***
-…а я тебе говорю, Гермиона, что-то здесь не так! — Рональд Уизли почти кричал. — Я уже трижды видел, как Снейп и Малфой выходят из замка около полуночи. Тебе не кажется это странным? — Рон, мы уже столько раз делали предположения насчёт Снейпа, и каждый раз они оказывались ложными, — устало возразила Гермиона. — Может, он попросил Малфоя помочь ему сделать какую-то работу — собрать растения в Запретном лесу или что-нибудь в этом роде. С чего ты вообще взял, что они станут делать что-то ужасное? — Гермиона, — мягко, точно разговаривая с душевнобольной, продолжил Рон, — подумай еще раз — это же СНЕЙП! И МАЛФОЙ! Снейп мог, в конце концов, присоединиться к Тёмному Лорду — неважно, что Дамблдор ему доверяет, он мог и обмануть директора! О Малфое я вообще не говорю — вон, Гарри тоже говорил, что с ним точно что-то нечисто! С них обоих нельзя спускать глаз, неужели ты не понимаешь? — Ну, хорошо, — сдалась Гермиона, — давайте возьмём мантию-невидимку и проследим за ними. — Спасибо, Герм! — воскликнул Рон. — Я не уверен, что нам стоит это делать, — задумчиво протянул Гарри. — Слишком опасно. — Ты это о чём? — изумился Рон. Чтобы Гарри — и отказывался от активных действий? Это было что-то новое. — Порой мне кажется, что Снейп способен чувствовать чужое присутствие на расстоянии, — пояснил тот. — Он может засечь нас. — В принципе, подобное возможно, если в нём есть вампирская кровь, — медленно кивнула Гермиона. — А она в нем есть почти наверняка… — И ещё мне не даёт покоя острый слух Малфоя, — закончил Гарри. — Вы не поверите, но он недавно услышал, как мы обсуждали его отца, и потом сказал мне, что никому не позволит оскорблять его семью. А наши столы на разных концах Большого зала, и к тому же там вечно стоит такой гвалт! Даже если предположить, что он прислушивался к разговору, он никак не мог бы расслышать наши слова! — Да, я тоже замечала, что у Малфоя развились какие-то просто нечеловеческие способности, — ответила Гермиона. — Я поищу заклинания, которые могли бы скрыть звук наших шагов. А заодно и что-нибудь, блокирующее запахи: мне кажется, что нюх у Малфоя тоже стал слишком остёр. Да и Джинни рассказывала о той ночи в лазарете… — Как хорошо, что среди нас есть гений! — рассмеялся Рон. — Все же не стоит нам всем туда соваться, — повторил Гарри. — Лучше я один все разведаю. — Ну, уж нет! — хором ответили два гриффиндорца. Гарри поморщился — последняя надежда, что друзья откажутся от идеи слежки, развеялась, как дым. Вероятность того, что Рона и Гермиону сразу же заметят, была весьма высока, а это сулило непредсказуемые последствия при стычке с Малфоем и Снейпом. — Ладно, похоже, вас не переубедишь, — Поттер вздохнул. — Пойдем все вместе. К вечеру Гермиона, перерыв кучу книг в библиотеке, нашла нужные чары, и, как следует потренировавшись, научилась более-менее сносно накладывать их. К ночи друзья уже были готовы и, проскользнув мимо Филча, патрулирующего коридоры, спустились вниз, решив подождать Снейпа и Малфоя у главных дверей. Те не замедлили со своим появлением, выйдя из подземелий почти сразу после того, как часы пробили двенадцать. На обоих были длинные плащи, скрывающие фигуры; в руке Снейп сжимал длинный прямой шест из тёмного дерева; Малфой шёл со своей неизменной тростью. Они то и дело прислушивались и оглядывались, явно не желая быть замеченными, что ещё больше укрепило троицу в мысли, что намерения Снейпа и Малфоя не были такими уж праведными — иначе, зачем же им так скрываться? — Чисто, — негромко произнёс Малфой, прислушавшись и втянув ноздрями воздух. — Идём. — Поверю тебе на слово, — хмыкнул Снейп. Они вышли из замка, и троица последовала за ними, пыхтя и толкаясь под мантией-невидимкой, уже почти не вмещавшей их троих под собой и всё время норовившей соскользнуть. К счастью, Малфой и Снейп шли не очень быстро, о чём-то вполголоса беседуя и не забывая то и дело прислушиваться к ночным шорохам. — Странно, — прошептал Гарри, — я знал, что Малфой — любимчик Снейпа, но чтобы он разговаривал с ним, как с равным… — Тш-ш! — шикнула на него Гермиона. В этот самый момент Снейп резко остановился и обернулся, внимательно вглядываясь в темноту. Гриффиндорцы застыли, затаив дыхание, чувствуя, как их прошибает холодный пот. Гарри тут же сунул руку в безразмерный кошель, положив пальцы на рукоять Тэцу, готовый в случае чего к мгновенным действиям. — В чём дело? — Малфой тоже напрягся, словно готовясь к прыжку. — Мне показалось, что здесь кто-то есть, — тихо отозвался Снейп. — Я ничего не слышу, — покачал головой Малфой. — И не чувствую. — Видимо, обычная паранойя, — фыркнул Снейп, успокаиваясь. — После этой гнусной гриффиндорской четвёрки на меня до сих пор порой накатывает ощущение, что за мной следят, хотя вроде бы и столько лет прошло. — Это ты о Мародёрах? — уточнил Малфой. — О ком же ещё? — презрительно искривился алхимик. — Ладно, идём. Они снова двинулись вперёд, однако трио ещё некоторое время постояло на месте, переводя дух. — По крайней мере, мы убедились, что твои чары работают на славу, — немного дрожащим голосом произнёс Рон Гермионе. — Но какая всё-таки у Снейпа потрясающая интуиция! — изумилась Гермиона. — Видимо, вампирской крови в нём очень много. Идём, только давайте держаться от них немного подальше, чтобы нас не засекли снова.Глава 14. Трио на тропе расследования.
11 октября 2016 г. в 20:36
Естественно, никто не поверил словам Малфоя, что Ровена — его дочь, несмотря на то, что они и были немного похожи внешне. Каждый, кто хоть немного ладил с цифрами, мог подсчитать, что Малфою исполнилось всего пять-шесть лет в год, когда родилась Ровена, и то, что он мог стать отцом в столь юном возрасте, сложно было представить даже для волшебников. Поэтому его замечание все приняли за шутку-отговорку, тем более что о своей женитьбе он ничего никому не сказал, не желая, чтобы посторонние совали носы в его личную жизнь.
Лонохарскую церемонию бракосочетания провели ещё в конце июня, но с английской возникли проблемы — в первую очередь, из-за возраста жениха: по идее, ему было только шестнадцать, на два года меньше установленного возрастного порога. Но благодаря чиновнику Кендару, который после разговора с Рихаром серьёзно засуетился, Драко и Валькери стали мужем и женой по всем законам уже 13 сентября. Эту дату они и решили считать днём свадьбы, несмотря на то, что Вольдерихар смог задержаться в Ашкелоне лишь на несколько часов и только благодаря Тропам, а с рассветом вернулся в Хогвартс.
Он не хотел уходить, но Валькери настаивала, что он должен продолжить обучение, чтобы затем передать знания о простой, человеческой магии лонохарцам. Большая их часть знала о ней совсем мало и, появляясь в мире Земли, невольно выделялись среди остальных волшебников своими необычными умениями, вызывая ненужные вопросы и подозрения. К тому же, так ему не грозило остаться в глазах магического сообщества недоучкой, бросившим школу и не сдавший даже ПАУК. Скрепя сердце, Драко согласился, но порой ему казалось, что это слишком тяжелая обязанность — в основном из-за того, что Пэнтекуин была далеко.
Совиная почта не приходила в Ашкелон, поэтому пришлось искать другой путь связи. И впервые в жизни Малфой возблагодарил небо за то, что в мире есть магглы — точнее, их изобретения: компьютеры и Интернет. Ночами, вместо того чтобы спать, Драко сидел в своей комнате за чудным для мага изобретением — ноутбуком, подарком Валькери, и целыми часами печатал, с помощью клавиш говоря Пэнтекуин то, что не мог произнести вслух из-за тысяч миль, лежавших между ними, и с нетерпением дожидался ответов, которые приходили спустя считанные минуты.
Хорошо, что никто не мог видеть Драко в те минуты. Ни одна живая душа не поверила бы в то, что перед ней тот самый Малфой, когда он, устроившись на кровати в позе лотоса, держал на коленях маггловский прибор, и длинные аристократичные пальцы метались по клавишам, привычные к подобному способу выражения мыслей; когда он нетерпеливым жестом отбрасывал падавшие на лицо длинные серебристые волосы, которые не обстригал лишь потому, что Валькери однажды сказала, что обожает их; когда на его лице появлялась улыбка в тот момент, как он читал ответные, полные чувств письма Пэнтекуин, и еле слышно шептал: «Я тебя люблю».
Однако длилась эта романтическая идиллия недолго. В полночь в дверь неизменно стучали, и тихий голос Снейпа произносил:
— Рихар, ты обещал…
— Иду, — досадливо вздохнув, отзывался Драко, допечатав последние строки, спрыгивал с кровати, брал трость-Энаисшу и, накинув плащ, выходил из комнаты.
Северус терпеливо ждал его снаружи. Почти каждую ночь Драко обучал его Высшей магии и боевым искусствам, точно так, как год назад его самого учила Валькери. Это была идея Пэнтекуин, которая опасалась, что Северус может быть втянут в какие-нибудь лонохарские межклановые разборки, и хотела, чтобы он умел постоять за себя.
За Драко она не боялась: после осознания того, что он и есть Вольдерихар, с ментальной помощью Валькери он смог проникнуть в глубины памяти Лорда Дракона и получить не только его воспоминания, но и умения. Так что в середине августа Драко вступил в Орден Хаоса в качестве Архимагистра боевых искусств и Магистра Высшей магии.
Волдеморт был очень рад за шурина: потеряв надежду самому стать членом Ордена, он не поддался чёрной зависти, а искренне гордился успехами своих близких, как собственными. Когда Тёмный Лорд начал воспринимать Драко и Северуса как лонохарцев, его отношение к ним резко переменилось, и с ними он снова стал тем самым Волдемортом, какого знала и любила Валькери. Естественно, Чёрная метка была стёрта с предплечья Северуса, хотя Волдеморт и сожалел о необходимости отпускать столь хорошего зельевара. Однако благодарность сестры для него всегда была важнее даже целой толпы Упивающихся. Никто не догадывался о двойной жизни Волдеморта — Тёмного Лорда, безжалостного убийцы, стремящегося захватить власть над миром, и Вольда, любящего брата, преданного семье Дракул, готового без раздумий пожертвовать жизнью ради своей сестры. Как он сам признавался, «если Валькери потребует, чтобы я проломил головой каменную стену, я задумаюсь всего на мгновение — о том, как именно сделать это: с разбега или в прыжке!» И он вовсе не шутил.