I
Она сидела в своей комнате, уютно устроившись у камина, и невидящим взором смотрела на догорающие поленья. Сегодня утром, когда она, как обычно, пряталась ото всех и, главным образом, от цесаревича во фрейлинских покоях Зимнего дворца, ей принесли письмо от родителей, которые, помимо вопросов о здоровье, слёзно молили приехать погостить в Италию. «Тебе необходимо отвлечься, дитя моё, — писала матушка Зинаида Гавриловна. — Нам с папенькой безумно жаль Андрея Петровича, но ты не должна ни в чём себя винить. Это был несчастный случай. Значит, нашему Господу Богу так было угодно. А ты приезжай к нам, дорогая Наташа. Здесь, под тёплым итальянским солнцем, ты сможешь отдохнуть и залечить душевные раны. А мы с рара не дадим тебе скучать». Княжна Наталья Репнина уже не в первый раз то перечитывала эти строки, то откладывала письмо на колени. Неизменным оставалось лишь одно: задумчивый взгляд её прекрасных зелёных глаз. Их последнее объяснение с Александром Николаевичем, наследником престола, Наташа помнила наизусть. Но от этих воспоминаний отнюдь не становилось легче, ведь она обещала разобраться в своих чувствах, а после дать его высочеству ответ, чего она желает: покинуть двор и его обитателей (и, видимо, навсегда), или остаться, рискуя опорочить имя Репниных, а также причинить боль невесте цесаревича, принцессе Марии Гессен-Дармштадтской. «Сомнения убивают любовь», — сообщила Натали недавно Александру. За те несколько дней, что Наташа провела в своём добровольном затворничестве, сославшись на сильную мигрень, она смогла, наконец, поговорить с собой начистоту и с холодной головой разложить всё по полочкам. Именно недоверие убило их любовь с князем Андреем Долгоруким. Он изменил Натали с крепостной девушкой Татьяной, а затем слёзно клялся, что любит только её, Наташу. Но это была не любовь, а долг, который Андрей намеревался исполнить во что бы то ни стало. С каким упорством Натали прощала все ошибки князя, как уверенно старалась не замечать очевидного! Она хваталась за этот брак, как за спасительную соломинку, и это при том, что их с князем Долгоруким уже давно не связывало ничего, кроме обоюдного разочарования от содеянных поступков и от рухнувших надежд на счастье. Свадьба с Андреем. Этот день Наташа помнит так отчётливо, словно он был вчера. Жених и невеста стоят плечом к плечу у алтаря деревенской церкви в Двугорском и держат красивые большие свечи. Руки невесты дрожат, отчего пламя свечи колышется и норовит погаснуть. Многочисленные родственники заполнили почти всю церковь. Невыносимо душно. Сама не зная отчего, Наташа смотрит по сторонам — её глаза то и дело замирают на лицах гостей. Её глаза видят Лизу, которая находится за спиной, в небольшом отдалении от венчающихся. Сестра Андрея глядит на священное таинство с сияющим ликом, с надеждой и мольбой точно так же стоять перед иконами с любимым мужчиной. Появляется Миша, брат Натали. Успел в последний момент вырваться со службы при дворе. Он тихо подходит к Лизе. Их взгляды полны любви и нежности. Это будет, обязательно случится! Этим двоим любящим сердцам и впрямь совсем скоро суждено соединить свои судьбы! Наташа переводит собственный взор на Андрея, чьё спокойное лицо преисполнено достоинства. Она вдруг понимает, что их глаза с Андреем Петровичем никогда не будут так светиться. Потому что Андрей любит другую. Его сердце всегда будет принадлежать Тане и её ребенку. А священник, тем временем, поворачивается к жениху и начинает свою речь. В этот миг полные слёз глаза Натали замирают на иконе Всех Святых, и перед ней встает образ цесаревича Александра. Несколькими днями ранее, он молился о ней в этой церкви. «Я очень хочу, чтобы вы, иногда, меня вспоминали», — сказал ей тогда цесаревич. И она вспомнила, как была счастлива всякий раз, находясь рядом с ним. Как легко и просто им было вдвоем, как они понимали друг друга с полуслова. Но вот уже батюшка многозначительно смотрит на невесту, ожидая ответа: согласна ли она стать женой Андрея? Нет. Она не согласна. Этот брак не будет счастливым. Наташа разворачивается к толпе, несколько раз шепчет «Простите!» — своим родителям, Марии Алексеевне и Петру Михайловичу Долгоруким, попавшимся на глаза гостям. Затем вновь смотрит на Лизу с Мишей, как бы подтверждая собственное решение, и убегает прочь из церкви, оставив ошарашенного Андрея наедине со своими мыслями и чувствами. Чуть позже, немного придя в себя в Двугорском у Корфов, она не изменит своего решения, а только твёрже убедится, что поступила правильно. Однако ей захочется увидеть своего теперь уже бывшего жениха, дабы извиниться. Наташу мучает чувство вины. Не нужно было дотягивать до свадьбы. Намного раньше следовало признать: невозможно построить счастье с человеком, с которым так мало общего, чувства к которому угасли и который, в конце концов, всю жизнь будет думать о другой женщине. Конечно, когда-то она любила Андрея. Но потом, под грузом его холодности и непонимания, всё постепенно сошло на нет. Да и была ли это любовь? Нет, скорее это была влюбленность. В своём воображении Наташа нарисовала портрет идеального мужчины: такого, каким ей хотелось видеть Андрея Петровича, но каким он никогда не был. И даже если бы не было Татьяны, и Натали вышла бы замуж, всё равно их с князем Долгоруким ждало неминуемое разочарование друг в друге. Их брак обернулся бы невыносимой пыткой для обоих супругов. Она намеревалась, не откладывая, съездить в поместье Долгоруких и найти Андрея в надежде, что он выслушает и простит её. Но к Корфам явился Миша и принес страшную весть: Андрей Петрович мёртв. В князя случайно выстрелил один из дуэльных пистолетов, уготованных накануне для поединка Петра Михайловича с Владимиром Корфом. Дальше для Натали всё было как в тумане: пролитые слёзы, горе и огромное чувство вины. А ещё, в дни своего добровольного затворничества в Зимнем, княжна много думала об Александре Николаевиче. Ей вспомнилось, как печальный цесаревич читал однажды стихи «господина Лермонтова» и прощался с Натали, как ему тогда казалось, навсегда. И как же тепло и душевно прогуливались они вдвоём в Двугорском, наслаждаясь прекрасной морозной погодой, незадолго до Наташиной свадьбы! «Мы с ним похожи, — рассуждала Наташа Репнина с грустной улыбкой, поуютнее закутываясь в шаль. — Оба — невыносимые романтики. Оба бываем жуткими упрямцами. Умеем дружить и защищать своих друзей. И оба чего греха таить любим риск и приключения. Мы — как две половинки одного целого и с полуслова понимаем друг друга. Две половинки, которые должны быть вместе. Должны, если бы не одно но». Натали резко встала. Письмо от родителей упало на пушистый ковер. Не обращая внимания на светло-коричневый лист бумаги, княжна подошла к окну и вгляделась в тусклое серое небо. Да, в своих чувствах она не сомневалась. Но как быть с чувствами Александра? Она не верила ему, и от этого становилось горько. Ей виделось, что его сердечная привязанность по отношению к ней ни что иное как всего лишь страсть, желание обладать ещё одной прекрасной женщиной. Как тут не вспомнить Ольгу Калиновскую, чью несчастливую судьбу втайне так боялась повторить Репнина. Ведь Ольге цесаревич тоже когда-то говорил о любви. А совсем недавно сам же отправил подальше с глаз долой, обратно в Польшу. «К тому же, принцесса Мария, которая вот-вот должна вернуться обратно в Петербург. Как быть с её чувствами? — Натали закусила губу. — Императрица права — своим пребыванием во дворце я только дам пищу для новых слухов о себе и Александре. Даже если между нами ничего не произойдет, злобным фрейлинам не составит особого труда поделиться «исключительно из лучших побуждений» своими умозаключениями насчёт наших отношений с его высочеством. Конечно, Мари будет делать вид, что ничему не верит, но в глубине души невыносимо страдать и переживать. А она такая добрая и милая, и совсем не заслуживает этого». Наташа вздохнула и вернулась к камину. Подобрала письмо и вновь уселась с ним в кресло. Ей предстоял нелегкий выбор. «Поэтому уехать — единственный разумный выход, — сказала она самой себе. — Я не смогу разрываться между любовью и долгом, причинять боль и страдания, быть в двусмысленном положении. Судьба послала приглашение от родителей. Значит, так тому и быть. Уеду прочь из Петербурга — подальше от Зимнего, подальше от Александра. И чем скорее, тем лучше», — Натали гордо вскинула голову. Затем увидела среди тлевших в камине головешек один сверкающий, словно драгоценный рубин, уголёк. Он отчаянно сопротивлялся и не хотел гаснуть. «Прямо как моя любовь к Александру, — с горечью подумалось Натали. — Она разгорелась вопреки всему, но, увы, слишком поздно». Наташа встала и направилась прямо к императрице, чтобы просить, а если понадобится — умолять — разрешить добровольно отлучиться от двора. Решение было принято.II
Александре Фёдоровне, с одной стороны, было жаль отпускать свою любимицу, к которой она так привыкла. С другой же, отъезд Наташи под благовидным предлогом погостить у родителей в Италии, виделся государыне единственно разумным выходом в сложившейся ситуации. Супруга Николая Павловича рассуждала не только как императрица, но и как мать, которая видела: чувства Александра к Наташе — не то же самое, что его чувства к Ольге Калиновской. С Ольгой была страсть, первая юношеская влюблённость, которая быстро развеялась под влиянием поступков самой Калиновской. Сын Александры Фёдоровны любил завоёвывать сам; он вовсе не жаждал, чтобы его брали штурмом, словно крепость. Ольга была слишком настойчива, а порой и жестока в достижении своей цели — что, в итоге, и оттолкнуло от неё цесаревича. С Натали всё было по-другому. От проницательного взора Александры Фёдоровны не могло укрыться, что сын испытывает к фрейлине Репниной действительно сильное чувство. И имя ему отнюдь не дружба. Императрица заметила горящий взгляд и счастливые глаза цесаревича в тот день, когда Натали вернулась ко двору после смерти жениха. И помнила, как всякий раз, когда речь заходила о Наташе, её сын краснел и смущался, как мальчишка, и старался перевести разговор на другую тему. Материнское сердце невозможно обмануть. Да, он любит её. И как мать, императрица не желала бы другого для своего сына, нежели брака с любимой женщиной. Но Александра Федоровна была ещё и императрицей, поэтому понимала, что у таких отношений нет будущего. Александр никогда не сможет быть открыто с княжной Репниной и, тем более, жениться на ней. А уж потакать этой связи — верх безумия, так как если император узнает (а он непременно узнает), пощады не будет ни для кого. Поэтому императрице пришлось дать согласие на отъезд Натали. Обнимая на прощание княжну, Александра Фёдоровна сказала следующее: «Я буду рада твоему возвращению, моя дорогая, но не торопись обратно. Обещай, что хорошо отдохнёшь в компании своих родителей и вернёшься другим человеком — той веселой Натали, которую мы всегда знали. Уверена, что после свадьбы с моим сыном принцесса будет так же рада видеть тебя в кругу ближайших подруг, как была рада тебе всегда». И княжна Репнина, скрепя сердце, обещала всё исполнить а также когда-нибудь вернуться. Однако про себя подумала о том, что прежней Наташи не будет никогда, и что лишь мысль о том, как Александр, в парадном мундире, красивый и мужественный, будет стоять перед алтарём с другой женщиной, заставляет её сердце сжиматься от боли. Натали сердечно попрощалась с Александрой Фёдоровной и поспешила покинуть комнаты, оставив императрицу наедине с принятым решением не говорить своему сыну об отъезде фрейлины Репниной.