Доиграться до любви

До общежития они добрались быстро. Даже быстрее, чем Савинова обычно ездила на метро. Не удивительно, ведь машине не надо было останавливаться на каждой остановке и ожидать, пока люди выйдут и нагрузят вагон под завязку. Катя еле уговорила Вадима подождать её внизу и не идти вместе с ней. Быстро пробежала холл, показав пропуск, и помчалась к лестнице. Пятый этаж, не настолько и тяжело идти пешком, поэтому девушка часто так и поступала, игнорируя лифт. Полутемные коридоры, давно привычные, уже воспринимались совсем по-другому. У Кати были такие же ощущения, как и в тот день, когда она уезжала из своего города на учебу на первом курсе. Это было точкой невозврата, потому что с того дня жизнь её изменилась. Теперь нужно было приходить с пар и готовить себе самой, а не разогревать еду, заботливо приготовленную мамой утром. Ты становился себе полным хозяином, решающим, что и когда ему делать. И только тогда Савинова в полной мере оценила, что значил для неё дом. Разлука с родными местами и близкими людьми тяжело далась ей. Еще тяжелей было осознавать, что дверь в беззаботное детство захлопнулась. Катя шла по коридору и прислушивалась к тишине. Многие еще на парах или гуляют, кто-то уже пришел с учебы и готовит себе. У кого-то это получается, судя по запаху чего-то вкусного, а у кого-то еда пригорела. Девушка приложила руку к шершавой стене. Она переезжает отсюда. Невероятно, но к собственному мужу, известному на весь факультет парню, весельчаку, отличнику и просто красавчику с милыми ямочками на щеках. Да половина девчонок кричали бы от восторга на её месте, а ей… страшно. Она ведь сама тоже много раз мечтала о том, чтобы Вадим Гронский всего лишь улыбнулся ей. А ведь Савинова была его однокурсницей, иногда у них были общие лекции, а также Катя была в той же подгруппе по английскому, что и Гронский. И не обращал он до этого дня на неё своего внимания, а теперь вдруг оказалось, что парень влюблен в неё. Катя была слишком нерешительной и тактичной, чтобы опять подозревать его в чем-то вроде шутки. Это невероятно, но, видно, Вадим и правда её любит. Стоило Савиновой только коснуться ручки, как дверь резко открылась. Девушку схватили за ворот куртки и с силой втянули. И кто же это мог быть? Откуда в Юльке Красниченко оказалось столько сил, что Катя чуть не упала на неё? Но блондинка ничего не стала объяснять, а сразу накинулась на однокурсницу с вопросами: — Катька, ты где шлялась?! Ты могла подумать своей башкой пустой, что я переживать буду? Я уже тут себе напридумывала, что твой ару — серийный маньяк, специализирующийся на молодых дурочках, которым он плетет сказки о неземной любви! Катя молча обошла подругу и направилась в свою комнату. Из шкафа достала сумку и начала складывать в неё вещи. Она еще недостаточно оправилась от шокирующего бракосочетания, чтобы ответить что-то внятное подруге. — Ты чего молчишь? И куда ты собираешься? — вбежала за Савиновой Юля и с недоумением уставилась на сборы. — Переезжаешь? — Да, к Вадиму, — кратко сообщила Катя. Красниченко широко распахнула глаза и с размаху опустилась на свою кровать. Рот её приоткрылся от удивления, но девушка его тут же закрыла и смогла выдавить: — В смысле «к Вадиму»? Ты где была?! Перестав собираться, Катя опустилась на свою кровать и с несчастными глазами достала из сумки паспорт, открывая на нужной страничке. Подруга уставилась на неё, явно еще не въезжая в сложившуюся ситуацию. Потом до неё медленно начало доходить. Ну, а так как она не верила во внезапную вспыхнувшую любовь Гронского, её мозг стал искать другое решение. — У нас что, налог на секс вне брака ввели? — поинтересовалась Красниченко. Савинова закусила губу, мгновенно начиная заливаться краской. Об этом она вообще не думала. — Так, то есть ты просто взяла и вышла замуж за какого-то левого чувака? Катька, ты совсем дура?! Как можно такой овцой быть?! Та пересилила себя и тихо прошептала: — Я думала, это была шутка… — Думала? Ты думала? — воскликнула, вскакивая, Красниченко. — Да даже если бы это было шуткой, какого фига ты подписывала эту брачную галиматью?! Ты понимаешь, что не может человек в тебя так резко влюбится, если ты только не королева красоты, а ты, уж прости за правду, на неё ни капли не тянешь! Я знаю это! — хотелось закричать в ответ Савиновой. — Я просто подумала, что ты решила глупо пошутить надо мной, доказывая, что я трусиха! Да, Катя оказалась не трусихой. Она просто была наиглупейшей дурой. Ведь Юля права. Катя сама не могла поверить в то, что Вадим влюблен в неё, но он даже не предложил ей встречаться, а женился. Это же должно значить что-то серьезное? Вряд ли парень бы это сделал, если Катя была бы ему безразлична, ведь так? — Я знаю, Юль. Пожалуйста, не кричи. Это был очень суматошный и необычный день. — Ну да, суматохи хватило! Взять хотя бы то столпотворение, что устроилось после вашего ухода. Новость о том, что Гронский сделал тебе предложение, разнеслась со скоростью лесного пожара. Наверное, уже все об этом знают, включая преподавателей и других работников. Хватило же у тебя ума согласиться! Сначала смеялась и называла трусихой, не способной на авантюры, а теперь я оказываюсь еще и слабоумной! — со вспышкой новой злости подумала Катя. Она поднялась и продолжила сборы, кидая вещи неаккуратно и уже не глядя. — Эй, Катька! Ты реально поедешь к нему? Ты думаешь вообще?! — забеспокоилась Юля, пытаясь помешать подруге и перехватывая вещи из её рук. — Юля, позволь мне самой решать, что делать, хорошо? От места здесь я не откажусь, иногда буду приходить. Если тебе позвонят мои родители, то, пожалуйста, не говори им ничего про всё это, они не поймут. — Не поймут? — прищурила синие глаза Красниченко, не выпуская одну из блузок Кати из рук и перетягивая её на себя изо всех сил. — А ты им вообще когда сказать планируешь? Через пять лет или десять? «Мамочка, папочка, познакомьтесь, это мой муж. О, ну что вы, не удивляйтесь, родимые мои, он мой муж уже несколько лет, опыт есть!» Так, что ли?! — Не утрируй, — выпустила захваченную блузку из рук Савинова. — Я им скажу… как-нибудь. Но сначала подготовлю. — Ага, ясно! «Мамочка, папочка, познакомьтесь, это мой друг. Ой, нет, парень! Ах, точно, уже муж!» — Юля! — Что?! Но Катя ей в ответ ничего не смогла ответить. Она опустилась обратно на кровать и закрыла лицо ладонями. Юля замерла над ней изваянием, не ожидав, что Савинова будет плакать. А та и не собиралась. Она посидела так немного, структурируя всё в голове. Переезд — дело решенное. И надо поспешить, её же Вадим ждет. — Мне пора, Юль, — Катя поднялась с кровати и посмотрела на подругу. — Завтра увидимся. Красниченко замялась, но всё же подошла ближе и сжала руку однокурсницы. Эта девушка не умела выражать свою привязанность к людям, поэтому даже этот жест поддержки вышел у неё неловко. Казалось, что ей приходится делать усилие над собой, чтобы сделать это. Катя благодарно улыбнулась ей и взяла свою объемную сумку. Прощальным взглядом обвела комнату и направилась на выход. Юля осталась на месте. С каждым шагом Савинова понимала, что грусть медленно начинает накатывать на неё. Как будто она преодолевает очередную ступеньку на пути ко взрослой жизни. А потом работа, дети и смерть, — пронеслась в голове как будто и не Катина мысль. — И будешь ты, Савинова, всю свою никчемную жизнь стирать носки сначала Гронскому, а потом и кому-нибудь еще, когда Вадим тебя кинет. Молодец, девочка! Тобой даже родители гордится не могут, потому что ты никчемность! — Эй, давай помогу! — вырвал девушку из хмурых мыслей чей-то веселый мужской голос. А потом подбежавший парень забрал сумку у хозяйки и улыбнулся, подстраиваясь под её не слишком быстрый шаг. — Переезжаешь, да? Катя молча кивнула. — К парню? — незнакомец дождался очередного кивка. — Вот ему повезло! А то я никак не могу свою девушку уговорить переехать. Олю Карасёву из гидрометов* с третьего курса знаешь? Моя строптивая нареченная. Я, кстати, Толик. — Катя, — представилась девушка, вспоминая упомянутую упрямицу. Да, точно, рыжеволосая кареглазая староста гидрометов с вечной улыбкой. — О, а ты откуда? — тут же поинтересовался новый знакомый. За почти три года учебы Савинова настолько привыкла к этому вопросу, что ответила на автомате: — НПД**, демография, тоже третий курс. А ты откуда? — Геолог, четвертый, — сказал Анатолий, пропуская Катю в лифт первой. Катя тут же покосилась на него. Жизнерадостный парень ни капли не походил на алкоголика, хотя по всему геофаку ходили слухи, что геологи — самая пьющая группа. Да какие слухи, это уже устоявшийся факт, подтвержденный не одним поколением наборов на эту славную специальность. Тем более, что там почти нет девчонок, одна или две обычно. Савинова до сих помнила, как на первом курсе жила в комнате с одной из них, старостой, жалующейся, что её подопечные четвертый день подряд пьют не просыхая. — И чего ты на меня так смотришь, Катя? — тут же хитро-подозрительно прищурился совершенно не пьяный геолог. — Ничего, — тут же смутилась и резко отвернулась девушка, прикусывая кончик языка. — Ой, да ладно, твои мысли ясны, как белый день! — рассмеялся парень, но озвучивать их не стал. Он вышел из открывшегося лифта и направился к вахтерше, попросив, чтобы Савинова его подождала. Вернулся он быстро. — Меня уже тут настолько хорошо знают, что скоро без вопросов пропускать будут. Катя подошла к двери, чтобы открыть её, но Толик ловко оттеснил девушку и, несмотря на тяжелую (по Катиному мнению) сумку, сам открыл и галантно поклонился, подмигнув. Всю жизнь Савинова мечтала именно о таком парне-друге, с которым можно просто дурачиться и веселиться. Катя и Толик вышли из общежития, улыбаясь друг другу. На улице шел большими хлопьями снег, опускаясь на темный асфальт. Вадим стоял, опиравшись бедром о машину, а не сидел в ней, как думала девушка. Она тут же со стыдом подумала о своих долгих сборах. Он же тут стоял и мерз, а она еще шла, как улитка, а потом и с Толиком разговаривала. Гронский ничуть не замерз, пока ожидал возращения девушки. У него было множество тем для размышления, а еще парень мог сколько угодно предаваться самокопанию, думая, какой же он идиот. Наконец, когда ему это уже надоело, дверь здания открылась, выпуская из недр своих его новоиспеченную женушку и какого-то левого парня. Вадим точно видел его на учебе, но не мог вспомнить, с какого тот курса и группы. Им было весело, а Гронскому — интересно. Неужели его однокурсница всё-таки умеет улыбаться? И общаться с парнями?.. Тишина, воцарившаяся в салоне машины, казалась Кате тягостной. Возможно, это было из-за выходки нового знакомого Толика. Этот парень дотащил сумку Савиновой до машины, обменялся с Вадимом рукопожатием, а потом серьезно сказал: — Я бывший Кати, так что знай: если она мне за что-то на тебя пожалуется — убью. Затем парень спокойно развернулся и направился своей дорогой, забыв о растерянно замерших молодожёнах. У неё был парень? — удивился Гронский. У меня был парень?! — девушка была не менее удивлена, но одновременно и раздосадована — ещё одна не менее несмешная шутка за этот дурацкий день! Этот весельчак решил пошутить, а расплачиваться теперь ей приходится. Савинова переплела пальцы и сжала их. К мысли, что можно спокойно разговаривать с Вадимом Гронским, тем, в кого девушка была тайно влюблена два с половиной года, она ещё не привыкла. Но, переборов смущение, Катя начала говорить: — Вадим, я хотела сказать… В общем, тот парень… — Не надо, — остановил её оправдания Гронский. — У меня ведь тоже до тебя были девушки, но это теперь не важно. Сейчас мы вместе — вот что главное! — проникновенно закончил парень, накрыв ладонью сжатые Катины руки. Улыбнулся, посмотрев на Савинову, и вернул внимание к дороге. Девчонкам, более романтичным существам, нежели мужчины, всегда заходили такие слова, сказанные проникновенным тоном. Они окончательно убеждались, что их избранник — самый милый и благородный, будто рыцарь из средневековых баллад. Пикап скромняшек, мастер-класс, — с иронией подумал Вадим. А по условиям спора ему надо влюбить в себя эту тихоню? Оставшуюся дорогу они молчали, но эта тишина для Кати совсем перестала быть тягостной.