Завязь
Они разминулись буквально на час, но она уже знала. Слухи о благородстве главы Сенджу, тронувшем даже демона Учиха, кружили везде. И они оба подтвердили их. Меж Сенджу и Учиха заключено перемирие, а вскоре будет заключён и союз. Это настолько меняло политический расклад, что вся её сеть, от девчонок, ещё не прошедших мизуагэ, до опытных женщин на грани хики-икаи, трудилась не покладая рук. Все, талантливые в анализе и предсказании развития событий, были заняты составлением прогнозов, почти не выходя к клиентам. И рассказ Изуны, пришедшего к ней первым, не слишком помог ей. Ключевой вопрос для Акеми был в реакции других кланов и даймё, а Изуна поведал ей лишь о настроениях внутри клана и расспрашивал о ситуации при дворе, о тех реакциях, что уже проявились. Но он говорил с ней не только о политике. Он принёс ей девять конвертов, почерк Мадары, традиционное оформление, церемониальные дары внутри. - Мы дожили до мира, Акеми-чан, - говорил он, - и я помню свои слова и не откажусь от них. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. - Это будет непросто, данна, - мягко заметила она. - Если у нашего клана и Сенджу будет общая деревня... Если... Нет, когда Тобирама узнает меня... - Значит, надо сделать так, чтобы не узнал, - согласно кивнул Изуна. - Или чтобы не смог это знание использовать. Я не тороплю тебя, мне ещё убеждать верных мне людей в необходимости этого мира, и у тебя есть время подготовить уход. - Если Тобирама поймёт, что наши техники позволяют маскироваться под гражданских с такой надёжностью, это испортит очень многое, данна, - серьёзно заметила Акеми. Она хотела стать женой своему возлюбленному, но теперь этот шаг грозил куда более серьёзными последствиями, чем раньше. В деревне, принадлежащей только Учиха, бывшая таю, оказавшаяся куноичи, никого не удивила бы, но в общей деревне двух кланов её увидят и Сенджу. Не могут не увидеть - она слишком известна сейчас в стране Огня, и, будучи супругой не рядового воина, но основного дипломата их клана, не сможет запереться в квартале и не покидать его. - Можно ли убедить его, что это единичный случай? - Изуна задумчиво нахмурился, обдумывая вопрос. Он не собирался отказываться от любимой женщины, но пока цена получалась слишком высока, и следовало найти способ её снизить. - И на что можно списать такие техники? - Акеми сложила пальцы домиком, выдавая напряженные раздумья. - Я подумаю, - кивнул ей Изуна, - и ты подумай, Акеми-чан. Он поднялся на ноги, поцеловал её на прощание. - Мне пора, но я постараюсь вернуться поскорее. Мне ещё потребуется твоя помощь в оценке формулировок договора. Акеми крепко обняла его на прощание, но мысли её были далеки от ласк возлюбленного. Более всего в жизни она боялась поставить под угрозу всю разведку их клана. Да, Сенджу теперь союзники, но надолго ли? Надёжны ли? Акеми видела - и организовывала, и совершала - слишком много предательств. К тому же, ей двадцать восемь. Она почти стара, не лучше ли будет для клана и данна, если она останется в борделе, а для данна подберёт молодую, свежую и красивую девочку из своих учениц, что не сможет одним своим попаданием на глаза не тому человеку создать массу проблем? Скольких детей она успеет родить данна, что позволит ей её здоровье? Конечно, азы медицины, которым её учила Саяко-сенсей, позволили избежать многих болезней и проблем, неизбежно сопутствующих такой работе, как у неё, но всё равно... Двадцать восемь лет. Мать её данна, Маюри-сама, в эти годы уже родила третьего сына, её же чрево ещё не знало младенца. И на кого из учениц она оставит разведку и бордель, кто из них справится - не только сумеет стать популярной таю, но и выдержит допросы и проверки, что неизбежно последуют, как только вскроется клановая принадлежность самой Акеми? Да и Саяко-сенсей, что помогала и поддерживала её все эти годы, хотела уже уйти на покой окончательно. Открыть чайную, не бордель даже, забрать себе Цубамэ-сан, свою любовницу и яритэ Акеми, и мирно доживать свой век, не думая более о тяжести клановой разведки. Акеми хотела бы посоветоваться с наставницей, поделиться тяготами и размышлениями с той, кто воспитала и выучила её, но такая возможность ей представилась нескоро. Всего через час после ухода Изуны к ней явился "Тэцуо-сан", обеспокоенный тем же грядущим союзом и безрассудством старшего брата, так же расспрашивал её о новостях двора, и, очевидно, просчитывал то же, что нужно было ей. Но, к её довольству, он выдал и немного о том, что думают в клане Сенджу о грядущем союзе, и о том, какова будет их официальная позиция в этом вопросе. Изуна-данна должен был узнать об этом и знать, чего ему ждать от переговоров с Сенджу. Тем вечером она так и не успела поговорить с Саяко-сенсей, а следующим утром прибежал посыльный с приглашением от Хораки-сама, её официального, гражданского данна, что звал любовницу к себе на долгий, трёхдневный визит. Хораки был взволнован новостями, что, несомненно, вчера принёс ему Тобирама, а поскольку Акеми он ценил не только и не столько за красоту и изящество, сколько за недюжинный ум и наблюдательность, он расспрашивал её о том, о чём, по его мнению, при нём Тобирама умолчал, но мог проговориться при женщине. И не только Тобирама - у Акеми нередко бывали шиноби самых разных кланов, и о том, о чём они могли обмолвиться при таю, Хораки тоже спрашивал тщательно. Его, конечно, более прочего интересовало, насколько такой союз повлияет на расценки услуг шиноби и спокойствие в Огне, ведь большая война меж шиноби - это всегда большие сопутствующие потери для гражданских. Акеми слушала его опасения внимательно, прекрасно зная, что от настроений среди министров даймё во многом зависит и позиция самого даймё. По мере сил, по мере аргументов, дозволенных ей теми рамками, что знал о ней Хораки-данна, она постаралась успокоить министра. Убедить, что этот союз - не признак грядущей большой войны, но напротив - вестник периода спокойствия. И надеялась, что её слова подарили министру ту уверенность, которой не испытывала она сама. Лишь вернувшись от Хораки-данна, она собрала всех куноичи борделя Саяко-сенсей в подземельях под ним, укрытых печатями и барьерами. - Грядёт эпоха перемен, - так сказала она своим ученицам, подчинённым, наставнице. - И мы должны быть к ней готовы. Но более того - мы все должны быть готовы в любой момент сменить личины. Теперь каждая из нас, ушедшая замуж, покинувшая бордель ради семьи, будет под пристальным взглядом Сенджу. Никто из них не должен по тем, кто ушли, узнать тех, кто остался. - Изуна-данна зовёт тебя замуж, а, Акеми-чан? - мягко улыбнулась старая Саяко. - Да и я давно хочу на покой. - Изуна-данна принёс мне девять конвертов, - не стала отрицать Акеми. - Но не только я стремлюсь завершить свой путь медовой куноичи. Акеми-таю должна умереть. Моей преемницей станет Хана-чан, Юми займёт ваш пост, сенсей. Я верю, она справится с постом окаа-сан. Но не станем спешить, сёстры. У нас есть время на подготовку. - И Учиха Акеми должна появиться в клане заметно раньше смерти Акеми-таю, - заметила Саяко, - иначе смерти легко свяжут. Как ты собираешься разобраться с этим? - Я обдумаю это, Саяко-сенсей, - поклонилась Акеми. - Этот механизм понадобится и вам, обдумайте его тоже.Созревание
На первый взгляд, ничего не изменилось. Гости и клиенты всё так же ходили к Акеми, а она всё так же собирала о них всё, что могла узнать. Всё так же передавала письма от Хораки к "Тэцуо" и обратно, всё так же отсылала их копии Изуне. Но мыслями она раз за разом возвращалась к девяти конвертам в тайнике, к странным намёкам "Тэцуо", будто тот тоже думал принести ей конверты. Эта ирония порой её забавляла - во всём различные меж собой, давние враги сошлись во вкусе на женщин, но ни одна ирония не стоила желанного будущего. Она так боялась, что данна может не дожить до дня, когда она сможет оставить бордель, что не смела даже мечтать о том, как будут они жить вместе. А теперь этот момент всё близился, и казался почти неотвратимым. Особенно неотвратимым он стал казаться, когда Изуна впервые привёз её в новую деревню. Конохагакуре-но-сато была воистину красива и величественна. Акеми уже сейчас чувствовала, что это место в будущем сможет затмить даже Отафуку, столицу Огня. И улыбалась довольно, глядя, как живут в мире те, кто совсем недавно убивал друг друга, едва увидев. Но тут же она отметила и состояние главы клана, и посмотрела на то, как разделили Мадара и Хаширама обязанности по управлению деревней. Акеми почти без иронии отмечала, что Тобираму знала даже лучше, чем главу родного клана. Но своего брата знал Изуна, и, совмещая свои знания, делясь ими друг с другом, они видели, что те похожи куда больше, чем желают признать. Если бы только они пригляделись друг к другу ближе! Акеми не смеялась, когда "Тэцуо-сан" раздражённо поведал ей, что его принудили к тесному сотрудничеству с одним из Учиха, которому он не хочет и не может доверить и самую малость. И мягко намекала давнему любовнику, что ни один союз не удерживался без доверия и что ему стоит хотя бы дать шанс давнему врагу. То же они с Изуной проговаривали и при Мадаре, и от этого сходства она, оставшись наедине с собой, тоже смеялась. Она всё чаще появлялась в Конохе, но в простой одежде куноичи Учиха, без макияжа и причёски, она была совсем непохожа на себя-таю. Распускать свою причёску и стирать косметику из своих гостей она дозволяла лишь данна и Тобираме, последний сначала просил об этом из паранойи, а потом признался, что дамы в косметике и с причёской кажутся ему похожими на кукол, а не на людей. Акеми уступала ему в этом, быть может, непрофессионально, зато искренне. Другие не узнавали её так, а он мог бы - и это было небезопасно. Но потому же она тщательно не попадалась ему на глаза до самой своей свадьбы. И только ему - остальные видели её, знали, что у Учихи Изуны появилась невеста, говорили о ней. Учиха Акеми - не Акеми-таю. А между тем их с Саяко продуманный план начал реализовываться. Саяко-сенсей приняла решение не умирать. Просто взяла с собой Цубамэ, некогда свою шинзо, ныне яритэ Акеми, и всегда - свою возлюбленную, и ушла с ней в Коноху. Открыла чайную, которая на популярности Саяко как владелицы одного из престижнейших столичных борделей быстро поднялась, и улыбалась довольно, перестав так же тщательно скрывать чакру. Чайная "Ласточкино гнездо", место, о котором Саяко-сенсей столько мечтала. Акеми была рада за наставницу, рада, что та доживёт старость так, как всегда хотела. Саяко уже полвека. Разве не достаточно она верно служила клану, чтобы наконец получить свою долю счастья вместе со своей любимой, что никогда не хотела быть юдзё, но смирилась с этой жизнью ради Саяко? Это породило очередную волну проверок в борделях, разведчики Сенджу во главе с Тобирамой рыли землю в поисках следов медовых куноичи, но не нашли ничего. "Тэцуо" шипел бешеным котом, Акеми гладила его по голове и сочувствовала трудностям, обрушившимся на прекрасного господина. Она и её девочки - милые гражданские, она немножко рассказывает о том, что слышит, Хораки-данна, но не более того. Нет поводов беспокоиться о них. Её убийца уже проинструктирован, её смерть близка. Акеми-таю умрёт кошмарно, так, что никто не усомнится. Но ни одного сильного шиноби, способного распознать иллюзию, не будет рядом. Её убьют и похоронят, и только тогда она навсегда покинет бордель, столько лет бывший ей домом. Это было почти грустно покидать их всех. Тех, кто долгие годы был ей семьёй. Но они будут счастливы тут и они справятся, а её ждёт иной долг и иная служба. Она будет женой и матерью, и, судя по тому, что Мадара-сама не желал брать себе жены, а Норико-сама присматривалась к ней во время её визита в Коноху, может статься, именно её дитя унаследует клан Учиха. Колоссальная честь для никчёмной девчонки, проданной в бордель. Честь, которую она заслужила. К которой не стремилась, желая лишь быть полезной клану, и возвысившейся до первой красавицы Огня, самой роскошной и желанной женщины в стране. Акеми улыбается зеркалам. Отец, когда-то вручивший ей кунай и поставивший перед маленькой Хаюми-чан, чьё имя и жизнь она забрала, ещё жил. Гордится ли он тем, кем стала его никчёмная дочь, или забыл о ней спустя столько лет? Акеми не знала. И знала, что не желает его видеть. Не желает узнавать, что всего сделанного ей может оказаться недостаточно, чтобы избыть то презрение к никчёмной, слабой и болезненной крохе. Незадолго до смерти Акеми-таю она снова навещает Коноху. Данна знакомит её с Хаширамой, приглашает главу Сенджу в дом, что будет их с Изуной, она с интересом смотрит на него вживую. Изуна много говорил ей о главе Сенджу, но слышать и видеть вживую - разные вещи. Акеми играет словами, о, она всего лишь наставница - и это не ложь, её ученицы уже подхватили все нужные нити. Чудесные, умные девочки, которых никто не посмеет назвать никчёмными.Плод
В день, когда умирает Акеми-таю, Учиха Акеми гуляет по рынку Конохи. Её роль в борделе играла Хана, а роль Ханы - девочка из провинциального борделя, приведённая в столицу лишь на эти несколько дней. Иллюзия срабатывает так, как должно, тело для похорон находят без труда. А под гримом и париком, под белым похоронным кимоно сложно понять, что хоронят не ту женщину, что все эти годы блистала в квартале развлечений Отафуку. Её хоронят в закрытом гробу, ведь убийца искалечил её лицо, сохранявшее красоту несмотря на годы. "Тэцуо" присутствует на похоронах, Минэко, вторая из учениц Акеми, шинзо юной Ханы-таю, следит за ним и соблазняет второго его информатора при дворе. Акеми смеётся, когда ей докладывают. Тобирама поверил в её смерть, как жаль, что скоро его иллюзии придётся разбить. В самом деле жаль. Она почти любила его - но клан и данна она любила больше. Иное было бы предательством, а она не предаст Учиха. Клан и данна - единственные, кого Акеми никогда не предаст. На своей свадьбе Акеми смеётся счастливо, принимает поздравления. Отныне и навсегда она снова Учиха Акеми, жена Учиха Изуны. Она дождалась своего господина, а он дождался её, не выбрал другую, несмотря ни на её годы, ни на сложности с секретностью. Ему завидуют, хвалят молодую и красивую невесту, и никто не даёт ей её двадцати восьми. Кроме Тобирамы. Она едва ли не впервые видит его без хенге и отводит взгляд. Незачем смотреть. Бордель и долгие разговоры обо всём в прошлом, они умерли и похоронены вместе с Акеми-таю. Она чувствует его злость, понимает её и обнимает молодого мужа крепче. Для неё начинается новая жизнь - и главное в ней уже зреет в её чреве. Она прекратила предохраняться со дня похорон, а с него до свадьбы прошло два месяца. Она подарит своему господину сына, а после, она надеется, и не одного. И парочку красивых и умных дочерей. Она счастлива наконец-то принадлежать ему одному и не скрывать, кому отдано её сердце. Она достойна такой чести, а её господин достоин прекраснейшей женщины Огня. Беременность протекает нелегко - она далеко не девочка, и пусть она сохранила здоровье, рожать в восемнадцать и рожать в двадцать девять - разные вещи. Акеми не жалуется, соблюдает диету, не носит тяжестей и бережёт себя и нерождённого ребёнка. Изуна отмечает, что, несмотря на сложности, она стала ещё прекраснее, и Акеми смеётся довольно. Её супруг привёз брату из Узушио невесту, на которой настояли Узумаки, и Акеми следит и за ней, и за супругой Хаширамы. Узумаки Саюри не хочет замуж, и Акеми понимает её, но понимает и то, что та всё равно Узумаки. Долг и отцовский приказ перевесят, она видит это в том, как Саюри смотрит на Мадару-сама. Оценивающе, внимательно и тоскливо, когда тот шипит, раздражённый её поведением. Не будь Изуна женат, Ашина-доно сделал бы всё, чтобы отдать дочь именно ему, но это - место Акеми, и она никому его не отдаст, тихо усмехается Саюри и советует той, чем аловолосая воительница может завоевать благосклонность сурового главы клана Учиха. Саюри смотрит зло, но слушает. Запоминает. Изуна говорил жене, что если Саюри не оправдает надежд и не сойдётся с братом, её просто подставят перед свадьбой. Акеми уже видит, что это не потребуется. Она видела немало таких воительниц. Та боялась, что Учиха-доно она нужна будет лишь как домохозяйка и мать его детей, и что её личность умрёт в этой ненужности, но желай Мадара-сама в жёны только домохозяйку и мать - Норико-сама давным-давно женила бы внука на едва ли не любой из слабеньких медовых куноичи. Личная сила ребёнка - не вопрос личной силы родителей, но вопрос грамотного обучения, а запереть в четырёх стенах ради наследников выгоднее более слабую женщину. Более сильные всегда нужнее на своих местах. Мадаре-сама же не нужна домохозяйка, ему нужна подруга, что не побоялась бы встать рядом в бою, та, что смогла бы завоевать его сердце и разделить привычки, а найти такую женщину всегда куда сложнее. Акеми говорит об этом Саюри, говорит той, что всё в её руках - и Узумаки понимающе кивает. Акеми заранее знает, что та решит - что бы ни говорила себе. И знает, что, когда придёт срок, позволит Узумаки самим своим существованием не спешить с ребёнком, которого та так не хочет. Ведь у самой Акеми уже родился долгожданный сын, здоровый и крепкий малыш, которому в новой деревне ничего не грозит, пока он не вырастет. Которому не придётся убивать ещё до третьего сити-го-сан. Учиха Акеми - счастлива, даже перестав быть цветком квартала развлечений, но оставшись куноичи, советницей супруга в делах и просто - женщиной клана Учиха.