It's all for the family

Майлз проспал большую часть полета, а оставшееся время просто бессмысленно пялился в одинаковые американские комедии, но так было даже лучше, потому что восемь часов самокопания точно свели бы его с ума. Плюсом и одновременно минусом первого класса было то, что каждое сиденье было отгорожено от остальных, поэтому Кейна никто не тревожил, но у него не было возможности поговорить с Алексом, не привлекая к себе лишнего внимания. Хотя с другой стороны, он не был уверен, что был готов к этому разговору. С момента их отъезда с кладбища ничего не изменилось, кроме того, что Майлзу позволили снять бронежилет, но как всегда Тернер не поделился с ним ни планом дальнейших действий, ни объяснил того, что случилось. Может быть, и нечего было объяснять, потому что, по сути, все к этому и шло, просто он ошибочно надеялся, что все эти приготовления к похоронам были всего лишь мерой предосторожности. Ему ничего не оставалось, как смириться, вот только Кейн совсем не мог этого сделать. Это было глупо, потому что Майлз знал, кто такой Алекс, и даже сам назвал его гангстером во время утренней ссоры, но у него все равно не укладывалось в голове, что его муж — убийца, и что из-за него неизвестный ему человек сейчас мертв. А впереди была Америка, в которой они могли застрять на неопределенное время, и эта перспектива его совсем не радовала. Каких-то несколько часов назад Кейн с нетерпением ждал отъезда, но теперь ему уже не хотелось никуда лететь. Его жизнь сейчас находилась в каком-то странном подвешенном состоянии, в прямом и переносном смысле, и он боялся, что после приземления все может стать только хуже. Вдруг их уже поджидают в Нью-Йорке, и Тернеру снова придется кого-нибудь убить? В груди тянуло от плохого предчувствия, поэтому Майлз старался заполнить оставшиеся часы чем угодно, лишь бы отделаться от тревожных мыслей. Чего Майлз точно не ожидал, так это пересадки на другой рейс, но, наверное, иначе было бы слишком просто. На этот раз им предстояло лететь в небольшом частном самолете, который, вероятно, теперь принадлежал лично ему. Вообще было трудно представить, что он вполне мог быть богаче Тернера, потому что хоть это и была правда, пользы от нее не было никакой. Какой толк от наследства, если ему даже нельзя вернуться к себе домой и жить нормально? Салон оказался не таким просторным, чтобы снова разбрестись по разным углам и игнорировать друг друга еще несколько часов, не выглядя при этом глупо. Так что Кейн решил не усложнять ситуацию и занял место напротив Алекса. Правда, тот все равно почти сразу же уткнулся в планшет, стоило самолету подняться в воздух. Лучшим способом скоротать время было снова уснуть, но Майлз неожиданно хорошо выспался во время предыдущего полета, так что ему ничего не оставалось, как тоже взять планшет и попытаться отвлечь себя фильмами и играми. Еще перед вылетом приветливая стюардесса сообщила, что в салоне работает вайфай, но у него не было желания читать новости или заходить в свои социальные сети, несмотря на то, что он и провел без интернета почти неделю. Если раньше Кейн всегда любил поболтать в мессенджерах и полистать ленту в Instagram, то сейчас у него не было потребности с кем-то общаться, потому что, ну, что нового ему могли написать? О чем спросить? И самое главное, что он мог ответить? Уже через час от мигающего экрана стали болеть глаза, и Майлз осознал, что вымотался, но не столько физически, сколько морально. Ему никогда не нравились долгие перелеты, а этот казался по-настоящему бесконечным. Можно было попросить какой-нибудь журнал, но Кейн знал, что, на самом деле, это будет всего лишь очередной попыткой избежать разговора с Алексом. Незаданные вопросы словно висели в воздухе, и их нужно было озвучить. Ведь какой толк сидеть друг напротив друга в замкнутом пространстве и делать вид, что ничего не происходит? Вот только Тернер уже не сделает за него первый шаг, как много раз до этого. Теперь это обязанность Майлза. — Алекс? — он не смог убедить себя посмотреть на Тернера, когда тот оторвался от планшета и повернулся к нему, а только сверлил взглядом чужой пиджак, висевший на спинке соседнего кресла. — Что мы вообще будем делать? — Через пару часов мы приземлимся в аэропорту Лос-Анджелеса, а потом поедем на виллу одного моего друга. — А потом? — Не знаю. Что хочешь. Можешь помогать мне с работой или загорать у бассейна целыми днями. Или найти себе местных друзей и ходить по вечеринкам, — Алекс улыбался, но будто через силу, когда Кейн наконец-то поднял на него глаза. — Я тебе ничего не запрещаю. — Я не об этом. Я имел в виду… Как мы теперь вернемся домой после всего, что случилось? — Майлз непроизвольно вцепился в подлокотник, почти выжимая из себя каждое слово, но сейчас уже было поздно идти на попятную. — Мы подождем, пока наше возвращение в Лондон не станет безопасным. — И сколько нам придется ждать? — Я не знаю. Может, пару недель. А, может, пару лет. Я не всесилен, как ты, наверное, обо мне думаешь, — Тернер невесело усмехнулся и, прикрыв глаза, устало потер виски. — Я не имею ни малейшего понятия, когда это все закончится. На такое было невозможно придумать ответ, и Кейн решил промолчать. Алекс выглядел измотанным, и это внезапно заставило Майлза осознать, сколько же тот сделал ради него и продолжал делать. И хоть у него еще не получилась уложить в голове все то, что с ним произошло за последние дни и чему ему пришлось стать свидетелем, одну вещь он знал наверняка: никогда в жизни ему не доводилось встретить кого-то похожего на Тернера и вряд ли когда-нибудь доведется. — Прости меня за то, что я сказал тогда в отеле. Я имел в виду, что не смогу быть как ты. Наверное, мне бы хотелось. Но я просто не могу. — Я этого никогда и не требовал, Ма, — Алекс откинулся на спинку кресла и спокойно посмотрел на него из-под полуопущенных век. — Не буду отрицать, я хотел, чтобы ты изменился. Но мне не нужно, чтобы ты был таким, как я. — Да, это было бы как-то странно, — Майлз отвлекся на стюардессу, предусмотрительно принесшую стакан с водой, и, на секунду потеряв контроль, незаметно для себя, сказал вслух то, о чем думал последние несколько дней. — Знаешь, я бы хотел, чтобы все было как раньше. — До свадьбы? — чужой голос звучал слишком отстраненно, и Кейну это не понравилось. — Нет… Я имел в виду, до всего этого, — он неопределенно махнул рукой, надеясь, что сейчас его поймут правильно, но Тернер молчал, так что ему все равно пришлось пояснить. — Когда мы просто жили. Ну, нормально. — Да, раньше было проще, только это не значит, что сейчас будет хуже. Все зависит от нас. — Ты прав, — он на мгновение задумался, пытаясь привести мысли в порядок, но это было практически невозможно. — Это так глупо. Я думал, что мне станет легче, когда он умрет, но не стало. А теперь я вообще не знаю, что со всем этим делать. Понимаешь, просто так странно, что из всех остался именно я. Что все закончится на мне. — Ты о чем? — Алекс выглядел озадаченным, и Майлз уже собирался начать объяснять, но его прервала неожиданно вернувшаяся стюардесса. — Прошу прощения, мистер Кейн, вас к телефону. Ваш отец сказал, что это срочно. Он даже не заметил, как забыл вдохнуть: его тело словно онемело, пока мозг пытался осознать услышанное. Такого просто не могло быть. На долю секунды в нем вспыхнула надежда, что похороны были всего лишь фальшивкой, частью какого-то сложного плана. Но в глубине души Кейн знал, что это неправда: Фрэнк никак не мог ему позвонить, потому что лежал в гробу под несколькими футами земли. Уже через мгновение шок сменился злостью. Майлз поймал себя на мысли, что ему хочется ударить тупую стюардессу, вложив в пощечину всю боль и безысходность, которые копились в нем целую неделю. Даже если это была всего лишь шутка, то она заслуживала наказания, потому что никто не имел права так издеваться над ним. Он уже хотел было вскочить со своего места, заранее сжав руку в кулак, как Тернер неожиданно поднялся и, вежливо улыбнувшись девушке, прошел за ней в начало салона. Ситуация была абсурдной, и Кейн бы, наверное, рассмеялся, если бы мог. На борт их самолета, летящего на другой конец Америки, позвонил его мертвый отец, а Алекс пошел к телефону как ни в чем не бывало. Это было похоже на какой-то тайный код, но даже по тернеровским меркам казалось немного чересчур. Майлз тупо пялился на пустое кресло перед собой, пытаясь понять, почему эта глупая девчонка назвала именно его имя, пока не вспомнил странную деталь, на которую сперва совсем не обратил внимания: стюардесса ведь изначально обращалась не к нему. Она стояла рядом с ним, вот только смотрела на Алекса. Кейн, не думая, перегнулся через узкий столик и снял со спинки тернеровский пиджак. Долго искать не пришлось: паспорт лежал во внутреннем кармане вместе со старым посадочным талоном и помятым разрешением на въезд. Так же, как и у него, обложка была совсем новой, словно только что напечатанной, но фотография оказалась старой. Алекс на ней был с непривычно короткими волосами, и Майлз несколько мгновений рассматривал знакомое и одновременно чужое лицо и только потом перевел взгляд на скупые сведения о владельце. Дата рождения. Гражданство. Пол. Имя. Александр Дэвид Кейн. — Отец сказал, что происшествие на кладбище улажено. В газеты, конечно, попали кое-какие подробности, но ничего особенного, — Тернер вернулся в приподнятом настроении, словно новость о спрятанном трупе была действительно хорошей. — Ты мне вообще собирался об этом рассказать? — он бросил на стол чужой паспорт и взял в руку стакан с водой, пытаясь унять неожиданно появившуюся внутреннюю дрожь. Кейн даже не мог понять, что сейчас чувствует: ощущений и мыслей было слишком много, и казалось, что ещё чуть-чуть, и они накроют его с головой. — Это не настолько срочно. Я хотел сказать тебе после прилета. — Зачем ты взял мою чертову фамилию? — Так лучше для бизнеса. Ты не сможешь управлять всем сам, а с твоей фамилией я не буду выглядеть чужаком для инвесторов, — Алекс как всегда говорил в своей привычной спокойной и уверенной манере, которой должен был поверить каждый, но Майлз почему-то не верил. — Серьезно? Ты сделал это, чтобы я не потерял бабки? А что на этот счет думают Тернеры-старшие? — нерастаявшие льдинки тихо постукивали о стенки стакана, но Кейн не обращал на это внимания. — Это мое решение, и мне все равно, что они о нем скажут. — Господи, Алекс, — он попытался сделать пару глубоких вдохов, чтобы хоть немного успокоиться, но сердце, казалось, начало биться еще быстрее. — Несколько часов назад ты убил какого-то мужика на похоронах моей семьи. До этого мы прятались в трейлере, как какие-то уголовники в бегах. Теперь вот это. Ты вообще представляешь, что ты делаешь? — Если ты думаешь, что я испытываю чувство вины, то ты ошибаешься. — Да мне плевать на твое чувство вины. Я просто хочу знать, зачем. Без всей этой херни про фирму и инвесторов. — Ты и так все прекрасно знаешь, — на чужом лице промелькнула натянутая усмешка и сразу исчезла, словно у Тернера не было сил продержать ее чуть дольше. В первый раз за все время их знакомства тот выглядел так, как будто был не в своей тарелке, и Майлз понял, что это, вероятно, единственный шанс, чтобы узнать правду. — Нет, я не знаю, — ему самому было страшно из-за возможного ответа, что в действительности нет никакой другой причины, и он придает алексовским мотивам слишком большое значение, но ему было необходимо, чтобы Тернер произнес это вслух. — Если посмотреть на нашу ситуацию объективно, то мне было бы проще без тебя, — Алекс напряженно смотрел на него, и Кейн застыл на месте, не в силах пошевелиться под тяжестью его слов. — Даже несмотря на то, что я твой единственный наследник и тоже нахожусь под угрозой, я бы гораздо быстрее разобрался со всем этим, если бы мне не пришлось о тебе беспокоиться. Я бы пережил, если бы ты умер, Ма. Через год или через пять лет. Но я не хочу. И поэтому я сделал и буду делать все, чтобы мне ни пришлось. Майлз порывисто вздохнул, резко выходя из оцепенения и вспоминая о том, где находится. Стакан в его ладони немного запотел, а за стеклом иллюминатора промелькнуло солнце, на мгновение озарив салон золотым блеском. Он никогда не думал, что когда-нибудь услышит нечто подобное от другого человека, но это точно происходило на самом деле. Кейн еще несколько секунд всматривался в лицо своего мужа, окончательно осмысливая его слова и решаясь поддаться легкомысленному порыву, пока наконец не наклонился и не взял его руку в свою. апрель 2016 — ноябрь 2019