Трое из Простоквашино

      Наконец письмо дяди Фёдора в город приехало. В городе его пьяный почтальон в сумку положил и папе с мамой домой понес. А на улице дождик был сильный-пресильный. Почтальон весь промок до ниточки. Папа даже его пожалел:       - Что же это вы в такую погоду мокрую письма-то носите? Вы бы их лучше по почте отправили.       Почтальон согласился:       - Верно, верно. Чего это я ношу их в сырость? Это вы хорошо придумали. Я сегодня же доложу начальнику.       И папа с мамой стали письмо читать. Сначала им всё нравилось. И то, что дядя Фёдор жив-здоров, и дом у него есть тёплый, и корова. А потом они пугаться начали. Во-первых, вспомнили, сколько сыну лет, и собственный дом ему пока явно не полагается, тем более с коровой. Во-вторых, подогревая испуг, в письме стало твориться что-то неладное. Папа читает:       - «А еще у нас печка теплая. Я так люблю на ней отдыхать! Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний. Но сейчас всё по-другому. И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу… Мне мышей даже видеть не хочется. Я их просто так ловлю, для развлечения… на удочку… или пылесосом... А днем я люблю на крышу вскарабкаться… глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный. На солнышке облизываюсь…»       Мама слушала, слушала – и раз, в обморок упала! Папа воды принес и маму в чувство привел. Дальше мама сама читать стала:       - «А на днях я линять начал. Старая шерсть с меня сыплется – хоть в дом не заходи. Зато новая растет – чистая, шелковистая! Просто каракуль. Да еще охрип я немножечко. Прохожих много, на всех лаять приходится. Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье...»       Тут грохот в комнате раздался. Это папа в обморок упал. Теперь мама за водой побежала, папу в чувство приводить.       Папа в себя пришел и говорит:       - Что это с нашим ребенком сделалось? И лапы у него ломит, и хвост отваливается, и на прохожих он лаять начал.       - И мышей он ловит на удочку, - говорит мама. – И шерсть у него – чистый каракуль. Может, он там на природе в ягненочка превратился? От свежего воздуха?       - Да? – говорит папа. – А я и не слышал, чтобы ягнята на прохожих булькали. Может, он просто с ума сошел от свежего воздуха?       Решили они письмо до конца дочитать. Читают и глазам своим не верят:       - «Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете. Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный и лохматость повысилась...»       - Что у него повысилось? – спрашивает мама.       - Лохматость. Он теперь может зимой на снегу спать.       - Ладно, читай до конца, я хочу знать всю правду, что там с моим сыном сделалось.       И папа до конца дочитал:       - «Я теперь сам в магазин хожу. И все продавцы меня знают. Кости бесплатно дают… Так что вы за меня не переживайте. Я такой здоровый стал – прямо ух! Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены. За красоту и сообразительность. До свиданья. Ваш сын – дядя Фарик».       После этого письма мама с папой полчаса в себя приходили, все лекарства в доме выпили. Потом мама говорит:       - А может, это не он? Может, это мы с ума сошли? Может, это у нас лохматость повысилась? И мы можем зимой на снегу спать?       Папа стал ее успокаивать, а мама всё равно кричит:       - Это меня все продавцы давно знают и кости мне бесплатно дают! Это мне мышей видеть не хочется! Вот сейчас у меня тоже лапы ломит и хвост отваливается! Потому что жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний! Где моя мисочка на полу?!       Еле-еле её папа в себя привел.       - Если бы мы с ума сошли, то не оба сразу. С ума по отдельности сходят. Это только гриппом все вместе болеют. И никакая лохматость у нас не повышалась, а наоборот. Потому что мы вчера в парикмахерской были.       Но на всякий случай они себе температуру смерили. И температура была нормальной – 36,6. Тогда папа взял конверт и внимательно осмотрел. Обратного адреса не было. Позвонили в милицию. Милиционеры Иванов и Петров лично приехали за письмом и долго его изучали, после чего пришли к выводу, что письмо писали три человека, потому что там было три разных почерка. Тогда мама с папой немного успокоились, потому что поняли, что дядя Фёдор с ума не сошел. А потом еще сильнее испугались, потому что по всему выходило, что он действительно вместе с наркоманом-котом. И даже еще с каким-то психом. Милиционеры отправили письмо на экспертизу, а сами поехали на почту с конвертом – разбираться, откуда оно пришло. В учете значилось – деревня Простоквашино. А какая именно – непонятно. Все работники почты что-то праздновали и выпили по чуть-чуть, поэтому точный адрес указать забыли.       Достали Иванов с Петровым карту и стали смотреть, где такая деревня находится. Насчитали таких деревень двадцать две. Пришлось в каждую деревню отправлять запрос для участкового с приметами мальчика и наркомана Матроскина. И отправились двадцать два запроса в тот же день. Но дошли не сразу, а только через несколько дней. И через несколько дней милиционеры получили результат экспертизы письма. Один почерк принадлежал дяде Фёдору, это признали сами родители. Другой наркоману Матроскину – совпал с его конспектами. Третий – маньяку, которого не могли найти уже целый год после его побега из тюрьмы.