Тэхен — омега, думает Чонгук, глядя на то, как сидящий напротив хен уплетает лапшу из кафетерия рядом с универом. К своей Гук так и не притрагивается, хотя сам внаглую напросился на совместный обед
«хен, жрать хочу, не могу, спасай». А теперь вот сидит и пялится как придурок.
Тэхен.
Омега.
Чонгук не понимает, почему эта мысль вызывает в нем такой диссонанс и почему заставляет чувствовать себя едва ли не обманутым. Что за бред с ним происходит? Ну, омега Тэхен, да. Так он всегда им был: и в младшей школе, и в средней, и в старшей, — их дружбе это никак не мешало, а ведь у него и течки наверняка были…
От внезапной мысли Чонгука бросает в жар.
А ведь и правда. Тэхен — половозрелый омега и старше него, Чонгук слышал от своих школьных приятелей, что течки у омег начинаются, в среднем, в четырнадцать-шестнадцать, редко — позже. Но хен ни разу ничего не говорил, не намекал, что нехорошо себя чувствует или что-то вроде, а ведь Чонгук хоть и друг, но все же альфа. Сам-то он, понятное дело, учуять ничего не мог (и, наверное, слава богу, учитывая, что сейчас дышит через рот), но Тэхен-то об этом не знал. Может быть, они даже виделись в те дни, и Чонгук сидел совсем рядом, может, даже касался такого Тэхена и ничего не замечал… черт.
Почему его вообще это вдруг взволновало?
— Гуки, ты весь красный, с тобой все хорошо? — Тэхен смотрит обеспокоенно. — Почему не ешь? Сам же говорил, что голодный.
— Я ем, ем, — Чонгук поспешно отправляет в рот большую партию лапши и едва не давится. — Все нормально, хен, задумался. О парах, да, о парах.
Тэхен пихает к нему свою банку колы.
— Тебе не рано париться? Семестр только начался.
— Но заданий уже надавали целую кучу.
— Ты такой ответственный, Гуки, — улыбка у Тэхена мягкая и очень красивая. — Помнится, я на первом курсе до последнего пинал балду и радовался жизни.
— А потом?
— А потом рвал задницу, чтобы все сдать. Преподы меня натягивали, конечно, не по-детски, — он смеется, и Гук улыбается вместе с ним. С Тэхеном так же комфортно, как и прежде, тепло, спокойно и светло, разве что сердце стучит сильнее обычного — наверное, он просто реально слишком много волнуется.
— Но теперь я исправился, так что если что, обращайся. Хен плохого не посоветует.
— Хен учит меня материться и сообщениями отвлекает от учебного процесса, — Чонгук открыто усмехается.
— Мелким слова не давали, — отмахивается старший.
— Я вообще-то выше тебя. И сильнее, если уж на то пошло.
— Ну да, ну да. Мой Гуки — большой и взрослый альфа, как я мог забыть.
Мой Гуки.
Чонгук сжимает в руке палочки до побелевших костяшек. Его сердце и должно биться так сильно? Это так задумано? Может, он чем-нибудь болен? Чем-нибудь очень нехорошим.
Звонок тэхеновского телефона очень кстати дает время на передышку.
— Привет, Тэун, — здоровается с собеседником Тэхен. — Что? Да, конечно, — пауза. Чонгук внимательно прислушивается, но фраз этого Тэуна не слышит — слишком далеко. — Увы, никак, среда у меня уже занята. Давай созвонимся вечером и решим, окей? Отлично, тогда до связи, — он кладет трубку и вновь возвращается к Чонгуку.
— Это тот самый Тэун, что на свидание тебя звал? — интересно, можно ли сломать железные палочки голыми руками? Чонгук очень надеется, что нет.
— О, ты что, запомнил? — в глазах Тэхена неподдельное удивление. — Ага, он самый.
Конечно, я запомнил, думает Гук. Еще бы, блин, не запомнить.
— И чего он хотел? Снова приглашал на свидание? Вы с ним встречаетесь?
— Воу-воу, полегче. Это что, допрос? — Тэхен иронично приподнимает бровь, заставляя осечься. Чонгук растерянно хлопает глазами. Действительно, с чего вдруг он так завелся, как будто у него пару уводят? Это всего лишь его глупый хен.
Гук делает глубокий вдох и снова набивает рот лапшой, хотя есть уже не хочется.
— Удивлен, что на тебя кто-то запал, — говорит он, прожевав.
— Чего-о? Совсем оборзел, мелочь? Чтоб ты знал, я просто пиздец как популярен, — Тэхен тычет себя пальцем в грудь. Красивым, длинным пальцем, к слову, но, кхм.
— Ты просто сам по себе пиздец, хен.
— Да иди ты. Обижусь — будешь знать.
— Боюсь-боюсь, — Чонгук самодовольно ухмыляется и возвращается к прежней теме. — Так что, тебя серьезно позвали на второе свидание?
— Представь себе.
— И как это он не испугался, интересно? — Чонгук специально провоцирует, зная, что иначе Тэхен так и продолжит увиливать от ответа.
— Сказал, что одного свидания ему было мало, — улыбается тот между тем. — Мило, правда?
— Прям как из учебника по пикапу.
— Не знал, что ты читаешь учебники по пикапу, Гуки. Я думал, ты хороший мальчик.
— Ты даже не представляешь, хен, — усмехается Чонгук. — Он тебе серьезно нравится?
— Тэун хороший парень и тонсен Юнги. Симпатичный к тому же. А я свободен и нравлюсь ему, так что почему нет? Запомни мудрость, мелкий: никогда не знаешь, как все повернется. Я вот когда того же Юнги впервые увидел, вообще подумал, что он стремная укуренная поганка.
— А теперь? — то, с какой нежностью Тэхен произносит имя старшего, Гуку совсем не нравится.
— Он хороший, — кратко отвечает хен и больше на эту тему не говорит.
Они прощаются спустя час, и, возвращаясь в общагу, Чонгук думает о том, что что-то, кажется, упускает.
***
У Чонгука взрыв, коллапс и падение кумиров. И становление новых. Он не может поверить, что его смешной и глупый хен, которого он знает с детства, вырос в настолько привлекательного парня, но реальность убеждает его в этом с каждым новым днем.
Чонгук старается держаться поближе к старшим и ловит их едва ли не на каждой перемене — исключительно потому, что они друзья детства, конечно.
Друзья детства и не виделись целых два года, и именно поэтому он все чаще зовет хена вместе пообедать.
Им нужно наверстать, думает он, оттирая плечом Хосока и садясь рядом в столовой.
Просто хен слишком приятно (совершенно крышесносно) пахнет, твердит себе Чонгук и усиленно пытается не замечать дискомфорт в штанах.
Плохо.
Очень плохо.
Слишком плохо.
Ебаный пиздец, всхлипывает Чонгук, заперевшись в кабинке туалета и расстегивая ремень. Он касается напряженного члена и закусывает подол футболки, чтобы не стонать — от физического облегчения и морального бессилия. Запах Тэхена словно въелся под кожу, ему не нужно даже представлять его, образ и так все время перед глазами. Чонгук дрочит быстро, желая поскорее избавиться от давящего напряжения, и тихо скулит, когда теплая струя спермы выплескивается в кулак. Он вытирает руку подвернувшейся туалетной бумагой, и обессиленно утыкается лбом в хлипкую перегородку. Я только что дрочил на своего лучшего друга, думает он, чувствуя себя дерьмом.
И мне это понравилось, услужливо добавляет подсознание.
Ладно, Чон Чонгук, пора уже признать, что ты проебался, думает он несколькими минутами позже, разглядывая свое растрепанное отражение. Конкретно так проебался, о да. Просто пиздец, как.
Он вздыхает. Проебался или нет, факт есть факт — смотреть на Тэхена, как на друга он, кажется, больше не может.
Он плещет в лицо ледяной водой и громко хлопает тонкой дверью уборной.
Не помогает ни на грамм.
***
В теории они все еще хорошие друзья и проводят вместе много времени, по факту — смириться и перенести Тэхена из категории «друзья» в категорию «омега, которого я хочу» выходит до подозрительного легко. Чонгук едва ли не рычит каждый раз, когда видит, какими взглядами провожают его хена другие альфы. В окружении Тэхена, к слову, как-то вообще слишком много альф. Чимин, кажется, единственный его друг-омега, есть еще пара приятелей-бет, и альфы, альфы, альфы.
— С альфами гораздо проще, — говорит как-то Тэхен и улыбается.
Кому, блядь, проще, думает Чонгук. Кому тут, сука, проще?! Ему уж точно не проще то и дело улавливать на нем горьковатый запах Намджуна и ментоловый — Юнги и скрипеть зубами от желания разорвать пару глоток. Потому что неправильно. Их запахи — неправильные. Они портят, уродуют совершенный аромат Тэхена, их там быть не должно — никогда, ни в этой Вселенной, ни в других.
А что должно?
Мысль бьет обухом по голове — Чонгук раньше об этом не задумывался. А ведь действительно, ему даже не приходило в голову, что у Тэхена есть — Гук гулко сглатывает — истинная пара. Что где-то по земле ходит альфа, предначертанный ему судьбой. Альфа, чей аромат идеально дополнит аромат Тэхена. Альфа, что будет с ума сходить от одного лишь вдоха, что будет хотеть вплавиться в него навечно.
Чон Чонгук.
Еще одна фантастичная мысль. Гук широко распахивает глаза, не веря догадке. Он никогда не стремился найти свою истинную пару, но… может ли?
Он качает головой. Бред какой-то. Или не бред?
Ведь его собственный кофейный аромат идеально подходит Тэхену, к тому же, тот просто обожает кофе — так же, как Гук обожает миндальные пирожные. До смешного просто, почему же он раньше до этого не додумался?
Чонгуку смеяться хочется от того, насколько легко решилась головоломка. Нужно только сообщить о своем открытии Тэхену, он точно обрадуется, он ведь едва ли не бредил истинностью в детстве.
На большом перерыве Гук затаскивает удивленного Тэхена в пустую аудиторию. Он долго думает, как правильно начать и что именно сказать, но вместо этого просто выпаливает:
— Хен, ты никогда не думал, что мы можем быть… ну, истинной парой?
Тэхен вздрагивает, застывает на месте, и целое мгновение выглядит таким уязвимым, что Чонгуку хочется крепко стиснуть его в объятиях и укрыть собой от всего мира. Но проходит секунда, тот моргает и удивленно приподнимает брови.
— Истинными да, парой — вряд ли, — отвечает он. — А с чего вдруг такой вопрос?
Чонгук очень надеется, что ослышался.
