Uendelig

Глава 13 Знаешь, Мэри, в моей голове звери. Они бы тебя съели, если бы я разрешил. Но я их гоню из прерий, на ключ закрываю двери. Сидят на цепях звери, на ржавых цепях души. А звери мои ночью, рвут кожу и плоть в клочья. И каждый их клык заточен. Играют на струнах жил. Но все-таки, между прочим, /пусть я и обесточен/, ты вся, до ресниц и точек - причина того, что я жив. Беги от меня, Мэри, /прижмись же ко мне теснее/. Спасайся скорей, Мэри, /ничто тебя не спасет/. Коснувшись тебя, Мэри, попробовав раз, звери, живущие в моем теле, хотят еще и еще. Ты знаешь, Мэри, есть истина в вине и теле, религии и постели. Но я отыскал в тебе. И пусть сегодня другой одеяло грею, но спят мои злые звери, тебя видя в каждом сне. Поверь, я больше не буду зрителем, скрываясь в своей обители, до самых последних дней. Я прилечу с Юпитера, в квартиру твою в Питере. Мэри, стань укротительницей моих диких зверей. Джио Россо. *** -Зай, снимай повязку, - слова Эвена отразились приглушенным эхом. Я понял, что мы находимся в каком-то просторном, возможно, совершенно пустом помещении. Окей, зачем везти меня сюда в мой день рождения? Пахло сыростью и плесенью. Было довольно прохладно, но после жаркой улицы хотелось остаться тут подольше. По всему помещению расходился тихий звук от лампочки, знаете, как в фильмах. Я не спешил снимать повязку, но теперь меня серьезно заинтересовало помещение, в котором я сейчас находился. Медленно поднял руки и развязал узелок на затылке, что удерживал тёмную ткань на моих глазах. Она упала на пол, и я… Гараж. Серьёзно? Он.. Он не мог наше утро променять на какой-то гребаный гараж. Серые, видавшие виды стены. Одинокая, тускло горящая, еле-еле освещающая пространство лапочка. Её противно жёлтый свет разливался по всей… комнате (?) (да, пусть это будет комната. Назовем это так). На всех стенах, полу и потолке, словно чернила, нечаянно пролитые на бумагу, расползлись тени от чего-то. Я действительно не понимаю от чего, потому что комната пуста. И… А нет, не пуста. Что это? В левой части помещения, куда раньше я был повернут спиной, стояло… медицинское кресло? Что? Старое, ужасно ржавое кресло, какое показывают обычно в старых ужастиках. Массивная ножка, покрытая толстым слоем ржавчины с облупленной белой краской.Основание кресла, на котором развалился мат, обтянутый кожей, или её заменителем, такой же старой и изношенной, как всё остальное. По обе стороны что-то типа расстегнутых наручников, точно такие же внизу, только для ног. На полу, под креслом, что-то лежит. Хочу подойти и посмотреть, но дверь в гараж со скрипом открывается и сюда заходит Эвен и… Крис? - Догадался уже? – голос принадлежал Крису. В его руках за спиной что-то находилось, но мне, честно, было не до этого. Я не знаю, что чувствую сейчас. Единственное, о чем я сейчас думаю – это Эвен. И как бы свалить отсюда. - Эвен, ты понимаешь, что должен сам это сделать? – Крис вынул из-за спины камеру, вышел за дверь и сразу же вернулся, неся в руках штатив. Эв подошел ко мне, мягко обнимая за плечи и шепча дрожащим голосом тихое «Прости». Я не понимаю, что здесь происходит. Точнее, догадываюсь, но не до конца и не хочу верить. Эвен резко схватил меня за плечо, больно, очень больно надавливая на него и потащил к креслу. Сильным рывком посадил меня на него, приковывая теми самыми наручниками, на которые я обратил внимание в самом конце. Я сопротивлялся как мог, говорил с ним, брыкался. Но когда на левой ноге щелкнул четвертый замочек, я понял, что в принципе, уже всё бессмысленно. Эвен не смотрел мне в глаза, когда раздевал. Резкими, иступленными движениями, больно царапая кожу ногтями, ударяя то тут, то там. Недалеко от нас Крис, буквально секунду назад закончил устанавливать камеру, установив штатив примерно на нашем уровне. Теперь все стало понятно. Крис, стараясь не издавать ни звука, ни показывать никаких эмоций, (впрочем, точно так же, как и Эвен), рысцой подбежал к креслу, присел на корточки, а встал уже с теми непонятными предметами, что не успел разглядеть в самом начале я. Шприц, наполненный мутноватой жидкостью и пару таблеток противного жёлтого цвета. - Глотай, если не хочешь блевать потом, - грубо, отчеканивая каждое слово чуть ли не по буквам, произнес Крис, запихивая сразу несколько таблеток мне в рот. Горечь пронзила мои вкусовые рецепторы, но это мгновенно отошло на второй план, когда в шею вкололи шприц, а жидкость медленно начала растекаться по венам, согревая меня изнутри. Вокруг все пошатнулось и помутилось. Глаза сами закрылись, а чувствительность погибла во мне. Я ошибся в Эвене. *** POV Эвен Я не могу этого сделать. Не хочу. Мне больно. Я смотрю в его закрытые глаза и сквозь веки вижу боль, которую сейчас причиню ему. Это невыносимо. Я должен. Ебаный мир, где ты лишь пешка, подчиняющаяся гребаным законам общества. Где от тебя ничего не зависит. В жизни всё как в шахматах. Есть король и королева, а есть отбросы общества – пешки. Такие мысли мелькают у меня в голове, когда я опускаю до конца его штаны и боксеры, стараясь не думать о том, что я делаю. ЭТО, БЛЯТЬ, НЕРЕАЛЬНО. Даже сквозь такой глубокий сон, ничего не чувствуя, Исак реагирует. Дёргается, пытается шевелиться. Но я точно знаю, что он ничего не чувствует. Эти таблетки сделают своё дело. Я сделаю всё, что должен, но постараюсь хоть как-то сгладить. POV АВТОР Эвен наклоняется, кротко целуя его губы. Жадно, глубоко, вылизывая горячий рот, представляя, как с него срывается рваный скулеж, прижимаясь, чувствуя его горячее тело. Он опускается чуть правее, прижимаясь губами к чуть влажному виску Исака и, обводя языком ушную раковину парня.Рука Эвена уже давно лежала на члене его мальчика, обводя мягкими подушечками головку с выступившей смазкой, касающихся уздечки, туго насаживающиеся кулаком по всей длине. А потом Найшейм толкнул его в грудь, потому что хотел получить хоть что-то в ответ, стон, хоть какой-нибудь звук. Но ничего. Абсолютная тишина, нарушаемая лишь частым, сбивчивым дыханием обоих. Эвен, глядя на него ярко голубыми глазами, опустил руку на колени юноши и развел его ноги шире. Сам опустился ниже и, без лишних церемоний, облизнул головку члена Исака широким языком, влажно и быстро, затем обхватил губами и взял в рот сразу до середины. Эвен отсасывал хорошо и умело, так, что будь Вальтерсен в сознании, давно бы не сдержался. У Эва не было причин делать это всё, но он делал, сам не понимая зачем. Но так было легче ему. Чистый эгоизм, прикрытый заботой. Ничего больше. Пальцами он поглаживал внутреннюю сторону бедра. Нужно было прекращать. Чем скорей он это закончит, тем скорее уйдет. Эвен провел языком последнюю длинную полосу от основания до самой головки и, наконец, отпустил его. Эвен кое-как, помучавшись с этими ебаными наручниками, развернул Исака на живот и сам почувствовал, каково сейчас парню. Но надо продолжать. Отступать уже точно некуда. Исак вздрогнул, когда рука Эвена скользнула по спине, а теплые, сухие губы прижались к одному из выступающих позвонков. Послушался звук расстегиваемой молнии и горячий член Эвена уперся между ягодицами Исака. Эв наклонился к парню, сводя расстояние между ними до минимума, поцеловал правую, немного выступающую лопатку, отстранился, а после, резко вставил в Вальтерсена член. В этот же момент Эвен сделал первый надрез. Холодный металл пронзил плоть Исака, оставляя красную полосу, которая стремительно обретала алый цвет, заливая спину кровью. Еще один толчок, еще один порез. Кровь уже беспрерывно, хоть и понемногу, шла из порезов, скатываясь по бокам Исака, капая на кресло, на пол, пачкая руки Эва и все вокруг. Толчки продолжались, с каждым разом паренёк дергался все больше, кресло шаталось в такт ко всему, а на лице Эвена с каждым толчком становилось все меньше и меньше эмоций, пока, в конце концов, они не исчезли совсем. *** 18 лет. 18 толчков. 18 порезов. *** - Всё. Голос Криса, такой же безэмоциональный, как и все вокруг, пронзил тишину, как совсем недавно острый нож пронзал плоть Исака. Найшейм повернул голову к бармену, посмотрел на него. Потупив взгляд на Исака, оделся и, не говоря ни слова, вышел из гаража. *** Душа Эвена только что погибла, вместе с тем, что было между ними. Наверное, это конец.