Неравный счёт

Снова случайно сталкиваюсь с ним взглядом, и щёки против воли начинают алеть. Сколько времени прошло? Неделя, две? Я даже посмотреть в глаза китайцу не мог, не то чтобы подойти и поговорить с ним. Чжоу вёл себя убийственно естественно. Будто ничего не случилось, будто он не кончал со стоном, глядя мне прямо в глаза. Если улыбался, то широко, если уходил по магазинам, то на весь день, пил апельсиновый сок литрами и оттачивал вокал ночами. Всё как обычно, никаких изменений. Хоть бы одним жестом или взглядом дал понять, что видел меня. Ничего. Но я-то прекрасно всё видел и помню! И каждый раз, глядя в его глаза или на губы, передо мной возникала эта живописная картина, заставляя сердце заходиться в страхе, что у меня встал тогда на него. Встал на парня. Я стараюсь скрыть своё смущение, но Мими как будто и не замечает его. Может, он действительно не осознавал тогда, что я его вижу, или не различил в тени коридора мой силуэт? - Куйсянь, подвинься! – он запрыгивает на диван рядом со мной, беспардонно сдвигая меня к самому краю своей тощей задницей. Своей. Узкой. Задницей. Дыхание сразу сбивается, а я затравленно забиваюсь в угол, стараясь не смотреть и не касаться. Только не его! Шоу по телевизору сразу становится несмешным и бессмысленным. Только хохочущий Мими рядом, кажется, совершенно не чувствует этого, совершенно не чувствует моего напряжения. Я не могу смотреть на его лицо, не могу смотреть на его ноги, грудь, бёдра, на его пальцы. Капли смазки медленно текут по фалангам, покрасневшая головка то и дело скрывается в бледной ладони… Я тряхнул головой, отрывая взгляд от его рук. Жизнь превратилась в кошмар. Эти сцены просто преследуют меня. - Ты чего такой хмурый в последнее время, Кю? Я смотрю на Ми, стараясь хоть что-то ответить. Что-то связное, и не выдающее меня с головой, но рот только открывается и закрывается, а из горла не вылетает ни звука. Мими долго смотрит на меня непонимающе, а потом хмурится и… О, боже. Облизывает губы. Облизывает, делая такими же влажными, как тогда! Его взгляд всё ещё полон недоумения, но я просто не в силах больше находиться рядом с ним. Тело немеет. Я вскакиваю с дивана, словно подброшенный катапультой. Вылетаю из гостиной, наплевав на всё: как меня могут понять, что могут подумать. Плевать! Гораздо важнее то, что это снова повторилось. Я снова почувствовал возбуждение… просто глядя на него, просто получая его спокойный взгляд в ответ. Когда я долетел до ванной, у меня уже стоял так, что двигаться было неудобно. Я спустил штаны и уставился на свой член, как на что-то чужеродное. Как он может так реагировать на Мими? Что мне с ним делать? Поднял глаза на большое зеркало. Глаза горят, щёки красные, как у больного, уши пылают. Ну и какой из меня эвил с таким-то лицом? Негромко выругавшись, я быстро скинул с себя остатки одежды и нырнул под прохладный душ. Вода контрастно опалила разгорячённую кожу. Стало только хуже. Не выдержав этого, я сдался, потянувшись рукой к члену. Мысль о том, на кого я сейчас вот так прозаично дрочу, долбилась в голове, но ничуть не отрезвляла. Удовольствие растекалось не волнами, как обычно, а било сразу под дых, туго скручивая низ живота. Изо рта вырвалось шипение, и я закусил губу, не хватало, чтобы кто-нибудь услышал, чем я тут занимаюсь. Привычные ощущения перекрылись новым контекстом. Онанировать в душе, вспоминая, как сжималась после оргазма дырочка китайца – это, блин, мощно. Возбуждение новым разрядом прострелило по мышцам, едва я представил его рядом со мной, а с губ снова посыпались ругательства. Этот китаец… Мысль затерялась где-то в струях воды, растворилась в волне накатывающего жара. Я сжал пальцы сильнее, обхватывая головку в кольцо, а потом ноги задрожали и подкосились. Я кончал на свою ладонь, упираясь другой рукой в стенку душевой. Неконтролируемый стон всё-таки выскочил из меня, выскользнул сквозь до боли сжатые зубы, прокатываясь по кафелю ванной комнаты, звонко отражаясь от гладких стен. Чёрт, меня не слышали разве что в соседнем доме! Дыхание медленно приходило в норму. Усталость обрушилась на всё тело, мешая даже подняться с колен. Вот теперь прохладная вода дарила успокоение… запоздалое. Не хотелось даже открывать глаза, не хотелось видеть, как вода смывает с пальцев моё сумасшествие. Как теперь смотреть на Чжоу, после того, как кончил с мыслями о нём?