In vino veritas!

— Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит. — К чему вновь повторяете Вы эти слова, мессир? — К жизни, Маргарита, к жизни, — Сатана даже не поворачивает головы на свою собеседницу, сверля равнодушным взглядом стену.        В комнате горит свеча. Всего одна свеча, огонёк которой трепещет от малейшего движения странной пары, сидящей на кровати. Впрочем, Маргарита, скорее, полулежит на одеяле, набросив на плечи лишь лёгкий халат, который не может скрыть наготы своей хозяйки. Женщина накручивает на палец растрёпанный локон и смотрит на спину Воланда, будто бы вовсе не мигая.        — Впереди вечность, душа моя, — в голосе Дьявола неприкрытая ирония. Видимо, особенно его забавляет то, как он сам только что обратился к собеседнице. «Душа моя». Ду-ша. Маргарита усмехается в ответ на неожиданно прозвучавшую фразу и откидывается на подушки, продолжая бездумно перебирать волосы. Воланд не ждет ответа, она это знает. Знает женщина и то, что эту фразу слышит от Дьявола в девяносто седьмой раз. Ровно столько ночей провела она в спальне Сатаны.        Маргарита, безумно любившая Мастера. Маргарита, готовая на всё ради него. Маргарита, которая была хозяйкой бала. Та самая Маргарита, что не пожелала когда-то просить Сатану о милости, которая была ей нужнее всего. Маргарита, которая, чуть было, не покончила жизнь самоубийством. И… Маргарита — любовница Князя Тьмы. Нет, даже не так. Именно «Любовница», именно с большой буквы. Женщина чувствует, что её положение намного выше того, что видится окружающим и даже ей самой.        Ни разу не пожалела Маргарита, что «променяла» Мастера на Воланда. О, она не жалела, но зато никак не могла забыть свой последний разговор с бывшим возлюбленным. Разговор, который вдруг открыл ей глаза и сорвал с губ роковую фразу: «Ты сдался! Сдался, не пожелав бороться. Так и я тогда не стану бороться за тебя!» В пылу, в негодовании пришедшие на ум слова были правдой. Вряд ли истиной, потому что истины в мире не было вовсе. Или, как говорится, «In vino veritas!» — «Истина в вине!»        — Налей мне, — то ли просит, то ли приказывает Князю женщина, заметив, что в его руках вдруг, словно из ниоткуда, возник бокал и початая бутылка с вином, — налей.        Конечно же, нальёт. Ему не нужно даже видеть Любовницу, чтобы понять, что у той на уме. Как помнит всё она, так помнит и он.        Женщина или совершила самую страшную ошибку в своей жизни, когда крикнула Мастеру, что не будет за него бороться, или невольно сделала единственно верный выбор. По крайней мере, Сатане хватило тех слов Маргариты для того, чтобы хлопнуть в ладоши, заставив свет погаснуть. Это было не обязательно, но мужчине хотелось увидеть реакцию женщины, когда та, заморгав от неожиданно вновь загоревшегося света, дико озиралась по сторонам, не видя своего возлюбленного. Это было... интересно.        — Налей, — требовательный голос вновь нарушает тишину. Гаснет свечка. В темноте шорохи, дыхание, едва слышный скрип кровати. Это Маргарита села, подобрав к груди ноги.        Стук в дверь. — Мессир, мессир! — ну кто ещё может нарушить уединение этих двоих, если не Бегемот? — Чего тебе? — не спеша впускать кота, откликается Дьявол. — Мессир, там у ведьм… Там у них… — кажется, Бегемот бежал к ним, ему тяжело дышать. — Что бы там ни было, Гелла разберется, — отрезает Воланд. — Но, мессир, — делает ещё одну робкую попытку кот. — Или Азазелло, — весомо роняет мужчина и довольно усмехается, услышав удаляющийся топот.        Тлеющая свеча вспыхивает в последний раз прежде, чем догореть. В отблеске света Сатана успевает заметить выражение лица Маргариты. Она выжидает. Чуть насторожена, собрана. Смешная.        И снова тишина. Дыхание. Журчание воды. Нет, не воды. Вина, которое Воланд всё-таки решает налить. Поймать в темноте руку Любовницы, передать ей бокал — это так просто.        — Жалеешь? — без малейшего интереса в голосе. Это даже не вопрос, это утверждение. — Временами, — уклончивый ответ. Она всегда отвечает одинаково. Никогда ничего не отрицая и не утверждая. — Но сейчас нет, — неожиданное продолжение ответа заставляет Воланда недоверчиво хмыкнуть.        Всё та же темнота. Лёгкий звон — это Маргарита поставила бокал на пол. Скрип — ловко изогнувшись, дотянулась до мужчины и, на ощупь найдя его плечо, потянула на себя. — Кому, как не тебе, знать, что… истина в вине?        У их поцелуя привкус горького напитка. Или это не вино горькое? Нет, оно. Горькое вино на сладких губах женщины. Тёплые ладони. Она жалеет? Не спрашивайте. Это один из тех вопросов, на которые нет ответа. Вопрос, на который Маргарита загадочно улыбнётся и тихо шепнёт так, будто это всё объясняет, — In vino veritas.