Наконец-то экзамены позади. И я могу гордиться собой. Результатов конечно ещё нет, но я почти на сто процентов уверен, что сдал всё на средний бал, кроме зелий, конечно. Эта наука как мне не давалась, так и не дастся, специфика силы не та. Зато на остальных предметах пришлось повозиться скрывая знания, особенно сложно было на истории магии, уж очень хотелось напомнить волшебникам, как они появились в этом мире. Но я справился, пересилил себя и не выдал рассказанных мне наставником сведений.
И вот теперь, когда, казалось бы, всё успокоилось, друзья вспомнили о философском камне и угрожающей ему опасности. Первым подозреваемым у них по-прежнему является профессор Снейп, только цель его теперь слегка изменилась. Если раньше дети считали, что камень ему нужен для того чтобы разбогатеть, то теперь он ему просто необходим чтобы возродить своего хозяина Волан-де-Морта. Слушая их теории, основанные частично на собственных догадках, а частично на моих, честно подслушанных и подсмотренных и слегка подкорректированных и пересказанных друзьям разговорах, мне хотелось смеяться. Уж больно нелепыми и наивными они были.
Если бы они только знали, кто тут главный злодей и постановщик. Пусть я пока не знаю всего, но это не мешает мне предположить, что целью кукловода является власть. Пусть незримая, но от этого не менее сильная и прочная. А что может быть лучше, чем победитель мирового зла? Интересно, а куда в конце этой истории должен был деться я?
Неосторожно оброненное мной слово запустило цепную реакцию. Выяснив у Хагрида о том, что он поведал незнакомцу, отдавшему ему драконье яйцо, как пройти мимо Пушка, дети пришли в ужас и понеслись в замок. Уже оказавшись в стенах школы решили рассказать о своих подозрениях директору, попутно выяснив что понятия не имеют, где искать его кабинет. Я стоял рядом и посмеивался про себя. Изучать замок, по крайней мере общедоступную его часть, я закончил пару недель назад, как и последнюю имеющуюся в библиотеке книгу по праву. Но вопрос с поиском директора решился с сам собой. Встретившаяся нам профессор МакГонагалл поведала нам о делах директора за пределами замка. Наш сумбурный рассказ вызвал у неё только ужас и негодование, но никак не желание помочь.
И вот теперь я стою в компании детей в гостиной своего факультета и смотрю на их спор с Невиллом.
‒ Вам нельзя отсюда уходить, – упрямо заявил Невилл. Чем вызвал во мне желание поаплодировать смелому парню, не побоявшемуся вступить в спор одновременно с двумя людьми и одним не совсем человеком, пусть об этом никто из присутствующих и не знает. – Вас снова поймают. И у нашего факультета будет еще больше проблем.
— Невилл! — взорвался Рон, наседая на преградившего дорогу мальчика. – Отойди от портрета и не будь идиотом...
— Не смей называть меня идиотом! – парировал Невилл, а его глаза обиженно сверкнули. Хороший он парень, честный и смелый, в отличие от моего друга. Чей крик и недалёкость, приправленные жадностью, вызывают лишь презрение. – Я считаю, что вы не должны больше нарушать правила! А ты, Рон, сам учил меня, что надо уметь за себя постоять!
Спор решила Гермиона.
‒ Прости, Невилл, – негромко сказала она, проскользнув между спорщиками. – Мне очень-очень жаль.
Петрификус Тоталус! — воскликнула в следующую секунду девочка, указывая палочкой на Невилла.
Подхватив обездвиженного сокурсника положил его на диван и направился к друзьям. Лучше я прослежу за безопасностью детей находясь рядом с ними, чем позволю им одним шляться по школе. Тем более такое моё поведение вполне соответствует образу Героя.
Пройдя в стоящую в раскрытую на распашку дверь, мы оказались возле Пушка. Вот где пригодилась подаренная мне Хагридом на Рождество флейта. Красивая мелодия разнеслась по комнате. Я умел и любил играть, и ясно понимал, что не смогу это скрыть. Оставалось надеяться, что дети, во-первых, в этом не разбираются, а во-вторых, окажутся слишком заняты, чтобы это заметить. Кажется, мне опять повезло, подумал я последним прыгая в люк.
Приземлился на что-то мягкое что тут же попыталось меня обвить. Паника захлестнула меня, но в следующую секунду она схлынула, оставляя сознание кристально чистым, а тело собранным и готовым к любым неприятностям. Рядом послышалось бормотание Гермионы, что судорожно пыталась вспомнить как бороться с Дьявольскими силками.
‒ Вызови огонь, – немного нервным, так ожидаемым у ребёнка, голосом посоветовал ей.
На кончике её палочки вспыхнул синий огонёк, растение зашевелилось проворнее, и уползло в какой-то угол открывая нам проход.
Шли в темноте разгоняемой только огоньком на кончике палочки Герми. Мне, много времени в детстве, проводящем в темноте, было всё видно, друзья же постоянно спотыкались, но так и не засветили ещё один огонёк. Впереди послушался шелест и забрезжил свет.
‒ На крылья похоже, – поделился Рон, тоже услышавший шум.
В довольно большой комнате кружило на приличной скорости множество маленьких птичек, при ближайшем рассмотрении оказавшихся ключами. Пришлось мне брать метлу и ловить нужный. В этот раз чувства эйфории от полёта не наблюдалось. Слишком маленькое пространство. Но ключ мне это поймать не помешало.
За дверью оказались огромные шахматы. Красивые и величественных фигуры. Проверка на логику. Тут уж развернулся Рон, наш прирождённый игрок в шахматы. Лично мне всегда было непонятно, как можно так хорошо играть в шахматы, но при этом так плохо учиться? Но разобраться всё никак не доходили руки.
Рон решил остаться в этом зале и не идти дальше. Внимательно следя за игрой, я заметил тот момент, когда он повернул игру так, чтобы она позволила ему выбыть на законных основаниях. Это можно было бы назвать разумным, но у меня вызвало только опасение, что же там такое впереди, что мальчик решил туда не идти.
‒ С ним все будет хорошо, – ободряюще улыбнулся я Гермионе, уже стоя около двери в следующий зал. — Как думаешь, что нас ждет впереди?
— Со Стебль мы разобрались, я хотела сказать, с ее «дьявольскими силками». С Флитвиком тоже: наверняка это он заколдовал ключи. МакГонагалл оживила шахматные фигуры, это ее работа. Остается Квиррелл... и затем Снейп…
За дверью нас встретил такой отвратительный, но от этого не менее узнаваемый запах. Тролль. Хм, поверженный тролль. Получил по голове своей же дубинкой, осмотрев его голову понял я. Бросив быстрый взгляд на сжавшуюся в комок девочку, притянул её за руку к себе, и мы прошли в очередную дверь. Похоже хеллуинская встреча с троллем не прошла для неё даром и Герми до сих пор боится, хотя и знает, как с ними драться.
Посредине следующей комнаты стоял стол. На нем выстроились в ряд семь разнокалиберных сосудов, наполненных какими-то жидкостями.
‒ Нам остается победить заклятие Снейпа. Только вот что нам делать с этими сосудами?
Я растерянно уставился на сосуды. Ну не силён я в зельях. Вздохнув направился к столу, не выпуская всё ещё испуганную девочку. Позади взметнулось ярко-фиолетового цвета пламя, отсекая путь назад. Такой же волшебный огонь преградил проход к последней, по логике, двери.
‒ Смотри, – окликнула меня девочка.
Я повернулся к ней, закончив гипнотизировать огонь и заглянув ей через плечо, посмотрел на развёрнутый свиток пергамента. Несколько строк написанные знакомым почерком нашего любимого профессора Зелий. Задачка на логику. Подавив улыбку, перевёл растерянный взгляд на девушку, оставляя право решить эту задачку ей. Она девочке вполне по силам, но что гораздо важнее, позволит отрешиться от встречи с троллем.
С загадкой девочка справилась быстро и протянула мне бутылочку. Улыбнувшись, я принял её из её рук и посмотрел на Герми.
‒ Здесь только на один глоток, – протянул, рассматривая бутылочку на просвет. Перехватив взгляд, брошенный девочкой на одну из бутылочек, понял, что она задумала. Ну нет не позволю ей сейчас встречаться с троллем. Да и Дамблдор нам сейчас не поможет, а получив письмо только порадуется, что всё идёт по его плану и посмеётся над наивными учениками. Но отговаривать её не стал, а дождавшись, пока она развернётся прошептал заклинание сна. Еле успел её подхватить. Осторожно устроив Герми на полу, развернулся и посмотрел на огонь. Быстро проглотил содержимое бутылочки и решительно пересёк огонь, оказываясь один на один с тем, кого давно подозревал.
Но всё ещё не имея ни малейшего понятия о том, что буду с ним делать и как выкручиваться.
Стоически выслушивая весь бред, что нёс Квиррелл, строил из себя наивного
гриффиндорца. Ну, правда, не говорить же товарищу, что разгадал его после той запоминающийся встречи в лесу элементарно сравнив рост. Профессор зелий выше этой твари на голову, не говоря уж о том, как плавно он двигается. Явно успел посражаться, такие движения появляются после долгих и упорных тренировок с оружием. А Квиррелла я заподозрил давно. Слишком он никчёмный профессор, думаю профессор Снейп его тоже подозревал, поэтому и оказывался постоянно рядом с ним. Ну да ладно.
О, ка-акое знакомое зеркальце. То-то я его во всей школе не нашёл, а так хотелось ещё раз на символы посмотреть.
— Используй мальчишку... Используй мальчишку...
Внезапно разнеслось по залу, и я вздрогнул, вырываясь из своих мыслей. Я растерянно огляделся, пытаясь понять где находиться тот, кто это сказал. Чёрт, ну почему я пока не могу использовать свои Силы! Я такой беспомощный без связи со стихией. Но страха не было. Все эмоции словно притупились, оставляя на поверхности только интерес к происходящему.
Тем временем Квиррелл уже подвёл меня к зеркалу. Заглядывая, я рассчитывал увидеть себя асура, но вместо этого увидел себя человека. Мальчишка в зеркале посмотрел на меня своими зелёными глазами, подмигнул и опустил руку с зажатым в ней камнем себе в карман мантии. В ту же секунду я почувствовал, как потяжелел мой собственный карман. «Если ты когда-нибудь еще раз натолкнешься на него, ты будешь готов к встрече с ним», ‒ вспомнились мне слова директора. Не надо было засовывать туда руку чтобы понять, что я там обнаружу. Когда я снова посмотрел в зеркало, на меня уже смотрели мои собственные серые глаза, а наглый хвост задорно извивался.
— Я вижу, как я пожимаю руку Дамблдору, – выпалил я первое, что пришло в голову и не противоречило бы тому образу что мне создали. – Я... я выиграл для Гриффиндора соревнование между факультетами.
Короткая перепалка Квиррелла и непонятного голоса и бывшей профессор поворачивается ко мне спиной, разворачивая тюрбан. Я с любопытством хорошо замаскированным под страх разглядывал разместившееся на затылке Квиррелла лицо. Уродливое лицо с необычными красными глазами.
— Гарри Поттер, — прошептало оно. – Видишь, чем я стал? Всего лишь тенью, химерой...
Короткий разговор и вот уже он хватает меня за руку, а я стараясь освободиться, посылаю волну огня. Она не может вырваться из моего тела, но не даёт ему касаться меня. Попробовав ещё несколько раз меня схватить, и поняв, что каждый раз это доставляет ему боль, Квиррела подгоняемый Волан-де-Мортом решил от меня избавиться не прикасаясь. В моей крови гулял азарт пополам с адреналином. Убойная смесь не давала ужасу и панике ни шанса. Подчиняясь холодному расчёту абсолютно чистого сознания уворачиваюсь от пущенного в меня смертельного заклинания и остановившись около Квиррелл бью его по лицу. А потом не давая опомниться ни себе, ни ему, концентрирую силу в ладонях и кончиках пальцев, крепко хватаю его за лицо.
Несколько томительно-долгих секунд борьбы, и темнота приняла меня в свои объятья. Кажется, я не рассчитал и израсходовал слишком много Силы.
Это был первый раз, когда я находился дома три дня без перерыва. Наверное, если бы это произошло при других обстоятельствах, то я бы удивился и испугался, одним словом отреагировал как-то более бурно, но не сейчас.
***
<i>Очнувшись в своей кровати, в залитой солнечными лучами комнате Ардиэр несколько минут невидяще смотрел в потолок. Предательство. Асур до последнего не верил в то что этот человек сможет хладнокровно отправить ребёнка на смерть. Адреналин гулявший в его крови там в зале с зеркалом не дал полностью осмыслить ситуацию, заставляя действовать. Но здесь в просторной, залитой солнечным светом комнате осознание накатило волной. Душу юного демона сковал страх, а тело тряслось в мелких судорогах. Впервые он оказался так близко к грани. Впервые почувствовал дыхание смерти у себя на лице. Все его тренировки, жизнь в джунглях теперь казались асуру милой игрой, простенькой шуткой. Тело трясло, а душа умирала в агонии страха и боли. Впервые залетавший в окна ветер нёс холод. В залитой солнцем комнате посреди солнечного лета Ардиэру было невыносимо холодно. Все чувства демона словно заледенели. Боль исчезла. Апатия накрыла его с головой.
Он встал, привёл себя в порядок и отправился на занятия.
Когда проснувшись следующим утром, он снова оказался в Варуне, то только пожал плечами и отправился на уроки. Но магия майа не желала его слушаться, он перестал чувствовать Силу, она словно избегала его. Рядом, но не коснуться.
Наставники только растерянно пожимали плечами и осторожно интересовались его самочувствием. Отец и мать на совместных приёмах пищи бросали тревожные взгляды, но пока ничего не спрашивали.
Буря разразилась вечером третьего дня. Ардиэр уже ложился спать, когда в его комнату прошёл отец. Он сел на кровать к сыну и не слушая его возражения притянул в свои надёжные объятия, обвил хвостом талию и крепко прижал. Постепенно за окном совсем стемнело, а они всё так же сидели, не произнеся ни слова.
‒ Когда ты летал в последний раз? – нарушил Льимфая тишину, когда уже совсем стемнело.
‒ Давно, не хочется, – безразлично отозвался асур, чувствуя, как в груди что-то дрогнуло, но тут же затихло.
И опять тишина установилась в комнате.
Но вот старший асур стремительно встал, так быстро, что Ардиэр даже не успел среагировать и не выпуская его из рук, вышел на балкон и взмыл в небо.
‒ Мириады звёзд и свет луны. Красиво. Они такие же холодные, как и моя душа, – отстранённо отметил Ардиэр.
Льимфаи поднимался всё выше и выше словно хотел достать до звёзд. А потом он вдруг резко остановился и разжал руки. Ардиэр видел его отстранёно-холодное лицо, когда соскальзывал с его тела, а потом перевернулся на встречу бьющему в лицо ветру. Земля приближалась с невероятной скоростью, но тело не хотело слушаться юного демона и уходить в превращение, Сила не отзывалась. А где-то глубоко внутри него что-то всколыхнулось. Он почти чувствовал, как по заледеневшей душе пробегают трещинки, сквозь которые просачивается страх. Его опять предали, но теперь тот кому он верил. Земля уже совсем близко, ещё чуть-чуть и…
‒ А вот шеш вам! – откуда-то из самой глубины поднялась ярость. Она волной омыла сознание асура сметая на своём пути ледяной панцирь отстранённости. И тут же Ардиэр почувствовал, как за спиной распахнулись крылья, а ветер, что ещё секунду назад был недоступен подхватил его в свои объятия тихо шелестя на самом краю сознания. Ардиэр мягко приземлился на плиты балкона в своей комнате. Рядом послышался шорох, и обернувшись на звук он попал в такие родные объятия матери. А через несколько секунд к ним добавились и руки отца. Но юный асур их уже не видел из-за застилавших глаза слёз, что словно прорванная плотина капали из его глаз.
Этой же ночью, не отпуская рук родителей Ардиэр рассказывал всё что с ним произошло. Все свои мысли и чувства, не скрывая и не приукрашивая. Он говорил и чувствовал, как становится легче, как успокаивается буря в душе.
‒ Человек, которого я считал неспособным на хладнокровное убийство оказался ужаснее чем есть – что ж будет мне уроком! – подвёл он итог событиям последних дней. На этом фоне даже собственноручное убийство как-то померкло. Убил ну и ракшас с ним. Волан-де-морт выбрал свой путь напав на ребёнка. – Я демон, мне не положено переживать о таких пустяках, тем более что я был в своём праве.
Когда родители покинули спальню сына, Ардиэр встал с кровати и подошёл к окну. На горизонте небо уже порозовело – рассвет.
‒ Что ж не знаю кого благодарить за эти три дня, но теперь я готов вернуться в тот мир. Я сегодня попрощался с детством, но ни о чём не жалею.
***
Просыпался тяжело. Всё тело ломило, на лицо все признаки магического переутомления. Рядом послышался шорох.
‒ Добрый день, Гарри, – произнес расплывающийся Дамблдор.
В душе поднялась волна ненависти и я поспешил отвернуться. Пока ещё рано показывать своё отношение. Я слушал его в пол уха, отвечал не впопад, но так и не решился надеть очки. Я пока ещё не готов встретиться с ним взглядом. Сказочки про разный взгляд на правду, про то как меня спас директор, успев в последней момент и про уничтоженный камень заняли своё место в моей памяти.
Мне понадобилось довольно много времени чтобы взять себя в руки и решиться задать этот вопрос после того, как на первый, так и не ответили. И всё же я должен знать официальную версию.
—А почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне?
— Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя. Если на свете есть что-то, чего Волан-де-Морт не в силах понять, — это любовь. Он не мог осознать, что любовь – такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать – оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим... Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой. Твоя защита кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль.
Мы говорили ещё долго, но больше ничего интересного об этой истории я так и не выяснил. Узнал только о причине, по которой профессор Снейп приглядывает за мной. Но единственная она или есть ещё было не понятно.
Больничное крыло, в котором я очнулся в этом мире, я покинул через несколько дней, как раз успев на банкет. Было весело, и шумно. Ровно до того момента пока директор не наградил нас баллами. Каким чудом я тогда смог удержать свою маску не знаю, но только жизнь ребёнка, оценённая в пятьдесят баллов, легла ещё одной бусинкой в мою чашу мести этому человеку.
На следующий день, уже когда я с друзьями направился к Хогвартс-экспрессу меня перехватил Хагрид и протянул небольшой свёрток, внутри которого оказались фотографии моих человеческих родителей. Это было так трогательно и мило, что я впервые после возвращения в этот мир искренне улыбнулся.
Время в пути пролетело быстро и вот уже я стою на платформе со стороны обычных людей и прощаюсь со своими друзьями. А впереди меня ждут летние месяцы в компании Дурслей и без волшебства. Насколько месяцев чтобы отдохнуть, прийти в себя, подумать и подготовиться к следующему учебному году.
— Надеюсь, что у тебя... что у тебя будут веселые каникулы... — неуверенно выдавила Гермиона, после нескольких довольно грубых слов сказанных дядей Верноном.
— О, не сомневайтесь! – воскликнул я, широко ухмыляясь. Мои родственники ведь не знают, что на каникулах нам запрещено прибегать к волшебству. А значит, этим летом я хорошенько повеселюсь с Дадли...
