Глубинное интервью

      Свон лежала в своей постели вторые сутки, после неожиданной встречи с Миллс на фуршете в честь знаменитого модельера. Мэри-Маргарет предлагала ей на некоторое время переехать к ним, но журналистка отказалась. Поэтому брюнетке пришлось поселиться в квартире Эммы. Мэри-Маргарет прекрасно знала, что сейчас оставлять подругу в одиночестве опасно.       Лежа на кровати поверх одеяла, блондинка закрывала лицо руками и пыталась не реветь. Но слезы продолжали душить ее. Вторые сутки Эмма не вставала с постели. Девушка лежала на спине и таращилась в потолок, пытаясь в трещинках побелки найти ответы на мучащие ее вопросы. Бесполезно.       Мэри-Маргарет гуляла с собакой, убиралась в квартире, отвечала на редкие телефонные звонки, читала вслух и отчаянно пыталась накормить подругу.       «Она никогда меня не простит, — думала Эмма. — Я сказала, что люблю. Как она могла проигнорировать это? Как? Я первый раз призналась в своих чувствах другому человеку. Я первый раз сказала эти чертовы три слова! Какого лешего она вытворяет? У меня тоже есть гордость. Я тоже умею обижаться. Да и мы больше никогда не увидимся с ней. Почему я должна убиваться и страдать? Неужели я мало страдала в своей жизни?!».       На этой мысли Эмма подскочила с кровати и подбежала к Мэри-Маргарет. Брюнетка посмотрела на подругу удивленно и озадаченно. По ее плану Свон должна была еще пять дней валяться в кровати. — Пойдем в кино? — выпалила блондинка на одном дыхании. Она боялась, что малейшее промедление заставит ее бросить свой гениальный план. — Пойдем, — неуверенно улыбнулась Мэри-Маргарет.       Гениальный план Свон заключался в том, чтобы занять себя чем угодно. Наполнить свою жизнь многочисленными событиями, чтобы не оставалось времени на размышления. Пока Реджина Миллс не покинет ее мыслей, Эмма собиралась работать, ходить в кино, гулять с собакой, посещать разные мероприятия с Мэри-Маргарет и чаще бывать у нее в гостях, наладить свои старые контакты с приятелями и знакомыми.       Надо признаться, план Эммы работал. В некоторой степени. Пока она была загружена, в мыслях не было ни намека на Реджину. Тяжело становилось тогда, когда в город приходила ночь. Это было самым болезненным временем суток для журналистки. Но она умудрилась и здесь найти выход.       Ей предложили написать еще одну биографию. Конечно, заказ нашел Свон не без помощи Мэри-Маргарет. Только в этот раз Эмма и не думала отказываться. Чем глубже у нее получится погрузиться в чужую жизнь, тем проще ей будет не думать о Реджине.       Ее новым клиентом оказалась чертовски сексуальная и обворожительная Руби Лукас. Руби была успешной художницей, чье творчество уже успело завоевать мировое признание, уважение и любовь.       Девушки сразу нашли общий язык, несмотря на то, что Руби была открытой, общительной, веселой и зажигательной. То есть настоящей противоположностью Эммы. Свон чувствовала необходимость в общении с этой барышней.       Руби терпеть не могла сидеть на одном месте, она была натурой взбалмошной и непоседливой. Каждая их встреча проходила в новом месте и они никогда не встречались больше, чем на полтора часа. Дальше Руби обязательно убегала по другим делам.       Но стоило только художнице подойти к холсту, как мир вокруг замирал и время останавливалось. Была она, ее рука и кисть. Эмме очень нравилось наблюдать за работой Руби. Этот процесс успокаивал и завораживал журналистку. — Понимаешь, — Руби в одной руке умудрялась держать несколько кистей с разными красками, бокал с вином и сигарету, — она оказалась очередной любительницей халявы. Мол, раз я знаменита и богата, то и она тоже. Только девочка не учла, что я таких раскусываю на раз два. — Хищница, — улыбнулась Эмма, допивая вино. — Еще какая! — зарычала художница. — А ты бы поступила иначе? — Руби, — Эмма изогнула бровь и усмехнулась, — ты выгнала абсолютно голую девушку на улицу посреди ночи. — Сама виновата, — фыркнула девушка, нанося на холст очередной мазок. Штрих получился неровным и брюнетка чертыхнулась. — Да и какого черта?! Мне стоит щелкнуть и очередь выстраивается. — Повезло тебе, — вздохнула Свон. К ней предательски подкрадывались мысли о Реджине. — Кто бы говорил. Посмотри на себя, красотка. Никогда не поверю, что твоя постель может долго пустовать. — Она поросла мхом, — рассмеялась блондинка, хотя это было правдой. После госпожи Миллс журналистка даже не смотрела ни на кого. Она не хотела. Даже не думала об этом. — Ты не шутишь? — Руби повернулась лицом к Эмме и нахмурила брови. Свон пожала плечами. — Сегодня мы это исправим. Поднимай свою задницу!       Эмма даже не успела спросить что и как. Последнее время она соглашалась на все, лишь бы не дома и не одной. Поэтому когда Руби притащила ее в модный клуб, Свон намеренно решила напиться, натанцеваться, забыться и уйти в полный отрыв.       В клубе было тесно, душно, громко, но очень хорошо. Весь этот грохот заполнял Эмму и не оставлял в ней места для очередных сетований о неудачной личной жизни. Блондинка заливала в себя очередную порцию текилы и отдавала свое тело в распоряжение музыки, басами проникающей под кожу.       Руби словно хищный волк рыскала по клубу в поисках жертвы. Под ее очаровательным взглядом не могла устоять ни одна. Поэтому уже через полчаса можно было увидеть брюнетку, держащую в своих руках упругую задницу невинной девчушки. Эмма улыбалась, когда их с Руби взгляды пересекались. Та недвусмысленно давала понять, что Свон тоже пора взять быка за рога. Но Эмма лишь качала головой и проникала глубже в толпу.       Она почувствовала чьи-то уверенные руки на своей талии. Она посмотрела вниз и увидела пару изящных рук с длинными ногтями, вцепившихся в ее майку. Эмма решила не поворачиваться, просто продолжать двигаться в такт. Незнакомка подошла ближе и прижалась грудью к спине. Эмма резко выдохнула. Текила, долгое отсутствие близости, интимная обстановка клуба; она не знала, что на нее так подействовало.       Чувствуя горячее дыхание на своей шее, Свон подняла руки, завела их назад и сомкнула вокруг шеи своей партнерши по танцу. Так приятно было ощущать близость разгоряченного тела.       Незнакомка ловким и резким движением развернула Эмму к себе лицом. Свон посмотрела на свою соблазнительницу и застыла. Зрачки расширились, сердце остановилось, в висках застучала пульсирующая боль. Реджина. Эмма мотнула головой и снова уставилась на незнакомку. Нет. Показалось.       От этого миража на Эмму накатила волна тошноты и она выбежала на улицу. Свежий воздух обжег легкие журналистки. Она прислонилась к стене здания и уперлась ладонями в колени. Перед глазами все плыло. — Эмма? — вдруг послышался голос Руби. Девушка увидела, как блондинка убегает из клуба и решила проверить все ли в порядке. — Нормально. Все нормально, — Свон выпрямилась. — Я домой. — Точно? — Руби сжала плечо Эммы. — Что случилось? — Слишком много текилы, — слабо улыбнулась журналистка.       Свон зашла домой и села на пол, облокотившись на дверь. Шварц тут же подбежал к хозяйке и начал облизывать ей руки. Эмма стиснула зубы. Она не хотела плакать. Только не опять. Все шло так хорошо. Девушка развлекалась, работала, общалась. Она не думала о ней. — Оставь меня в покое! — заорала Эмма, не выдержав напора слез.       Пес отполз от девушки и лег рядом, уставив на нее свои огромные преданные глаза. Эмма сжала кулаки и с силой ударила головой об дверь. — Слышишь, ты! Отвали от меня на хер! — в груди горело. Эмма мотала головой и орала на всю квартиру, что было сил.       После эпизода в клубе, Эмма еще активнее старалась наполнить свою жизнь событиями. Она продолжала верить, что только так сможет выкинуть из головы Реджину. Свон отчаянно держалась за свой гениальный план. Это было ее единственным спасением.       Мэри-Маргарет пришла ровно в два, как и обещала. Сегодня они собирались поработать над биографией Руби. Эмме нужна была консультация опытного редактора и Мэри-Маргарет с удовольствием согласилась помочь.       После коробки китайской лапши и бутылки пива, которую Эмма себе позволила по окончании работы, подруги решили посмотреть кино. Развалившись на диване, Свон благодарила судьбу за такую отзывчивую и верную Мэри-Маргарет. Сейчас журналистка как никогда осознавала ценность человека, находящегося рядом. — Ты придумала себе наряд на завтрашнее мероприятие? — спросила брюнетка во время очередной сцены погони. — Какое еще мероприятие? — удивленно спросила Эмма. — Ты шутишь, верно? — Мэри-Маргарет приподнялась и уставилась на подругу широко распахнутыми глазами. — Презентация твоей книги вообще-то. — Твою мать, — Эмма закатила глаза и откинула голову на спинку дивана. У нее совсем вылетело из головы, что уже завтра должна состояться официальная презентация биографии Реджины Миллс. — Не вариант не идти? — Эмма, — брюнетка сурово посмотрела на журналистку. — Не вариант, — выдохнула Свон.       На следующий день Эмма стояла перед зеркалом в своей прихожей и оценивающе осматривала себя. Волосы собраны в высокий пучок, приталенная белая рубашка, черный пиджак и классические брюки того же цвета. Мэри-Маргарет заставила ее надеть туфли на каблуке, что еще больше вводило девушку в нервное состояние. — Может, обойдемся без этих ужасных каблуков? — Эмма скорчила недовольную гримасу, жалобно смотря на подругу. — Нет, — опять этот тон строгой учительницы. — Ты же не хочешь показаться не пойми как на своей первой в жизни презентации? — Как скажешь, — буркнула блондинка.       Войдя в конференц зал, где должно проходить мероприятие, первое, что увидела Свон — огромную картонную Реджину Миллс, которая сверкала глазами и улыбалась во все тридцать два. Сердце екнуло. Эмма тряхнула головой. Если она не может справиться с картонкой, то что говорить о настоящей Миллс.        Свон хотела оттянуть момент встречи, поэтому спряталась в женском туалете. Она сидела на небольшом диванчике и нервно мотала туфлей, которая висела на одних пальцах. Девушка кусала губы и про себя повторяла речь, которую ее обязательно попросят произнести. Всяко лучше, чем думать о Реджине.        Дверь туалета приоткрылась и показалась Мэри-Маргарет. «Пора», сказала женщина и виновато улыбнулась. Она прекрасно понимала, что сейчас Эмме меньше всего на свете хотелось выходить перед публикой рядом с женщиной, которая причинила ей столько боли.       Эмма кивнула, натянула туфлю и поднялась с кресла. Она мельком посмотрела на себя в зеркало и выругалась из-за опухшей губы, которую искусала в нервном приступе. Делать было нечего, нужно идти.        Когда Эмма вышла из своего укрытия и оказалась в зале, ее взгляд сразу направился на сцену. Под ярким софитом стояла она. Волосы слегка закручены и убраны на одну сторону. Яркий макияж и тонкая жемчужная ниточка на шее. Черное бархатное платье до пола, которое так хорошо подчеркивало сексуальную фигуру госпожи Миллс.        Эмма стиснула зубы и поднялась по ступенькам на сцену. Их взгляды с Реджиной пересеклись. На секунду журналистке показалось, будто бы она увидела радость. Но тут осеклась, заметив натянутую улыбку и холод в глазах.        Свон подошла к Реджине и та протянула ей руку. Если бы девушка сейчас оказалась голой перед всеми зрителями, ей было не так неловко и неприятно. Она, едва коснувшись, пожала руку Миллс и встала справа от нее.       Организатор мероприятия договорил вступительную речь и предоставил слово писателю. Эмма вышла вперед. Софиты слепили и казалось поджаривали. Мелкие капельки пота выступили сначала на лбу, а потом и над губой. Эмма быстро справилась с речью. Закончив под аплодисменты, журналистка отошла и пропустила вперед Реджину.       Услышав такие родные нотки голоса Миллс, Эмма вздрогнула. Деловой, спокойный и размеренный тон окутывал аудиторию. Реджина высказывала слова благодарности, немного посвятила зрителей в свое нежелание и строптивость перед советом директоров, которые и были зачинщиками всего этого мероприятия. В конце Миллс упомянула Эмму, но Свон ничего не смогла разобрать из-за дикого звона в ушах.       Когда с официальной частью было покончено, журналистка первая сбежала по ступенькам со сцены и направилась в сторону бара, где раздавали бокалы с шампанским. Спасительный глоток прохладного напитка немного успокоил девушку.        К ней подходили люди, что-то спрашивали, поздравляли, просили расписаться в книге. Свон была благодарна за возможность не быть рядом с Реджиной и с улыбкой подписывала каждый экземпляр биографии госпожи Миллс. Когда поток гостей стих и Эмма осталась одна, к ней подошла Мэри-Маргарет. — Ты как? — взволнованно спросила подруга. — Держусь. Скоро конец? — вымучено спросила блондинка. — После фотосессии можешь сбежать, — улыбнулась брюнетка. — Какой еще фотосессии? — Эмма напряглась. — Журналисты хотят сделать несколько снимков вас с Реджиной вместе и по отдельности, — Мэри-Маргарет поджала губы и виновато улыбнулась. — Твою то мать… — вырвалось у Эммы. — По-моему, ты слишком много ругаешься, мисс Свон, — брюнетка погрозила пальцем.        У входа в конференц зал толпились фотографы. Здесь находилась специальная стена, на фоне которой и должна была проходить фотосессия. Реджины не было видно и Свон решила воспользоваться моментом, чтобы быстро отдать свой долг обществу. Яркие вспышки, натянутая улыбка, «повернитесь в другую сторону», «возьмите в руки книгу»…        Толпа расступилась и к Эмме подошла мисс Миллс. Неестественно выпрямившись, женщина улыбнулась одной из своих самых очаровательных наигранных улыбок. Но только Эмма знала, что это ненастоящая улыбка.       Женщины стояли слишком близко друг к другу. Свон ощущала аромат духов Реджины и у нее начала кружиться голова. Когда Миллс протянула руку, чтобы обнять писательницу за плечи, Свон отстранилась и непонимающе посмотрела на брюнетку. — Фотографы, — кивнув в их сторону, объяснила Реджина.       Эмма стиснула зубы и подошла вплотную к брюнетке. Фотографы делали свое дело, а журналистка могла думать только о стоящей рядом Реджине. Их тела соприкасались совсем не так, как того требует деловой этикет. Миллс слишком близко притянула к себе девушку и сжала ее плечо. Эмма чувствовала тяжелое дыхание брюнетки. «Ага, не одной мне тяжело дается весь этот концерт», улыбнулась про себя Свон.       Совместная фотосессия закончилась и можно было сбежать, оставив Миллс одну. Эмма не нашла другого выхода, кроме как опять спрятаться в туалете. Она снова и снова умывала лицо холодной водой, но никак не могла успокоить рвущееся наружу сердце. Это было слишком трудным испытанием. Свон оказалась не готова к встрече с ней.        Дверь в дамскую комнату открылась и вошла Реджина. «Кто бы сомневался», Эмма криво улыбнулась женщине и обратно уставилась на свое отражение. — Это становится ритуалом, — спокойно произнесла Реджина, подходя к Эмме. — Что? — Свон посмотрела в глаза Миллс через зеркало. — Наши встречи в туалете, — брюнетка слегка изогнула бровь и улыбнулась краешком рта. — А, да… — рассеянно ответила блондинка. — Поздравляю, — кивнула Миллс. — С чем? — недовольно буркнула Эмма. — Я слышала, у тебя появился заказ на вторую книгу. Это настоящий успех. — Ты издеваешься надо мной? — не выдержала Эмма. Она повернулась к женщине, скрестив руки на груди. На что Реджина ответила лишь вздернутой бровью. — Ты считаешь это нормальным? Вести тут со мной эти светские беседы! Как у тебя дела?! Что нового?! — А в чем проблема? — Миллс повернулась лицом к блондинке и скопировала ее позу. — В чем проблема?! — Эмма начала переходить на крик. На шее вздулись вены, лицо покраснело, а ноздри раздувались при каждом вдохе и выдохе. — Да ты рехнулась, что ли? Я сказала, что люблю тебя. А ты?! Ты хоть соображаешь, чего мне стоило произнести это блядское признание?!        На лице Реджины явно показались признаки страха. Она никогда не видела Свон в таком состоянии. Состоянии отчаянного исступления. Брюнетка открыла рот, чтобы ответить, но Эмма не дала этого сделать.       Она яростно кинулась на женщину и прижала ее к холодной стене, впиваясь в губы. Миллс попыталась отстранить девушку, но Эмма была сильнее. Она сцепила обе руки Миллс над головой одной рукой, а второй сжала горло.        Реджина сдалась и ответила на поцелуй. В конце концов, она тоже этого хотела. Поцелуй был страстным. Но это была злая, жестокая страсть, которая разрушает все на своем пути.       Эмма уже не держала руки Реджины и та яростно впивалась ногтями в спину блондинки. Свон взяла женщину за плечи и припечатала ее в стену, раздвигая коленом ноги. Миллс прикусила губу Эммы и схватила ее за загривок, оттягивая голову назад.       Свон остановилась и сделала два шага назад, смотря на раскрасневшееся лицо брюнетки. Она впервые увидела такой дикий взгляд. — Скажи, что ты ничего ко мне не испытываешь?! — прохрипела блондинка. — Я ничего к тебе не испытываю, — Реджина быстро взяла себя в руки, нацепила отстраненную улыбку и холодно посмотрела на журналистку. — Врешь! — крикнула Эмма практически в лицо брюнетке. — Ты только и делаешь, что врешь! Всем и каждому! — эмоции снова стали нарастать внутри Эммы. Она вплотную подошла к Реджине, уперев руки о стену по бокам. — Посмотри мне в глаза и скажи, что я тебе не нужна. — Эмма, — Миллс хотела опустить голову, но Свон взяла ее за подбородок. — Смотри мне в глаза и говори! — сквозь зубы приказала Эмма. — Ты мне нужна, — прошептала Миллс. — Но я не могу. — Что ты не можешь? — злилась блондинка. — Я не могу быть с тобой, — Реджина посмотрела Эмме в глаза. — Я не могу быть с тобой.       Миллс освободилась от цепких рук Эммы и направилась к выходу. — Не смей! — крикнула ей в спину Свон. — Не смей опять это делать! — Что ты от меня хочешь? — Реджина повернулась и зло посмотрела на девушку. — Эмма, я не могу быть с тобой из-за сына. Из-за своего положения. Из-за прошлого. Ты этого не в силах изменить. Никто не в силах это изменить. Поэтому просто смирись и больше никогда не ищи встречи со мной.       Это было последним ударом. Эмма стиснула зубы и подошла к Реджине так близко, что Миллс могла чувствовать ее обжигающее дыхание на своем лице. — Идите к черту, госпожа Миллс, — процедила Свон и вышла из туалета, на этот раз оставив Реджину одну.