Трудно быть богом, маленькая

Девушка торопливо шла по улице, прижимаясь к стенам однотипных домов и пытаясь казаться как можно меньше и незаметнее. Капюшон плаща, который совершенно не грел, был надвинут так низко, как это только было возможно. Она опустила глаза, глядя себе под ноги и стараясь не спотыкаться, и лишь изредка вскидывала аккуратненькую головку, суетливо смотрела по сторонам и вновь утыкалась в мощеную дорогу, поправляя капюшон. Было страшно. По улицам ходили серые роты, но спокойствия и чувства безопасности они не вызывали. Наоборот, видя приближение солдат, девушка вся съеживалась и обращалась ко всем богам, чтобы они уберегли ее. Ведь больше надеяться было просто не на кого. Ей стало совсем неуютно от этих мыслей, она еще ниже опустила голову и неожиданно для себя обнаружила, что на ее пути выросла какая-то преграда. Девушка коротко вскрикнула от неожиданности и испуга и резко подняла голову, отшатнувшись от мужчины, из-за чего капюшон с ее головы слетел, и блики редких факелов заплясали в ее пушистых рыжих волосах. Она широко распахнула глаза, рассматривая незнакомца. Он был довольно высоким, темноволосым. Еще более мужественным его делала борода, которая была не совсем длинной и чудо как шла ему. Волосы, едва достающие до плеч, были прихвачены обручем. О его наличии девушка догадалась по поблескивающему на лбу камню. Больше она наспех в такой темноте ничего рассмотреть не смогла, одернув себя. Должно быть, хорошо она выглядела в совсем легком плаще, из-под которого выглядывало простенькое платье, с растрепанными волосами, напуганная, как олененок, которого вот-вот застрелят. - Извините, - наконец, сказала она, стараясь унять дрожь в голосе. Да и не только. От холода и страха ее заметно трясло. - Мне надо было смотреть, куда я иду. - Вы не должны мне никаких извинений, дона, - церемонно произнес мужчина приятным низким голосом, заставив ее невольно улыбнуться. - Ты замёрзла? - спросил он. Хотя, скорее, констатировал факт. Девушка робко кивнула, и он полуосознанно залюбовался качнувшимися рыжими прядками. Боится. Как же она боится. Как же они все запуганы. Просто кто-то осознает это, а кто-то - нет, или тщательно скрывает это и маскирует. Усмехнувшись, он снял свой плащ и накинул его на хрупкие плечи вздрогнувшей девушки… девчонки. Неужели боялась, что он ударит ее? Она с сомнением и легким недоверием посмотрела на него, но не заметив ни тени веселья или желания поиздеваться, удобнее закуталась в теплую вещь. - Как тебя зовут? - мягко спросил он, оценивающе смотря на девочку. Такая… простая, обычная, явно из небогатой семьи. Скромная и такая тихая. Наверняка не замужем. Рыжих в Арканаре не любили. Типичные средневековые суеверия. - Кира, - тихо отозвалась девушка, уже не так сильно дрожа. - А я - Румата. Почему ты одна на улице так поздно? - он слегка склонил голову, присматриваясь к Кире. Не похожа она была на ту, что сбежала бы из дома поздно ночью. - Отец сказал мне найти брата. Передать ему, чтобы он вернулся домой. Брат служит в карауле, - торопливо пояснила она и тут же осеклась. Не слишком ли много она говорит человеку, которого видит в первый раз в жизни? - Нашла? - с некоторой иронией спросил Румата. Какой же урод… отправить юную девочку совсем одну ночью на улицу, а самому отсиживаться дома в тепле. Кира лишь помотала головой. В кабаке твой брат, девочка. Наверное, уже напился и валяется среди такой же серой дряни. Хорошо хоть в кабак не сунулась, глупенькая . - Давай провожу тебя. Нечего одной по улице ходить. - Если благородному дону нетрудно, - наконец, произнесла Кира после небольшой паузы. - Благородному дону это только в радость, - усмехнулся он. - И называй меня просто Румата. Показывай, где живешь. Они пошли дальше по дороге. Кира рядом с ним, казалось, стала вести себя немного увереннее. Хотя бы не так часто смотрела себе под ноги и даже не накинула на голову капюшон. Или просто забыла. Правда, на Румату все равно совсем не глядела. Несмотря на то, что ей было очевидно очень любопытно. Скромная девочка. И ужасно запуганная. Потому, наверное, и молчала. - Кто твой отец? - спросил Румата, взглянув на девушку, даже вздрогнувшую слегка от звука его голоса, так неожиданно нарушившего тишину. - Помощник писца в суде, - быстро сказала девушка и спустя секунду нахмурила брови, поражаясь тому, что так легко отвечает на вопросы этого мужчины и вообще пошла с ним. Она поплотнее закуталась в одолженный Руматой плащ, как будто стараясь отгородиться. - Не бойся, я тебя не обижу, - все же сказал он, чувствуя, как его сердце исполняется трогательной жалостью. Бедная, бедная девочка. - Я и не боюсь, - наигранно бодро сказала она, чего Румата, разумеется, тактично не заметил. - Мы уже пришли, благородный дон... Румата, - слегка смутившись поправилась девушка. - Спасибо Вам. - Не за что, - он осекся, чуть было не назвав ее маленькой. Кира остановилась, смотря прямо на него и явно не зная, что еще сказать. Кажется, впервые за их короткое знакомство она смотрела на него так внимательно и уже почти без тени испуга. Какие же здесь все прогнившие, если эта девочка, еще совсем молодая, от всех ждет подвоха, недобрых мыслей? Кажется, она до последнего страшилась, что он причинит ей вред. Румата улыбнулся ей, и она словно вышла из легкого оцепенения. Кира сделала несколько шагов по направлению к небольшому дому, затем опомнилась, вернулась к нему и чуть подрагивающими руками протянула плащ. Жаль не забрала... был бы повод встретиться. Наверняка ей бы совесть не позволила просто оставить себе. Хотя нет. Хорошо, что вернула. Кто знает, как бы отреагировал ее отец, вернись она в мужском плаще. Мужчина принял плащ из ее рук и пока просто прижал к себе. Как ни странно, он вроде бы даже и не замерз, или просто совсем не чувствовал это. - Будь осторожна, Кира, - сказал он, глядя ей в глаза. Внутри него росло практически непреодолимое желание взять эту девочку к себе, оградить от всего этого ужаса, творящегося вокруг, забрать с собой на Землю. Ужасный ты ученый, Антон... Тебе бы жить на Земле, работать с бумажками, да котят подбирать по дороге домой. Не для тебя эта работа. Всех несправедливо обиженных, несчастных и невинных к себе не заберешь. - Я буду, - она неуверенно улыбнулась, не зная, как истолковать его задумчивость, постояла еще пару секунд, затем быстрым шагом пошла в дом. А Румата еще минут десять стоял на одном месте и смотрел на дверь, за которой она скрылась.