His father's heir

Я бегу по грязному коридору, распахивая постылые двери одну за другой. Натыкаюсь на всякий хлам, на крыс, которых приходится отстреливать, на полубезумных, отощавших до состояния скелетов, пленников, которые швыряют в меня камни и орут что-то бессвязное. Бедро болит чудовищно, хромаю, вот-вот нога откажет, но если остановлюсь — сдохну. Впереди лестница, а за ней гигантские двери лаборатории. Я жму на курок и замок пробивает насквозь, внутри горят какие-то лампочки, размеренно пищат датчики приборов. В центре — огромный, с два человеческих роста, эмбрион в стеклянной колбе, трубки ведут к нему и от него, подавая питательные вещества и кислород. Вокруг все приходит в движение, комната раскачивается, с ужасом понимаю, что все это - живой организм, огромная машина, производящая нечто чудовищное. Я опоздал. И я уже не смогу выбраться отсюда. Писк приборов становится оглушительно громким. Вокруг отчего-то пахнет гарью, нет, кажется, это кофе. Я открываю глаза и вижу, как Бейлиш протягивает бумажный стакан с кофе моей жене. Это так мерзко, но в то же время здорово видеть сейчас её вместо долбаных пятен на полу того подвала. Разлепляю засохшие губы, ощущение хуже любого похмелья. - Эй, будешь к ней подкатывать, когда я сдохну, а сейчас отвали, - Санса забывает про кофе и бросается ко мне. Даже обвешанный трубками и полумертвый я интереснее её дружков из высшего общества. Бейлиш сдержанно улыбается, когда дело касается меня, у него отказывает чувство юмора. Я знаю, что в свое время он сватался к Сансе, но Нед Старк отказал ему, потому что знал про его бордели, отказал из-за репутации. И у него не хватило куража продолжать попытки, он просто вьется вокруг и строит из себя доброго друга, хотя сам спит и видит, как заберется к ней под юбку. Мнит себя великим хитрецом и стратегом, а на деле обычный трус, неспособный добиться приглянувшейся девчонки. У него всегда одинаковый взгляд: усталый, понимающий, чуть прищуренный. Он всегда и всем пытается впарить, что он друг, только друг из него так себе. Санса кладет свою руку поверх моей, и Бейлиш внимательно следит за нами, будто проверяет, выучили ли мы урок. Я притягиваю её к себе, целую, несмотря на жуткую боль, разливающуюся по животу, от этого поцелуй выходит погрубее, чем планировал. Она смотрит перепуганно. - Осторожнее, там же швы! - Ах, вот оно что, а я-то решил, что это бабочки буянят, - вымучиваю улыбку, - мне бы медсестру, малыш. Она идет за медсестрой, мы остаемся вдвоем с Бейлишем. - Рад, что все закончилось хорошо, - он поднимает свой стакан кофе, будто произнося тост, - с возвращением! - Когда нет Сансы, можешь не стараться. Просто сделай вид, что мы незнакомы, мне не до ваших светских игрищ. Сразу после того, как медсестра вкалывает мне лошадиную дозу обезболивающего, вламывается Боггз с ребятами. Даже Рамирес с ними, хотя и старается держаться подальше. На них обрушивается гнев персонала, так что каждый просто говорит по паре слов (пытаюсь вспомнить, был там хоть один человек, которому я ни разу не врезал, или нет). Санса и Бейлиш тоже выходят. Остается один шеф, улыбка тут же слезает с его лица. - Ну ты и натворил дел, Болтон. Когда я тебе сказал, чтобы ты никого не щадил, я же не имел в виду такое побоище. Там после тебя в каждой комнате по трупу валялось. - А что китаец? Его я живого оставлял. - Не было китайца. Скорее всего, сбежал. Это он тебя подстрелил напоследок, когда наши приехали, там были только трупы пленников и исполнителей. И целая толпа перепуганных свидетелей. Подвал больницы был, снимали за большие деньги, главврач брал и не интересовался, что внутри. - Там трое пленников оставалось по комнатам. - Не было живых. Всех перестреляли. Черт знает, как это вышло. В любом случае, студию накрыли, исполнителей ты перебил, они не скоро вылезут снова, если вообще вылезут. Я бы на их месте когти рвал из города, надеюсь, они так и поступят. Надо, чтобы ты побыстрее поправлялся, у нас еще дисциплинарное разбирательство повисло, но это мелочи, после твоих подвигов ничего тебе не сделают за простую драку, - он хлопает по моему плечу, - между нами, молодец, Болтон, отличная работа. Санса возвращается одна, Боггз с восхищением смотрит на неё, и, попрощавшись, уходит. Она садится на край моей кровати. Её волосы спадают медной волной на одно плечо, юбка обтягивает бедра, я не могу оторвать взгляд от её губ. Она шепчет: - Я так волновалась. Они сказали, что пуля раздробила кость. Было внутреннее кровотечение, операция, убирали осколки. - Выкарабкаюсь, - я беру её за руку, - не мог же я так по-дурацки испортить наш брак. Придумаю что-нибудь поинтереснее, - она улыбается. - Ланц, когда ты пропал, скулил и отказывался от еды. Я сначала сердилась, думала, что просто капризничает, а потом стало страшно. - В следующий раз верь ему. - Я не хочу следующего раза, - её взгляд выразительнее любых слов. В нем, как в зеркале, отражается будущее, которого она для меня хочет. Дорого обставленный кабинет, место в Совете директоров (как минимум), бизнес-школа, красивый вид из окна. Решение всех проблем, опора и защита. И я посреди всего этого, наконец одетый в костюм, пошитый на заказ, с прилизанными волосами, с лицом завоевателя. Успешный как Рокфеллер*, надежный как трах. Отличная мечта, детка, только не моя. - Буду поосторожнее, убедила. Почти три месяца уходит на восстановление, кость не хочет срастаться как положено, хромаю как инвалид, но в конце-концов они начинают говорить про положительную динамику и отпускают меня домой. Являюсь на дисциплинарное слушание, где чуть ли не братаюсь с Рамиресом, иначе проблемы нам обоим обеспечены. Он видел Сансу, но ничего ей не сказал о причинах нашей драки, я плачу ему той же монетой и ничего не говорю о том, как он халатно отнесся к делу Миранды. В один голос мы заявляем, что переработали и поругались из-за ерунды: он назвал мою прибавку необоснованной, я и психанул. Нам никто не верит, но это и не нужно, все это бред, простые формальности, им охота погрозить нам пальцем, чтобы мы решали свои проблемы словами. Дело труба, хотели бы слов — набрали бы женщин. Возвращаюсь домой рано, формально я еще болен. Целую Сансу, включаю телевизор в спальне и с настоящим наслаждением смотрю футбольный матч, может, не такой уж я и хреновый коп, мне же удалось выследить и переубивать тех ублюдков. Надо было китайца тоже завалить, глупо было оставлять его без присмотра. Звонит телефон, слышу в трубке негромкий голос Бейлиша. - Добрый вечер, Рамси. Мне бы хотелось пообщаться конфиденциально, это в Ваших интересах, - он диктует адрес, но это не нужно, я знаю, где это. Всегда избегал его борделей. Раньше из-за заоблачных цен, а потом из-за того, что их владелец — приятель моей сладкой женушки. Но каждая крыса в городе знает, что «После Полуночи» это заведение высшего разряда. Заведение, где можно получить что угодно, если найдешь столько денег. Хочешь малолеток-девственниц? Легко! Хочешь близняшек, трансвеститов, да хоть слона на золоченом унитазе — там все есть, что может родить человеческое воображение. Да у них подземная парковка покруче, чем под зданием корпорации Старков. Внизу играет джаз и расхаживают проститутки в вечерних платьях. Ни дать ни взять один из пафосных аукционных вечеров Сансы, где такие же девицы скидывают ничтожные по их меркам суммы на благотворительность, взамен получая картины перспективных художников или антиквариат. Меня провожают к лифту (бедро все еще противно ноет, хромаю, когда хожу), едем на четвертый этаж, в конце длинного коридора небольшой кабинет. Бейлиш курит сигару, улыбается вежливо и подает мне руку. Как только нас оставляют одних, его вежливость куда-то испаряется. - Все никак не получалось спросить, Рамси, Вы любите свою жену? - на что он рассчитывает? Что я не знаю правильный ответ? - Конечно. - Мне тут довелось увидеть Ваш, - он мнется, подбирая слово, - дебют в киноиндустрии. В соответствующих кругах Вы произвели настоящий фурор, хотя и уничтожили при этом весь персонал студии. - И что это будет, Бейлиш? Угрозы? Шантаж? - Вы же понимаете, что Санса никогда не разрешит Вам к ней прикоснуться, если увидит эту запись? - Понимаю, - с трудом удерживаю себя на месте, чтобы не расколотить к чертям его физиономию. - Раз уж наш разговор зашел в такую откровенную плоскость, буду честен. Санса очень дорога мне, все, чего я хочу добиться - это её спокойствие. Поверьте, если для этого нужно будет Вас устранить, я сделаю и это. Но по каким-то неведомым для меня причинам, она к Вам привязана, в конце-концов она пошла против традиций своего круга, против воли родителей, когда вышла за Вас замуж. Она была пьяна и обижена на отца. Молодая, ни черта не соображающая девчонка, которую до этого пытались продать мелкому вырожденцу. Хотела приключений, и чтобы было за кого спрятаться, когда страшно. Она получила то, чего хотела. Она, черт её раздери, всегда получает что хочет. И сейчас мы двое, как долбанутые марионетки, делаем то, чего хочет она. - А почему не допустить, что это была любовь? - Потому что я видел ту пленку. Не думаю, что оттуда вырезали что-то, способное оправдать Ваши действия. Но, как я уже сказал, Санса к Вам привязана. Она хочет спокойной жизни. Хочет, чтобы кто-то контролировал её управляющих и принял полноценно дела её отца. Я хочу, чтобы Вы уволились из полиции. Занимайтесь чем хотите, любой бизнес, что угодно, просто выполните её просьбу. Она страдала достаточно. - Ну что тут сказать. Надеюсь, это сделает её счастливой. Я выхожу из его кабинета злой как черт. Надо же было так влететь из-за гребаной медсестры. На хрена я вообще к ней полез? Теперь вся моя жизнь в руках чертова Бейлиша, и что бы он не говорил, я твердо уверен, стоит мне отвернуться, он тотчас приползет к ногам моей благоверной. Приезжаю к ужину, мрачнее некуда, еда не лезет в горло. Говорю, что болит бедро, ухожу спать, завтра будет новый день, что-то придумаю. Санса присоединяется ко мне в кровати, легко прикусывает мочку уха, я чувствую обволакивающий аромат её духов. - Совсем болит? - я уже думал, что сегодня ничто не способно поднять мне настроение. - Не настолько. Она целует шею и ключицы, так нежно, будто по любви. Замирает только от моих слов. - Я подумываю уйти из полиции.