Любовь волчонка ( переделывается )

Когда я вошла в кафе, было уже около восьми. Рабочий персонал кафе проводил меня к столику, располагающемуся весьма далековато от входа. Ага, далековато. Кому я вру? Меня усадили в самую жопу мира, где не только люди, даже официанты толком не захаживали! Здесь стояли только два стола, разделенные между собой большим количеством высоких растений, торчащих из горшков меж спинками стульев. Этой зелени было так много, что создавалась некая иллюзия стены, не дающая рассмотреть, что творилось за соседним столиком. Однако в нашем случае никто не упоминал про звукоизоляцию. Хотя сейчас она мне и не особо понадобилась бы, так как позади все равно всё пустовало, а значит место было более чем идеальным. Тишина и уют, вот оно — счастье. Однако, посмотрев на выросшие чуть ли не в три раза цены кафе, я поняла, что счастье, пожалуй, все-таки в деньгах. Но деваться уже было некуда, к тому же, не каждый же день я по кафешкам разгуливаю. Иногда мне тоже стоит отключать своего встроенного внутреннего еврея. Дождавшись, когда неизвестно каким попутным ветром в мой необитаемый уголок занесёт хотя бы одного официанта, я наконец-таки сделала заказ. Ничего особенного, большая чашка капучино и пирожное тирамису. А пока моё кофейное счастье находилось ещё на ранней стадии приготовления, я решила досконально изучить потолок кафе на наличие трещин и прочих дефектов. На самом деле на них мне было как-то плевать, просто ответы на вопросы приходили гораздо быстрее при запрокинутой голове. Такое ощущение, что время этого мира каким-то магическим способом меняет свою собственную структуру. Порой оно напоминает бурлящую горную реку, которая бежит, снося все на пути, а порой становится похожим на золотые пески Сахары, столетиями не меняющие своё положение. Сейчас был именно второй вариант. Да я, скорее всего, дыру в потолке прожгу раньше, чем будет принесён мой заказ! Стоило только об этом подумать, как позади послышались торопливые шаги. Надо же, а мысли-то и впрямь материальны! Я даже сначала хотела обернуться и высказать официанту все своё «фи» по поводу столь медлительного обслуживания, но, слава богам, что-то вовремя меня остановило. И это «что-то» было крайне хорошо знакомым мне голосом. — Ну давай, выкладывай, что там на сей раз? — негромкий мужской бас, заставил меня из состояния полной амебы, расплывшейся по диванчику, резко прийти в вертикальное положение. — Все весьма сложно. — послышался второй ещё более знакомый голос. — Она невероятно упряма! Поняв, что разговор позади меня намечается весьма интересным, я решила воспользоваться шансом, что нас разделяла лишь тоненькая живая преграда из растений. Конечно же, я сразу узнала, кому принадлежали голоса, ведь с их обладателями была знакома ещё задолго до школьной скамьи. — Она до сих пор отказывается брать деньги твоего отца? — скорее не спросил, а уточнил Зоботарев. — Про них уже давно и речи быть не может. Теперь она отказывается принимать ещё и те, что заработал лично я. И это не смотря на то, что они никак не взаимосвязаны! — в голосе Волкова отчётливо чувствовалось вселенское раздражение. — Такое ощущение, что нежелание лечиться растет прямо пропорционально болезни. Порой даже кажется, что эта дура решила вернуться к событиям того года, когда она хотела покончить жизнь самоубийством, выжрав зараз 2 пачки снотворного в перемешку с ещё какой-то хренью! Я, затаив дыхание, вслушивалась в тихий, но тем не менее весьма эмоциональный разговор позади. Конечно же в моей голове уже успел созреть целый рой всевозможных вопросов, ответы на которые приходилось искать самостоятельно в словах говорящих. Но, к сожалению, чем дольше продолжалась беседа этих двоих, тем сильнее я запутывалась в собственных предположениях. От моего внимания даже ускользнул долгожданный момент, когда официант всё-таки соизволил принести давно сделанный мною заказ. — Эй, бро, а как там вообще в Германии? С момента твоего приезда мы так толком ни разу и не общались. Ты все как-то в себе, да в себе… Так, стопэ. Когда это разговор успел перейти в другое русло? Я же ещё толком ничего не поняла про ту психически расстроенную личность, а тут уже совершенно другие вопросы поднимают! — Как-как? — передразнил друга Павел, а после замолчал на несколько секунд. — Да никак. — Оу, чувак, твой скривившийся фейс говорит намного больше своего обладателя. — противненько хохотнул на заднем плане Зоботарев. — Колись давай. — Элиза. Вот так вот коротко и ясно. Волков лишь произнёс имя какой-то незнакомой девушки, а в моей душе уже словно образовалась чёрная дыра. — О-о-о! — слишком уж воодушевлённо отреагировал Зоботарев. — Давненько ты не упоминал нашу принцессу. — Ага, нашёл на свою голову принцессу с горошиной… — сухо проговорил Паша. — Вместо мозга. — Как категорично. — прицокнул языком Серёжа. — Не в вашем это духе, Павел Анатольевич, девушек дурами обзывать. — Знаешь, бро, вот её-то как раз дурой назвать мой язык и не повернётся. Элиза всегда действует крайне продуманно и чётко. Спланировано. У противника просто не остаётся ни единого шанса на отступление… Затаив дыхание, я слушала все, о чем говорила парочка, сидевшая позади. Недоеденный кусочек тирамису остался забытым на тарелке, а чашка с остывшим капучино — так и не тронутой. — Пашка, я смотрю, ты что-то темнишь. — задумчиво протянул Зоботарев. — На этот раз какой сюрприз выкинула? — Она беременна. В этот момент мир вокруг меня словно рухнул. Извините, мне действительно не послышалось? Прямо сейчас Волков открыто заявил, что какая-то, прости Господи, баба залетела от него?! Немедленно остановите Землю, я выйду в иллюминатор! На протяжении нескольких мгновений со стороны Сергея так же не раздавалось ни единого звука. Похоже, такая новость застала врасплох и его. Однако Зоботарев пришёл в себя гораздо быстрее меня и первое, что сделал этот идиот… Не поверите, он похлопал в ладоши! — Браво! — усмехнулся русый парень. — Ты поди специально себе искал невесту, с которой не соскучишься. Респект молодым папашам! Так уж и быть, на свадьбу подарю вам пару-тройку подгузников. — Слушай, Серый, ты совсем идиот или только придуриваешься?! — вспылил Волков. — Ты действительно мудак, если думаешь, что этот ребёнок от меня! — Конечно же я не могу быть в этом абсолютно уверен, но факт того, что вы с Элизой вели довольно-таки активную ночную жизнь, остаётся фактом. Так какой там срок? — По её словам уже четвёртая. — в интонации Паши проскальзывала нервозность. — Чу-у-удненько. — бесцветным голосом протянул Зоботарев. — Твои дальнейшие действия? — Серый, да пойми ты, я в душе не ебу, что мне теперь со всем этим делать! — у Волкова сдавали нервы. — За последнюю поездку, у нас было всего лишь раз и то, в самом начале, и то… — Та-а-ак, стоп. Прекратить базар. — прервал друга Зоботарев. — Вряд ли я горю особым желанием услышать, что и как у вас там было, поэтому просто заткнись и успокойся. В воздухе тут же повисло молчание. Я каждой клеточкой своего тела ощущала то невидимое напряжение, что возникло за соседним столом. А доносившееся до меня рваное дыхание Волкова позволяло ещё и почувствовать все те эмоции, что захлестывали парня с головой. — У меня есть несколько вариантов решения твоей проблемы. — вновь подал голос Серёга. — Аборт? — ни на секунду не задумываясь, спросил Паша. — Как один из. — на интуитивном уровне я поняла, что Зоботарев одобрительно кивнул. — Однако его нужно делать до срока в двенадцать недель. Вообще, для меня аборт равносилен убийству, так что сразу рассмотри второй вариант. Мы не знаем точно, кто настоящий отец, а значит стоит провести ДНК экспертизу и выявить правду. — Но для проведения теста нужен биологический материал. Как ты себе это представляешь без наличия самого ребёнка? — Вообще-то биологический материал малыша можно взять и до его рождения. -…? — Объясняю для особо одарённых, — тяжело вздохнул Зоботарев. — Берут специальный такой шприц, прокалывают им живот и забирают небольшое количество биологического материала плода. Но…! — Блин, какое ещё «но»?! — Процедура очень опасна. Возможность выкидыша увеличивается чуть ли не в три раза. А значит, это тоже считается убийством. — Сдурел что ли?! Да какое, к черту, убийство, если ребёнок ещё даже не родился?! — А это и не обязательно, ведь он уже живой. — осадил Волкова друг. — Серёга, прекрати немедленно на меня так пялиться! Напрягаешь. — Паша заерзал на стуле. — И вообще, откуда столько ненужной информации обитает у тебя в голове? Признавайся! — Во-первых, не забывай, что у меня старшая сестра сейчас уже третьего вынашивает. А во-вторых, как выяснилось, она нужна именно для таких идиотов, как ты. — Спасибо, без комплиментов не обошлось. — недовольно буркнул Волков. — Предлагаешь дождаться рождения ребёнка, а потом уже проводить экспертизу? А если он и правда мой? Я, видно, очень не вовремя решила отпить остывший кофе, так как напиток попал мне не в то горло, заставив судорожно содрогаться в конвульсиях от непрекращающихся приступов дикого кашля. Слава богу, что двум позади сидящим джентельменам было глубоко насрать на вот-вот готовую откопытиться леди. — Мне кажется, Волков, ты и сам прекрасно знаешь ответ на свой вопрос. — Я по уши в дерьме… — практически шёпотом произнес брюнет. — Да не бздо, бывало и хуже. — хохотнул Зоботарев. — Я вот, кстати, до сих пор на тебя очень обижен. — Это ещё за что? — абсолютно не понял такого заявления Волков. — Как это за что? Я думал, что ты первым оценишь сегодняшнюю фишечку, но вместо этого она осталась абсолютно безо всякого внимания. — плаксиво протянул Серёжа, а я тут же поняла, о какой именно «фишечке» шла речь. Если пару секунд назад я была до слез растрогана словами Зоботарева о новой, ещё не успевшей появиться на свет жизни, то сейчас мне жутко захотелось его придушить. К сожалению, такое желание оказалось весьма не исполнимым, а потому пришлось подавить гнев в себе и вместо этого полностью обратиться в слух. Сейчас речь пойдет обо мне. — Ты о Снежковой? — Нет, о Морозовой! В ехидстве Зоботарева отчётливо читалось желание покрасоваться перед другом. Оно вызвало у меня отвращение, но в тот же момент и какое-то чувство радости, ведь становилось ясным, что утренний инцидент был не делом рук Волкова. — Ну? — не унимался Сережа. — Что скажешь? — Я… Услышать ответ Волкова мне не дал зазвонивший в кармане мобильник. Сработавшая вибрация напугала меня, заставив подскочить на месте. Я судорожно потянулась за телефоном и приняла входящий вызов. На том конце провода раздался осипший голос Ани. — Вика! Эй… Меня кто-нибудь слышит? — секундная пауза. — Ау… Вик, ты здесь? — Да слышу я тебя. Слышу. — яро зашептала я в трубку, чтобы не спалиться. — Что-то срочное? — Да нет, — замялась подруга. — Просто скучно стало, решила узнать, как сегодняшний день прошёл. После этих слов мне стало ужасно обидно, что такой пустяковый звонок отвлёк меня, не дав услышать ответ Паши, а ведь в нем могло скрываться что-то интересное. Не каждый же день слышишь разговоры о себе, так ещё и от человека, к которому не равнодушна. Параллельно с мимолетной обидой на подругу я также почувствовала сильнейший шок от услышанного ранее и концентрированную ненависть к Зоботареву за сделанное. Все эти три состояния смешались внутри меня, превратившись в четвёртое совершенно новое. Я ощутила злость. Невероятную злость без особых причин. Благо, что вовремя смогла удержаться и подавить это в себе, не нагрубив и без того единственной подруге. Ответом Ане стала лишь короткая, но такая многообещающая фраза. — Сегодня в девять.