Человек, связанный с духами

Вокруг не было ничего, кроме темноты. Эта темнота была пустотой. Безграничной, затягивающей в свою воронку небытия. Нацуме витал в вечном ничто и тщетно пытался вспомнить, почему и как попал сюда. События прошедшего дня исчезли из его памяти, и неизвестность пугала Такаши. Сначала он звал Нянко-сенсея, друзей, опекунов. Но никто не отзывался. Его собственный голос тонул в океане молчания, и от этого Нацуме было ещё страшнее. Он стремился вынырнуть из океана пустоты. Но его попытки были тщетны. Эта темнота была бесконечной. Отчаяние захватило Нацуме в свои тиски, и отпускать свою жертву не хотело. «Я хочу жить! Почему, почему я оказался здесь? Почему я не помню? Почему я один? Но я же… всё детство был один. Один… Но теперь у меня есть друзья! Куда же они ушли? Они бросили меня здесь? Но за что? Пожалуйста, помогите! Помогите… кто-нибудь»… Нацуме хотелось плакать от безнадёжности. Отчаяние захлестнуло его с головой, и словно неподъёмный груз потянуло школьника ко дну. Это дно есть боль, ужас, обида. Нацуме раздражало то, что он не помнил вчерашний день. Он забыл духа несчастья, он забыл, что ему нужно сделать выбор. Выбор, который определит всю его жизнь. Нацуме плыл в вечном небытие без какой-либо цели. На него напала апатия, но в глубине Такаши старался бороться с той чёрной пустотой, что поселилось в его сердце. Эта пустота как будто поедала его изнутри, оставляя пустую телесную оболочку. — Нацуме!.. — послышался еле слышный голос. Он будто бы принадлежал к другому миру, пока что недоступному парню. — Да есть здесь кто-нибудь? — в отчаянии прокричал Нацуме в ответ на зов из мира живых. — Отзовитесь! Сенсей! Где ты? Пожалуйста, отзовитесь! Я не хочу оставаться здесь! — Хочешь вернуться? — прозвучал отчётливый девичий голос. Такаши тотчас обернулся и обомлел. Перед ним стояла его бабушка. Нацуме Рэйко. На её вечно молодом лице не было ни единой эмоции. Она чуть насмешливым взглядом посмотрела на своего внука и безразлично сказала: — Это твоя жизнь. И она зависит от тебя. Тебе решать, какой путь выбрать. Рэйко улыбнулась уголками губ и исчезла. Густая туманная завеса слегка развеялась над памятью Такаши. Ему казалось, что ещё чуть-чуть и он всё вспомнит. Нацуме стал припоминать всё, что делал до того, как попал в море пустоты. Он вспомнил, что после школы пошёл по лесной тропинке, но дальше… Дальше были пустота и неведение. Как будто кто-то специально стёр память духовидца, чтобы он никогда не вырвался отсюда. «Несчастье… Горе… Дух… Дух… Лжец… Кто это говорил? Когда это было?» — в отчаянии подумал Нацуме. «И что означают слова Рэйко-сан? Выбор? Какой выбор я должен сделать? Дороги… Дороги… Почему я не могу вспомнить самого важного? Ведь от моего выбора зависит вся моя жизнь… Ведь те, кто мне дорог, живут где-то за пределами этой черноты, и я хочу быть рядом с ними… Но некоторые умерли… Так может я должен сделать выбор между жизнью и смертью?». Тьма, доселе окружавшая Нацуме, стала развеиваться, и она словно разбилась на тысячи осколков, которые превратились в воспоминания. Перед глазами появился ослепительный свет, и Такаши закрыл глаза, не в силах вынести этого сверхъяркого сияния. Под ногами Нацуме почувствовал твёрдую землю, и он в удивлении распахнул глаза. Перед ним оказалась та самая лесная тропинка, по которой он любил прогуливаться. Но теперь ветерок не колыхал молодую зелёную листву, птицы не пели свои песни. И вокруг мёртвая тишина. Время замерло, замерла и жизнь. Нацуме в растерянности огляделся по сторонам, в надежде увидеть кого-нибудь, не важно кого. Но он был один. — Как же я могу сделать выбор между двумя дорогами, если даже не знаю, как это сделать? — будто бы обращаясь к пустоте, спросил духовидец. — А ты ответь мне на вопрос, кто тебе дороже: люди или ёкаи? — раздался голос из-под земли. Такаши отпрыгнул от того места, где по его мнению кто-то находился. Справившись с изумлением, Нацуме проговорил: — Я не могу ответить на этот вопрос. И люди, и духи для меня одинаково важны. — Важны? С каких пор? — насмешливо спросил голос. — С тех самых пор, когда я повстречал тех людей, у которых сейчас живу, когда у меня появились друзья, Нянко-сенсей и все те ёкаи, которые просили меня о помощи. — Так раньше ты был бы рад остаться один на свете? Нацуме в ответ закусил губу. — Твоя жизнь неправильна: ты живёшь прошлым, ты постоянно вспоминаешь о нём, хотя доказываешь себе обратное. Главное время — это настоящее. И я спрашиваю у тебя: кто тебе дороже: люди или духи? — Ты уже слышал мой ответ, — сказал Нацуме. — Это неправильный ответ, — возразил голос. — Не обманывай себя, живи душой. — А что такое душа? — спросил Такаши. На мгновение повисла тишина. Наконец голос нехотя вымолвил: — Это то, чем ты чувствуешь, то, без чего не может существовать ни одно живое существо. — Так значит и у ёкаев есть душа? — с интересом спросил Нацуме. — Они сами как душа, — с простотой проговорил голос и замолк. Неожиданная догадка посетила Нацуме, и он произнёс: — Так значит в людях и ёкаях есть что-то общее? И это общее — душа? Так ответь ты мне на вопрос: как я могу выбирать между двумя дорогими мне сторонами, если в каждом человеке есть частица от ёкая? Если его внутренний мир похож на мир духов? Если я живу и в мире людей, и в мире аякаши, то я не могу отбросить частицу себя, это буду уже не я. — Так почему ты раньше хотел отречься от своей способности видеть аякаши? Почему ты хотел погрузить во тьму, в небытие часть себя? — Потому что тогда я не осознавал того, что понимаю сейчас, — ответил Нацуме. — С каждым днём человек узнаёт что-то новое, так и я познал, что меня не существовало бы без ёкаев. Это был бы уже совершенно другой человек. На секунду Нацуме показалось, что листья вновь зашуршали, но видение тут же растаяло. — Так ответь мне на вопрос: какой путь ты выбираешь? Нацуме улыбнулся самой искренней улыбкой и спокойно ответил: — Я выбираю ту дорогу, по которой шёл прежде. И я не сверну с пути, пока не пройду его до конца. Существо замолчало, удовлетворённое ответом. Свет начал меркнуть, и Нацуме вновь погрузился во тьму. Но эта тьма была живой, привычной ему. Он вновь ступил на тропу жизни. Такаши открыл глаза и увидел заплаканную Шинджи, которая сидела, прислонившись к стенке. Нянко-сенсей сидел неподвижно рядом с парнем и смотрел в пол. — Нянко-сенсей! — тихонько воскликнул Нацуме и обнял кота, да так, что он начал жаловаться: мол, воздуха не хватает. Шинджи, приятно удивлённая возвращением Нацуме в мир живых, радостно улыбнулась. — Нацуме! Нацуме, так какой путь ты выбрал? Ты не умер, я чувствую запах человека! Я не понимаю, как такое возможно. — Ты упустила ещё один путь, — загадочно проговорил Такаши. — А он в сто раз дороже мне двух других. Потому что на этом пути я буду видеть тех, кто мне дорог. Расспросы духа несчастья прервало появление Токо-сан. Женщина всплеснула руками и подбежала к Нацуме. — Я же говорила тебе не вста… — Токо-сан осёклась, когда поняла, что жар спал. — Ох, ну у тебя и здоровьице! Пойду разогрею завтрак, а то остыл уже, а тебе нужно хорошо питаться, чтобы выздороветь окончательно. Токо-сан вышла из комнаты, и Нацуме уже был готов услышать вопросы духа несчастья, но вместо этого он услышал: — Будь счастлив, а я… А я постараюсь сделать мир хоть чуточку радостнее. Шинджи вылетела в окно, не дав Такаши сказать и слова. Парень поднялся с постели и стал смотреть в распахнутое окно и о чём-то задумался. — Наконец-то всё вернулось на круги своя, а то я бы не смог… — тихонько пробубнил Нянко-сенсей. — Что? — переспросил Нацуме, отвлёкшись от своих дум. — Да так, ничего, — ответил сенсей и посеменил к двери. — Я уже чувствую, что еда готова. С тобой и поесть спокойно невозможно. — Будешь много есть, в двери не пролезешь, — сказал Такаши и улыбнулся. — А тебя вообще никто не спрашивал, — проворчал Нянко-сенсей и сделал вид глубочайшей оскорблённости. «Если для тебя это так важно, — подумал Нацуме. — то пусть это останется твоей тайной. Я не стану настаивать, чтобы ты мне рассказывал всё, что думаешь. Главное, что я могу быть рядом с тобой и с теми, кого я люблю и вместе с ними радоваться каждому дню, который был отведён нам».