3:0
22 декабря 2012 г. в 22:08
Счёт 2:0 в пользу китайца.
Периодически накатывало желание побиться головой об стену. Целый месяц словно на пороховой бочке. Каждый день из огня да в полымя, а теперь, как говорится, еще и волки. В моём случае лисы… лис. Один рыжий и приставучий, нагло вторгнувшийся в мою личную жизнь, точнее, в мои фантазии. Чего он там только не вытворял, чтобы я не вовремя заводился, а живой Мими будто нарочно подливал масла в огонь.
Мне кажется, или он специально стал делать такие вещи, что у меня мозги напрочь отключались? Если раньше на концертах он был единственным, кому позволялся открытый фансервис со мной, то теперь я бегал от него, как от прокажённого. Мне хватило всего одного случая, когда он насильно заставил меня усесться к нему на спину, а потом повёз через всю сцену, незаметно сдвигая руки так, что, в конце концов, они оказались у меня не под коленями, а почти у задницы. Я тогда всхлипнул прямо в работающий микрофон, слава богу, шум в зале стоял такой, что меня никто не услышал.
Никто, кроме него.
В общежитии спокойная жизнь тоже прекратилась. Я раньше не обращал внимания, или Мими только сейчас начал так вести себя за столом? Неужели никто не видит, что он творит? Кто позволяет ему носить футболки с таким вырезом? Когда он наклоняется к тарелке, я вижу неприлично много. И в случае с ним, это действительно неприлично, даже учитывая то, что половина ребят вообще может позволить себе не надевать майку за завтраком.
Но он же другой!
У Мими другое тело. Оно же красивое, поэтому каждый оголённый участок буквально врезается в глаза.
Кто позволил ему излишне тщательно облизывать ложку, хитро косясь при этом на Сонмина? В такие моменты мне хочется вскочить и закрыть Тыкве глаза. Почему он спокойно смотрит, как Чжоу его соблазняет?
Какой умник придумал отдать китайцу свои старые джинсы, которые он обрезал, превращая в вызывающе короткие домашние шорты? Они слишком низко сидят на талии! Когда он наклоняется, я вижу ложбинку между его ягодиц. Он вообще носит нижнее бельё?
Дьявол!
Я даже подкалывать его не мог, как раньше. До шуток ли, когда этот длинноногий показательно медленно перегибается через весь кухонный стол, прямо у меня на глазах, чтобы взять какую-то ерунду с другого края столешницы, а эти чёртовы шорты задираются так, что под неплотно прилегающей штаниной тонкой еле видной полоской мелькает его мошонка? Жалкий кусочек кожи, но из-за этого глаза чуть не вываливаются вместе с разбушевавшимся сердцем.
И самое страшное не в этом. Самое страшное в том, что Чжоу, решив, что у меня какая-то депрессия, решил любыми способами мне помочь!
- Кю, Кю, КЮ! Пойдём, всё готово! – он подлетел ко мне, чуть не сметая с компьютерного стула, и сразу потащил за собой.
Понятия не имею, как он уговорил меня сделать маску для лица. И теперь я сидел в ванной на низком табурете, а этот неугомонный уже стягивал с меня майку, чтобы не испачкать ненароком. Одно его случайное прикосновение к моей коже между лопаток и я содрал с сушилки огромное полотенце, мигом комкая его вокруг своих бёдер.
- Э-э… Чтобы бриджи тоже не запачкать, - отмазался я, а головка члена уже готова была порвать ширинку от внезапного возбуждения.
- Вот и правильно!
Его улыбка во все его, кажется, пятьдесят с лишним зубов, а пальцы уже начали наносить странного цвета, но приятно пахнущую субстанцию на лицо.
Одна капелька сорвалась с кончика пальца и полетела прямо ему на живот. Белая.
Ассоциация возникла в голове как по щелчку пальцев. Дыхание застряло на полпути, а Чжоу досадливо зашипел, резко сдирая с себя футболку одной рукой.
Я почти заорал.
Во всю глотку, так хотелось, хотя орать было нечем, воздуха в лёгких давно не было. Теперь сразу стало понятно, что табурет слишком низкий, и живот Мими, с уходящей от пупка в шорты тонкой дьявольской дорожкой, находится прямо на уровне моих глаз. Взгляд жадно прошёлся по коже и споткнулся о край великоватых бывших джинсов, сразу дорисовывая всё остальное, восстанавливая по памяти. Посмотреть вверх было непосильной задачей. Только представив, что подняв голову, я увижу его торс, грудь с маленькими ореолами сосков, ключицы, кадык и его собственный взгляд, направленный на меня сверху вниз, мне стало не по себе.
Очень не по себе!
Я зажмурился, пытаясь глотнуть хоть каплю воздуха, но его пальцы уже поднимали моё лицо вверх, буквально подписывая мне смертный приговор.
- Кю…
Глаза открылись, а сердце ухнуло куда-то в желудок.
Мне ведь это не кажется? Его зрачки расширены, а уши слегка порозовели. Тонкие пальцы продолжали наносить маску на лицо, бережно очерчивая линию подбородка. Мои губы невольно приоткрылись, и я сглотнул, не моргая глядя в его глаза.
В ванной комнате стояла звенящая тишина, хотя мне казалось, что мой пульс слышно на всю общагу.
Мими моргнул и улыбнулся, слегка обнажая зубы:
- Ну вот, теперь ты у меня будешь еще красивее.
Ты. У меня.
Сдув чёлку с глаз, Ми быстро отвернулся, вытирая руки, и шагнул к двери из ванной.
- Смоешь через пятнадцать минут. Не раньше.
И захлопнул дверь.
Я еле смог дотянуться до замка под ручкой. Буквально сорвал с себя чертовы бриджи, в паху всё ныло. Обхватить плоть рукой и грубо провести по ней несколько раз. С такой прелюдией этого достаточно.
Взгляд упал на лежащую на стиральной машинке испачканную майку Мими. Почти не соображая, что делаю, я шагнул к ней, вжимаясь в неё бёдрами. Ну вот и всё. Белые струи семени залили серую ткань, впитываясь тёмными влажными пятнами. Руки тряслись, в низу живота всё скрутило от слишком долгого ожидания и быстрой разрядки.
Извращенство.
Я смотрел на злополучную майку, всё еще не успокоив дыхание, а перед глазами стоял его живот с дорожкой прямо в штаны. Ну, и что, Кюхён, ты считаешь это нормально?
Рука содрала майку с машинки, а потом замедлилась, аккуратно поднимаясь к лицу, словно действовала сама по себе.
Я глубоко втянул запах, а позвоночник как-то резко ослабел. Его запах, дурманящий, свежий… и запах моей спермы, тяжёлый, мускусный, извращение против чистоты. Я точно болен.
Взгляд в зеркало. Маска потекла от пота. Отвратительное зрелище.
Что собираешься делать, эвил-макнэ? С такими темпами, недолго и в психушку попасть.
Диагноз: обострённая форма одержимости.