Точка невозврата.

<POV Cтейс. В дороге проводим весь день, добираясь в отель ближе к ночи. Девушка на ресепшене выдаёт ключи от двухместных номеров, Томлинсон суёт чаевые в карман портье, из последних сил поднимаясь на третий этаж. Проваливаемся в сон без задних ног, давая онемевшей пятой точке расслабление и отдых. Это первое путешествие, хоть и мелкое, которое мы проводим после переезда, да ещё и с новой компанией друзей. Знакомых. Парней. Я понятия не имею. *** Сильный грохот по двери заставляет нехотя открыть глаза, взглянув на часы. — Всего девять утра, какого чёрта?! — Доброе утро, мисс Милтон и Оллфорд. - передо мной официант с подносом еды. —Мистер Стайлс и его друзья просили передать завтрак и отдать записку с местом встречи после утренней тренировки. — Доброе утро. Да, спасибо большое. Забираю столик с едой, поднося ближе к кровати, чтобы насладиться завтраком в постель от парня, занимавшего все мои мысли. *** Мистер Финсток на секунду потерял дар речи, увидев нас на поле. Тренировка идёт два часа, и и застать получилось только последние сорок минут. Зейн делал фото и листал новостную ленту Инстаграма, показывал школьную страницу футболистов и публикуя отчёты снимками. И уверена, Финсток раскрыл бы свои связки на все двести процентов, не будь Кира той самой надеждой в его сборной по атлетике. Мы с интересом наблюдаем за всеми упражнениями, указаниями тренера и меткими бросками по воротам. Кого я обманываю? Тела парней интересуют куда больше, оголяя интерес к мокрым кубикам пресса. После окончания тренировки к трибунам подбежал Луи. — Ждите здесь, буквально тридцать минут. Закинем сумки в отель и до вечера свободны. — Какой смысл будить нас в девять утра, если собираетесь возвращаться после тренировки? — Посмотреть на красивые мужские тела и зарядиться эндорфином. — Не все ходят сюда с такими же целями, как у тебя, дорогой Зейн. — Заткнись, Пейн. Оставшийся день мы провели вместе, гуляя по Денверу и его просторным пешеходным улицам, и наслаждались по истине пришедшей осенью. Фотографировались на плёнку Малика, поедали гадость в виде фастфуда и развлекались до самого вечера. И около десяти, пропустив по коктейлю, мы разошлись без намёка на что-то большее. Они были ответственные к футболу и тренировкам, а завтра важная игра, которая решит, проходит ли наша школа в плей-офф турнира. Всем нужно выспаться, а мне понять, кто такой Гарольд Эдвард Стайлс, и с чем едят остальных из этой компании. День игры. POV Кира. Найл Хоран — блондин с голубыми глазами, ростом на пару сантиметров ниже меня, с ямочками и милой улыбкой. Тихим по сравнению с остальными, но это нисколько не принижает его статус как между ребятами, так и в компаниях. Знакомы с ними около месяца, но меня знатно подбило внутри. В Новом Орлеане за пазухой папы я чувствовала себя защищённой, и хоть родители бы были рады таким связям, хочется не чувствовать ничего. С одной стороны, ничего сверхъестественного не случилось, с другой я опустошена без остатка. Не знаю, что делать. Не понимаю, что в моей голове. С ними комфортно, но все пятеро — шипы, вонзающиеся под кожу. Футбольный матч назначили на полдень. На стадионе мы были за два часа до начала, надевая бейджи на шею и занимая места для прессы. Зейн делал снимки, я смотрела готовые фото на ноутбуке, а Стейс помогала тренеру с раздачей воды и полотенец. Девочка на побегушках, ирония бьёт ключом. Парни делают разминку, растягиваются и хватают футбольные мячи, отрабатывая приёмы в парах. Капитан школьной команды — Луи, у каждого чёрно-белая форма с фамилиями и номерами. Смотрится достойно. Styles#13, Horan#11, Payne#5, Tomlinson#17. До начала пятнадцать минут, Финсток собирает всех к себе, делая последние наставления и давая ребятам эдакий "пинок под зад", мотивирующий надрать задницы команде Денвера. Они кладут руки в кучу, выкрикивая школьную кричалку и расходясь по полю на свои позиции. Главный арбитр даёт свисток, и игра начинается. Два тайма по сорок пять минут плюс перерыв. Начали довольно уверенно. С первых минут преимущество было у наших ребят. Все держались на уровне, отдавая отточенные пасы и делая точные попытки подобраться к воротам поближе. Первый удар, и голкипер противников ловит мяч, откидывая почти к середине поля. Свисток. Луис выбрасывает угловой, передавая точный пас Найлу и мяч таки залетает в ворота. Один - ноль. До конца первого тайма парни не сдавали позиции, пытаясь ещё несколько раз добраться на противоположную сторону поля. За пару минут до свистка в наши ворота залетает мяч, и счёт уравнивается. Один - один, перерыв двадцать минут. Анастейша и Бобби выдают каждому воду и полотенца, провожая взглядами к раздевалке. Второй тайм молниеносен. Бешеные скорости, ощущение, что усмотреть за мячом дело невыполнимое. На поле Луи и Найл, пасуют с ребятами комбинацию на пятерых, забивая гол. ГОЛ! Два - один. Луи добавляет себе очки в сегодняшней игре. Спустя ещё пятнадцать минут успех повторяет парень из нашего класса, делая отрыв в два гола. Три - один. Это определённая заявка на победу! Остается меньше пяти минут, на поле завязывается потасовка. Пейн и парень из команды соперников дерутся. Все вскакивают со своих мест, ожидая вмешательство рефери. Отталкиваю ребят, стоящих спереди из запасных, протискиваясь вперёд. У Лиама льётся кровь из носа, мне становится не по себе. Никто из команды не вмешивается, благоразумие в их головах промелькнуло весьма вовремя. Скрещиваю пальцы. С помощью арбитров Гарри и Найл оттаскивают Пейна. Хватаю чистое полотенце, достаю лёд из портативного холодильника и выхожу к самой разметке, чтобы приложить к его носу. Рука соперника сломана. Игра закончилась со счетом три - один в нашу пользу. Они кричат и радуются, подкидывают поочерёдно Луи, Найла, Джона, мячи которых залетели в ворота соперника. Финсток чмокает каждого в щёку, вытанцовывая перед тренером команды Денвера. — Ребята, поздравляю! Рыжеволосая, несмотря на мокрые от пота тела, прилипает к каждому с крепкими объятиями, или почти к каждому, включая в это число только знакомых. — Лиам, ты как? — Отлично! Будто кровь носом никогда не шла. Видели, как ловко я его... — Как сломал ему руку и нас могли дисквалифицировать с турнира? Как ты пренебрёг командой и результатами сезона? Конечно, видели. Придурок! - Стайлс толкает шатена, проходя прямиком в раздевалку. — Вопи сколько хочешь, Хазз, но было здорово! — Вообще-то, мы за тебя испугались. - тараторит Милтон, максимально сглаживая углы от безысходности. Ребята уходят переодеваться, а я всё ещё безэмоционально сижу на скамье, устраивая мясорубку собственных мыслей. *** Недалеко от отеля проводили ярмарку, о которой трепался каждый третий на улице. Оставляю Стейс на сохранность парней, праздновать сегодняшнюю победу, и шагаю по Гугл картам к нужному адресу. Мне нравилась своего рода эстетика раритета и винтажа, виниловые пластинки и платья 80-х, потёртые косухи, банданы, и воображение окунается в мир тридцатилетней давности, представляя родителей до ужаса влюблённых, приносящих друг другу варенные джинсы и новую жвачку. Мечтаю окунуться в такую жизнь, хотя бы на неделю, чтобы увидеть тот ветер в голове папы и безбашенность мамы, играющей с ветром в догонялки. Набрав два пакета всякой всячины, иду в сторону отеля, доверяясь карте и отсутствию топографического кретинизма. Поворот направо, квартал вперёд и за углом будет отель. Плыву по течению с наушниками на полную громкость, пока чья-то массивная рука не останавливает своей грубостью. Оборачиваюсь, сердце проваливается в пятки. — Куда направляешься, конфетка? Молча забираю наушники из его пальцев, продолжая двигаться в отточенном направлении. — Ты не ответила. — Так это же малолетка со скамьи, помогала Пейну остановить кровь. - голос грубее предыдущего, по телу носятся мурашки. — Погоди... Тот, что покалечил Джека? — Девушка Пейна? Хм, интересно... - брюнетка ехидно улыбается. Дойти до ближайшей шумной улицы, бросить пакеты и рвануть со всех ног. Всего сто метров и я в безопасности. Медленно оставляю покупки на дороге, считая в голове до трёх и начиная бежать. Победа длилась недолго, уже через считанные секунды падаю на пятую точку, врезаясь в четвёртого из этой компании. В следующее мгновение перестаю отдавать отчёт равновесию, ощущая жуткую боль в руке. Удар, ещё, и ещё. Металлический привкус обдаёт глотку, тело сковано так, что сложно пошевелиться. Решающим становится удар под дых, звёзды окружают голову, и я падаю вниз, теряя сознание. Страшно подумать, что парни подняли руку на незнакомую девушку развлечения или мести ради. Но причём здесь я? Причём футбол и этот, будь он проклят, Лиам? Пытаюсь перебороть жгучую боль, осматриваясь через пятнадцать минут. Меня избили. Это действительно произошло? И истерический смех разрывает нутро вперемешку со слезами и накатывающей истерикой. Сложно встать с дороги и опираться на правую ногу, сложно делать глубокий вдох. Теперь понятна разница между Новым Орлеаном под крылом родителей и жизнью, которую мы выбрали сами. Компанию, которую выбрали. В Луизиане даже уличные собаки не лаяли в сторону Киры Оллфорд, а в Колорадо остановила группа футбольных фанатов и отметелила на все сто. Боюсь представить, что могло быть хуже. Выгляжу, как боксёрская груша из-за парня, которого самой задушить охота. Задушить, но одновременно поцеловать до самых жгучих ощущений. Во мне развивается стокгольмский синдром, только испорченный, подправленный правилами и прописями в сносках к пособию. Каждый шаг отдаётся острой болью, хочется завыть волком и лечь прямо здесь, на холодную дорогу и сухие листья, пока полиция не отвезёт в участок и не свяжется с родителями. Тогда они поймут, что я ничего из себя не представляю, и окажутся правы. И только на этих мыслях, опираясь о стены зданий, начинаю двигаться в сторону отеля. Джинсы порваны, с колена сочится кровь, на правой руке отломан ноготь в мясо. Рвота пробирается вверх гортани, тело передёргивает, будто снова теряю сознание. Полностью в грязи и крови, я дохожу до отеля, избегая чужих взглядов. Нужно добраться до комнаты, выкинуть одежду и принять душ, лечь спать и никогда не вспоминать этот день. Уехать из проклятого Денвера и стереть из памяти штат Колорадо. — Доигралась, идиотка? Открываю дверь номера — пусто. Ставлю телефон на зарядку, любуясь разбитым экраном. Еле хватает сил стянуть всю одежду, открыть воду и бессильно упасть на пол душа. Кричу. Кричу изо всех сил, не пытаясь бороться с чувством боли. Кричу, желая биться о стену, но меня не хватает даже устоять на ногах. Через час, отмыв тело от грязи и крови, достаю аптечку и поочерёдно обрабатываю раны, следя за каждым движением. Чёртов Смурфик, синяки покрыли кожу до ноющих гематом. Натягиваю пижаму, смотрю на часы и безэмоционально падаю на подушку. Ещё и десяти нет, а сон кажется единственным лекарством. Лежу час, игнорируя любые сообщения и звонки. Не могу уснуть, слёзы бесконтрольно стекают с фарфоровых щёк. Не хочу жить. Отписываю Зейну, что я в порядке и ложусь спать, чтобы никто не трогал это и так безжизненное тело. Впервые за все годы знакомства с подругой мне не хочется её видеть. Просыпаюсь от хлопка двери. Милтон старается идти тихо, врезаясь в тумбу и роняя мобильник. Если она пьяна, надеюсь, этим никто не воспользовался. Они, конечно, те ещё придурки, но не настолько низкие для своих восемнадцати плюс лет. — Спишь? Натягиваю одеяло по самую макушку, пытаясь убедительно сопеть. Дыхание сбивается из-за накатывающих слёз. Не произношу и звука, закрывая глаза и считая овечек в голове, чтобы уснуть. — Почему здесь кровь? - чёрт бы побрал мою невнимательность! — Кира... Рыжеволосая подходит ближе, пытаясь аккуратно поднять одеяло. Цепляюсь за него, как за спасательный круг, но Милтон удаётся узреть опухшую вишнёвую ссадину на губе. Вскрикивает, закрывая рот руками. — Твою мать! Что ... что это?! Стук в нашу дверь, топот по коридору. Видимо, её визг услышал весь отель, решая собраться на представление. — Не открывай, я всё объясню, если пообещаешь... — Всё в поряд... Гарольд заходит первым, онемев при виде моего лица. Машу головой, умоляюще сложив руки, мол, одумайся, идиот, закрой рот. Парень не церемонится, подходя к кровати и стягивая одеяло. Аккуратно, не позволяя схватиться за свою последнюю надежду на скрытность. Благодарю себя за пижаму с длинными рукавами, на глаза бросается лишь перебинтованные пальцы и разбитая губа. — Твою ж мать... Зажмуриваю глаза, не желая видеть реакцию этих двоих. Молюсь на их молчание и держу кулаки сжатыми. Нет сил придумывать нелепые отговорки, так же как и сказать правду. — Будьте тише. — Что случилось?! - Стайлс подходит ближе, убирая волосы с лица. — Неудачное приземление, и не думайте смеяться! Собиралась входить, а дверь автоматическая и сработала на того, кто выходил и... — На чей кулак? - Малик садится рядом, внимательно осматривая лицо. — Покажи остальное. Собираюсь сказать всю правду, лишь бы сюда никто больше не заявился. Мне хватает трёх нежеланных зрителей, чтобы отужинать вкусом боли. Хочу рассказать абсолютно всё: как Лиам оставил записку, как смотрел каждый день, как закрыл нас в подсобке и целовал шею. Хочу рассказать, как больно сердцу и что серьёзные отношения обходили меня стороной все семнадцать лет. Объяснить эти больные эмоции и чувства, показаться самой глупой на свете, и в конце мысленного тайфуна осознать, что это совсем не те люди, которым хочется открыть себя на все сто процентов. Не Гарри, может Зейну и Стейс, но точно не кудрявому сердцееду. — Кто? - Пейн залетает в номер, не подходя ближе двух метров. — Скажи мне, кто это сделал. К т о? Злость бурлит в его венах вместо крови. Кулаки сжимаются до хруста костяшек, шея напряжена, дыхание прерывистое. — Дверь! - перехожу на крик, чтобы меня хоть кто-то услышал. — Я просила сделать это ещё после того, как зашёл Гарри. Неужели так сложно прийти в себя и включить мозги, Милтон? - злюсь, сжимая челюсть до боли в зубах. — Наткнулась на фанатов с хорошей памятью. И такое бывает, представляете! — Какие-то особи мужского пола избили тебя, я правильно понимаю? — Абсолютно. Трое парней и девушка. Очевидно, дружки того парня, которому Пейн сегодня сломал руку. Как там говорится? Око за око? Я просто шла домой, чтобы насладиться вечером, но из-за тебя, чёртов ублюдок, выгляжу так. - поднимаюсь с кровати, еле держа равновесие, и стягиваю пижаму, оставаясь в трусах и прикрывая грудь руками. Тело синее, чем пару часов назад. — Это отражение твоей души, Лиам. Гниющей души. Все, кто имеют к тебе хоть какое-то отношение, платят за это? Лучше бы усидела на попе ровно, когда ты начал махать руками. Лучше бы была незаметной тенью болельщиков. Мне абсолютно насрать, сколько крови вытекло из твоего носа и сломан ли он. Ты — чёртово проклятье моего личного ада. Ненавижу. Тишина. Подруга изо всех сил старается сдержать слёзы, прикусывая губу и перебирая подол платья. У парней перекрыло дыхание. Лиам подходит к стене, ударяя кулаками несколько раз. Сгибаюсь, чтобы подобрать пижаму и скрыть от глаз ребят синеющее кровавое месиво. Нога подкашивается и я начинаю падать, умело группируясь до отчаянного визга. — Я помогу. Малик берёт меня на руки, относя в ванную комнату и хватая пижаму. Через пять минут обрабатывает раны и забирает в их с Гарри апартаменты, оставляя двоих наедине с демонами послевкусия.