***
— Пришли, – произнес Хагрид, после того как мы прилично проплутали по Лондону. — «Дырявый котел». Известное местечко. Скептически осмотрев малюсенькое невзрачное здание, отметил что прохожие его вообще не замечают. Ну почему я не могу в этом теле видеть узоры сил? Имитируя поведение запуганного ребёнка, я старался жаться поближе к Хагриду. А уж когда после слов бармена, назвавшего моё человеческое имя, в зале повисла тишина, я только уверился в правильности такого решения. Было непривычно наблюдать за взрослым человеком со слезами на глазах пожимающего мне руку. За ним это сделали и все остальные посетители бара, включая профессора по защите от тёмных искусств. Весьма странного, надо сказать. И вообще, как можно допускать к преподаванию человека, который боится своего предмета? Поневоле задумаешься – а так ли хорошо образование Хогвартса, как его мне расписывал Хагрид? У всей этой встречи был только один плюс, я окончательно уверился в своих подозрениях о том, что затеряться мне в мире магов не грозило, а жаль. ‒ Добро пожаловать в Косой переулок, — произнес Хагрид, когда кирпичная кладка на заднем дворе бара образовала арочный проход. Представшая передо мной улица поражала количеством народа и шумом. Стараясь не отставать от полувеликана быстро шагающего к банку, я восторженно вертел головой. Было интересно. У асур торговые площади в каждом из городов: в Железном, где проживает большинство мастеров, продаются всевозможные диковинные механизмы и артефакты, а также оружие всех видов и типов; в Серебряном расположены магазины одежды и книг, также город славится своими учёными; в Золотом городе продают свой товар приезжающие в страну купцы из других стран. Ещё есть рынки, расположенные на земле – их облюбовали торговцы животными, центры селекций, парфюмерные фабрики с прилегающими к ним лавками. Поход по магазинам для асура – это занятие для нескольких дней, а то и недель. А что вы ещё хотели от долгоживущих, практически бессмертных рас? Просторные площади, плавные движения неспешно прогуливающимися покупателями, тихая певучая речь. А если учесть, что создатель не обделил нас вкусом. — «Гринготтс», — объявил Хагрид. Представшее перед нами белоснежное здание выглядело массивным, но не приземистым и внушало … доверие? Да, пожалуй. Эх, жалко, что я не вижу узоры силы, окутавшей банк, было бы интересно посмотреть, как именно достигается такой эффект. Внутри здание оказалось большим, гораздо больше чем казалось снаружи, а уж на фоне множества погружённых в работу гоблинов, не отличавшихся большим ростом. Интересные создания, сразу видно гордые, хитрые и умные, своего не упустят. Надо будет как-нибудь с ними пообщаться наедине, чувствую разговор будет познавательным. Когда Хагрид наконец-то нашёл запрошенный гоблином ключ от моего сейфа, я только проводил его задумчивым взглядом, делая в уме пометку забрать его после, нечего моим вещам у чужих людей делать. А вот когда Хагрид на моих глазах передал гоблину конверт и громким шёпотом сообщил от кого он, в душе зашевелилось нехорошее предчувствие. Что это – небрежность Хагрида, или кто-то хотел, чтобы я это узнал, специально проинструктировав великана? — Прекрасно, – сказал гоблин, возвращая письмо Хагриду. — Сейчас вас отведут вниз к вашим сейфам. Крюкохват! Пока мы шли за провожатым, спросил Хагрида о таинственном содержимом сейфа. — Не могу я тебе сказать, очень секретно. Это школы Хогвартс касается. Дамблдор мне доверяет. А я своей работой слишком дорожу, чтобы секреты тебе раскрывать. Да ну, а только что ты что сделал? Сказать постороннему лицу, пусть он и ребёнок, что это связанно со школой и её директором. Что это глупость или продуманная ловушка для ребёнка? Если второе, то надо будет разобраться куда, а главное зачем меня втягивают? До сейфа добирались на быстро перемещающейся тележке. Оказавшись в небольшой комнате, доверху наполненной деньгами, невольно передёрнул плечами, словно сбрасывая навеянное сокровищами наваждение. Под землёй было неуютно. Хоть подвластная мне-асуру сила на это тела пока не влияла, но сознание-то было общее, хоть и прилично ограниченное восприятием человеческого тела. При более внимательном осмотре стало понятно, что денег в сейфе не так уж и много. Но это было заметно мне не раз бывавшему в сокровищнице отца, а для наивного ребёнка, не видевшего в жизни денег больше чем те небольшие суммы, потраченные тётей Петуньей при походе в магазин, это должно было показаться несметными сокровищами. Захватить что-то сверх того, что помог мне положить в сумку Хагрид я даже не попытался, зачем? От денег не магов деньги волшебников сильно отличаются и попытайся я обменять их на привычные, мне скорей всего светит плотное общение с органами правопорядка. А попробовать что-то купить в мире магов незаметно не даст моя ракшасова популярность. — Золотые – это галлеоны, — пояснил Хагрид, когда я его спросил о непривычных монетках. – Один галлеон – это семнадцать серебряных сиклей, а один сикль – двадцать девять кнатов, это просто, да? Ладно, тебе этого на пару семестров хватит, а остальное пусть тут лежит. Сумка с деньгами оказалась у Хагрида, ибо тяжёлая. А в нужном великану сейфе лежал невзрачный сверток, размером с небольшой камень. То, что мне спокойно позволили это увидеть, склонило весы моих предположений ко второму варианту. Нужно будет усилить бдительность. Пусть я не могу здесь использовать свою Силу, но знания и возможность наблюдать никуда не делись.***
Когда мы выбрались из банка, Хагрид довёл меня до магазина с вывеской «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни» и сбежал. Выглядел великан не очень – гонка на тележке явно не пошла ему на пользу. Пожав плечами, зашёл в магазин и был атакован хозяйкой. Пока привыкал к дикой мысли о том, что клиентов обслуживает сама хозяйка, оказался на низеньком табурете. Стоящий рядом светловолосый мальчик заинтересованно повернулся ко мне – пришлось общаться. — Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, – сообщил мальчик, забавно растягивая слова, словно кому-то подражая. – А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую... а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу. А у тебя есть своя собственная метла? Отрицательно качнув головой, ожидаемо дождался продолжения, правда опять в виде вопроса. — А я играю в квиддич. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете? Значит авторитетом для тебя является отец, что закономерно. А что за факультеты? Впервые об этом слышу. — Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь, если определят в Хаффлпафф, тогда я сразу уйду из школы, а ты? Появление Хагрида с мороженным избавило меня от нужды отвечать на этот вопрос, но не помешало нам продолжить разговор. Высокомерие мне даже немного понравилось, высказывания про Хагрида только ещё больше уверили меня, в том, что великан наивен, до неприличия, что на руку кому-то влиятельному умело этим пользующемуся. Впрочем, вслух я это озвучивать не спешил, прикидываясь наивным ребёнком, первого друга которого оскорбили. С великана разговор плавно перетёк на моих родителей и внезапно соскользнул на учеников школы. — Если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только детей волшебников, но и детей из семей, не владеющих магией. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников. Кстати, а как твоя фамилия? И вновь мне не пришлось отвечать, что меня несказанно обрадовало. Ведь реакция на меня волшебников откровенно пугала. Забрав готовую одежду, я покинул магазин. А дальше начался настоящий ад. На довольно большой скорости мы пронеслись по куче магазинов покупая всё необходимое к школе. Через час мне уже не было интересно, обилие различных цветов и запахов, а также непрекращающийся шум стали порядком раздражать. Из полезной информации удалось узнать только, что в школе всего четыре факультета, и что на Слизерине учился местный самый плохой волшебник и вся его свита. Всё это было сказано таким тоном, что сразу стало понятно: попасть в Слизерин – это самое ужасное, что может произойти в жизни. Учтём. Потом Хагрид вспомнил что у меня сегодня день рожденья и осчастливил совой. Белоснежную красавицу было жаль, радовало только отсутствие людей, которые бы могли мне писать. Наконец из всего списка осталась только приобрести волшебную палочку. В магазине оказалось неожиданно тихо, а уж запах… нечто похожее я ощущаю в домашней библиотеке, в те редкие моменты, когда мне удаётся туда выбраться. Это успокаивало. Глубоко вдыхая приятный запах, я оглядывал бесконечные стены из коробочек. И подскочил от неожиданности, когда совсем рядом раздался голос мага. — Да, я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер. У вас глаза вашей матери. – Да? Не знал. Помнится, в детстве мне очень хотелось посмотреть на родителей, но ни одной фотографии я так и не нашёл, а потом я перестал забывать про мир асуров и желание пропало. Шайша оказалась прекрасной матерью. – Не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. За всё время, что я взмахивал в магазине различными палочками, я внимательно прислушивался к себе. Где-то внутри теплилась надежда, что возможно с палочкой в руке я смогу почувствовать Силу..., но нет. Палочки сменялись одна за другой, мистер Оливандер с каждой новой палочкой становился всё радостнее и радостнее, а Силы я так и не почувствовал. ‒ О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно, – при взмахе очередной палочкой, вдруг заголосил мастер. Я же только недоумённо воззрился на палочку в своих руках. На мой скромный взгляд эта палочка ничем не отличалась от десятка предыдущих. – Так, так, так..., очень любопытно... чрезвычайно любопытно... – он всё повторял и повторял это, пока я не спросил о чём он говорит. – Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки – перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса... Что ж, зачем от вас скрывать – ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам. Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел – да, ужасных, но все же великих. — Это твой билет на поезд до Хогвартса, — пояснил Хагрид протягивая мне конверт. – Первое сентября, вокзал «Кинг Кросс» там все написано, в билете этом. Если с Дурслями... э-э... какие проблемы, ты мне... ну... письмо пошли с совой, она знает, где меня найти... Ну, скоро свидимся, Гарри. Послышался скрежет закрывающихся дверей и поезд, призванный доставить меня к Дурслям, у которых мне предстояло жить до первого сентября, тронулся. Перетащив вещи поближе, я устроился на одном из сидений и отвернувшись к окну, прикрыл глаза. Прошедший день был богат на события, но крайне беден на информацию. Прокручивая сейчас в голове все разговоры, я пришёл к выводу, что меня к чему-то подталкивают. За один этот день мне несколько раз теми или иными словами сказали, что Слизерин – факультет, на который мне попадать не стоит. Все разговоры были с приличными перерывами и для одиннадцатилетнего ребёнка совсем не очевидными, а для меня растущего среди асур, всё это было хорошо видно. На основании чего я и сделал вывод о том, что кто-то влиятельный очень не хочет меня видеть именно на нём. На несколько минут у меня даже возникла навязчивая мысль поступить именно на этот факультет, но поборов свою жажду делать всё наперекор, решил поступать по возможности так, как поступил бы одиннадцатилетний мальчик. Время до школы пролетело быстро, я успел прочитать учебник по истории и много хохотал. Давно мне не попадалось такого нелепого пересказа событий. Одно название – учебник для детей, все события только, с одной стороны. Взялся было за учебник по зельям, но понял, что засыпаю. Такая нудятина, одни рецепты. А по защите от тёмных искусств совсем не понятно, что такое это самое тёмное искусство. Как вообще можно защищаться непонятно от чего? Зато трансфигурация меня покорила. Превращать одни предметы в другие, пусть и на самом примитивном уровне – это что-то невероятное. Как асур я только-только научился менять простейшие вещества, пока близкие по свойствам. Учится мне в этом направлении ещё и учиться, ну ничего живём мы долго, постепенно освою. А палочку я так ни разу и не вытащил. Смысл, если что с ней, что без неё я совершенно не чувствую Силу в этом теле. Утром первого сентября дядя отвёз меня на вокзал и выгрузив мои вещи из машины, уехал, предоставив самому разбираться с моими проблемами. Толкая тележку с вещами перед собой, я медленно двигался по направлению к платформам 9 и 10. Было очевидно, что проход на нужную мне платформу находится где-то там. Внимательно наблюдая за людьми, находящимися на этих платформах, заметил странно одетую семью. Пухленькую женщину неопределённого возраста в окружении пяти детей разных возрастов. Их огненного цвета волосы терялись на фоне невероятно пёстрых одежд. Создавалось ощущение что сделано это для того что-бы привлекать как можно больше внимания. Только один парень самый старший на вид был одет в строгий, коричневого цвета костюм. Зародившееся при виде этой семьи подозрение, для кого весь этот спектакль только усилилось, когда я подошёл ближе и услышал часть разговора. Очень сомневаюсь, что мать, провожающая детей не в первый раз в школу может не знать номера платформы. После посещения Косого переулка, я обсудил с отцом все свои наблюдения и выводы. А также своё решение не выдавать размер своих знаний и по возможности вести себя так, как ожидалось бы от напуганного, ничего не знающего одиннадцатилетнего ребёнка, ведь мне совсем не к чему, чтобы люди узнали о моём происхождении. Ну что ж пора надевать маску наивного ребёнка, надёжно спрятав свою истинную личность в глубине сознания и совершать действия, которые от меня ждут. — Извините меня, — произношу неуверенным голосом, подойдя поближе к женщине, после того как трое её старших детей скрылись в стене между платформами. —Привет, дорогуша, — улыбнулась она, резко развернувшись ко мне и ничуть не удивившись. Это только подтвердило мои подозрения, а её ответ на незаданный вопрос превратил их в уверенность. – Первый раз едешь в Хогвартс? Рон, мой младший, тоже новичок. Чтобы попасть на платформу все, что тебе надо сделать – это пойти прямо через разделительный барьер между платформами девять и десять. Самое главное – тебе нельзя останавливаться и нельзя бояться, что ты врежешься в барьер. Если ты нервничаешь, лучше идти быстрым шагом или бежать. Знаешь, тебе лучше пойти прямо сейчас, перед Роном. — Э-э-э... ладно, — неуверенно произношу и направляюсь к барьеру, всем своим видом изображая обуявший меня страх, который я безуспешно пытаюсь не показывать. Оказавшись на нужной платформе, судорожно выдохнул, всеми силами сдерживая смех. Надеюсь, я быстро привыкну, а то так меня за больного примут. Мельком оглядывая заполнявшую платформу многоголосую толпу протолкался поближе к концу поезда, где и занял свободное купе. Наконец поезд тронулся, и платформа осталась позади. Откинувшись на спинку сиденья, уставился на дверь. Если я правильно рассчитал, то сейчас должен прийти кто-то из рыжего семейства для завязывания дружбы. Ведь свой человек в моём ближнем окружении – это не только сведенья обо мне из первых рук, но и возможность влиять на мои решения и поступки. Итак, кто – близнецы или младший? Ммм, ставлю на младшего, он со мной на одном курсе учится будет, дружить удобней. Ну, когда же… есть! В приоткрывшуюся дверь купе заглянул младший из рыжих мальчиков. — Здесь свободно? – спросил он, проходя в купе и устраиваясь напротив. – Ты действительно Гарри Поттер? Хмыкнув, поздравил себя с правильным предположением и кивнул головой. А потом и продемонстрировал шрам в виде молнии на лбу. Слегка смутившись, признался, что ничего не помню о том, как он у меня появился и улучив момент перевёл разговор на семью Рона. К тому моменту, как нас прервали, я успел выяснить возможный мотив дружбы со мной. Деньги. Это так банально, впрочем, ничего принципиально нового я не узнал. Как как-то рассказал мне учитель мотивом почти всегда бывает одна или несколько из четырёх причин: власть, деньги, зависть или ненависть. Отдельной группой стоят фанатики, мотив которых – идея. Набрав сладостей, вернулся в купе и с неподдельным интересом зарылся в них. Непохожие на привычную мне еду, сладости волшебного мира манили. И даже необходимость строить фразы как наивный ребёнок уже не напрягала. Привык, наверное. — Это ведь не настоящие лягушки, правда? – взяв в руки упаковку «шоколадных лягушек», делаю большие глаза. — Нет, не настоящие, они только сделаны в форме лягушек, а сами из шоколада, — улыбнулся Рон. — Будешь есть, вкладыш не выбрасывай — у меня Агриппы не хватает... — Что? — А, ну конечно, ты не знаешь, — спохватился Рон. – Там внутри коллекционные карточки. Из серии «Знаменитые волшебницы и волшебники». Многие ребята их собирают. В упаковке действительно оказалась карточка. «Альбус Дамблдор» гласила подпись под картинкой. Значит вот он какой, человек что оставил меня ноябрьской ночью на пороге у Дурслей. Перевернув бумажку, заметил надпись: Альбус Дамблдор, в настоящее время директор школы Хогвартс. Считается величайшим волшебником нашего времени. Профессор знаменит своей победой над темным волшебником Грин-де-Валъдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Хобби – камерная музыка и игра в кегли. Вернувшись к портрету поражённо замер, рамка оказалась пустой. — Он куда-то исчез! — Но ты же не ждал, что он будет торчать тут целый день, — с чуть слышным превосходством отозвался Рон. – Он вернется. М-да. У асур такого нету. Портреты у нас вообще редкость, а если надо кого-то показать – создают фигуру живой силой. Время уже двигалось к вечеру, когда в поисках жабы в купе заглянула девчушка. ‒ Я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться – и все получилось. В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса, — я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире, – ничуть не смущаясь, заявила девочка. – И конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники – надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грэйнджер, а вас? Ребёнок. Наивный, испуганный, одинокий ребёнок, ищущий утешение среди книг. — Я – Рон Уизли, — пробормотал Рон. — Гарри Поттер, — представился и я. — Ты действительно Гарри Поттер? – Взгляд девочки стал очень внимательным. – Можешь не сомневаться, я все о тебе знаю. – М-да? Не буду тебя разочаровывать, но всё обо мне в этом мире не знает никто. И это меня вполне устраивает. ‒ Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твое имя упоминается в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Темных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке». Да, вы не знаете, на какой факультет попадете? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Райвенко тоже было бы неплохо... Ладно, мы пойдем искать жабу Невилла. А вы двое лучше переоденьтесь, я думаю, мы уже скоро приедем. — Не знаю, на каком я буду факультете, но надеюсь, мы с ней окажемся на разных, — прошипел Рон, стоило посетителям уйти, отчего мне захотелось рассмеяться. Что, не любишь учится, да, Рон? О, надо же спросить, на какой факультет он хочет поступать. – Гриффиндор, — кивнул Рон. — Мама и папа тоже учились на нём. Не знаю, что будет, если я попаду на какой-нибудь другой. Неплохо было бы попасть в Райвенко, но не представляю, что будет, если меня определят в Слизерин. Гриффиндор, значит. И почему мне кажется, что это не мой факультет? — Ты слышал о «Гринготтс»? А что там на днях случилось, слышал? «Пророк» об этом писал... хотя да, у маглов же другие газеты...В общем, кто-то пытался ограбить сверхсекретный сейф. — На самом деле? И что случилось с грабителями? – о-па-па, уж не тот ли это сейф, что посещали мы с Хагридом? — Ничего. Вот почему об этом так много писали, не поймали. Папа говорит, что наверняка это был сильный темный волшебник, иначе бы ему не удалось пробраться в «Гринготтс» и залезть в сейф, а потом выйти оттуда целым и невредимым. Но самое странное, что грабители ничего не похитили. Конечно, все боятся, что за этим стоит Ты-Знаешь-Кто. За окном было уже совсем темно, когда нас опять побеспокоили. — Это правда? — с порога спросил мой собеседник из магазина с формой. – По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, это ты, верно? — Верно, — кивнул, разглядывая застывших по краям от него ребят. — Это Крэбб, а это Гойл, — видимо заметив мой интерес небрежно представил их блондин. — А я Малфой, Драко Малфой. То ли смех, то ли кашель сбоку привлек внимание парня. Какой экземпляр, уверенный, высокомерный с прекрасными манерами, настоящий аристократ. Выговорившись, Малфой снова повернулся ко мне. — Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться. — Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин, — холодно заметил я. Прости, но в планах моего доброжелателя, ты явно не в моих друзьях. А я не хочу знать, что он сделает с тобой если я разрушу его планы. — На твоем месте я был бы поосторожнее, Поттер, — медленно произнес Драко, а его щёки окрасил бледный румянец. – Если ты не будешь повежливее, то закончишь, как твои родители. Они, как и ты, не знали, что для них хорошо, а что плохо. Если ты будешь общаться с отребьем вроде Уизли и этого Хагрида, тебе же будет хуже. — Ты раньше встречался с Малфоем? — поинтересовался Рон, когда обиженные парни ушли. Пришлось рассказать о нашем разговоре в магазине. Я вообще старался рассказывать, как можно меньше, но зато всегда правду так было меньше шансов запутаться и сказать что-нибудь лишнее. — Я слышал о его семейке. Они одни из первых перешли обратно на нашу сторону, когда Ты-Знаешь-Кто исчез. Они сказали, что он их околдовал. А мой отец в это не верит. Он сказал, что отцу Малфоя не нужно было даже повода для того, чтобы перейти на Темную сторону. «Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно». Вытащив из сундука мантию, натянул её на себя. Чёрная широкая тряпка мгновенно скрыла всю фигуру. А за то время, что понадобилось чтобы выбраться из поезда, подтвердились мои самые мрачные предположения: ходить в ней оказалось очень неудобно, широкий подол постоянно путался в ногах, а широкие рукава цеплялись за любой выступ. На маленькой, неосвещённой платформе нас уже ждал Хагрид. Собрав всех первокурсников, провёл нас к лодкам. Надеюсь они под нами не развалятся. Пока плыли к школе, многие поражённо разглядывали Хогвартс, а мне было скучно. Никакого восхищения или трепета замок во мне не вызывал. Огромный и массивный. То ли дело дома асур. Вот там действительно есть на что посмотреть. — Все здесь? – поинтересовался Хагрид, после того как причалив, мы поднялись к массивным дверям. Убедившись, что все в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.