Каждому дьяволу положен свой ангел.

      Осень. Ветер колебал мертвые листья за окном, нежно завывая и срывая их, увлекая в бешеный танец. Дождь барабанил по карнизу, играя легкомысленную мелодию, которая не могла не завораживать своей красотой. Ментор с угрюмой миной сидел в полумраке, наблюдая за тем, как Капитолий тонул в объятиях октября.       Через пару мгновений в его спальню постучались. Это был настойчивый и неожиданный звук. Как гром среди ясного неба. -Можно? -приглушенным тоном спросила сопровождающая. В ее руках находились два бокала и бутылка дорогого капитолийского вина. -Заходи, коль пришла, -не вставая с кресла, хриплым голосом ответил он, -Что за праздник? -Так и думала, -демонстративно закатив глаза, произнесла Эффи, -Вообще-то сегодня ровно пять лет с начала нашей совместной работы. -А я то думаю, почему я начал привыкать к твоим безбашенным нарядам, -не скрывая ухмылки, сказал Хеймитч и принялся открывать вино. Затем он поднял на нее глаза и добавил, — и к туго затянутым корсетам. -Что? Тот случай был ошибкой, -возмутилась девушка. -Но тебе понравилось. Признайся, — разлив багровую жидкость в хрусталь, потребовал мужчина. Тринкет немного призадумалась и опустила голову вниз, устремив свой взор на ковер. -Было неплохо, -уверенно ответила она. -Что прости? Неплохо? — недоумевая, как спичка вспыхнул Хеймитч. -Шучу, — смущенно прошептала Эффи. -Я, конечно, не мастер толкать речи, но хочу кое-что сказать. Капитолийка замерла в ожидании чего-то непредвиденного. Она даже не представляла, что может придумать его затуманенный, уже пьяный, мозг. -Эти пять лет можно было бы назвать незаметными, если бы я не обладал памятью. Если бы я не помнил тех детишек, что погибли на арене за это время. Если бы я не понимал сущности Капитолия и Игр в целом, тогда может быть я был бы счастлив где-то в двенадцатом. Слабая улыбка тронула его губы. -Однако, сейчас я здесь, и от той участи, что выпала на мою долю, мне деться некуда. Но я бы хотел поговорить о твоей участи. Глаза сопровождающей сверкнули страхом, она боялась представить, что он скажет. В то время, как в глазах ментора сияли дьявольские огоньки. -Я помню то время, когда ты была, скажем так, маленькой, когда ты была моделью. Ты тогда уже по уши купалась в славе, одевала самые модные и вычурные наряды, примеряла всякие сумасшедшие парики. Но потом ты зачем-то решила стать стажером в Играх, лишила себя полной безопасности и решила идти плечом к плечу со смертью. Зачем ты взвалила это бремя на себя? Мертвая тишина царила в комнате, пока девушка искала ответ. Его серые проницательные глаза выжигали все изнутри. -Не знаю, -тихо ответила Эффи, — И с чего ты взял, что я иду со смертью? -Знаешь! -сорвавшись, крикнул он, -Только ты знаешь ответ на этот чертов вопрос! Только ты! Нахмурив брови, Эбернети яростно жестикулировал руками. -С чего я так решил? Да потому, что одно неверное слово и ты в черном ящике. Если ты хоть как-то не понравишься Сноу, он прикончит тебя! -Я тоже имею право высказаться, если оно есть у тебя, — невозмутимо произнесла Эффи. -Слушаю, -скрывая свое недовольство и злость, выдавил он. -Я никогда не думала, что такой грубиян и алкоголик как ты, может стать хорошим другом. Временами ты несносный, заносчивый и невыносимый мужлан, но я пришла не для того, чтобы обсуждать твои недостатки. Кроме того, в тебе есть плюсы. Один из них-надежность. Ты всегда придешь на помощь, подставишь свое сильное плечо, дашь мудрый и главное, что хладнокровный, совет. Но, увы, только тогда, когда трезв. Знаешь, Хеймитч, решив связать жизнь с Играми, я думала, что буду другой, не такой, как все. -У тебя ужасно получилось. Ты такая, как все, -в лоб указал ментор. Он никогда ничего не скрывал, всегда говорил то, что думает. За это и поплатился самым дорогим, что у него когда-то было, — Безумные наряды, вычурные парики и непонятные махинации со внешностью. Но ради чего это, Эффи? Ради того, чтобы тебя заметили? -Сам знаешь, что нет. Ты не замечал меня ровно год, избегал, -вспоминая, ответила она и потупилась на бокал в руке. -Я бы разглядел тебя, если бы ты была настоящей, -мягко улыбнувшись, произнес Хеймитч, — Но после того раза, который ты называешь ошибкой, я понял, что не смогу общаться с той Эффи Тринкет. -Какой-то ты слишком добрый и романтичный сегодня, -приметила экскорт. -Вот! Вот она та женщина, которую я знал все эти годы, которая вечно втирает мне какие-то неведомые правила: этикет, манеры. Слушай, только не понимаю за каким хреном ты приперлась сюда с бутылкой вина? Чего ты хочешь? — после этих яростных слов ментор вскочил и оказался рядом с ней, стоящей напротив кровати. Девушка вскинула руки в жесте примирения. -Боишься меня? До сих пор? Его рот тронула издевательская насмешка. -И правильно, ведь от победителя неизвестно, что ждать. Я ведь способен убивать. Знаешь, так вот ты тоже. Сколько ты вытянула бумажек с именами невинных детей, которые полегли смертью храбрых? Их никто не вспомнит, а ты тут вино распиваешь. Ты кукла, Тринкет! -Так вся эта грубость всего лишь твоя маска, -догадалась Эффи. -Нет, это не маска. Это моя сущность, то, что приобрел на долгую вечную память, победив однажды, -глаза Эбернети сверкали яростью, какую не видел никто долгие годы. -Ты можешь быть другим, -положив ему руку на грудь, прошептала девушка. -А хочу ли? Хочу ли я, чтобы меня ранили. После победы я был добреньким мальчишкой, так вот посмотри, что со мной случилось! -резко отойдя, он сел на кровать спиной к ней. -Хеймитч, -выдохнула она, -время. Время все изменит, оно залечивает самые тяжелые раны. -Лично я с каждым днём убеждаюсь, что нет. Время калечит. Калечит меня, мою душу. Что оно со мной сделало? То, что делает со всеми хорошими людьми, которые когда-то почувствовали боль, отчаяние, горечь, разочарование. Все то, что ранит сердце, из-за чего душа черствеет. Нет того Хеймитча, который был полон сил и самоотверженности. Пусть я изменился внешне, начал пить, но я перестал доверять, иногда даже самому себе. Когда я ощущал колющую боль в сердце, я готов был его вырвать, запереть на замок, чтобы никто не тронул. Боль прошла. Но что со мной стало? Посмотри на меня! Проникновенный, наглый взгляд, вечные ухмылки и минимум доброты к окружающим. Потому что мне пришлось повзрослеть в 16 лет, научиться закрываться ото всех, перетерпеть несмолкающую боль. И понять, что в этом мире я остался один, и что даже самые близкие покидают. Так вот ваше гребанное время ничего не залечило, оно с каждым годом напоминает мне о тех временах, когда я хотел противостоять Сноу, а он убил всех моих родных. До единого. -Я не знала, -сочувствуя, прошептала Эффи. -Не стоит розовых соплей, -грубо, впрочем как обычно отрезал Хеймитч. -Я о тебе ничего не знаю. Расскажи, -начала упрашивать она. -Мне нечего рассказать тебе, принцесса. Но про твои наряды я тоже слушать устал. -Я не говорила про платья ни слова, -заметила Тринкет, — Или ты решил так выгнать меня? Между этими людьми что-то случилось. Они не язвили друг другу, как это было чаще всего, они были друзьями. -Нет, просто ты сейчас напьешься в хлам, а я должен буду тебя спать уложить? А если ты начнешь просить о чем-нибудь? Я ведь засуну свое джентльменство куда подальше и выполню просьбу, а ты потом будешь жалеть и стыдиться этого. Это же стыд такой, что ты спала со мной! -всплеснув руками, съязвил Хеймитч, начав лезть в бутылку. Эффи, не раздумывая, отвесила ему звонкую пощечину и мигом вылетела из комнаты, наматывая слезы на кулак. Не было печали…       Ментор, резко протрезвев, вылетел за ней. -Эффи! Эффи! Она не откликалась. -Тринкет, твою мать! -выпалил Хеймитч. Он зашел в ее спальню и увидел картину, не радующую глаз. Эффи плакала, уткнувшись в подушку. -Эй, солнышко, -положив руку на ее неравномерно дергающуюся спину, мягко произнес Эбернети. -Пошел вон отсюда! -резко поднявшись, сопровождающая кинула в него подушку. -Ну, идиот я. Ты же знаешь, что я никому не скажу, -опустив взор, сказал он. Она ничего не ответила, лишь подняла на него мокрые от слез глаза. Отчего в груди все сжалось. -Ты даже извиниться нормально не можешь, -упрекнула Эффи. -Ну, детка, это не в моих правилах, — ухмыльнувшись, ответил Хеймитч. Та толкнула мужчину в плечо, реакция его не подвела. Девушка оказалась в сильных мужских объятьях. Ей было тепло и хорошо, она чувствовала защиту и нежность, которая доставалась только ей, и то очень редко.       Взяв инициативу в свой руки, ментор еще сильнее прижал ее к себе и легким движением снял парик, откинув в сторону. Экскорт пришла в недоумение, но ничего не сказала. На ее плечи упали легкие волосы, цвета ржи. Вскоре вглубь комнаты полетели ее туфли, платье, рубашка, брюки, его туфли. Освободившись ото всех атрибутов одежды, он навис над ней так сильно, что ей пришлось сжаться и упереться ручками в его торс. Заведя руки за голову, Хеймитч принялся осыпать тело Эффи поцелуями, тем самым заставляя ее постанывать от удовольствия. Затем он провел рукой по бедру и слегка отвел его в сторону, раскрывая ее. Облокотившись на кровать, мужчина наклонился к ней, чувствуя обжигающее дыхание. Он зарылся лицом в ее волосы и прошептал на ухо: -Прости.