две стадии принятия неизбежного

Ацуши в свой шестнадцатый день рождения чувствовал — глаза не его. Такие тёмные, холодные, словно хотели видеть, как он страдает и плачет. У него возникло желание расцарапать себе лицо, а глаза вырвать. Тогда Ацуши решил носить линзы, ибо взгляд пугает. Дазай — его опекун — не понимал, почему парень скрывал это, ведь это единственный шанс найти родственную душу! Да какая там родственная душа с таким взглядом? Накаджима будет бояться этого человека, как кролик удава. Несмотря на то, что он — мать вашу! — тигр! Однако судьба над ним знатно посмеялась. Акутагава Рюноске. Блять. Тот, кто хотел смерти Ацуши больше всего. Тот, кому противно даже по фамилии называть юношу. Тот, чьё место занял Ацуши. Вертигр хотел тогда умереть, ведь первое, что он почувствовал — боль. Такая неприятная, колющая и мимолётная. Потом — фиолетово-янтарная дымка. Приоткрыв глаза, юноша охнул. Весь мир словно обрёл яркие краски (теперь он ощутил разницу между ними; у них даже взгляд на краски разный!), и первые несколько секунд парень просто щурился. Сам враг тоже стоял без движения, держась за веки, массируя. И тогда Накаджима понял. Его личный ад начался. Акутагава стоял неподвижно, а через несколько секунд медленно выпрямился, злобно осматривая парня, как будто тот сделал что-то отвратительное. Акутагава считал тигра отвратительным, но сейчас его мнение кардинально поменялось. Нет, он не почувствовал жар при виде этих прекрасных хрустальных глаз. Нет, у него не затаилось дыхание при виде этого растерянного и напуганного взгляда. Нет, он не остолбенел от хрупкости фигуры. Рюноске невольно сравнил тигра с фарфоровой куклой. — Омерзительно, — резко, грубо, с ноткой безысходности выплевывает мужчина, разворачивается и уходит. Хигучи растерянно смотрит то на тигра, то на спину Акутагавы и, бросив такой же злобный взгляд, следует за ним. А у Ацуши подкашиваются ноги, и тот мягко оседает на землю. Впервые в жизни ему захотелось умереть по-настоящему.