Новое Начало - Альтернатива. Часть I.

      Малфой вышел из больницы спустя три дня, когда мадам Помфри всё-таки решилась снять с него повязки и к своему изумлению обнаружила, что он совершенно здоров.       Ажиотаж по поводу победы Малфоя над Гарри улегся довольно быстро, хотя поначалу разговоров было много: и о необычной технике полёта, и о странной метле слизеринца, и о его серьёзной травме. Ну, а то, что Малфой один-единственный раз обошёл Поттера в квиддиче, мнение большинства сочло просто досадным недоразумением — в конце концов, Гарри тоже имеет право на ошибку. Хотя даже гриффиндорцы не могли не признать того, что мастерство слизеринского ловца ощутимо возросло, и он стал весьма опасным соперником.       Но спустя полмесяца после матча персона Малфоя снова привлекла к себе всеобщее внимание.       Это произошло в середине октября, за завтраком, когда пришла почта. Как обычно, в зал влетело множество сов, несущих газеты и письма — однако внезапно среди мельтешения пёстрых перьев мелькнуло что-то синее. Малфой, который до того скучающе читал статью «Пророка» с очередным сообщением о нападении Упивающихся на маггловскую деревушку неподалёку от Лондона, резко вскинул голову и по-особенному прищёлкнул языком. Синее пятно метнулось в его сторону, а он встал и вытянул вперёд руку, на которую через мгновение приземлилась довольно крупная хищная птица с оперением насыщенного синего цвета, по которому изредка пробегали всполохи огня.       К лапе птицы был привязан небольшой свёрток.       — Чарна? Почему тебя послали? — Малфой отвязал свёрток и, пересадив птицу на плечо, стал его разворачивать. — Что-то случи…       Внезапно из посылки выпал красивый белоснежный цветок, похожий на лилию, с нежными тонкими лепестками, источающий дивный аромат. Вид этого цветка поразил Малфоя, словно удар молнии: он побелел, как мертвец, и потрясённо прошептал:       — Не может быть… Кто?! — Он трясущимися руками лихорадочно разорвал конверт, приложенный к посылке, и быстро пробежал взглядом по строчкам, выискивая имя и боясь найти его…       На его лице отразилось невероятное облегчение.       — Не она… — дрожащей рукой Драко медленно отёр выступивший на лбу ледяной пот и, немного успокоившись, стал читать уже внимательнее. Его лицо снова помрачнело.       — Сеидар, — выдохнул он. — Значит, он всё-таки не сумел смириться со смертью жены…       — В точку, — раздался холодный высокий голос у него за спиной. Детский голос.       — Ровена?! — Драко резко обернулся и с изумлением увидел девочку лет двенадцати в длинном белоснежном платье с накинутой поверх тяжелой черной мантией, на которой были вышиты кроваво-алые демоны. Она скрестила руки на груди, мрачно глядя на Драко.       — По закону Лоно Хара, помимо письменного извещения, на похороны лонохарца должен звать член семьи или ближайший друг, — хмуро сообщила Ровена. Говорила она, разумеется, на языке Хаоса. — У меня от телепортаций уже голова раскалывается — а ведь ты далеко не последний в моём списке. Сегодня вечером, если ты не занят, конечно, приходи в Ашкелон: там, на заходе солнца, устраивают барбекю. Потом — фуршет и спать, а утром — по домам. Придешь? — Цинизм, с которым она звала на похороны собственного отца, поражал. И казался слишком естественным, чтобы быть правдивым.       — Ровена, мне жаль… — тихо сказал Драко, кладя руку ей на плечо.       Девочка, резко дёрнув плечом, стряхнула его руку, отступила на шаг и процедила:       — Только, прошу, не надо изъявлений скорби. Меня от подобного тошнит.       — Зачем ты так? — негромко спросил слизеринец. — Ведь ты так не думаешь…       — А с чего ты решил, будто знаешь, о чём я думаю?! — внезапно закричала Ровена. — Почему все считают, будто могут меня понять?! Я не добренькая, как моя сестра, и никогда ей не буду!!! И я сейчас говорю, что думаю!!!       — Лжёшь, — уверенно возразил Драко. Теперь, увидев реакцию Ровены, он убедился, что девочка на грани срыва и держится из последних сил. — Ты хочешь казаться хуже, чем есть. Но я тебе не верю.       — Ты слеп, как троглодит!!! — яростно зарычала Ровена. — Я — зло! Некромант!!! Демон!! Ты говоришь, что не веришь — да плевать я хотела на твоё неверие!!       — Опять лжёшь, — мягко произнёс Драко. — Для тебя важно, что я думаю о тебе — и не только я.       — Да пошёл ты… к шипастым демонам, Вольдерихар!!! — уже совершенно потеряв над собой контроль, взвизгнула девочка. — Кем ты себя возомнил?! Да кто ты вообще такой?! Пустое место!!! Даже свой замок не смог сохранить — и даже хорошо, что его разрушили!!..       Звонкая пощёчина обожгла её щеку, и Ровена осеклась, потрясённо тараща глаза и со всхлипом втягивая воздух. Драко не хотел бить её — но это был единственный, по-настоящему действенный способ прекратить истерику девочки.       — Мне жаль, что твой отец мёртв. Я знаю, что ты его любила, и можешь отрицать это сколько угодно, — слова Драко лились плавно и успокаивающе в наступившей тишине. — Я уважаю тебя и твоё горе, но истерик не потерплю. Скоро тебе самой станет стыдно за те слова, что ты произнесла сейчас. Если хочешь, я буду вечером в Ашкелоне, но если предпочитаешь быть одной, я не приду. Что для тебя будет лучше?       — Приходи… — еле слышно прошептала Ровена.       И внезапно кинулась к нему, крепко обняла и, сотрясаясь от рыданий, заговорила захлёбывающимся от слёз голосом:       — Драко… пожалуйста… прости меня… я не хотела… Харалон… мне жаль… я хочу быть сильной… но не могу… я совсем одна…       Она вздрогнула и прижалась к Драко ещё крепче, когда он тоже обнял её и начал успокаивающе гладить по голове.       — Ты не совсем правильно понимаешь, что такое быть сильной. Это вовсе не означает жестокость и холодность, — произнёс он. — Посмотри на Валькери. Сильнее её я в жизни никого не встречал — но она не боится выказывать свои чувства, не боится показаться смешной или нелепой. И ты не бойся быть собой.       — Ты её любишь? — тихо спросила Ровена, не поднимая глаз.       — Очень, — нежно ответил Драко.       — А меня никто не любит … — девочка снова всхлипнула.       — Ерунда, — убеждённо сказал он. — А Хельга? Она никому не даст сказать о тебе дурное слово. А Валькери? Ты для неё как дочь, и она заботится о тебе. А Шилара? Конечно, леди Ши не станет выражать своих чувств открыто, но ты и сама должна понимать, как важна для неё. И ты забыла про Северуса, который тобой искренне восхищается, — добавил он тише, чтобы Снейп, сидящий за учительским столом и внимательно следящий за тем, что происходит, не услышал его слов.       — А ты? — глухо спросила Ровена.       — А как ты сама думаешь? — ответил вопросом на вопрос Драко. — По-твоему, я с каждым стал бы возиться, обниматься, утешать, позволять мочить слезами мою новую, дорогущую мантию… — Ровена сдавленно хихикнула, успокаиваясь.       — Не стал бы, — признала она.       — Так сделай выводы, — предложил Драко.       — Сделаю, — кивнула Ровена и, отстранившись, смущённо вытерла слёзы. — Ты не говори никому, что я устроила истерику, ладно?       — Да если я это сделаю, ты же на меня таких демонов натравишь — Энаисшей не отобьюсь, — улыбнулся он.       — Это я могу, — задумчиво протянула Ровена.       — И что теперь с вами будет? — спросил Драко, имея в виду обоих сестер, Ровену и Хельгу. — Кто стал вашим опекуном?       — Никто, — ответила она. — Нас удочерили.       — Кто? — опешил Драко.       — Валькери, — пожала плечами Ровена, но невольно по её лицу расползлась ехиднейшая ухмылка. — Кстати, ведь вы уже женаты, не так ли… папа?       У Малфоя было такое выражение лица, словно к нему кто-то подкрался сзади и со всей силы ударил скамейкой по голове. Сказать, что он был ошарашен, — значило не сказать ничего.       — Ч-что? — сдавленно выдавил он.       — Вечером узнаешь подробности, — хмыкнула Ровена. — Увидимся, папуля! — И, хихикнув, она выбежала из зала и, оказавшись вдали от посторонних взглядов, телепортировалась.       Ещё несколько секунд Драко тупо таращился в пространство, не чувствуя, что его хлопают по плечу, пытаясь привлечь внимание:       — Драко! Эй, Драко! Ты что, уснул?       — А?.. — встрепенулся Малфой. — Что ты спросила, Пэнси?       — Кто это был? — повторила вопрос слизеринка.       Драко странно ухмыльнулся.       — Если я скажу, что это была моя дочь, ты мне поверишь? — невинно поинтересовался он.