Сакура Харуно

      Через две недели после того, как я «случайно» забыла обновить печать, самосканирование показало однозначный результат — с практической работой ирьенина придётся завязывать. При беременности ухудшается контроль чакры, что в работе врача — самое важное, так что первые месяцев шесть я смогу заниматься документацией, а вот дальше, наверное, уйду в декрет.       Но, вообще, стоило только до моего мозга дойти тому факту, что во мне находится как бы новая жизнь и это как бы мой ребёнок, я просто застыла истуканом. Потому что… ну, офигеть, я стану мамой. Нет, то есть, я заранее это осознавала, почитала литературу, прошла обследование, втихаря проверила Учиху, походила в гости к Куренай-сенсей, но… блин, я стану мамой! А Саске папой. Мы с ним скоро станем полноценной ячейкой общества, состоящей из меня, него и маленького черноглазого, черноволосого Учишонка. Это как-то… вау.       Первым порывом было побежать к Саске. Вторым — к Ино. Третьим… третьим моим порывом было пойти к Итачи, что я и сделала. По-хорошему, это надо было сделать давно, задолго до этого момента, но сил я набралась только сейчас.       Уверенным шагом направилась к кварталу Учих, а после, не обращая внимания ни на чьи взгляды, пошла прямиком к главному офису полиции Конохи. Не так давно Итачи занял не только пост Главы Клана, но и главы полиции. Смотрели на меня мрачно, кто-то даже злобно, но я игнорировала все эти взгляды. Да, после скандала с Саске меня в этом клане не сильно любят. Ну да и чёрт с ними — как заболеют серьёзно, так и полюбят. Выбора не останется.       Подойдя к секретарю, или кто там сидит возле кабинета начальника, сообщила о том, что желаю аудиенции у Итачи Учиха. Да, прямо сейчас, да, без записи, да, я уверена, что меня пустят. И меня пустили. Всё столь же уверенно зашла в кабинет. Аскетичный, на мой вкус пустоватый, но вполне в духе, как Итачи, так и Учиха в общем.       — Здравствуй, Сакура-чан, — встал из-за стола, чуть улыбаясь, он.       — Привет, — улыбнулась в ответ.       Странно, но при взгляде на него ничего в груди уже не ёкало, не болело и не щемило. Этот человек был кем-то очень важным в моём прошлом и я, безо всяких сомнений, очень благодарна ему за то, что он в нём был. Однако сейчас он уже и вправду прошлое — где-то счастливое, где-то грустное, но прошлое. И теперь я могу улыбаться ему открыто, без затаённой где-то в душе горечи. Отпустила.       — Что-то не так? — поинтересовался мужчина, когда я подошла к столу, подвинула стоящий у стенки стульчик и уселась напротив. Покачала в ответ головой.       — Просто пришла поговорить, — выглядит новоявленный Глава не важно, впрочем, и не вспомню, когда в последний раз я видела его цветущего и совершенно здорового. — Кажется, нам надо расставить все точки над «і», правда?       — Да, ты права, — глаза Итачи лучились нежностью и тоской, но, вероятно, заметить это могли только те, кто хорошо его знал. — Пожалуй, мне стоит начать, — он прикрыл глаза.       — Ага, и будь любезен сначала — расскажи почему… почему ты вообще решился на это? На отношения со мной? — это был тот вопрос, который тревожил меня и тревожил давно. — Я знаю тебя, Итачи, и ты бы не стал идти на поводу у своих желаний, если бы заранее знал, что это может закончится именно так. По крайней мере, если бы не было бы шанса этого избежать.       — Верно, когда я поддался своим чувствам, то был шанс того, что всё это могло закончится иначе, — он откинулся на спинку кресла. — Ситуация в клане начала налаживаться, раскол, что всегда был в нём, казалось, становился меньше. Если бы всё шло так и дальше, то вполне вероятно, что не было бы никакой необходимости жениться на Киёми-сан.       — Могла бы подойти и я, пусть безродная, но сильная куноичи, ученица самой Пятой Хокаге, одной из Легендарных Саннинов, — усмехнулась. — Но планы перечеркнула война.       — Да, — согласно кивнул. — Я старался не давать тебе ложных надежд и обещаний, хотя знала бы ты, как хотелось, — устало потёр переносицу. — Опасался чего-то подобного. Что пошатнётся хрупкий мир и мне всё же придётся пойти на этот шаг, чтобы сохранить равновесие, не вызывая в пылу войны ещё и внутриклановых войн. Всё сложилось куда уж хуже — мало того, что война, так и развязали её от имени Мадары Учиха, что вызвало большое волнение в клане.       Глубоко вздохнув, прикрыла глаза. Я и так об этом догадывалась, но догадываться и знать — вещи всё же разные. Тяжело знать, что всё могло бы быть иначе, но… не могу сказать, что сожалею. У меня сейчас другая жизнь — госпиталь, Саске, наш будущий малыш. И я не могу назвать её хуже той, что была у меня с Итачи. Я бы даже сказала наоборот.       Пусть рядом с Саске у меня в животе не порхают бабочки, а в глазах не пульсируют сердечки, но с ним мне гораздо комфортнее, теплей и… уютней, что ли? Мы с ним настолько гармонично сочетаемся, что рядом с ним я не испытываю ни чувства неловкости, ни стыда, ни страха показаться какой-то «не такой». Может, что-то благодаря тому, что у меня уже был опыт в отношениях, может, дело в том, что мы настолько друг друга знаем, что ну куда нам ещё стыдиться чего бы то ни было?       Хотя, во многом сыграл свою роль и Итачи. Он показал мне, что значит быть любимой, желанной. Показал, что значит бесконечная нежность и трепетность, заставил осознать то, что я заслуживаю многого. Да, наше расставание получилось очень болезненным, но оно оказалось не способно перечеркнуть всё то хорошее, что было до того.       Дай мне кто-то шанс что-то переиграть в этой жизни и я бы не стала ничего менять. Ни того, что было раньше, ни того, что есть сейчас. Ведь именно это сделало из меня ту, кем я являюсь сейчас. И такой я себе нравлюсь.       Но оставался ещё один вопрос, который меня тревожил.       — Почему ты решил сказать это именно во время войны? Почему не до или после? — нахмурилась.       — Окончательное решение было принято буквально за день, до моего отбытия на фронт, ты тогда уже отправилась на него, а почему не после… что ж, я решил, что так тебе будет проще. Отвлечься на то, что происходит вокруг, оставить осознание на потом. Да и, признаться, в случае моей смерти, я не хотел, чтобы ты узнала это от кого-то другого. Думаю, это было бы гораздо хуже, — в ответ на его слова кивнула, соглашаясь. Произойди подобное, мне и вправду было бы гораздо больнее узнать это от кого-то другого, по окончанию войны.       — Спасибо, — закрыла глаза, глубоко вздохнула, после чего открыла их уже совершенно спокойная и умиротворённая. — Спасибо тебе, Итачи.       Я встала из-за стола и пошла на выход, уже на выходе в спину мне прилетело:       — Я искренне рад за вас с Саске, Сакура-чан, — улыбнулся мне напоследок Учиха, после чего я вышла из кабинета.       У ворот полиции меня дожидался Саске. Помяни чёрта, вот и он, что называется. Выглядел мой Учиха хмуро, мрачно и крайне недовольно. Стоило ему увидеть меня, как он подошел, обнял за талию и требовательно притянул к себе. Сопротивляться не стала, только фыркнула недовольно. Ревнивец выискался, чтоб его.       Некоторое время мы шли в оглушительном молчании. И хоть вокруг раздавались различные звуки, но впечатление создавалось такое, что между нами висит крайне давящая тишина. Первым её нарушил именно Редиска.       — Что ты делала в полиции? — изо всех сил стараясь держать лицо, не смотрел на меня парень. Правда, ауру бешенства у него скрыть так и не получилось, как и излишне крепкую хватку на моей талии.       — Разговаривала с Итачи, — максимально честно ответила я, тщательно следя за выражением его лица. И вроде, ситуация серьёзная, Саске злой, а мне ржачно. Вот просто ржачно и всё тут.       — И о чём же вы… — злой выдох, явное усилие над собой. — …разговаривали?       — О прошлом, — пожала плечами, стараясь сдерживать своё неуместное веселье. — Требовалось поставить все точки над «і» в нашем прошлом.       — И как, поставили? — на меня по-прежнему старательно не смотрят. Только вперёд, только полная невозмутимость.       — Да, теперь ситуация между нами окончательно прояснилась, — всё же позволяю себе улыбку. — Я решила окончательно всё понять и выслушать, чтобы суметь полностью отпустить то, что когда-то нас с ним связывало. Давно было пора оставить всё это в прошлом.       Хватка на талии стала значительно мягче, да и сам Учиха как-то расслабился, даже посмотрел на меня, и уже без былой злости.       — Почему ты решила сделать это именно сейчас? — наконец задал он вопрос, который я так ждала. Настал мой звёздный час!       — А, вот, — с самым спокойным покерфейсом достала из печати в подсумке справочку, в которой говорилось о моём интересном положении. Это я решила перестраховаться и сделала ещё анализ крови, который бы подтверждал мою беременность.       На самом-то деле мне просто хотелось вручить эту бумаженцию Редьке и посмотреть на его тупое лицо, пока он будет пытаться понять, а что за фигня там вообще написана.       — И что это значит? — перевёл на меня хмурый взгляд Учиха, после чего я не выдержала, проказливо захихикав.       Потянулась к нему с этакой высокомерно-довольной улыбочкой, вытянула бумаженцию и помахала прямо перед его носом.       — А это, Саске, значит, что несколько недель назад я совершенно и абсолютно «случайно» забыла обновить противозачаточную печать, — и внимательно уставилась в его лицо, не желая пропустить ни единой эмоции.       Сначала до него явно не доходил смысл сказанного. Потом начала проблескивать здравая мысль, которая заставила его несколько раз перевести взгляд с бумаженции на меня и обратно. В конечном итоге, уставившись в моё лицо, он тупо замер в глубоком шоке.       — Шутишь? — раздалось через минуту молчания, в течении которой мы просто стояли посреди дороги, а нас обходили, недоумённо оглядываясь, люди.       — Не-а, — моё настроение стремительно росло, а я уже едва ли подпрыгивала от нетерпения, когда же, когда же до него окончательно дойдёт моя новость.       — Но разве ты сама не говорила, что… — я не дала ему договорить, грубо перебив.       — Я тебя прошу, Саске! Это было давно, я тогда была в подавленном состоянии и вообще, страдала по несбыточному, решив, что нет, семья — это не моё, — насмешливо закатила глаза, вспоминая мои мрачные мысли в то время. М-да, вроде и прошло чуть больше года, или полтора, а вспоминается это уже так, будто и не со мною было вовсе. — Но-о… время идёт, мир меняется, моё мнение в том числе. К тому же, я видела, каким взглядом ты смотрел на Наруто и остальных, — улыбнулась и замерла, ожидая ответной реакции.       Учиха опять замер, но на этот раз быстро отмер. Отмер, приблизился на небольшой шажочек, ровно настолько, чтобы стать впритык ко мне, резко подался вперёд и обнял меня так, словно дороже меня ничего на свете не существовало. Меня и нашего малыша внутри. А может, так оно для него и было.       Только я собралась, счастливо выдохнув, обнять его в ответ, как эта зараза резко подняла меня на руки и, поудобнее перехватив, закружила. Молча, не говоря ни слова, прямо по среди улицы среди глубоко шокированных людей. Я, признаться не сильно от них отличалась в этот момент, разве что была в разы счастливей всех их вместе взятых.       Остановился, ещё раз прижал меня к себе, заодно целуя куда-то в ухо, после чего, всё так же не отпуская меня, сорвался на бег по крышам, в направлении нашего дома.       Там, распахнув дверь с ноги, мы влетели на второй этаж в спальню, бухнулись на кровать и меня… зацеловали. Нет, Саске в принципе человек тактильный — прижать, обнять, укусить, для него это важная часть, как жизни, так и отношений, но чтоб прям вот так, как сегодня — это для меня впервой. Я смеялась, охотно отвечала и просто кайфовала.       Спустя, наверное, полчаса, мы, совершенно счастливые, лежали на кровати. Вернее, как, лежал Учиха, а я лежала на нём. Матрас, конечно, удобнее, но Редиска определённо приятнее. Признаться, в жизни бы не подумала, что новость о беременности может настолько обрадовать. Что меня, что моего парня.       — Спасибо, — тихо выдохнул, поглаживая одной рукой мою спину, а другую положив на живот.       — Неужели настолько сильно этого хотел? — подняла голову, чтобы посмотреть на него.       — Не знаю, — попытался пожать плечами. — Не думал, что могу быть настолько счастлив узнать о подобном.       — Я тоже как-то… не ожидала, что факт будущего материнства может настолько радовать, — на душе было странно легко, а мир казался настолько радужным, что аж тошно становилось. Но не слишком.       — Я люблю тебя, Сакура, — прозвучало спустя несколько минут в тишине.       Улыбнулась в ответ, прижалась к нему покрепче и потёрлась носом о рубашку. Знаю, Саске, знаю. И ты не представляешь, насколько это делает меня счастливой. Может, сейчас я и не могу ответить тебе теми же словами, но, уверена, пройдёт ещё немного времени и я смогу сказать тебе тоже самое. Что я тоже тебя люблю.       После этого известия наша жизнь превратилась в малину. Нет, мы конечно по-прежнему регулярно ссорились, но дверью теперь хлопала только я. У Редиски, видимо, выработалась мантра на тему «С беременных, больных и чокнутых спросу нет», так что он истово работал над собой. Иногда настолько истово, что рушил наш дом. Хотя, со мной сравниться в этом деле он не мог.       Не меньше нас, новости о моём положении обрадовались и наши друзья. Особенно радовались Наруто с Ино, видимо, в силу собственной эмоциональности, не сдерживая свои порывы. Мол, вот, наши дети в одном году пойдут в Академию и будут учиться, дружить и общаться так же, как их родители. Узумаки так и вовсе сразу же категорично заявил, что наши чада сто процентов попадут в одну команду. Вот прямо без вариантов.       Я просто смеялась над этим, не отрицая такого варианта, а Саске вредно заявлял, что ещё чего, чтобы его сын с таким придурошным дружил. Учиха был свято уверен в двух вещах — в том, что и у него, и у Наруто родятся мальчики, и в том, что ребёнок отото точно пойдёт в отца. Я обычно на такое заявляла, что не ему решать и, вообще, а с чего он взял, что у нас будет мальчик?       Моя Редька в такие моменты с абсолютной уверенностью заявляла, что в его семье было два сына, так с чего бы в нашей рождаться девочке. Я, конечно, попыталась ему на уровне биологии объяснить, что это никак не связано, потерпела на этом фронте крах и страстно захотела девочку. Вот просто назло.       Вскоре ребром стал другой вопрос. А кто мы с Саске друг другу. Проще говоря, кое-кому вдруг резко захотелось жениться. А я желанием по-прежнему как-то не горела.       — Харуно, я хочу, чтобы мой ребёнок был моим по всем правилам, — сердито постукивая пальцами по столу, заявил он.       — Будет, — согласно кивнула. — Но для этого нам совсем не обязательно состоять в браке.       — И его мать тоже должна быть моей по всем правилам, — продолжал упрямо сверлить меня взглядом этот невыносимый тип.       — Шиш тебе, — показала ему дулю и вгрызлась в помидор. Никогда раньше не пылала страстью к этому овощу, но, видимо, дитятко решило в этом плане пойти в папочку.       — Хар-руно, — начинал злиться Учиха.       — Да ты меня даже «Харуно» тогда называть не сможешь, — выдвинула очередной аргумент «против».       — Ничего, я как-нибудь смирюсь с такой потерей, — не отступал Саске.       — А я — нет, — справедливости ради, стоит заметить, что отказывалась я из вредности.       Поначалу, конечно, была против всерьёз. Потом походила пару дней, подумала и решила, а что, собственно, изменится? Да, Саске станет моим мужем, а я его женой. Но мы и так уже больше года живём вместе, как муж с женой. Так что я просто решила понабивать себе цену, чтобы выторговать более удобные условия сочетания брака. А в том, что Учиха не отступится я даже не сомневалась. Это же Саске.       В конечном итоге, спустя ещё пару деньков я согласилась, но на своих условиях — никаких пышных обрядов, кучи друзей-знакомых и прочего. Мы просто пошли, расписались, взяв себе в свидетели Узумаки и Яманака, после чего отправились праздновать это вековое событие в нашу любимую кафешку с друзьями. Парни пили, мы, девицы, печально вздыхали, глядя на саке, но упрямо цедили сок из стаканов. Жизнь не равна.       Узнав о беременности Каруи и Тен-Тен даже не удивилась. Видимо, они тоже решили не отставать от компании. А вот Киба со своей девушкой не торопились — ни жениться, ни плодиться. У них в принципе всё было сложно — они то сходились, то расходились и всё на фоне их тёрок на тему, кто лучше собаки или коты. Даже не представляю, как эти двое умудрились сойтись. Впрочем, помнится, что такое я уже говорила о другой парочке в нашей компашке. Что поделать, любовь — штука редкостно непонятная.       Следующим шагом, уже не слишком радостным, стал наш визит к семье Учиха. Помня их первоначальную реакцию на наши отношения, что-то мне туда не сильно хотелось. Особенно с учётом того, что произошло не так давно у Итачи с Киёми. Впрочем, первый наверняка уже обо всём догадался, ещё тогда, когда я пришла к нему за ответами, слишком уж понимающий у него был взгляд. А на вторую мне, уж простите, было глубоко наплевать.       Страшилась я больше всего реакции Микото-сан с Фугаку-саном. Но, побегав от неизбежного, сдалась всё же на милость моего уже мужа (Ками, как же странно это звучит даже в мыслях) и отправилась на поклон к его семейке.       И всё, к моему удивлению, прошло весьма гладко. Видимо, они уже успели смириться с тем, что их непутёвый младший сошелся с бывшей старшенького. Нашей новости родители Саске весьма обрадовались, а Микото-сан, отведя меня как-то в сторонку, попросила прощения за своё и мужнино неподобающее поведение. Я её ни в чём не винила, понять ход её мыслей можно очень легко и ничего странного в этом нет.       Взрыв негодования вызвало нечто совершенно иное — наша свадьба втихомолку. Сколько возмущений на эту тему было — не сосчитать! Но, спасибо Саске, он не стал ничего скидывать на меня. Просто заявил, что мы так решили и, вообще, это наша жизнь, а от наследования он давно отказался. В общем, ушли мы из их дома опять со скандалом, под тихий смех Итачи. Того явно ничего не удивляло и не шокировало. Да и в принципе, он не сильно принимал участие во всём этом представлении.       А вот его жена к нам так и не спустилась, сказала, что не важно себя чувствует, а на моё вежливое предложение помощи Итачи только покачал головой. Видимо, она очень тяжело отходит от потери ребёнка. Или я чего-то не понимаю.       А мы с моим мужем (надо всё же привыкать) решили переехать. Мне мой дом никогда особо не нравился, так что продала я его без сожалений, а взамен мы построили новый, большой дом (будем честны, просто припрягли Ямато, который не смог нам отказать), который начали активно готовить к появлению маленького жильца.       Мы выбирали пелёнки-распашонки, кроватку, мягкие ковры, разрисовывали потолок и стены, в общем, отрывались, кто как мог. Правда, нередко ссорились на тему того, для кого же надо готовить комнату — для мальчика или девочки. Решили отложить это до двадцатой недели, чтобы мы смогли наверняка узнать пол ребёнка.       И вот тут я утёрла Саске нос, так как совершенно точно была беременна девочкой. Учиха посидел, повтыкал, пробормотал что-то из разряда «Ну, и что мне с ней делать?», после чего с мученическим выражением лица согласился на девчачий фасон комнаты. Уже через несколько часов он, конечно, отошел, заявил, что ему это не принципиально, но он понятия не имеет, как вообще этих девочек воспитывать. Покосился на меня и заявил, что не дай Ками-сама, ещё в мать пойдёт. За что и был нещадно бит.       Больше меня новости о том, что у нас будет девочка радовалась только Микото-сан, которой все эти мужчины уже ужасно надоели и, вообще, она всегда хотела дочку. Дочки не случилось, так хоть на внучке отыграется.       В общем, беременность у меня протекала гладко. Со своими приколами, конечно, и неудобствами, но как ирьенин я знала, как их купировать, к кому и когда надо обратиться, так что особых сложностей не было. Так же облегчал задачу и мой благоверный, который сдувал с меня пылинки, правда, иногда излишне упорствуя. Потому что забота в стиле Саске — это ревность, чувство собственности и «Харуно, чтоб тебя, Учиха, куда ты попёрлась, ненормальная?! Сказал же, что сам сделаю!». Неизвестно ещё у кого из нас вспышки агрессии сильнее были. Ибо же на нервах были оба и чем ближе был день родов, тем более взвинченными становились мы оба.       Не знаю, за что больше переживал Редиска — за сами роды или за то, что будет дальше, но я определённо дёргалась от второго. Скудные книги о материнстве и воспитании детей были зачитаны до дыр, а здравая часть моего рассудка скептично заверяла меня, что туфта всё это — пока сама шишки не набью со своей малышней, опыт не придёт. Нервов мне это, естественно, не уменьшало.       К часу «Х» в деревню прибыла Тсунаде-сама, заявила, что так держать, плодитесь и размножайтесь, после чего поставила меня перед фактом, что роды у своей лучшей ученицы она будет принимать сама. На этом моменте я выдохнула, потому что кому довериться, как не сенсею я не знала. Номер один у нас я, Карин подаёт надежды, но пока не слишком опытна, зато суетлива с излишком. Шизуне-сан в плане акушерства вообще мимо — она этот процесс видела-то один раз и то со стороны. А все остальные, с точки зрения моего воспалённого гормонами мозга, такого доверия, как принятие моего ребёнка, не заслуживали.       Короче говоря, под конец срока я стала раздражительной истеричкой и даже факт успешных родов подруг мне спокойствия не добавил. Кому как ни мне знать, что каждый организм индивидуален в абсолюте и если у одной всё прошло, как по маслу, то это не значит, что так будет у другой.       И прямым примером тому стали те же Хината и Ино — если первая разродилась достаточно быстро и легко для первого раза, явив на свет крепенького мальчугана с весом три семьсот, точную копию папаши, то вторая мучилась почти сутки к ряду, а сам Иноджин родился достаточно слабеньким ребёнком, всего-то две восемьсот, и его ещё двое суток под пристальным присмотром держали наши врачи.       В общем, сомневаюсь я, что Ино с Саем решатся на ещё одного ребёнка. Всё-таки организмы куноичи, особенно по женской части, часто очень травмированы в следствии профессии и чаще всего мы ограничиваемся одним ребёнком — больше рожать уже просто рискованно для жизни и здоровья.       У Темари роды, кстати, прошли тоже вполне гладко, всё-таки Песчаная Принцесса была в прекрасном физическом состоянии, я даже успела её вести некоторое время, так что там был полный порядок. Правда, сама она больше, кажется, не планировала рожать, сказав, что всё, разок отмучилась и хватит. Наследника мужу родила, так чего ещё надо?       На волне всего этого я умудрилась довести себя до ручки, поэтому, когда пришло время появится моей крошке на свет, повела себя совсем не как опытный ирьенин, который видел уже с десяток, а то и больше родов, впав в едва ли не панику на пару с Саске. У того вообще, с того момента, как я ему в шоке крикнула «Началось!» не выключался мангекьё. И я бы его даже за это обругала (какого глаза, напрягать, спрашивается?..), если бы в тот момент мне было бы до этого.       Сначала было ещё ничего, я даже что-то там соображала и пыталась командовать, потом стало как-то хуже, а в конечном итоге мне стало плевать на всё и вся. Знаете, вот сражалась я много, ранения имела всякие, так что скажу честно — никакой, нафиг, штырь в груди и рядом не стоит с этим процессом. И если даже я, человек уж до чего терпимый к боли, орала, как сумасшедшая, то понять весь спектр ощущений, думаю, можно.       В процессе там ещё Тсунаде-сама пыталась мне что-то вбивать в голову, на тему «Соберись, тряпка!», но я, впервые за всю свою жизнь, открыто и от всего сердца послала сенсея, пожелав ей самой оказаться на моём месте. Забегая наперёд, сразу скажу, — сглазила. Мне это потом ещё припомнили.       Когда эта пытка закончилась, пришло осознание, что ну его нафиг и больше ни за что, и никогда я на такое не пойду, правильно всё решила Темари. Правда, мои страдания закончились ровно в тот момент, когда мне на грудь положили моего ребёнка. Мою дочь.       Вот честно, какие там мужики, о чём вы?.. То, что испытываешь к ним, мужчинам, это так, пародия на любовь. Стоит только взглянуть на свою частичку, на своего ребёнка и понимаешь — любить больше просто нереально. Потому что вот она — любовь, прямо на твоей груди. Крохотный, сморщенный комочек, прекраснее которого нет и быть не может. Моё счастье.       Роды плаценты, как и наложение нескольких швов (девочка у меня крупненькая родилась), прошли уже мимо меня, да и ощущениям там было уже просто не сравниться с тем, что было до того.       Через полчаса я уже счастливо лежала в палате, впервые кормя свою крошку. Всё, как я и предсказывала — папины волосы, папины глаза. Ну да, ген Учиха доминантный, в этом я даже не сомневалась. Наше с Сарадой (да, я сдалась на уговоры Саске так назвать нашу дочь) уединение нарушил новоявленный папаша, с большими, бешено вращающимися глазами (ну, то есть глазом, второй-то не видно) и таким же сумасшедшим выражением лица.       Я с улыбкой наблюдала за тем, как он, словно деревянный, делает несколько шагов в сторону кровати, на которой мы лежали, а дойдя, просто падает на колени, всё так же ошалело переводя взгляд с моего лица на нашу девочку. В общем, в первые в жизни я видела своего Учиху в таком глубоком шоке. Кажется, он совершенно не знал, что делать и куда девать руки, глаза и прочее. Я решила прийти на выручку.       — Она прелесть, правда? — мягко поинтересовалась, наблюдая, как сытая кроха начала сонно закрывать глазки.       — Да, — хрипло выдохнул Саске. — Красавица.       Засмеявшись, перевела взгляд на мужа. Он по-прежнему совершенно не понимал, что ему полагается делать.       — Возьмёшь?.. — ласково смотря на него, предложила.       — А можно?.. — голос был всё такой же хриплый, а взгляд не отрывался от спящего личика Сарады.       — Нужно, — со смешком ответила ему, осторожно передавая ему дочку. Слава Ками-сама, мы потратили не один месяц, чтобы научиться правильно держать её на руках.       Он взял её на руки, замер, боясь даже дышать. Ну да, для него в принципе первый раз, когда он держит на руках ребёнка, при чём не какого-то там, а своего собственного. И пока я, с абсолютной нежностью, наблюдала за ними, мой Учиха просто взял и… заплакал. То есть, у него просто из глаз полились слёзы.       Картина, которую я наблюдала была невероятной — передо мной на коленях, с нашей дочкой на руках, стоял Саске Учиха и тихо плакал от счастья. Второй раз в жизни я вижу его слёзы и представить более трогательную картину в этой жизни, кажется, просто не способна.       Он потянулся чуть вперёд, прижался своим лбом к моему, осторожно потёрся, заставляя наши носы соприкоснуться.       — Спасибо, Сакура, — еле слышно выдохнул он, прикрыв глаза.       Улыбнулась в ответ, прижавшись к нему покрепче. Посмотрела на мирно сопящую Сараду на его руках, снова перевела взгляд на мокрое от слёз лицо Саске. Никогда в жизни я не была так счастлива, как в этот момент. Никогда.       — И тебе, — прошептала. — Я люблю тебя, Саске, — произнесла заветные слова и, не желая ничего более, прижалась своими губами к его.       Мне было плевать на весь мир. Самыми важными для меня в этот момент были они — два главных источника моего счастья. Моя дочка и мой муж. И к чёрту всё.