Сакура Харуно

      Меня всё бесило. Вот прям масштабно. Потому что понедельник, потому что дети опаздывают в Академию, потому что я опаздываю на работу, потому что Саске — зараза, которая разбила будильник, что мы так и не починили. Короче, просто бесит.       — Сарада, не забудь учебники! — кричу с кухни, пытаясь отодрать подгоревшую яичницу от сковородки, чтобы водрузить её на горячий бутерброд. Да, годы идут, а моя яичница по-прежнему подгорает. Стабильность. — Сатоши, подними задницу с постели и иди завтракать! Ты не можешь вечно просыпать первые уроки! — позвала младшего, который в последнее время совсем зазвездился, решив, что первые уроки — это не для него. Вольный слушатель, чтоб его. — Саске, подай пример своему сыну, встань с постели!       — Он настолько мой, насколько и твой, — зевая, сполз по лестнице Учиха. — И не суетись понапрасну, дети взрослые, сами могут себе завтрак сообразить.       — Что?! Вот что они могут сообразить?! — развернулась к нему в возмущении, став в позу «руки в боки». — Сатоши ещё даже до плиты нормально не дотягивается, — заметила, а увидев, что муж пытается что-то там возразить на тему нашей старшой, тут же добавила: — А Сарада готовит хуже тебя, так что её я к плите просто не подпущу. Мне дети нужны здоровые и без расстройств желудка.       На этом Саске предпочёл замолкнуть, соглашаясь с жизненностью моих аргументов. Всё это мы уже проходили, так что повторно на те же грабли стараемся не наступать.       Вниз, растрёпанным воробьём, влетела дочка, что попыталась стремительно пролететь мимо меня. Шустро перехватила её за воротник.       — Куда? Завтрак! — грозно сверкнула глазами.       — Какой завтрак, мама, я опаздываю! — возмущённо попыталась возразить она мне, но не доросла пока.       Можно подумать, что я не знаю, что без завтрака она схомячит свой бенто после первого же урока, а потом, ещё через парочку, снова проголодается и будет голодным взглядом смотреть на остальных. Но, так как она у нас — птица гордая, то, конечно же, ни у кого она еды не попросит, а если и предложат, то не примет. Так что завтрак и только завтрак!       Молча, но очень выразительно ткнула лопаткой в сторону стола, за которым сидел и терпеливо ждал еды Саске, заставив Сараду пойти и сесть.       Вниз, в противоположность сестре, медленно и лениво спускался Сатоши, отчаянно зевая. В общем, сразу понятно, кто и в кого пошел. Этот товарищ совершенно не парился на тему опозданий, искренне считая, что ничему новому его в той Академии не научат. Нет, может в чём-то он был и прав, но обнаглел, конечно, капитально.       Сын спустился, занял своё законное место рядом с сестрой, уставился на меня своей растрёпанной сонной мордашкой. Запрещённый приём. Потому что, ну, вот как его, такого сонного, милого и родного, выгонять пинком под зад в Академию, а?.. И ведь знает, стервец, о том, как на меня это действует. Знает и пользуется материнской слабостью.       А спихивать этот процесс на Саске смысла нет — он придерживается того же мнения, что и сын, так что запросто спускает это ему с рук. Короче, гиблый случай.       — Ма-ам, а можно я сегодня дома останусь, а? — умильно посмотрели на меня чёрными глазами, хлопая по-девичьи длинными ресницами. Нет уж, я потерпела поражение на прошлой неделе, но на этой не сдамся!       — В Академию, малыш, без вариантов, — поставила на стол тарелки с завтраком, легко стукнув дочку по руке, чтобы ела нормально, а не запихивалась со скоростью света.       — У-у… — уныло положил голову на стол, начав печально ковыряться в еде. — Жизнь — боль.       — Бесспорно, — понимающе кивнула, после чего тоже решила воспользоваться запрещенным приёмом, вновь поймав убегающую дочь. — Сарада, захвати-ка брата по пути.       — Но, мам!.. — синхронно возмутились дети, заткнувшись под моим тяжелым взглядом.       Да, натравить на раздолбая Сатоши гипер-ответственную Сараду — отличная идея. Моя крошка терпеть не может опаздывать, в отличии от младшенького, так что в таких случаях, у сына не остаётся ни шанса перед напором злобной сестры.       Я вообще не понимаю, как у нас выросло два настолько разных ребёнка и даром, что внешне они, как и все Учихи, впрочем, похожи. Да, мои дети от меня не взяли никаких явных внешних признаков. Были, без сомнений, некоторые черты лица, но так — явно папины детки. Аж обидно иногда становится.       С характером, правда, гораздо веселей. Сарада была девочкой крайне ответственной, серьёзной и правильной, хоть и несколько вспыльчивой, да лёгкой на лёгкие телесные. Дочка стремилась быть лучше всех, знать всё на свете и всегда делать всё правильно. Получалось не всегда, но она старалась. Сатоши же был едва ли не полной противоположностью сестре — он относился ко всему достаточно безответственно, смотря на мир чуть свысока, как и полагается признанным гениям, коим он и считался по праву. Он не был так гениален, как Итачи в своё время (слава Ками-сама, уберёг!), но всё же явственно отличался от детей своей возрастной категории.       Раньше пошел, раньше заговорил, быстрее обучается всему, чему только можно, а в свои шесть соображает не хуже, а иногда и лучше, старшей сестры, которой, вообще-то, десять. Всё это он, конечно, знал, так что вёл себя полагающе — высокомерно хмыкал, таинственно отмалчивался, пока его не упросят ответить, после чего ярко светил своей гениальностью, наслаждаясь восторгами окружающих. В общем, зараза он ещё та. Но зараза мамина, крайне ласковая и тактильная. Так что прощается ему всё едва ли не автоматически.       С шумом, гамом и криками, Сарада всё-таки направилась в Академию, таща за собой отчаянно сопротивляющегося и говорящего что-то о том, что он чего-то там забыл, Сатоши. Дети покинули дом, в котором внезапно установилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь звуками того, как я доедаю завтрак, а Саске пьёт кофе.       — Ты сегодня допоздна? — нарушил тишину благоверный.       — Нет, — доев, отложила палочки в сторону, протёрла губы салфеткой. — Планирую часов в шесть освободиться. Если получится, попытаюсь раньше, — улыбнулась.       — Тогда зайду за тобой, — довольно кивнул Учиха. — Детей пристроил к Узумаки.       — Отлично, значит сегодня вечером весь дом только в нашем распоряжении! — я искренне обрадовалась, встречаясь взглядом с таким же счастливым мужем.       У нас сегодня годовщина — десять лет со дня свадьбы, так что мы решили устроить себе вечер, ночь и утро абсолютной романтики, любви и секса, безо всякой там мелюзги. Короче, в кои-то веке у нас получилось выкроить себе личное время. А то заниматься любовью под «Убери свои носки с моих книг!», «Раз сама дура, то не равняй всех под себя!» и «Ма-а-ам, а Сарада меня обижает!..» на пару с «Папа, твой полоумный сын снова развёл бардак в моей комнате!..» — аж совсем не ахти. Нет, мы, конечно, за эти десять лет привыкли ко всякому и нам это теперь совершенно не мешает, но от процесса отвлекает всё-таки.       Так что сегодня наши дети будут выносить мозг Наруто с Хинатой, так как за всё надо платить — на их годовщину, Химавари с Боруто тоже оставались у нас. А Сатоши и Боруто — не та смесь, которую можно переносить в больших дозах. Они друг друга категорически не переваривают. И, ко всему этому, ещё и Сарада вечно разрывается между лучшим другом и «ну, брат ведь!». В общем, на ближайшие сутки я не завидую тем двоим, зато очень рада за нас с Саске.       — Ладно, я убежала, — встала, сгрузив посуду в раковину (помоет кто-то другой, благо, теперь есть кому это делать, кроме меня), легонько поцеловала мужа на прощанье и собиралась слинять, но меня придержали за талию, не дав это сделать.       — Сакура, мы одни дома, — внимательно посмотрел мне в глаза Учиха, не собираясь отпускать.       — А у меня работа, — осталась непреклонна я.       — А у меня утреннего секса не было, уже не знаю сколько лет, — на этом моменте меня резко дёрнули на себя, усадив на колени и начав быстро снимать одежду. Я, быстро смирившись с поражением, отставать не собиралась.       Из дома я вышла через час, удовлетворенная и абсолютно довольная жизнью. А то я уже стала забывать, что значит начать день с хорошего секса. Потому что обычно он начинался или со звона будильника и криков «Мы опаздываем!», или с того, что в нашу комнату влетали дети, опять что-то не поделившие. Установила бы давно на дверь замок, да только пробовали — не помогает.       Короче, бытовуха засасывает, но мне она, как ни странно, нравится. Мне в принципе моя жизнь нравится.       Помнится, когда только родилась Сарада, мы с Саске были в панике. Что делать, куда бежать, как быть, мы не понимали этого совершенно. Она плачет? Почему она плачет? У неё что-то болит? Зубки режутся? Так рано ещё! Кушать хочет? Так ела ведь только что! В общем, первые пару недель мы были самыми заполошными родителями, пока нам на помощь не пришла Микото-сан.       Она, как опытная мама, очень помогала нам по-началу. Объясняла мне почему и как может плакать ребёнок, что проблема может быть не только в потребностях и здоровье, но и простых капризах. Благодаря ей же и их с Фугаку-саном желанию понянчить внучку, позже мы получили возможность высыпаться. Почему позже? Ну, как я и сказала, я была заполошной мамашкой и до того момента, как Сараде исполнилось пять месяцев не доверяла её никак и никому, кроме мужа. Так что по-началу нам было весело, да.       Зато дальше всё пошло легче — мы кайфовали от нашего факта родительства и пытались уделять дочке по максимуму нашего времени. Я даже отсидела в декрете три года, начав понемногу работать только с третьего, а до того посвящала себя полностью и всецело семье. Правда, когда я дорвалась до работы — это было счастье. Даже представить не могла, что по работе можно настолько скучать.       В те самые первые годы, Саске тоже старался по минимуму отлучаться на миссии, благо, в средствах мы были совершенно не стеснены. Это, конечно, заставило нас испытать своеобразный кризис отношений — а вы попробуйте двадцать четыре на семь проводить с человеком и поймёте, что уже на вторую неделю он начнёт писец, как бесить. Но и это мы пережили, более того — это пошло нам на пользу. Отношения после этого стали как-то даже крепче, что ли.       Рожать второго ребёнка я, вопреки всей моей любви к дочери и радости материнства, не планировала. Мне не хотелось ещё раз уходить в декрет, оставлять госпиталь, да и хоть как-то обделить Сараду своим вниманием. Как единственный ребёнок в семье, я была эгоисткой, и мне, к примеру, совершенно не хотелось бы делить внимание своих родителей с кем-то ещё.       И вот здесь мы с Саске разошлись во мнениях, причём серьёзно. Он вырос со старшим братом, хотел ещё детей, а уж после того, как Хината родила Химавари и вовсе, как с цепи сорвался. А потом эта Редиска ещё и дочь к процессу подключила — на некоторое время её буквально заклинило на этом «Хочу блатика!». Она тогда ещё не выговаривала букву «р» и говорила это всё очень мило. Спустя год осады я сдалась. Махнула рукой, сняла снова печать и забеременела.       А родив Сатоши поняла, что это было категорически правильное решение. Во-первых, сына я обожала ничуть не меньше дочери, во-вторых, более довольного жизнью человека, чем Саске — найти было трудно. И в третьих, — я наслаждалась тем самым декретом в этот раз. Уже не было никакой паники поначалу (хотя почти до полугода я всё равно сына никому не доверяла), была проторенная дорожка, по которой мы уверенно шли. В общем, ни разу я не пожалела о том, что мои домашние меня таки добили.       Чего нельзя сказать о Сараде, через две недели после появления младшего брата в доме и его криков, она подошла ко мне и очень жалобно заявила «Он не такой, как я думала. А давайте вернём, откуда взяли?..». Ржала я с этого долго, припоминаю ей об этом до сих пор, но объяснила, что это временно и он подрастёт. Правда, пока ничего не изменилось и нередко я слышу стенания старшей на тему «Зачем вы его родили?!». Младшенький тоже в долгу не оставался — «Ну, с первого раза ведь не получилось нормального ребёнка! Родилась ты». Жилось нам весело, да.       В целом, дети мои были затисканы и любимы всей семьей — что родителями, что бабушкой с дедушкой (вот уж не думала, что суровый со своими сыновьями Фугаку-сан, будет таким мягким с ними!), что дядей.       Итачи любил проводить время со своими племянниками — особенно он любил Сатоши и, кажется, собирался сделать своим наследником в будущем именно его. У него самого с семейной жизнью так и не сложилось — Киёми беременела ещё дважды, в последний даже родила, хоть и сильно раньше срока, но не судьба.       Мальчик родился на двадцать пятой неделе, слабенький кроха с врождённым дефектом сердца. Он прожил три дня, во время которых от него не отходили ирьенины и, вроде бы, даже начал идти на поправку — его родители были счастливы, долгожданный ребёнок, как-никак, но на утро четвёртого дня сердце всё же не выдержало. Это стало огромным ударом для всех.       Через неделю Киёми, не выдержав, наложила на себя руки. И порицать её за это, винить в слабости я не могу. К тому времени у меня уже была Сарада и я не представляла, как такое можно вообще пережить. Мне было искренне жаль эту несчастную девушку и ещё больше — Итачи.       Он потерял семью, только, вроде как, получив её, вновь дала о себе знать его болезнь, которую вылечить до конца мне не удалось до сих пор. Повторно жениться он отказался, да никто особо и не настаивал. По крайней мере, в семье.       Как мне кажется, в нашем Сатоши он видит того самого мальчика — Изаму, такого же черноглазого и черноволосого. Пусть не как отец, но как дядя он удался на отлично. Дети его обожали, а большую часть свободного от работы времени (которого было совсем немного) он пытался проводить с ними. Ни я, ни Саске, против, конечно же, не были.       Да, моего мужа всё ещё коробило, если мы с Итачи оставались вдвоём или особо близко общались, но на детей он подобное не распространял. Нет, бывали у него временами вспышки ревности, если кто-то из ребятни начинал говорить что-то по типу «А вот Итачи-оджи такой крутой! А вот Итачи-оджи, папа, так не делает!», но не более того. У меня тоже такое бывало, если они начинали в том же духе говорить о той же Хинате, так что тут мы прекрасно друг друга понимали.       В Коноху, кстати, вернулись Тсунаде-сама с Джирайей-саном и вернулись по той простой причине, что моё злобное пожелание во время родов сбылось. При чём никто из них ведь этого совершенно не планировал! Просто как-то не учла сенсей того, что после войны, когда она запустила полное восстановление организма, то и матка, от которой она избавилась давным-давно, восстановилась в том числе. А когда уже узнала о самом факте положения, то рука избавиться от ребёнка не поднялась. В общем, меня прокляли за те слова, заявив, что это я сглазила.       Ну, результатом моего сглаза была милашка Итама, названная так, насколько я помню, в честь одного из младших братьев Первого и Второго. Саннины от такого счастья приофигели, но смирились. А что им ещё оставалось?..       Шино всё так же оставался гордым холостяком, Киба со своей подружкой, хоть и поженились, но уже успели два раза развестись и столько же сойтись. О детях речи там пока даже и не идёт. Остальные наши друзья решили остановиться на одном ребёнке, это только мы, да Узумаки такие рисковые — двоих завести решились. Правда, это не распостранялось на Карин, выскочившую замуж за Кимимаро, но оставившую свою фамилию.       Эта энтузиастка решила возродить клан Узумаки, родив на волне энтузиазма уже четверых и как-то не сильно думающая на этом останавливаться. Ни у неё, ни у Кагуя, не было нормальной семьи, так что они стремились создать большую и крепкую. Причём принципиально именно Узумаки — Карин доэкспериментировалась и нашла способ влиять на вероятность рождения ребёнка с тем или иным набором генов. В общем, все четверо её мальчуганов радовали глаз яркими красными шевелюрами. А ещё она принципиально хотела дочь, но влиять на пол ребёнка ещё не научилась. Так что поставила себе за цель, что у неё будет столько детей, пока не получится долгожданная девочка. А что? С ума все сходят по-своему.       Годы шли, Коноха менялась, обрастая многоэтажками и выбравшись за границы того каньона, в котором мы жили ранее, поколения тоже сменялись. Иногда, смотря на своих детей, мне даже не верилось, что мы были такими же — бегали, шалили, ходили в Академию. И что всё это осталось в таком далёком прошлом.       Мы пережили много всего, но, в конечном итоге, пришли к тому, что имеем сейчас. У нас с Саске семья, я управляю госпиталем, мой муж значится вторым помощником Хокаге после Шикамару. Ну, а Наруто, конечно же, стал тем самым Хокаге, которому теперь советует мой Учиха.       В общем, всё меняется, всё идёт, а я совершенно ни о чём не жалею.       Потому что сегодня меня ждёт прекрасный романтический ужин, замечательный секс и любимый мужчина в единоличное пользование. Правда, терзают меня сомненья, что утро мы проведём так, как планируем.       Подозреваю, дети ворвутся в дом раньше, чем мы проснёмся.       Но, говоря откровенно, мы знали на что шли, рожая их. Да и, что может быть лучше, завтрака, заранее заготовленного (а не мои вечные пригоревшие яичницы и салат с помидорами Саске), в кругу постоянно ёрничающего мужа и двоих непоседливых детей?..       Нет, человечество такого ещё не придумало.