Ловец снов

мои злые звери по ночам ищут в изгибах постели свежее мясо, они холодными носами тычутся в тёплую кожу, чтобы тут же впиться клыками; они вгрызаются в рёбра, царапая стенки сердечный мышцы, но ты скулишь не от боли, а от экстаза, и клыки для тебя подобны удовольствия шприцам; ты смеёшься и треплешь загривок зверя, он в тебе признаёт своего и лижет открытую рану; в твоих глазах — яд и решимость, а ты сам — непроходимые дебри, в котором томится растерзанное, но ещё пылкое сердце, подобно стихийному урагану. во мне раны — не ножевые, кровь сочится и впитывается в пушистый плед, я ухмыляюсь и вырываю лёгкие, уже полуживые, на них сигаретный след, на них отпечатки слов, набравшись воздуха которые хотелось сказать, только зачем мне они теперь, когда пропитана кровью кровать, только зачем мне они, эти чёртовы лёгкие, когда у нас с волком воздуха — на двоих; я кидаю их зверю и глажу его — пускай доедает их. мы с тобой любим насилие, зачерствев ко всему, то что вне и после, ко всему, что было до; на нас, кровавых, с деревьев птицы косились, и кончали с жизнью, кидаясь в наше окно; мы смеялись и разбивались о рассвет десятками кровавых волн; я тебя не боюсь, потому что ты — такой же голодный волк.