Охренеть!
Именно эта фраза возникла в мыслях Кати, стоило ей только переступить порог квартиры. Её встретила тишина. Но так и должно было быть, потому что Савинова не говорила Вадиму точную дату своего приезда, решив, что от вокзала она и сама доберется, не беспокоя парня по пустякам. И вот, здравствуйте! Дверь нараспашку, в пустой квартире никого нет, везде горит свет, в прихожей на полу болото из растаявшего снега, нанесенного десятком ног, отчетливо пахнет перегаром, а по углам притулилась парочка бутылок из-под пива. И из кухни выглядывает Пижон, нерешительно переминаясь на месте и брезгливо отряхивая лапки от грязной воды.
— Блин, Вадим! — сквозь зубы простонала девушка, представив масштаб работ. После пятичасовой поездки на поезде Катя планировала отдохнуть, но ждать Гронского, чтобы потыкать носом в этот свинарник, она не собиралась.
Кот тенью шнырял за Савиновой, наблюдая, как она разбирает сумку и переодевается в домашнюю одежду, собирая волосы в высокий смешной пучок. За последнее время хозяин сильно его утомил тем, что то появлялся, то притаскивал чужаков во владения Пижона, а то и исчезал в неизвестном направлении. Но теперь всё изменится. Почти-хозяйка вернулась, значит, вернулась и стабильность.
— Что, солнышко, замучили тебя тут голодом, пока меня не было? — Катя и не подозревала, что соскучилась по этому серому чудовищу. Она тут же поменяла ему воду в миске и насыпала свежий корм. — Кушай, мой хороший, кушай.
А дальше Савинова мыла, протирала, стряхивала и выкидывала, возвращая квартире презентабельный вид. Казалось, что вся грязь, которую она убрала, теперь осела на её коже и одежде. Катя вошла в свою комнату и без сил опустилась на ковер, раскинув ноги и руки и уставившись в потолок. Перед глазами мазнул пушистый хвост, а шея и щека ощутили прикосновение мягкой шерсти. Веки опустились сами. Хотелось плюнуть на все и заснуть прямо на полу, даже в душ не сходив.
Пять минуточек, Катя, а потом ты встаешь!
Девушка не знала, сколько так провалялась, но в итоге ей удалось уговорить себя подняться. Она схватила из шкафа чистое полотенце и поплелась в ванную, еле переставляя ноги и не открывая глаз. Пижон недовольно мявкнул, посмотрел ей вслед и запрыгнул на кровать, разваливаясь на подушке.
Уже стоя под теплым душем, Катя осознала, что кроме полотенца ничего чистого она с собой не захватила. И тут же плюнула на эту мысль. Девушка слишком устала, чтобы заморачиваться на чем-либо вообще в данный момент.
Глаза слипались. Капли воды стекали по мокрым волосам на шею и плечи, сбегая к полотенцу. В зеркале отражалось усталое сонное лицо с темными кругами под глазами — вода и гель для душа не лучшая замена мицелярки, но без разницы, если честно.
— Красотка! — слабо улыбнулась себе Катя и открыла дверь, захватив телефон и скинув грязные вещи в стиралку. Ледяной воздух порывом пустил гусиную кожу по её телу. Точно, она же хотела выветрить запах перегара и поэтому со злости распахнула все форточки.
Да, почему бы еще и не простудиться?
— Привет.
Катя замерла на месте, почувствовав, что сердце в груди за секунду увеличило скорость в три раза и сейчас готово разорваться. Из дрогнувших рук вывалился телефон экраном вниз, и девушка крепко схватилась за полотенце — показалось, что оно начало падать. На полу у стены сидел Гронский и почесывал Пижона между ушами, подняв голову и изучая Савинову взглядом.
— Напугал! —
Овца, овца, овца! На тебе даже белья нет, дура, а полотенце вообще ничего не прикрывает! Катя попыталась опустить полотенце пониже, но при этом не открыть грудь. И телефон подобрать с пола нужно. Безрукая. Дурацкое смущение заставило забыть всю злость из-за состояния квартиры по ее приезду. Но стоило опять вспомнить о беспорядке... — Привет, — буркнула девушка. Она хотела подобрать свой телефон, чтобы проверить экран на целостность, однако все же передумала и отвернулась от Вадима, чтобы пойти в комнату и наконец-то что-нибудь надеть на себя. Какой же пол холодный!
— Ты обиделась? — догнал Савинову вопрос.
— Обиделась? На что же это? — Катя изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал спокойно и безразлично. Сзади послышалось копошение и шаги. В панике девушка рванула вперёд. И знаете, что сделала ее нога? Она начала скользить по гладкому полу!
Я что, в долбанной мелодраме?! Вот сейчас она неуклюже начнет падать, а верный рыцарь Вадим подхватит ее под белы рученьки, спасая от сотрясения мозга, и после этого парня точно придется прощать.
Ну нет, слишком просто! Неимоверным усилием Савинова выровняла свое тело, даже умудрившись сохранить приличной вид, а потом заскочила в комнату, захлопывая за собой дверь. — Да, обиделась!
Ответом Кате послужил грохот упавшего тела и тихие ругательства. Вот так, они — семья, ломающая жизненные стереотипы! Савинова помчалась к шкафу, потуже затягивая полотенце на груди. И то ли она просто Блиц — скорость без границ, то ли кое-кто слишком много выпил, потому что когда девушка, уже облаченная в пижаму, распахивала дверь, Гронский по-прежнему валялся на полу.
— Боже, дай мне сил, — пробормотала Катя себе под нос. Этот дурак... Всё же вроде только началось получаться! Они много общались друг с другом и провели вместе такой замечательный день, но стоило Вадиму вернуться домой, как он тут же помчался пить. Чего ему не хватает? — Эй, вставай! На полу холодно. — Девушка взяла парня за руку и потянула на себя. — Ну, Вадим!
Гронский поднял голову. Катя стояла перед ним в коротких пижамных шортиках и майке, обрисовывающей небольшую грудь. Местами в глаза бросались темные пятна от воды, особенно на плечах, которых касались кончики волос. А перед глазами парня до сих пор стояла картинка голой девичьей спины, лишь наполовину прикрытой полотенцем. Ему хотелось развернуть сейчас девушку, чтобы задрать повыше эту чёртову майку — а лучше, конечно, стянуть и выкинуть куда подальше — и медленно проследить пальцами линию позвоночника, задерживаясь на каждом бугорке, провести ладонями по плечам, погладить лопатки и опустить руки на талию, сжимая изгиб. Хотелось прижать эту спину к себе, чтобы передвинуть руки на живот и поднять их выше, к выступающим рёбрам и груди. И прикрыть все ладонями от греха подальше, потому что его жена вряд ли оценит то, что он не может перестать пялиться на ее выделяющиеся под майкой соски. Парень тряхнул головой и посмотрел Кате в глаза.
— Что, прости?
— Вставай! — девушка ещё раз легонько дернула его за руку. — Холодно.
Точно. Холодно. А она босиком. Гронский, стараясь не пялиться на Катину грудь и коленки, медленно поднялся, не отпуская чужую ладонь.
Надо позакрывать эти чертовы форточки! Пришлось разжать пальцы и все же отпустить.
— Я не знал, что ты сегодня приедешь, — парень направился в гостиную, чтобы закрыть там окно. — Нужно было сказать мне, я бы забрал тебя с вокзала.
— Я задумывалась над этим, но все же хорошо, что не позвонила тебе. Своей просьбой я бы нарушила все твои планы.
Едкие слова девушки прозвучали от дверного проема — Катя не осталась на месте, а направилась за ним, но не спешила подходить близко. Вадим обернулся, и вид ее хмурого лица заставил его улыбнуться. Он направился к ней и положил руки на талию, целуя в щеку.
— Извини, все вышло очень спонтанно. Я не планировал сегодня ничего такого.
Катя почувствовала себя неудобно. Она не привыкла в таком виде дефилировать перед парнями, хотя за три года в общаге тебя и не в таком виде увидеть могут, а ещё полчаса назад на ней вообще было только одно не самое длинное полотенце, но Савинова как бы девушка невинная и стеснительная, краснеть за все это можно и сейчас, тем более под таким взглядом-то. Савинова отступила от парня в коридор и спросила первое, что пришло в голову:
— А что вы праздновали? — Ага, праздновали! Без повода же пьют только алкоголики.
Прошел ровно месяц со спора.
И что ответить? Ничего не праздновали? Отмечали наступление февраля? Просто решили набухаться в один из свободных вечеров?
— Да так! — Вадим передёрнул плечами и пошел вслед за девушкой на кухню. Форточка открыта и там. Парень закрыл ее и опять подошел к Кате, пьющей воду, и скинул с ног тапки. — Не ходи босиком.
Катя молча проследила за тем, как он вышел из кухни, и опустила чашку с водой возле раковины.
Она так ничего и не поела после поезда и хоть старались цедить воду маленькими глоточками, но даже небольшого количества в пустом желудке хватило, чтобы вызвать чувство тошноты. Девушка поморщилась, погладив живот, который буркнул что-то из-под пальцев. Савинова недовольно вздохнула и надела тапки, оставленные парнем. Ноги и правда заледенели, а по коже табунами гуляли мурашки, топорщась гусиной кожей на открытых участках тела. Девушка взъерошила подсыхающие волосы и направилась в комнату, мечтая скорее закутаться в одеяло по самый нос и не вылезать из него до обеда. Неплохим вариантом был бы и завтрак в постель, но почему бы не закатать губу.
Было тихо. Вадим уже лег спать? Похоже на то.
Алкаш. Сколько можно пить? Хотя если ты, Савинова, против алкоголя, то это не значит, что нужно тянуть всех в свои ряды зожников, пропагандируя отказ от вредных привычек. Безгрешная нашлась тут.
Рукалицо, просто. Что у нее вечно в голове, а? Может, проверится у психиатра? Или будет достаточно подойти к стене и постучаться об нее головой, чтобы весь бред вытрясти?
Дверь в комнату Вадима оказалась приоткрыта. Он там? Уже спит? Катя подошла ближе, чтобы заглянуть и проверить, как дверь неожиданно открылась шире, а наглые руки схватили девушку и втянули внутрь. Она только и успела, что вскрикнуть от неожиданности. А в слелующее мгновение Савинова обнаружила себя лежащей на кровати. Сверху нависал Вадим и с улыбкой маньяка пялился на нее. Ладно-ладно, с обычной своей милой улыбкой и ямочками на щеках, но при таких обстоятельствах эта улыбка переходила в разряд маньячных.
— Сегодня холодно. Поспишь со мной?
— Эээ... В смысле, поспать? Как... просто поспать? Или, ну...
Улыбка Вадима трансформировалась в нечто такое... издевательское, что ли. Катя была готова прямо сейчас упасть с кровати, но только если вместо пола будет бездонная пропасть.
— Ну... что? — протянул Гронский, устраиваясь поудобнее и перенося вес на локти по сторонам от головы девушки.
Ну ты и похотливая овца! — будто пропели в голове у Кати.
Ага, почти двадцатилетняя девственная похотливая овца, которая под таким взглядом поняла, что девственность ей не сильно-то и жмет, и вообще...
— Да! — тут же выпалила она. — Ага, очень холодно!
Девушка тут же начала дергать за край одеяла с явным намерением забраться под него, и Вадиму пришлось отступить и позволить ей это сделать. Он проделал то же самое и повернулся на бок лицом к Савиновой, изучая в темноте ее профиль. Катя лежала без движения и, казалось, даже не дышала. Гронский фыркнул. И что это опять такое?
Парень придвинулся ближе к девушке и обхватил ее талию одной рукой, вторую подложив под голову. Живот под его рукой напрягся, но Вадим ничего не сделал, почувствовав это. Они муж и жена, а для замужней пары спать так вполне нормально. Пусть привыкает.
Весь прошлый месяц Гронский ничего не делал, пуская их брак на самотёк, но теперь он точно решил взять контроль над ситуацией в свои руки.
***
Это было реальностью. Длинный темный волос на фоне белой подушки. Катя уже полчаса безрезультатно пялилась на него (надеялась, что он исчезнет?). Но он, будто насмехаясь, продолжал лежать на том же месте. В принципе, как и должно быть.
Ведь в самом деле, Катя, он не может по твоему желанию вдруг исчезнуть, прихватив с собой в неведомые дали ещё и воспоминания о себе!
Девушка поморщилась и двумя пальцами аккуратно взяла его с подушки. Ее лицо при этом скривилось так, будто она держала нечто очень противное. Савинова подняла руку на уровне своего лица.
— Итак, чей же ты?
Нет, ну, тут, конечно, и думать нечего, но Катя на всякий случай сравнила свои тонкие блондинистые волосы с этой... черной макарониной. А может, это просто очень тонкая шелковая нитка?
— Эй, это уже совсем не смешно! — воскликнула Катя. У нее вдруг затряслись руки от осознания этой мысли: Вадим изменил ей. Преспокойно проводил ее до вокзала, посадил на поезд, звонил и говорил ей, что скучает, даже приехал, а потом просто... просто взял и изменил. Привел в квартиру какую-то девчонку и сделал это прямо здесь, на этой кровати, на которой она спала всю ночь, в кольце рук Вадима.
Савинова прижала руку ко рту, застывая на полу в одной позе. Закрыла глаза.
Черт.
А... а что теперь делать?.. Спросить у него прямо? Попытаться выведать какими-то косвенными путями? Просто... ничего не делать?..
— Ну нет, это же бред полный, — тихо сказала Катя, через некоторое время взяв себя в руки. — Это же просто волос. Всего лишь! Нельзя же обвинять человека в измене из-за такой мелочи!
Или можно?..
— По шкале от одного до десяти насколько я загонная? — интересуется Савинова у Юльки, лёжа на ковре и продолжая пялиться на черный волос.
— Семь, — тут же отзывается трубка без всяких уточняющих вопросов. — И ты ради этого позвонила мне в десять утра в последний свободный день перед началом нового семестра?
— Извини.
Повисло молчание. Катя собиралась с мыслями, чтобы что-нибудь сказать, а Юлька на том конце провода, наверное, начала засыпать. Но нет:
— А зачем тебе?
Савинова вдохнула воздух, чтобы на одном дыхании рассказать про свою находку, но... Девушка протяжно выдохнула, садясь.
— Да так, с утра пораньше бредятина какая-то в голову лезет. Извини, что разбудила. Пока.
Катя встала и засунула телефон в задний карман шорт, направляясь к мусорному ведру.
Уже вечером она с тоской смотрела на букет роз, стоящих в вазе. Никакой записки нет, но девушка почему-то знала, что это — опять извинение.
***
Свадьба Вадима и Кати стала брошенным камнем, и волна сплетен после начала нового семестра оказалась вторым кругом по воде. Все ещё раз с удовольствием ухватились за эту тему, но сейчас их ждало разочарование. На учебу пришли двое людей, совершенно определенно испытывающих что-то друг к другу. Савинова и Гронский сидели вместе на общих парах, держались за руки и проводили все свое свободное время вместе.
Что бы ни говорили злые языки, а жёсткий токсикоз все никак не приходил к "беременной", поэтому новая версия звучала примерно так — тихоня тихоней, а смогла выскочить замуж за квадратные метры.
Перемены в их отношениях также не прошли мимо друзей Вадима.
— О, ты начал отлично ладить со своей женой!
Гронский исподлобья зыркнул на веселого и довольного жизнью Макса.
— На то она и моя жена, — буркнул Вадим, завязывая шнурки на кроссовках. Настроение стремительно юркнуло в объятия плинтуса.
— А разве месяц уже не прошел? — ничего не замечая, спросил Макс, сражаясь с узлами на кедах. — Эй, ты чего дерешься? — негодующе завопил он, получив лёгкий тычок в бок от Кости.
— Меньше болтай и вали, если переоделся, — тот оттеснил Макса к выходу из раздевалки. Сам же краем глаза пытался уловить реакцию друга. Вадим резко рванул молнию на толстовке, явно желая сорвать ее к чертям. — Все нормально, чувак?
Гронский поднял на него задумчивый хмурый взгляд и кивнул. Начал усиленно рыться в рюкзаке в поисках майки.
— Все нормально, иди.
Костя пожал плечами и пошел на выход, напоследок заметив засветившийся от пришедшего уведомления экран мобильного телефона Вадима. И Костя точно помнил, что пару дней назад обои экрана были стандартными, а его друг ещё не был любителем парного селфи.
