Трое из Простоквашино

      Дядя Фёдор и кот в доме жили. А Шарик всё по участку бегал или в будке сидел. И ночевал там. Он в дом только пообедать приходил или так, в гости. А всё потому, что Матроскина достали его приставания, и он запретил псу быть в доме, собрав целую кучу аргументов, с которыми дядя Фёдор, конечно, благоразумно согласился. А будка у Шарика была хорошая, большая, он в ней весь помещался, если калачиком. А если вытянуться – головой наружу звезды видно. Только комары кусают. Он её почистил, одеял себе притащил, радиоприемник, в общем ему там хорошо было. Но вот однажды сидит он в своей будке и думает:       «Кот себе корову купил. Дядя Фёдор – игрушки всякие. А я что, хуже всех, что ли? Пора и мне ружье покупать для счастья. Пока деньги есть».       Дядя Фёдор всё отговаривал ружьё покупать – жалко зверюшек. И кот отговаривал – деньги жалел. И боялся, что больной на голову Шарик всех с дуру перестреляет. Но пёс и слушать не хочет.       - Отойдите, - говорит, - в сторону! Во мне инстинкт просыпается! Звери – они для того и созданы, чтобы на них охотились. Это я раньше не понимал, потому что жил плохо! А теперь я поправился, и меня в лес потянуло со страшной силой!       Говорит, а сам всё на кота смотрит. Матроскин побледнел и на стул сел. Но удержать Шарика так и не смогли. Пошел он в магазин и купил ружьё. И патроны купил, и сумку купил охотничью, чтобы всяких зверей туда складывать. А еще веревок. Так, на всякий случай.       - Ждите меня, - говорит, - к вечеру. Я вам кого… э-э… чего-нибудь вкусненького подстрелю.       Вышел он из дома, а кот за ним помчался. Дядя Фёдор остался в доме слушать передачу по радио. Вышли они из деревни, Матроскин в Шарика вцепился и не пускает дальше.       - Ты что это удумал?! Людей убивать будешь?!       - Ну зачем же сразу убивать…       - Ты!..       А тут мимо колхозник на телеге проезжает и говорит:       - Садитесь, охотники, подвезу.       Шарик кота за шкирку и на телегу, и сам рядом сел, лапы свесил. А колхозник спрашивает:       - А как ты, друг, стреляешь? Хорошо?       - А как же! – говорит Шарик.       - А если я шапку брошу, попадешь в нее?       Матроскин зашипел протестующе, но Шарик отмахнулся от него, встал, ружьё приготовил.       - Бросайте, - говорит, - вашу шапку. Сейчас от нее ничего не останется. Одни дырочки.       Возница шапку снял и в воздух подбросил. Высоко-высоко, под облака. Матроскин съежился на краю телеги и уши зажал. Шарик ка-ак баба-а-хнет! Лошадь ка-ак перепугается! И – бежать. Телега, конечно, за ней рванулась. Шарик с Матроскиным не удержались от неожиданности и с телеги полетели. Как на дорогу – плюх! Ничего себе охота начинается!       Кот вскочил, от пыли отряхнулся и давай ругаться на Шарика. Пёс отсмеялся, даже слезу утер. Встал, ружьё перезарядил да на орущего кота направил. Матроскин так и замер с открытым ртом. А Шарик кивнул в сторону леса, улыбается зловеще и говорит:       - Ну давай, кот, вперед и с песней.       - Что? Ты что удумал? Совсем рехнулся?!       - Ты или сам до леса дойдешь, или я тебя донесу и закопаю.       Матроскин затрясся, зубы застучали, и пошел по дороге, как Шарик велел. А пёс идет, насвистывает весело, кота ружьем в спину подгоняет. Пришли в лес, с дороги свернули, зашли куда-то в самую чащу. И тут Матроскин как побежит.       Шарик кричит:       - Стой, идиот! Стрелять буду!       Да толку от стрельбы, когда вокруг одни деревья? Бежит кот во весь дух, пёс за ним. Уже почти догоняет, только руку протянуть… И пока Шарик руку тянул да под ноги не смотрел, подвернулся какой-то корень. Споткнулся Шарик и упал, запутавшись в патронташе, ружье и сумке. Сел он, плюнул с досады в пень. И думает:       «Ну, этого уже не догоню, надо хотя бы дичь подстрелить. А то неинтересно с охоты без добычи возвращаться».       Выпутался и пошел тихонько вперед, чтобы зверя какого не спугнуть. Шел-шел, и видит – Матроскин стоит, на дерево опирается, пытается отдышаться. Шарик ружье вверх да как пальнет потехи ради. Кот подскочил чуть не выше себя и помчался прочь без оглядки. Пёс снова за ним. Бегут, бегут, и вдруг Матроскин исчез, и деревья исчезли, плюх! И упал Шарик в реку с крутого бережка. А хитрый кот до него свернуть успел, стоит сейчас на берегу да насмехается.       «Что же это выходит? – размышляет пёс. – Это уже не охота, это уже рыбалка получается!»       Повернулся он к поверхности, всплывать надо.       «Ну ничего, Матроскин, я тебе еще покажу! Я тебя и без ружья достану! Задницу тебе надеру! Узнаешь, как над охотниками издеваться!»       Всплывает он, всплывает, а у него никак не всплывается. Ружьё на дне за что-то зацепилось. Шарик попытался вытащить его – не бросать же ружьё! А никак. Тогда попытался из ремня выбраться, но ружьё, патронташ, сумка, всё переплелось. А перед глазами уже темные круги от нехватки воздуха плавают. Всё, конец Шарику!       Но тут он почувствовал, что кто-то его за шиворот вверх потянул, к солнышку. А это был рыбак старый, он неподалеку свои сети проверял. Вытащил он Шарика и говорит:       - Твою ж мать, вот делать мне нечего, только всяких алкоголиков из воды вытаскивать!       Шарик отвечает:       - А я и не просил меня вытаскивать! Я может, и не тонул вовсе. Может, я подводным плаваньем занимался! Я еще не решил, что я там делал, на дне.       А самому так плохо – хоть караул кричи. И вода из него фонтаном лупашет, и глаза на рыбака поднять совестно. Еще бы, он охотиться шел на всех встречных, а вместо этого его сами встречные от смерти спасли. Идет он домой по берегу. Понурый такой, как мокрая курица. Ружьё на ремешке тащит и размышляет себе:       «Что-то у меня с охотой не так получается. Хотя сначала всё как по маслу пошло. И кот за мной сам побежал, и ружьё есть, и в лес пришли. Если б этот Матроскин не такой шустрый был! Ноги ему перебить, что ли? Нет, так неинтересно. Ну ничего, в следующий раз он мне точно попадется. А пока лучше рыболовной собакой побуду, а не охотничьей. Куплю себе удочки, сачок. Возьму бутерброд с колбасой и буду на берегу сидеть. А стрелять я в этих людей не хочу, буду их только спасать».       Только сказать это легко, а сделать трудно. Ведь родился-то он маньяком, а не кем-нибудь другим.       А дядя Фёдор и Матроскин дома сидят. Шарика с охоты ждут. Дядя Фёдор кормушку для птиц мастерит, а кот хозяйством занимается: пуговицы пришивает и носки штопает. А заодно думает про Шарика. Надо этого маньяка охотничьего либо выселять совсем из деревни, либо перевоспитывать как-то. За окошком уже стемнело, когда Шарик пришел. Пьяный и грустный, и даже не пошел в дом, а сразу в свою будку залез. И Матроскину его даже немножечко жалко стало. Но только совсем чуть-чуть.