочке? -Двадцать семь, - ошеломляет всех своей улыбкой Витольд, уперевшись спиной в стенку, и сдавленно хихикая, видя шок на лицах перед собой, - у нее просто рост сто тридцать девять. -А у актера какой? - Никита потер переносицу, - он кажется таким высоким и огромным, что просто полная жуть. Даже я пересрался. -Мне кажется, вам лучше знать по поводу его роста, - задумывается Витовский, обведя комнату взглядом. За окном было уже темно, и валил медленный крупный снег, - вы с ним, все-таки, в одном классе учитесь, не я. Ладно, он думал, что большего шока, чем от возраста актрисы на их лицах быть не могло. Однако он жестко ошибся. Тогда это было скорее просто легкое удивление, потому что то, что наступило сейчас, даже шоком не назовешь, если только с огромной натяжкой.

***

Взяв с каждого клятвенное обещание позвонить, как они доберутся домой, Арсений с миром отпустил свой класс, а сам же остался на Маяковской. Он присел на лавочку на площади, наблюдая за кружащимся снегом, и стал разглядывать местность вокруг себя. Высокие качели, занятые почти целиком, причудливые фонарные сетки на столбах, сам Маяковский, поэтично глядящий куда-то вдаль. Симпатично тут. Почти самый центр, вечер, но народу все равно мало. Видимо, каникулы были далеко не у всех учащихся Москвы, иначе такое было объяснить нельзя. Стаканчик горячего кофе обжигал холодные руки без перчаток, а дым поднимался легкими клубочками, которые мужчина развеивал носом, втягивая в себя приятный аромат. Чисто календарно зима уже подходила к концу, но на самом-то деле температура выше минус пятнадцати не поднималась, а метели кружили по улочками почти каждый день. До весны еще было как до Китая пешком, и это стоило признать с легкой тоской. Попов улыбался, думая о своем. Вернуться в реальность после квеста удалось далеко не сразу, но все эти мысли перебивало то, что он скоро увидится с мышонком, который, наверно, впахивал сегодня как проклятый. Ну, они сами все видели. Желание обнять его и прижать к себе росло с каждой мыслью о нем, поэтому Арсений пытался хоть как-то абстрагироваться от этого, но, увы, получалось полное ничего. Неожиданно его глаз коснулись ледяные руки, закрывая обзор, и стаканчик с кофе чуть не полетел на асфальт. Про себя мужчина смачно выругался, но выйти этому наружу суровая натура учителя не позволила. -Угадайте, кто! - раздается знакомый голос за спиной, и на душе расцветают подснежники. -Даже ни единой мысли нет... - разочарованно отвечает Арсений, а затем его целуют в щеку, обвивая тело ужасно холодными руками. Кое-кто ходил опять без перчаток, - мышонок, ай-ай-ай! -И Вам добрый вечер, - мурлычет парень, перелезая через бортик скамейки. Он присаживается рядом, и Арсений с усмешкой замечает, что ему в одну секунду стало намного теплее, чем раньше, - как вы тут? Понравилось на квесте? -Да, - кивает Попов и сгребает мальчишку в объятия, - особенно ты, - шепчет он ему на ухо и чувствует под пальцами на шее мурашки. Забавно. -Рад, что угодил вам, - хихикает Шаст, собирая под себя ноги, и жмётся к учителю, - от страха не поседели? -Был близок, - честно признается Арсений и улыбается, слыша смех в ответ, - а ты сам как? Устал? -Ага, - кивает головой Антон, жмурясь, - а ещё я очень голодный, - он осматривает площадь, пожирая взглядом стоящий через дорогу "KFC", - пойдёмте, пожалуйста, жрать. -Пойдём, - соглашается Арсений с улыбкой, поднимаясь на ноги. Юноша, все это время сидевший почти на нем, поднимается вместе с ним, обхватив ногами его талию, - а потом куда? -Как куда? - удивлённо спрашивает Шастун, хлопая ресницами, - на качелях качаться, куда ещё! Мы с вами и так никуда никогда вместе не выбирались. Неужели вы не хотите покататься со мной на них в студёную зимнюю пору? -Хочу, - тут же кивает Попов, - только пусть это будет свиданием. Антон, убедившись, что на них никто не смотрит, коротко целует учителя в щеку, а потом трется о неё замёрзшим носом. Химик прикрывает глаза от удовольствия и обнимает парня, прижимая к себе вплотную. Есть, кататься, гулять, да хоть танцевать - неважно абсолютно. Главное то, что они будут вместе, а куда - это уже вопрос времени. Но такое просто счастье увеличивается во много раз, когда Арсений кормит Шаста за самым отдаленным столиком в забегаловке через дорогу, а затем качает на огромных качелях, слушая, как парень восторженно пищит, ловя лицом встречный колючий ветер.