His father's heir

Когда в твой дом вламывается парень с сантиметровой лентой, ты можешь выпендриваться сколько угодно, но всегда слегка выдыхаешь, что это не гробовщик. Он бесконечно измеряет и записывает, измеряет и записывает, а в твоей голове уже миллион грубых шуток о его ориентации и о том, чем меряются обычные парни. А потом начинается выбор из бесконечного количества тканых кусочков и просмотр его «портфолио» (одно это слово такое невыразимо гейское, что аппетит пропадает). Только заканчиваю, как приходит Санса, интересуется результатами, и оказывается, что я кругом неправ. Черный цвет, видите ли, считается слишком торжественным для долбаного сидения в офисе (меня разбирает смех, на оперативные задания мы всегда выезжали в черном, а оказывается, как на праздник ехали). Ткани для рубашек не подходят к тем галстукам, которые у меня есть, да, черт раздери, я вообще не знал, какие у меня есть галстуки. И вишенка на торте - слишком свободные силуэты полнят. - Серьезно? Оставляю Сансу с этим хлыщом, пусть сами решают, не слишком ли агрессивно выглядит тряпочка в полоску, один хрен, я для этого не гожусь. Просто позволяю ей наряжать себя как манекен, не представляя, чем вообще во всем этом буду заниматься. Гораздо больше меня волнует другое: после увольнения из участка мне чертовски трудно будет разбираться с делом Миранды, не привлекая внимания. Придется дружиться с траханым Рамиресом, а это уж слишком. Я приезжаю в участок за рекомендательным письмом, Боггз расписывает меня таким классным парнем, что в это никто не поверит. Письмо — формальность, большего от него и не жду. На удачу заглядываю к чертовой психологине, с её братией всегда проблемы, а мне нужна лицензия класса С*, её не дадут без бумажки о моем психическом здоровье. Сука мне отказывает с порога. Раньше на неё давил Боггз, а сейчас она смотрит на меня, будто на врага, и ничего не сделаешь, потихоньку доходит все, что твердила Санса про человеческие ресурсы как главный капитал. Моя мать была проституткой и говорила: «наплевать, что о тебе думают другие, у каждого своя дорога». И моя дорога привела в Полицейскую Академию штата. Моя жена, с младенчества не знавшая ни нужды, ни голода, всегда заботилась о мнении окружающих, ей было важно оставить хорошее впечатление даже у официантов. Я к тому, что это всё женская хрень про общение, на самом деле ты просто делаешь то, что делаешь, и не можешь всех любить или на всех насрать. Один за другим, психологи меня посылают. Я остаюсь с кучей рецептов на траханые антидепрессанты и прочую подобную хрень, но без нужного заключения. Вранье не срабатывает, они все замечают. Каждый хочет вытащить побольше денег, слушая про то, как я распинаюсь о травматическом опыте пребывания в плену, или о том, как на меня повлияла стрельба по живым людям. Да как повлияла, отлично было, но этого им не скажешь. Сидишь и придумываешь правильные ответы, говоришь, что видишь котят и медуз в их кляксах, или, наоборот, пытаешься быть честным, один хрен — они все норовят влепить диагноз и назначить следующий прием. Целыми днями я мотаюсь по городу, а по вечерам просматриваю бумаги, которые привозят от управляющего Старков. Мне достается гигантская структура, куча народа, земли, ценных бумаг и черт знает чего еще, что они называют активами. Просто пытаюсь найти в этом хоть какой-то смысл, но пока все сливается и буквы бегают перед глазами. За спиной возникает Санса, заглядывает в бумаги. - И как ты только в этом разбираешься? - откладываю отчет (хочется скомкать его и выкинуть подальше), усаживаю её к себе на колени и прижимаю покрепче. - Со скуки начнешь читать что угодно, - её волосы пахнут медом и беладонной, сегодня гуще, чем обычно. Она улыбается, она мной довольна. - Завтра очень важный день. Мистер Фрей дает большой прием, там будет весь город, говорят, сам Рорк появится, - прямо чувствую, как напрягаются её мышцы, пока она ждет ответа. Я расстегиваю жемчужные пуговицы на её блузке, одну за другой. - Значит, познакомлюсь с Сенатором, - сейчас я позволяю себе все то, что запрещают с собой делать стриптизерши, вот только моя светская супруга ни черта об этом не знает. Бейлиш может шантажировать меня, заставлять пристойно вести себя на публике, но он никогда не узнает о том, что я отыграюсь за каждый траханый день. Весь их высший свет прогнил насквозь: стареющие шлюхи да продажные дельцы, завсегдатаи борделей и игорных домов. Каждый мнит себя пупом земли, задирает нос, будто занят важным-преважным делом, целыми днями перебирая одинаковые бумажки и требуя от секретарши кофе. И если они готовы к тому, что я разворошу осиное гнездо — то пусть подумают получше. В конце-концов, я поставлю этот город на четвереньки и трахну как следует. Расстегиваю пряжку ремня, пока Санса освобождается от юбки. Когда ты женат, прелюдия порой превращается в нечто деловитое, в конце-концов, мы оба знаем, чем дело кончится. Она возвращается ко мне, садится сверху, я беру её за шею и контролирую каждое её движение. Ты думаешь, что все здорово организовала, детка, что все вокруг пляшут под твою дудку. Даже не представляешь, насколько ты хрупкая крохотная птичка, как легко тебя раздавить, не сложнее, чем оставить пару синяков, нажав пальцами посильнее. Всего лишь девочка, которая заигралась с ощущением власти. Её пальцы скользят по моим рукам, повторяя каждое движение, она поднимается и опускается в такт моему дыханию. Я разворачиваю её спиной к себе, сжимаю ребра руками, мне кажется, еще чуть сильнее, и услышу хруст. Санса вскрикивает скорее от неожиданности, чем от боли, но знаю, что завтра там появятся фиолетовые отметины, на её белой коже они всегда отчетливо видны. Насаживаю её на себя, лишаю любой инициативы, можешь сколько угодно строить из себя главную, детка, делать все равно будешь, что я скажу. Просыпаюсь от звонка телефона, Санса берет трубку, но передает мне. Слышу голос Рамиреса. - Болтон, есть новости, которые могут тебя заинтересовать, подъезжай, как будешь свободен. - Не сегодня, занят. Завтра часам к десяти. - Устроит. Как дела-то? Скучаешь по отделу? - Не дождетесь, - кладу трубку, - урод! Санса смотрит вопросительно. Тащу её обратно в постель, избавляю от тонкой шелковой рубашки и наслаждаюсь зрелищем. - Что он хотел? - Да у них там вопросы по порно-студии, не важно. Знаешь, детка, лучше тебе сегодня слишком открытые платья не носить, - легонько прикусываю её сосок, вырывая сдавленный стон. К вечеру мы оба разнаряжены в пух и прах, едем к старой сволочи Фрею. Мои сигареты переправлены в серебряный портсигар с вензелями, в кармане покоится шелковый платок, а на шею давит чертова бабочка. Я — кукла Кен без мозгов и с пустотой между ног (Санса выжала досуха), зато в отличном авто и шикарно одет. То, чего на самом деле хотят все девочки. Я вижу Фрея, Сенатора Рорка и моего отца. Прихватываю бокал шампанского с подноса официанта. Нельзя быть слишком трезвым, когда говоришь с моим отцом, чем меньше соображаешь, тем лучше, жалею только, что в бокале не виски. - А, Рамси, не ожидал тебя увидеть, - само радушие, откуда что взялось, - Сенатор, позвольте Вам представить моего старшего сына Рамси. - Сенатор, - пожимаю ему руку с самой невыразительной физиономией из возможных. Рорк делает вид, будто ему интересно, хотя наверняка спит и видит, как бы уехать отсюда поскорее. - И чем же Вы занимаетесь, Рамси? - Только уволился из полиции, получаю лицензию детектива. Ну, и делами покойного Неда Старка, разумеется, - в глазах Уолдера Фрея будто вспыхивает лампочка. - Хм, хорошо, что Вы переросли игры в песочнице, власть людям дает не жетон и не оружие, - он даже не пытается улыбаться, дослужившись до поста в Сенате можно и снять клоунскую маску, - зайдите как-нибудь в мою администрацию, получите свою лицензию побыстрее. - Спасибо, сэр - вот оно, решение всех моих проблем. По кивку Рорка они выдадут любую категорию кому угодно, не задавая вопросов. Еще минут десять разговариваем на общие темы, потом Фрей и Рорк отправляются играть в карты в компании моего отца. Нахожу Сансу, для приличия мы проводим еще час, поглощая микроскопические закуски и накачиваясь шампанским, потом возвращаемся домой. По пути я велю водителю остановиться и выхожу купить пиццу. Кассир смотрит на меня обалдевшими глазами, лопаюсь от смеха, на ходу выдаю подходящую случаю реплику: - Меня не известили о принятом в Вашем заведении дресс-коде, - делаю лицо обиженного лорда, выдерживаю паузу, потом все-таки хохочу, идиотская ситуация. Он вроде тоже отходит, а то замер, как в каменный столб превратился. Пицца пахнет настоящей едой, удержаться невозможно, вскрываем её еще в пути, Санса поначалу отказывается, но потом сдается под моим выразительным взглядом и тоже берет кусочек. Последний кусок достается Ланцу, который встречает нас задорным лаем.