Снежная принцесса, что не любила холод

      По результатам Чемпионата, Россия взяла золото и бронзу, а серебро досталось американцам. Все трое стояли на пьедестале с букетами в руках, пока раздавался комплект медалей. Лицо Шишкиной ещё было красным, макияж ей немного подправили, всё-таки после награждения должна была быть пресс-конференция, поэтому нужно было и выглядеть соответствующе. Золотая медаль тяжело опустилась на её грудь. Девушка выпрямилась и, улыбаясь, махала публике руками. Её выступление и правда произвело большой фурор, однако, со слов Ирины Поляковой, бронзы этого Чемпионата, ей отдали медаль из жалости, а иначе «лёд бы растопила». Да, она так и сказала журналистам, не смотря на запрет на эти слова от своего тренера. - Не обращай внимание, — Слунёва взяла букет из рук девушки и подала олимпийку. — Конференция будет через полчаса. Хочешь отдохнуть? Женщина заботливо оглядела лицо спортсменки. Маша ещё плохо отошла от своих воспоминаний, поэтому слабо покачала головой в ответ. - Хорошо, — Людмила Ивановна кивнула ей. — Тогда пошли, всё равно всё может начаться и раньше запланированного времени.       После произошедшего на льду, Шишкина была словно убитая. Да, она прекрасно осознавала, что это лишь её богатая фантазия виновата в слезах, однако всё равно винила в этом ещё и Виктора. Маша считала, что это он придумал определённый стиль её трагедии, сделал её максимально мрачной, а воображение завершило процесс. Но всё равно дулась. «Ты победила благодаря ему», — шептал тихий голосок внутри головы. Но Шишкина старательно его ликвидировала.       Сейчас, сидя перед журналистами и вспышками их камер, девушка выглядела куда увереннее, чем ранее. Слунёва стояла вдоль стены, стараясь оказать хотя бы моральную поддержку своей ученицы своим же присутствием. Справа от Шишкиной села американская фигуристка, поздоровавшаяся с Машей ещё раз. Слева — Пелегова, что даже не удостоила свою соперницу вниманием. И это не осталось незамеченным — журналисты быстро занесли это в свои блокноты и устройства. - Итак, мы готовы начинать, — кивнула Мария. - Скажите, — встал один из журналистов, представившись и обратившись именно к победительнице: — Ваш номер вызвал шквал эмоций. Судя по Вам — также. Что именно послужило темой для столько трагического номера? - Я бы сказала, столь эмоционального, — поправила его Шишкина, улыбаясь. — Однако да, тут была задумана именно трагедия. - А что за трагедия была прокручена в Вашей голове? — спросил уже другой человек. Людмила Ивановна замерла, прислушиваясь к разговору и ожидая ответа Маши. Девушка вздохнула и прикусила губу. Девушка всегда так делала, когда волновалась. -Личная драма. И попрошу задавать новые вопросы, — таким образом, она намекала, что более не желает продолжения этой темы. Слунёва облегчённо выдохнула. Следом следовали вопросы к другим фигуристкам, касательно их планов, тем для дальнейших выступлений, а также эмоций и переживаний, касательно состоявшего Чемпионата.       - Я не понимаю, почему так она на меня обиделась, — честно признался Виктор, когда шёл с Юри назад в отель. — Да, понимаю, что это её «ахиллесова пята», но именно это дало ей толчок к номеру. Или я не прав? - Честно, — Кацуки поправил капюшон, посматривая на Никифорова. — Я бы никогда не додумался преподнести ей такую идею. Да и к тому же, у неё были свои задумки насчёт этого… Но, — юноша с мужчиной завернули на другую улицу, привлекая к себе внимание. За Виктором так уже почти толпа собралась. — Тут ты прав — она шикарно показала всю палитру эмоций! Да у неё такая бурная фантазия! Виктор хихикнул, щурясь. - О, я знаю это. - Откуда? — поинтересовался Кацуки, но Никифоров сделал вид, что не услышал его вопроса. - Итак, нам уже завтра ехать домой. Нужно бы что-то придумать, чтобы задобрить её заранее, — произнёс вместо нормального ответа Виктор, задумчиво потирая руки. - Ты тоже сильно беспокоишься, что она будет долго дуться? — вновь спросил японец, ведь Юри и правда подумал, что им вновь придётся постараться, чтобы стать трио. «Маша только-только потеплела к нам чувствами», — в памяти возник момент с прошедшего дня, где Шишкина посылала ему воздушный поцелуй в объектив камеры. И пускай, что не юноша «словил» его, этот момент грел его душу. - Нет, не будет, — Виктор застыл у кондитерского магазина. — Она не такая дурочка, чтобы не понять, что я хотел ей помочь. Так… - Она безе любит, — подсказал Кацуки. Виктор удивлённо перевёл взгляд с витрины на юношу рядом: — А ты откуда знаешь? — его лицо приняло печальный вид. — Так и знал, что она со мной не так откровенна. Кацуки заметно покраснел. «Если бы…» — подумал он про себя. - Мы учили язык, и одной тем оказалось сладкое. Там Маша и сказала о любимом торте. - Ах, ну да, — мужчина крякнул что-то себе под нос. — Что ж, я придумал, как нам извиниться перед ней. - Нам? — удивлённо просил Юри.       Сама же виновница торжества явилась лишь под вечер, ужасно уставшая от происходившего как физически, так и морально. - Если захочешь, — Слунёва зашла следом за своей ученицей, — мы можем задержаться и погулять завтра по городу. - Не хочу, — вздохнула девушка, снимая на ходу обувь и расплетая волосы. А после она упала на кровать, утыкаясь носом в подушку. — Домой хочу. - В Россию? - И туда тоже, — раздалось где-то из недр подушки. — Но сейчас — в гостиницу. - М-м, я тоже, — Людмила Ивановна также переоделась, садясь на свою кровать. — Сейчас бы с удовольствием поела бы кацудон… «А как там Юри, интересно?» Да, теперь это блюдо ассоциировалась у неё с юношей. Всё же это у него была эро-сосисочная программа. Маша уже было потянулась к телефону, намереваясь спросить это у самого Кацуки, как в дверь постучали. Почему-то девушка нахмурилась. «Неужели Никифоров?! Не хочу сейчас говорить… Или хочу? Ах, вечно он путает все мои мысли». - Не пойдёшь открывать? — уточнила Людмила Ивановна, смотря на бурчащую девушку. Маша накрылась одеялом с головой. — Это был самый полный ответ, Шишкина, — покачала головой женщина. Из коридора доносился собачий лай. «Ну точно — это Никифоров! — ворчала в своей голове фигуристка. — В этот раз я не куплюсь на пса! Хватит!» - К тебе гости, — в комнату вернулась тренер, однако более шагов она не услышала. Пёс запрыгнул на кровать, ложась рядышком с «холмиком». — Не будь букой: он тоже за тебя болел. Маша приоткрыла край одеяла: мордочка пуделя лежала совсем рядом, поэтому он, воспользовавшись ситуацией, лизнул её лицо. - Ой! Дурачок! — засмеялась Шишкина.       - Работает! — Юри улыбнулся Никифорову, что продолжал вслушиваться в каждый шорох из комнаты. - Тише, — он приложи свой палец к губам японца. — Не спугни её.       - Этот дурачок тебе ещё кое-что принёс, — Слунёва поставила на прикроватную тумбочку коробку с тортом. — Тут ещё и записка… - Дай! — Маша резко вскочила, поворачиваясь лицом к торту и тут же приметила и записку. Хотя, судя по лицу тренера, она же успела прочесть, а теперь, с довольным видом, пересела на свою кровать. «Самому сладкому торту на земле». Шишкина мощно покраснела, читая это. Ей было неловко перед Слунёвой, а ещё больше — перед Кацуки. Ведь получалось, что и он видел/читал эту запись. «Он ведь может подумать, что я пытаюсь крутить романы с двумя сразу, но ведь это не так. Или так? Боже, как же мне стыдно!» И она вновь уткнулась в подушку.       Тем же вечером ей звонили родные и друзья, чтобы поздравить с победой. С мамой у девушки были немного натянутые отношения. Дело в том, что Ольга, мама двух девочек, развелась с мужем, страдавшим алкогольной зависимостью, дабы обезопасить своих детей. Маша, правда, потом не могла сказать, что же случилось в конце концов с её отцом, но вряд ли у него было всё хорошо. Так вот — тянуть двух детей предстояло одной женщине, что пропадала на работе днями и ночами, пока Аня, старшая из девочек, брала на себя эту сложную роль. Поэтому между сёстрами сложились такие тёплые взаимоотношения, а вот с родной мамой Маша редко может быть полностью откровенна. Лишь в редких моментах, та взахлёб делилась всеми переживаниями. С Аней всё было проще, но та была в больнице. Звонить было бы весьма бесполезно.       - Вишневская… - О, смотрите-ка, кто решил набрать свою лучшую подругу, — Елена намеренно сделала голос елейным. — Наша зазнайка. - Неправда! — Маша фыркнула. — Только сейчас получилось… - У тебя одни отговорки! — в голосе барышни появились нотки трагизма. — Вот лучше расскажи, как ты так финал станцевала? Я тут ревела, между прочим! Как и ты! Вкратце, Шишкина поведала, как и почему так получилось. Повисла тишина. - Не. Ну он совсем палку перегибает, — философски заметила Лена. — Тут… Хотя, если быть честными, благодаря ему — у тебя золота. Иди и поцелуй Короля. - Поздно, — буркнула Маша, и повисла тишина. Что длилась даже больше первой. - То есть?! Что вы делали?! - Ну… он поцеловал меня, — смущаясь собственных слов, ответила девушка. - Сам?! Ох… боже… — Вишневская томно дышала. — Женька! Ты должен мне косарь! - Ты поспорила на косарь на меня?! — Шишкина изогнула бровь. — Ты самая худшая подруга на земле! - Воу, легче, — Лена была сконфужена. — Я же шучу… - Твои шутки вновь не смешны, — послышался голос парня. — Пошли, нам пора спать! - В общем, Маш, — Вишневская чмокнула динамик. — Мы тебя ждём дома. Приезжай! - Спать! И вызов был завершён. - Всего лишь косарь? — Шишкина уже даже не удивилась тому, что Никифоров продолжал их подслушивать. — Я думал, что мы стоим больше… - Пф, — фыркнула девушка. — Зато ты так надоедлив, что и тысячи на тебя мало… - Прости меня, — перебил её Виктор, облокачиваясь о перегородку, что разделяла их балконы. — Я лишь хотел помочь тебе, а получилось лишь довести тебя, моя принцесса, до слёз. - Твоя? — она изогнула бровь, складывая руки на груди. — Когда это произошло, а то я пропустила это? - Это лишь вопрос времени, Машенька, — Никифоров обворожительно улыбнулся ей. — Так что, мир? Блондин протянул ладонь к брюнетке. Маша несколько секунд ещё дулась, но, стоило ему подмигнуть ей, как от жара, сердце, затянутое вековыми льдами, начало таить. Шишкина вложила ладонь в его ладонь и, пока она нежно целовал её, девушка добавила: - Я подумаю, — и освобождая ладонь из его, она улыбнулась.       Поезд быстро мчал по рельсам, развивая немыслимые скорости каждый раз, как останавливался. Порядок их расположения не изменился: Маша с тренером, а Юри — с Виктором. Они много рассуждали на тему предстоящих соревнований, где Кацуки должен был бы показать класс. Маша вновь должна была бы там быть незадолго до начала, хотя, лететь в Бангкок им пришлось бы всем вместе. И тут возник туннель. Он занимал около минуты, но про него ходило много нехороших слухов, но поезд тут ехал. Ничего не поделаешь…       И тут… И тут она почувствовала руку на своей руке, и чьи-то мягкие губы коснулись её. В такой тьме мало кто что поймёт. Лампы не работали для сохранения энергии. Туннель быстро закончился, но девушка оставалась в смятении: Виктор болтал со Слунёвой, а Кацуки спал. «Не приснилось ли мне это…» В таком смущении, она и сошла с поезда в Хасетсу.