***
На сей раз большинство представителей знати либо не приехало отмечать празднование по своим обстоятельствам, либо отсиживалось дома (здесь тоже не обошлось без совпадений). А те, кто соизволил-таки прибыть, удостоились видных мест в стороне от толпы. Судья заранее потребовал подготовить место и ему, как единственному на нынешний год представителю королевской власти. Подготовили - в первых рядах, на помосте. И даже подвезли чиновника в повозке прямиком к ступеням, миновав простой народ. Веселье уже разразилось не на шутку, и Труйльфу чувствовал особый вкус сегодняшнего дня. Лицедею стоило огромных усилий продолжать празднество - когда он уже почувствовал на себе заинтересованный и в то же время робкий взор тщательно избегающего его звонаря. Идея чёрта сработала: он сумел вложить мысль в голову Квазимодо, и сделать её настолько навязчивой - что тот (наконец-то!) вышел сюда! Наконец-то механизм был запущен! И Клопен не мог более игнорировать это человеческое создание, оставаться в стороне - хищным лисьим взором он отыскивал везде несчастного "пса" министра Фролло. Тот, словно напуганный заяц, убегал, стремился спрятаться - но вновь и вновь натыкался на этого не-человека, который преследовал его словно стервятник. А ведь до кульминации было ещё далеко!.. Эсмеральда! ...Очередная шестерёнка включилась в работу. Вот провокация, глумление над всеми запретами, установленными вершителем правосудия: настолько смелым, откровенным и неожиданным оказалось появление цыганской танцовщицы, возникшей из ниоткуда (всё согласно плану!), что судья растерялся - и пребывал в смятении ровно до тех пор, пока его шляпу дерзко не надвинули на лицо. А чертовка уже ускакала, ещё и поддразнила напоследок. Настал интригующий момент - и вот сама Эсмеральда вытащила на сцену убогого юношу (чему Труйльфу никак не мог нарадоваться). И... - Это не маска! Это его лицо! - воскликнули из ахнувшей толпы. Это открытие повергло всех в шок. - Как он ужасен! - Это же звонарь из Нотр-Дама! - огласили имя несчастного. Почувствовав волнения, фигляр поспешил, не скрывая своей радости, усмирить стихию: - Дамы и господа! Только без паники! Мы искали самое жуткое лицо в Париже - и вот оно! Квазимодо, горбун из Нотр-Дам - Папа Шутов!.. Всё получилось! Пляска грешников разгорелась с новой силой. Она даже свернула в не менее яркое русло (никто не задался вопросом: куда же исчез Труйльфу) и достигла своей кульминации, точки кипения - пока шум толпы враз не сошёл на нет... Дальнейшего сценария лучше и не придумаешь! Персонажи сей комедии сыграли как по нотам. Осталось только навязать одну мыслишку Клоду Фролло, вкусившего аромат волос гитаны. А затем...***
...Затем начались зачистки куда более яростные и масштабные, нежели за все предыдущие двадцать лет. В одну неделю весь Париж превратился в истинный Пандемониум, а Фролло, сам не видя того в зерцале, стал его правителем, полновластным королём, сатаной... ...Это с человеческой точки зрения. Сам же сатана был об этом человеке немного иного мнения - он снова напомнил о себе всё тем же способом, что и двадцать лет назад. Министр узрел то самое лицо из камня, но он настолько уповал на заступничество высших сил: что его поймут и простят, а накажут дьявола - что сей облик на стене катедраля, вернувшись через двадцать лет, лишь разозлил блюстителя порядка. Клод не воспринял сие явление как знак, он не задумался об этом ни на миг. А глядя на каменную физиономию, тут же вспомнил глумление того самого скомороха - и Фролло задумал отомстить. Отомстить всем своим обидчикам - раз и навсегда. Однако основные вершители судьбы судьи уже подводили последнего к концу его земной жизни, хотя он этого и не понимал. Даже поимка цыган не решала абсолютно ничего. Эсмеральде ещё предстояло сыграть свою роль до конца - тут уже помогла Джали: фамильяр обеспечивал живучесть девчонки, помог в этом ей и сейчас... А уж когда Клод окончательно сошёл с ума и выболтал всю правду своему бывшему подопечному - тут уж настала кульминация того, чего Клопен ждал все эти годы. Небольшая шалость с его стороны - и, с искажённым от ужаса лицом, смертный муж, отчаянно цеплявшийся за жизнь, словно был втянут в Преисподнюю под стенами осаждённого Собора вместе с оскалившейся гранитной гаргульей... Клод Фролло окончательно пал.***
Судья поднялся на ноги посреди шипящего и ревущего пламени, сжирающего остатки эшафота, прочих деревянных конструкций и трупы убитых в сегодняшней битве. Первая мысль, пришедшая в голову, сорвалась с уст блюстителя порядка: - Я жив? Дым и жар пламени искажали красную от света огня реальность. На каменной площади продолжалось побоище. Узрев, что раненый противник теснит его капитана, судья разозлился: - Добей ты уже эту мразь! - видя как капитан пасует, Фролло поспешил отнять у него меч - и рубануть по врагу... пока не понял: что меча в руке у него нет, а враг продолжает наступление как ни в чём не бывало. - Что за...?! - Клод непонимающе глянул на свои ладони. Тут он узрел: как сквозь него упал вот этот его сражённый офицер, оппонент приблизился вплотную - и растворился (на самом деле - прошёл судью насквозь), а приглушённые звуки отдаются эхом. Мужчина начал испуганно ощупывать себя. - Ты мёртв, - раздался безжалостный знакомый голос за спиной. Он звучал так же громко и отчётливо, как и голос самого министра. Последний обернулся - пред ним стоял Клопен Труйльфу и смотрел на своего врага не отводя взора, явно видя его перед собой. Ни тени улыбки. - Я долго ждал этого момента, - изрёк, наконец-то цыган, криво усмехнувшись. - Что значит: "долго ждал этого момента"?! - с вызовом бросил Фролло, хотя был очень напуган. - Момента, когда ты пойдёшь со мной, - пояснил оппонент. - Ты не представляешь: сколько усилий было приложено, пока шла подготовка!.. - Что ты болтаешь, грязный сукин сын?! Двугрошовый фигляр! Да я тебя раздавлю, ничтожество! Уничтожу! - прорычал Клод и шагнул к нахалу, намереваясь исполнить свою угрозу. - Но-но! - с не меньшей угрозой изрёк тот неожиданно сильным и глубоким тембром, очень отличающимся от того, которым он говорил все эти годы. В глазах, в лице и в теле проглянуло нечто нечеловеческое. Весь облик задышал инфернальной сущностью. Фролло, узрев сие и ощутив полновластную мощь этого существа, волной окатившей его, в ужасе отшатнулся. Тёмное создание, успокоившись и окончательно вернувшись в свой человеческий облик (лишь вздёрнутый уголок рта да лукавый прищур словно бы говорили: "То-то же!"), продолжило: - Да, усилий было приложено много для того, чтобы ты попал сюда. - Сюда?! - эхом откликнулся непонимающий наместник. - Посмотри, - Труйльфу указал на обезображенный падением с высоты труп, который уже успел облезть и почернеть, придавленный и частично размозжённый расколовшейся гаргульей. - Вон твои, никому не нужные останки. Пламя продолжало есть то, что некогда было телом первого человека в Париже - зрелище жуткое даже для такого любителя сожжений, как судья Фролло. Клод стоял обомлевший. - Неужто ты думал, что попадёшь в лучший мир - это после всего того, что ты сделал? - только после этого человек ожил. - Это всё ты! Ты соблазнил девчонкой! - затараторил умерший. - Я делал то, что был должен! Что требовали Небеса!.. - ТЫ ДЕЛАЛ ТО, ЧТО ТРЕБОВАЛ ТЫ САМ! - громовым голосом, вовсе далёким от человеческого, отрезал Клопен. И, узрев, что было начавший истерику инквизитор присмирел, уже более спокойно прибавил: - Зачем бы тогда Небесам готовить всё это? Зачем Небесам посылать двадцать лет назад этих юнцов? Зачем Небесам посылать меня, в конце концов? Оппонент молчал. А его палач отчётливо видел: что выше сказанное никак не укладывается в понимании этого человека. Клод на самом деле не мог ни представить, ни понять, ни, тем более, принять: что никакого противоборства между Высшими Силами нет - что Ад и Рай ни разу не враги, ни разу не соперники, и что здесь находятся Вершитель Правосудия и пародия на него (уж пародией-то себя он признавать не желал). - Ты действительно не понимаешь, что ты сделал? Пойдём, глянем тогда - проведём экскурс по твоему прошлому, вплоть до сегодняшнего дня... А потом ты, по традиции, пойдёшь смотреть то, что тебе никогда не светит. А далее Мы с тобой ооочень долго не расстанемся, - зловеще усмехнулся Труйльфу, имея в виду под словом "мы" не столько себя, сколько всю Братию, ожидавшую разрешения участи уже бывшего судьи Фролло, чудовищного человека. На прощание (прежде, чем покинуть сие Преддверие) "египтянин" инфернального происхождения всё же вручил "путёвку" в Круги Ада по Данте, не сказав при этом ни слова, однако с истинным наслаждением после столь долгого ожидания - исполнив свою последнюю шутку для этой пропащей души... ...И ушёл ставить восклицательный знак в главе земного повествования, с глубоким удовлетворением поставив точку в книге конкретно вот этого человека. Наконец-то его ждёт долгожданный отдых, и он станет чаще вылезать из земного тела. А уж как и когда он это сделает окончательно - кто знает? Ведь, как говорится, смех продлевает жизнь. ...Хотя, тем, кто острит - укорачивает. Откуда он это знает? Он был там.