***
Виктор приехал раньше, чем обещал. В гостинице Хиро-сама направила блондина на фестиваль, сказав, что Юри и Мари-тян уже там, а также хотела сообщить сыну о приезде его кумира и бывшего тренера, однако Никифоров пообещал сам известить об этом ребят. Он догадывался, что в его отсутствии, Кацуки попробует себя проявить, да и тоска по нему и Маше могла толкнуть его на что-нибудь эдакое. Как, например, его желание всех обнять в России, когда Виктор вынужден был его покинуть. И он угадал: Кацуки взял себя в руки, первым поцеловав Машу. Нотки ревности всё же взыграли в блондине, однако, он учитывал, что Принц и Король, а также Принцесса ещё не закончили выяснять отношения, подогревая к себе интерес. Поэтому в его голове возник новый план наказаний за, внимание, его «отсутствие в этом поцелуе». Маше пришлось переспросить, чтобы уж точно убедиться в том, что ей «повезло» с кавалерами.***
Наказание Мари состояло в том, что ей нужно было показать её номер. Тот, что она так старательно скрывала от всех. - Это подло! – Шишкина всё никак не успокаивалась. – Так нельзя! - Льзя, - спокойно ответил Виктор. – Ты его показываешь мне, а не левому персонажу. - Но… но, - девушка выдохнула. – Я просто не хотела, чтобы ты его раньше нужно увидел… Никифоров на несколько мгновений замер, удивлённо вскинув брови. А после промурчал: - И я сейчас это и увижу. Шишкина обречённо вздохнула: - Окей. Дай мне время на тренировку, чтобы я мышцы разогрела. - Разумеется, - Витя кивнул. – Ты должна быть целой и здоровой. - А что, больная и хромая я тебе не нужна? – она усмехнулась, отталкиваясь с места. - И не надейся так легко от меня отделаться, - ухмыльнулся мужчина, наблюдая за ней. - Но почему ты запретил Юри быть здесь? - А это – его наказание.***
Музыка начиналась плавно, равно как и откат. Девушка оттолкнулась и стала набирать скорость, меняя несколько раз фронт. Виктор продолжал наблюдать за ней. Резкий скачок в мелодии, голос певицы стал выше, взывая к тому, что её любимый человек – есть всё для неё. Шишкина закружилась в центре катка, меняя положение левой ноги: то, беря её за лезвие конька, прижимала к себе, вращаясь вокруг себя, то отпускала, совершая новое вращение. И тут она почти остановилась, поворачиваясь корпусом к Никифором. - Всё ещё люблю тебя, - прошептала она в след за певицей, а усмешка быстро сошла с лица мужчины. И вот теперь песня стала быстрее, а движения девушки увереннее, отточеннее. Она не сомневалась в своих чувствах. Новый разгон, а следом Тройной Сальхов, переход, тройной Лутц и плавное приземление. Улыбка на её лице была уверенной. - Твои шрамы – теперь мои, - вторила Маша, указывая на трибуны. Новые вращения с сумасшедшей скоростью, однако ни капли сомнения на лице – она ведь всё ещё была в эйфории от танца, от эмоций. Перед глазами вставали образы Викторы, гуляющего с ней, целующего её, смущавшего всегда. Заставляющего сердце бешено биться в его присутствии. - Люби меня именно так! Теперь она вспомнила о Юри, что сравнил встречи с ней с праздником для себя. «Ты муза не только для твоего дизайнера», - смущенно сказал он ей в скайпе. Эмоции наркотиком текли по венам. Новый рывок – прыжок переходящий во вращение. За трибунами Виктора уже не было, но Маша этого не заметила. Танец переходил в конечную стадию – оставались ещё несколько прыжков и вращение в конце. Но тут её прервали, резко повернув в другую сторону, когда она ненадолго притормозила: Никифоров теперь был на льду. -Витя, что?.. И он резко прижал её к себе, впиваясь в губы поцелуем. Музыка также плавно затихла.***
Маша резко ворвалась в комнату к Кацуки, отчего его напугала. - Что такое? Что за наказание он придумал? – поинтересовался японец, пока Шишкина резко падала пятой точкой на кровать фигуриста. - Да убить его мало! – вещала девушка, тиская плюшевого Ви-чана, подаренного ей же самой Юри. - Ну, ты ж его девушка, - Кацуки присел рядом, поправляя очки. – Его злость была очевидна. - Но ведь я не официально являюсь таковой, - Она указала на дисплей телефона. –Шведская семья, помнишь? - Такое сложно забыть, - хихикнул Юри, снимая очки и откладывая их на прикроватную тумбочку. – А где он? - Уехал, - хмыкнула девушка. – Денег, видимо, много – вот и катается. - Уехал?.. – Юри был огорчён. Он понуро вздохнул. – Это моя вина: мне стоило лучше себя держать в руках. - То есть, - Шишкина склонила голову в бок. – Это ты себя ещё держал в руках? Что же тогда обратное? Он перевёл взгляд на неё. На его лице мелькнула коварная улыбка, удивившая девушку: ранее она такого почти не видела. - А хочешь узнать? В глазах японца мелькнуло что-то… невиданное доселе. Некая нотка интриги в купе с озорством. Словно он задумал что-то, явно выбивающееся из рамок приличия. По лице девушки было видно: она раздумывала над ответом. - Х-хочу… - прошептала она, краснея. - Погоди минутку, - Юри встал с кровати, подходя к двери. Он выглянул наружу, чтобы удостовериться, чтобы в коридоре было пусто. А после он закрыл дверь на замок, поворачиваясь к девушке. Теперь озорство в его карих глазах походило на «чертинку». Девушка поёрзала на месте, явно немного нервничая. Он стал приближаться к Шишкиной, ослабляя пояс на своей Юкате. - Мне кажется, - он оказался рядом с фигуристкой и коснулся её щеки ладонью, проводя её ниже, до подбородка. А затем приподнимая её голову и заглядывая в такие же тёмные глаза,как и его, - что твоя юката сейчас лишняя. Давай её уберём. И это был явно не вопрос. - Ч-что? – переспросила она, не веря своим ушам, в то время как руки юноши оказались у ворота одеяния, чуть распахивая его. Он склонился ниже, касаясь носом мочки её уха. Маша вздрогнула, выдохнув. - Ты восхитительно пахнешь, - теперь его губы коснулись её кожи, целуя и чуть посасывая мочку уха. Маша не знала, как тут реагировать, поэтому лишь тихо млела. Юри опустился ниже, заставляя девушка продвинуться на кровати дальше, нависая над ней. Сам он тоже перемещался на кровать. Теперь его губы были на её шее, а сам явно старался оставить на ней засос. Руки Кацуки смело переместились на пояс юкаты, резким движением сорвали его с неё и отбросили в сторону. Кацуки ненадолго отстранился от неё. Теперь края её одеяния были почти полностью распахнуты, обнажая немного её грудь, живот и белые трусы-шортики. Юри отстранился от девушки. Он тяжело дышал, в его взгляде было явное возбуждение, а её растормошённый и беспомощный вид дико его заводил. - Всё ещё хочешь увидеть, что я сдерживаю? Она слабо кивнула, и это окончательно развязало ему руки. Эрос чистой воды Юноша быстро снял свою юкату, отбрасывая её не глядя, а после распахнул юкату Маши, наслаждаясь видом небольшой груди, красных девичьих щёк, ёрзанием под ним. Японец склонился над ней, впиваясь в её губы, а его язык уже вовсю исследовал рот девушки. Ладонь юноши легла на её грудь, то сжимая её, то играясь с соском. Он не давал ей время на стоны, заглушая их поцелуем, в то время как его колено легко легло между её ног, касаясь тонкой ткани трусиков. - Да ты уже мокрая, принцесса, - он коварно улыбнулся ей, решив дать небольшой перерыв. - Ю-юри! – прошептала она. Но перерыв быстро закончился: тонкие пальца Кацуки пробежались по её разгорячённому телу, коснулись ткани белья и стащили его с неё. Он решил не снимать юкату, ибо в ней она была ещё сексуальнее. Юноша расположился между её ног, обнимая покрепче и снова целуя в губы. Их вкус напоминал клубнику. Но слишком долго себя сдерживать он был не в состоянии, поэтому и его бельё «улетело» в сторону, а член уже был в его руках. - Твой первый раз? – уточнил он, и девушка кивнула. На секунду в нём включился паникёр: «А вдруг сделаю что-то не так?! Вдруг ей будет слишком больно?! Вдруг ей не понравится?!» Но он тут покачал головой, возвращая себе утерянную уверенность. Головка коснулась её вагины, а после с натяжкой стала входить. Девушка чуть скривилась, хватаясь за простыню, и тихонько проскулила. Кацуки резко вогнал член, а после навис над ней. Он коснулся её щеки: - Тише, тише, сейчас уже всё пройдёт, айсай, - Мари не поняла последнего слова. – Теперь я начну. Молодая кровь не могла долго терпеть горячее лоно юной девушки, что тепло его встретило и крепко обхватило внутри. - Ты такая узкая, - не выдержал он, выдавая все свои чувства сразу. И без того красная девушка, покраснела ещё сильнее. Она ещё мычала, привыкая к его члену внутри себя. –И такая, - он ускорился, глубже и глубже вгоняя орган в неё с характерными шлепками, - такая горячая, боже мой! Маша! Ей так понравилось, что во время секса он её звал по имени, что даже её тело стало откликаться, двигаясь ему навстречу. - Ю-юри! - выкрикнула она, протягивая к нему руку. Юноша перехватил её, а после потянул девушку на себя. И тут в нём вновь очухался чертёнок: он усмехнулся её нетерпеливому виду. - С тобой я не хочу больше сдерживаться, - и вновь потянулся к её губам за поцелуем, что она ему вновь подарила. Его ладони легли на её спину, плотнее прижимая к себе. Движения его таза стали быстрее, её вздохи чаще. - Я сейчас! И тут Шишкина не выдержала первой, содрогаясь в конвульсиях оргазма, и это спровоцировало Кацуки кончить следом. Её глаза стали больше: - Ты что?! Ты кончил внутрь?! - Тогда мы точно поженимся, верно, моя айсая-тян?***
Стук в дверь отрезвил юношу. - Вот же! – он тут же начал искать салфетки, дабы вытереть ладони и простыню, что сам сейчас и запачкал, пока тешил себя и своё тело фантазиями. – С-сейчас! - Что-то случилось? От голоса Шишкиной за дверью у юноши началась паника, но благо, что салфетки он нашёл, как и штаны. - Я могу войти? – она вновь постучалась. - Да, конечно, - Кацуки спрятал салфетки в прикроватный ящик, но вот красные щёки никуда не делись. - Ух, ты прости нас, что так вышло, - Маша открыла дверь, входя внутрь. – Я же не знала, что Витя так богат на наказ… Что с тобой?! – брюнетка всмотрелась в него. – Ты же весь красный! Не заболел? - В-всё хорошо! – японец, смущённый тем, что она почти-почти застукала его за мастурбацией, не знал, куда себя деть. «О, вот и старый Юри вернулся», - подумала Маша. - Не скучал тут без нас, да? – следом за фигуристкой вошёл и Виктор. Каким-то мистическим образом он сразу обратил внимание на вид Кацуки, прикроватную тумбочку и краюшек манги из-под подушки. Связав их воедино, блондин хмыкнул. - Точно? – Маша присела на край кровати. Кацуки кивнул, а Никифоров продолжал ухмыляться. - Мы ещё тут побудем несколько дней, а потом в Токио – ты же тоже поедешь, да? – уточнила Шишкина у юноши. Юри кивнул, улыбнувшись: - Я буду очень этому рад! Я очень скучал по вам двум… Сердце Маши снова ёкнуло, а Витя добавил: - Я это понял, - отчего Кацуки вновь взволнованно оглянулся на ящик: нет, тот был закрыт. - Тогда, давайте завтра все вместе погуляем? – предложила Шишкина, но тут её позвала Людмила Ивановна. – Ну, тогда спишемся. Спокойной ночи! Оба мужчины проводили её одинаковыми взглядами. - И что же ты представлял? – у Кацуки перехватило дыхание: Витя слишком быстро обо всё догадался. – Вот я, к примеру, - блондин повернулся к юноше и сел рядом, - думаю о тройничке. - Т-тройничок? – покраснел Юри. - О чём? – оба перевели взгляд на дверной проём, где стояла ошарашенная Слунёва.