Together...

      Оливер всегда выберет Фелисити, даже если его заклятый враг у него в ногах валяться связанным будет — или нет, — если весь мир рушиться будет, он всегда останется с ней. Прошибать стены вошло в привычку ещё года четыре назад, он точно не помнит, кажется, это было при Уилсоне.       Фелисити оказалась снова чертовски права. Когда-нибудь он начнёт её слушать, перестанет говорить подавленным голосом о её умении предсказывать случаемое. Когда-нибудь в следующем году, веке, жизни.       У Чёрной Сирены другие прогнозы относительно погоды их будущего, — хотя их, по сути, давно нет — ей кажется, убить Смоук — выше всех иных прерогатив в жизни. Оливер закрывает уши не себе, подруге, недодевушке, несостоявшемуся предмету обожания.       Очень даже состоявшемуся.       Кровь из ушей вот-вот должна хлынуть и растечься горными реками, только вот руки всё ещё на лице Фелисити. И Кёртис появляется очень вовремя.       Безумное лицо Смоук, глядящее Лорел прямо в лицо, перекрывает дыхание у троих, но и сама Наблюдатель бьёт так, будто совсем не за себя мстит.       — Я не согнула запястье.       И этим нужно гордиться.