Солнце встаёт только над Сибуя

Раз, два, три… В любой другой ситуации Чанёль с радостью подумал бы, что это — ритм вальса, но в этот раз что-то пошло не так. Сейчас ему кажется, что пошло не так всё: от снятой квартиры до истёкшего по своему сроку годности контракта. Шестая, седьмая, восьмая… Десять лет в этом бизнесе. Чёрт возьми, да Чанёль помнит, как в шестом классе, пока наряжали его партнёра по съемкам, решал задачки по математике. А потом — на «гримм» и «одевание». Потому что если он помнёт одежду, стилист собственноручно спустит ему на голову утюг, и гладильную доску, и пшикалку с водой. Тем не менее, задачки удавались. Как и остальные уроки, которые он учил. Правда, преподаватель по японскому часто говорила, что у этого «дистанционника» все домашние задания написаны на коленке. А Пак не отрицал — буквально всё так и было. Но рядом с ним часто был Сехун. Макнэ, который со своим кирпичным лицом невесть как попал в японскую модельную индустрию. И, тем не менее, его молодое милое лицо всё ещё было востребованным. Несмотря на то, что следы от употребления лёгкой наркоты уже проявлялись. В то время как гладкое, ухоженное, не испорченное даже покраснениями от бритья, лицо Чанёля уже не котировалось в этой условной возрастной категории. И где, спрашивается, справедливость? Пак не знал. Он вообще мало что знал о жизни обычных людей, но уже, в свои двадцать, успел понять одно: возраст имеет значение. Двенадцатая, тринадцатая… Колёса чемодана при каждом подъёме ударялись о бетон. Жалко ему этот чемодан. С ним Чанёль побывал и в Киото, и на родине в Ансане, и в модной Италии, и даже в Барселоне. Хороший город. Идеальное место для влюблённых. Пак хотел поехать туда на медовый месяц. Правда, официально он мог бы оформиться только в Швеции или США, но это его не останавливало. Впрочем, сейчас у него денег не то что на билет до Барселоны, до того же Сеула нет. В последний раз его мысли о медовом месяце с ещё неизвестно кем были прерваны хозяином арендуемой квартиры. В кафе, при подписании контракта на два месяца, он то и дело жаловался на идиотку жену. Как они, прожив год вместе, додумались (а это произошло сразу после свадьбы) купить эту квартиру, а потом развелись, а потом суд квартиру поделил, а она ему деньги отдавать не захотела, поэтому ему в голову пришла мысль перекроить квартиру, а после сдавать. Чанёлю это казалось делом геморройным, если честно. Но от двух других, более дорогих квартир, он отказался. Ему ещё хоть как-то нужно прожить на сбережения, пока не найдёт новую работу. Койки, душа, плиты и холодильника вполне хватало. Он позвонил в дверь. Хозяин говорил, что там живут двое парней, один из которых часто бывает дома. И, посмотрев на обшарпанную, державшуюся на честном слове без заверения нотариуса, Чанёль подумал «бывает часто дома для того, чтобы какой-нибудь сосед не взломал дверь и нахер всё не вынес». Чёртов пятый этаж. Сверху торчали провода проводки, явно уже отжившей свои лучшие времена. — Здравствуйте, — дверь открыл парень лет шестнадцати на вид. В глазах ни радости, ни счастья, ни должного, всё ещё играющего в заднице детства. Какой-то он слишком уж серьёзный. Почему-то Чанёль всегда думал, что обычные подростки не настолько унылые. Знать ему, в общем-то, кроме как из рассказов друзей, было неоткуда. Да и тех случаев, когда выдавалась какая-нибудь упоротая фотосессия и они с Сехуном сходили с ума как могли. — Здравствуйте. Я ваш новый сосед. По квартире, — не дожидаясь приглашения, он заехал, пытаясь осмотреться. Что сказать? На фото в объявлении она казалась намного лучше. Стало быть, примарафетили для такого случая. Но сейчас всё казалось слишком печальным. На стенах некоторые полосы обоев отклеились, где-то виднелись пятна, подтёки. Когда-то давно, кажется, это была красивая студия с ещё одной комнатой, ванной и перегородкой для кровати, расположенной чуть выше, на небольшой лестнице. А ещё мелкий кухонный угол, раздвижной диван напротив маленького телевизора, прожжённая занавеска и адский запах марихуаны. Поняв, что сейчас начнутся расспросы, парень быстро сообразил. Чанёль мог сказать, что даже чувствует, как шестерёнки в голове малого скрипят. — Сосед. Его зовут Мару. Он курит, а стены тоньше картона. Так что тут ты ещё и накуришься, — паренёк пожал плечами. — Ага. Только учти: я на это не куплюсь, — Пак всё ещё осматривался, не обращая внимания на Кёнсу. Кажется, проживание с Сехуном пошло на пользу. Во всяком случае, как опыт жизни с любителем лёгких наркотиков. — Судя по всему, трубка у тебя в той спальне за перегородкой. Туда никто не заходит и никто не тронет. И запас. А если эта часть комнаты станет моей, советую как можно быстрее вытащить оттуда все наркотики, порнуху и резиновые члены. Если есть. Знаешь ли, не любитель. — Я не смотрю порно, — парень слегка покраснел. — Значит, про наркотики и члены правда? — Чанёля не заботило то, что он сейчас занимается растлением малолетних. Они сами всё прекрасно знают. — Я буду считать тебя умным, если будешь смотреть онлайн, а не хранить на дисках. Это опасно. Просто я жил с придурком, который хранил свою коллекцию. На съемной квартире. Будь умнее. — Не слишком ли много ты себе позволяешь? — парень сложил руки на груди. — Имей уважение к старшим. А ещё к моей психологической девственности. Не переношу надрачивающих подростков. — А то сам этим не занимался, — хмыкнул подросток. — Нет. Я использовал своё влечение по прямому назначению, с другим человеком. — У меня есть с кем встречаться! Повторяю: я не смотрю порно. — Эта часть комнаты точно моя? — не взирая на протест, продолжал Чанёль. — Да, — кажется, малой тоже не горел желанием продолжать разговор. — Отлично, — Пак выпрямился. — А где второй? Хм… Прости, не знаю, кем он тебе приходится. Просто времени час ночи… — Он мой брат. И он работает, — парень отвечал угрюмо, но потом понял, что с этим озабоченным лощёным метросексуалом стоит конкретизировать. — Охранником. В минимаркете. — Хорошо, — Чанёль покачался на носках, понимая, что шутки не будет. — Тогда я пойду, приготовлю чаю. И буду готовить его минут пять. Затем сяду на диван, буду смотреть «Бегущего человека». И я сделаю вид, что не буду замечать то, как ты переносишь траву из моей «комнаты». — Только не говори брату, хорошо? — парень сделал умоляющее лицо. — Я с вами на месяца два, не больше. Сомневаюсь, что мне понадобится компромат.

***

Резкий звук удара не давал ни шанса продолжить спать. Вот и очередной минус этой квартиры: глупая перегородка из дерева и бумаги явно не самая лучшая защита от подобного рода дерьма. Кто бы дал Чанёлю денег. Нет… Кто бы дал Чанёлю хороший контракт, чтоб он накопил на квартиру лучше и съебал отсюда, чтоб больше не слышать ни это, ни запах марихуаны. Ноги сами привели его на кухню. Измученный и сонный. Кровать определённо без ортопедического матраца и деревянная. Надо будет пару раз не купить себе тот дорогой крем после бритья, но взять матрац. Да хоть подержанный. Ещё неделя — и его спина не выдержит. Придётся тратиться на костоправа. — Доброе утро, — пробубнил кто-то рядом. И у Чанёля не было никакого желания разлеплять глаза, чтобы посмотреть, кто это. Хотя что-то подсказывало, что это Кёнсу. Пак ещё не привык к этому голосу. Только к матерному шепоту, который сопровождал каждое таскание порции тинейджерских тайн. — Оделся бы, — хмыкнул кто-то второй. Наверное, брат. Такой милый голос и такая немилая первая фраза. Разве так встречают гостей? — Не завидуй, — Чанёль сладко потянулся. Он потёр глаза, медленно приходя в себя. Он отчётливо видел на стене не замеченные вчера часы, показывавшие 15:00. Ох и долго проспал. Затем, его взгляд переместился на Кёнсу — тот уплетал какие-то хлопья, похожие на стружки. Не хватает только яркой коробки рядом, весёлой, найденной там же игрушки и фирменной улыбки. «Наши очистки сделают ваш день занозным». Но, помимо Кёнсу, рядом оказался и кое-кто ещё. Человек, от одного вида которого парень понял, что срочно хочет на фотосессию. Парную. С фансервисом. А того лучше — настоящими, не двузначными намёками. Его лёгкие, выжженные рыжие волосы напоминали солому, которую поленились привести в божеский вид, глаза явно ещё не проснулись (или, во всяком случае, такими казались), а сам он был весьма худым. Очень худым. Таких людей хочется приковать к табуретке и кормить весь день. И, тем не менее, он напоминал модель. Нет. Скорее, трейни. Таких обычно берут и лепят из них звёзд. А он мог бы. На этих запястьях прекрасно смотрелись бы дорогие браслеты, эти пальцы могли бы заставить даже престарелую женщину без слуха приобрести любой рояль, а глаза излучали холодность. Нет, не кукла из «Песочного человека» — Чанёль представлял её себе совершенно другой. Скорее тот, кто смотрит на этот мир не свысока, а из толпы, уже смирившись с происходящим. Наверное, в его жизни и правда всё очень плохо. Неужели, таких берут в охранники? Неужели, им так мало платят? — Чему? — незнакомец наливал себе из турки кофе. Отполированная как новенькая. Стало быть, любимая. — Дорогим трусам, стройным ногам или тому, что кто-то вчера не смыл масло с пресса? — Ну, как минимум всё это у меня есть, — Пак ответил тут же. Хотя замечания о масле он не понял. Вроде последняя фотосессия была позавчера, за день до разрыва контракта. — Да и вообще, мы все мужчины. Почему бы и да? Я лично не слова не скажу, хоть членами трясите. Хотя нет… этого лучше не надо. Вообще. — Это не то, что я хотел бы тебе показывать, — незнакомец принялся нарезать небольшую несвежую булочку. — Тогда расскажи то, что хотел бы, — ответ Чанёля снова последовал молниеносно. И ему совершенно не нравилось то, что кто-то посягнул на его свободу. — Меня зовут Бен Бекхен, мне двадцать четыре. Я брат Кёнсу и работаю охранником в минимаркете в соседнем районе. Вот в общем-то и всё. Брат сказал, что ты здесь на пару месяцев. Так что не думаю, что нужно больше. — А я бы хотел. Это было бы интересно, — Чанёль стал качаться на стуле. Уже сформировавшаяся, пусть и чисто зрительная симпатия, придавала ему уверенности. Даже несмотря на то, что кое-кому было не по нраву его тело. — Я вот никогда не жил в таком районе. Мне интересно, чем живут здесь люди. — Много хочешь, — Бекхен хмыкнул. Кажется, он совсем не хотел раскрывать хотя бы часть своей жизни. — Лучше расскажи о себе. — Ну, я не настолько скрытный, как ты, — Пак хотел бы запрокинуть ноги на стол, но не стал. Всё-таки люди едят. А так хотелось. — Я Пак Чанёль, мне двадцать два. Вчера закончился контракт с моей компанией и теперь я не модель. Так что я в поисках. Но, думаю, скоро отыщу. А пока экономлю. Я бы с радостью снял что-нибудь другое, но, боюсь, моих сбережений не хватит. Так что терпите меня, братья мои. — Многообещающе, — Бекхен ни разу не посмотрел на Чанёля. Боится или бесится? Паку хотелось верить, что ему самому наплевать, но то очарование, которым его обдал этот человек, делало такой ход событий невозможным. — Если у нас будет фотосессия, я сразу же получу работу. Как минимум как модель для фотографа, — думал парень. — Может, даже Бекхену что-то перепадёт. — Зато честно, — Чанёль поднялся, но остановился, запечатлев на себе неприятный взгляд. — Пойду-ка я делать домашнее задание, — Кёнсу по-тихому стал уходить. — Хорошо, — отведя пристальный, немного даже ненавистный взгляд от Пака, Бекхен снова принялся за булочку. — Мне тоже скоро на работу. Последишь за этим парнем? Кажется, он слишком много себе позволяет.