***
- Не беспокойся, котёнок, - Никифоров присел на скамью рядом с Машей, пока та зашнуровывала коньки. Его рука легко легла на её талию. – Я не позволю вам там долго находиться без меня. Шишкина разогнулась и ухмыльнулась, смотря на Виктора. - Ведь мы – Шведская семья. Я буду ревновать, - Никифоров расплылся в хитрой ухмылке. - Меня к Юри или Юри ко мне? – и девушка расхохоталась выражению лица Вити. Мужчина же усмехнулся, придвинулся ближе некуда к Мари и, наклонившись ближе к уху, произнёс: - Меня устраивают оба варианта, принцесса.***
- Главное, что мы должны продолжать заниматься, - напомнила Шишкиной её тренер. – Скоро всё заново закрутится-завертится, а прикрываться романами уже не получится. - Почему? – на полном серьёзе уточнила Маша. – Все ещё до сих пор в интриге. На что Людмила Ивановна лишь что-то буркнула, мол, глупая молодёжь. - Позвольте Вашу руку, принцесса, - Шишкина перевела взгляд со Слунёвой на говорящего: прямо у выхода из вагона её ожидал, как говорила Лена, Восточный принц, более известный миру, как Юри Кацуки. Её лицо просияло от счастья, и, не придержи её Людмила Ивановна, то девушка просто пулей вылетела бы наружу. - Разумеется, - Шишкина напустила на себя серьёзность, протягивая ладонь юноше и делая шаг вперёд. Кацуки резко потянул её на себя, подхватывая и плавно опуская на землю. - Ну-ну, голубки, - Людмила Ивановна собиралась спускаться тоже. – Тише, а то всех распугаете. Кацуки помог спуститься и ей, а после вернулся к Мари, крепко обнимая её. - Мы так долго не виделись! - Да! – вторила ему Шишкина, также крепко обнимая брюнета. На нём сегодня вновь были очки, всё тот же лохматый, но такой милый сердцу вид: Кацуки ничуть не изменился за время их разлуки. Сердце Шишкиной вновь «заныло», как в старые времена.***
- Ты же потом приедешь к нам? Да? – Шишкина шла рядышком с Виктором, держа того под руку. Блондин довольно кивнул. - Мне нужно кое-что закончить, и я вновь буду вас тискать. - Дурачок, - фыркнула девушка. – К тому же, мне и там будет некогда – моя программа… - Почему ты мне её не хочешь показать? – перебил её Витя. - Ну… - Маша смутилась. – Пока рано. Слишком сыро, да и… пусть это будет сюрпризом. - Ого, котёнок, ты меня удивляешь! - он довольно улыбнулся. – Там явно будет соблазнение, иначе ты бы так не краснела. - Ну, Витя!***
- Как дорога? Юри вместе с Машей умостились на заднем сиденье такси, в то время как Людмила Ивановна села на переднее. Его рука ненавязчиво касалась руки девушки. «А он стал… смелее», - отметила этот факт Мари. - Неплохо, - кивнула девушка, продолжая улыбаться. – Но Хасетцу – это же лишь часть моего пути. Мне нужно будет быть в Токио через три дня. - Но я же могу поехать вместе с тобой, - шепнул он, улыбаясь девушке. «Он даже не краснеет! Краснею тут лишь я!» - К-конечно, - кивнула Маша, в то время как с неё хихикала Слунёва. - Отлично! – Юри был рад данному факту не меньше её. – Виктор же тоже тут будет? - Да, - кивнула Шишкина. – Он обещал скоро появиться, но не сегодня – это точно. А вот и он… - она указала на дисплей, где отображался звонок от Никифорова. –Лучше взять. Уж я-то знаю. Кацуки кивнул ей. - Алло, - девушка ответила на звонок. – Я уже тут. Ну, тут – это в Японии. Хасетцу… Да, он рядом со мной. Трубку дать? И Шишкина протянул трубку Юри. Тот поздоровался с Витей, перекинулся парой слов, а после его глаза стали больше, а сам он покраснел. От любопытства Шишкина чуть на месте не сгорела. «Что же там там такое?! Что ему говорит Витя?!» - П-понял, Виктор, - Юри повесил трубку и неловко посмотрел на Машу. - Ну? А после Юри наклонился поближе к брюнетке и прошептал на ухо: - Он сказал, что если мы начнём без него – он нас двоих накажет. - Вот же, - хмыкнула Шишкина. – Он всегда в своём репертуаре… Дурачок. Тут же и обоих завибрировал телефон. - Ты гляди-ка: он написал это и в нашей беседе, - Маша усмехнулась. – «Шведская семья скоро снова будет в сборе. Ура!» - В какой-какой семье ты там состоишь? – Слунёва повернулась к Маше, подозрительно щурясь. Маша попыталась сделать вид, что оглохла.***
- Маша-тян! Я так рада тебя видеть у нас! – Хироко-сама, мама Юри, вновь встретила Слунёву и Шишкину. – Люд… Лют… - а вот с именем тренера фигуристки было похуже. Японке было сложно его правильно произнести. - Таноми-сама, - улыбнулась Слунёва. – Я нашла перевод своего имени на ваш язык. - Как-как? – улыбнулась Мари, когда они дожидались Юри и Хироко. – Таноми? - «Милая людям» - это значение имени Таноми, - Людмила Ивановна подмигнула своей ученице. – Японцам сложно иногда с нашими именами, поэтому я решила немного им помочь. - А моё как будет? - Нигаи, - девушка вздрогнула от резкого появления рядом Юри. – Ой, прости! Я не хотел! - Всё хорошо, - девушка мило улыбнулась. – Всё в порядке. - Вам помочь с чемоданами? – обратился юноша к тренеру Мари, на что та кивнула. - Какой милый мальчик, - подметила та, наблюдая за тем, как Маша и Кацуки скрылись на втором этаже.***
- Нет, ты представь, - Шишкина сидела на кровати Кацуки, подобрав под себя ноги. – Лена собиралась в меня букет бросить! Ну что за наглость! Да? Юри почти не перебивал её, давая девушке шанс выговориться. За столько месяцев разлуки он часто представлял, как они вновь увидятся. Он подметил, что её волосы отросли, и что с каре ей намного лучше. Что она так и не снимает кольца (это его просто будоражило), а также, что она осталась такой же, как и была. Да, несколько месяц – не такой уж и большой срок, чтобы что-то капитально изменилось в человеке, но… Кацуки боялся. Он боялся, что Маша забудет его, полностью отдавшись Виктору. Да, это было бы правильно, по крайней мере им двоим многие пророчили не просто роман, а продолжительную семейную жизнь. Но… он не мог отказать себе в фантазиях, одной из которых была Шишкина. И маленькая девочка, очень на неё похожая, но, скорее всего, получившаяся с азиатскими чертами лица. - Юри? – он очнулся от своих мыслей, рассеяно глядя на неё. - А? - Я говорю, мы сможем пойти сегодня на каток к Нишигори? - Ой, прости, - он виновато посмотрел на неё. – Но сегодня они не будут работать. - Почему? – удивилась Шишкина. – Сегодня же пятница. - Сегодня у нас будет проходить традиционный фестиваль, и они будут на нём. - Фестиваль?.. - Танабата. - Тана… что? - Танабата, - поправил её Кацуки. – Если хочешь, то… - он стал серьёзным и даже снял очки, меняясь в лице. «Ты явно сделал это не просто так…» - подумала Шишкина, хитро улыбаясь. - То давай сегодня пойдём туда вместе? - Оу, - её щёки немного порозовели. – Д-давай.***
Сказать – одно дело, но вот совсем другое – это собраться на этот фестиваль. Покупки юкаты были бесполезны, ибо до начала фестиваля оставалось мало времени. Тогда было решено отдать Шишкиной юкату Мари – сестры Юри – на время праздника. Само одеяние было насыщенного синего цвета. На юкате были изображены россыпью цветы и лёгкие яркие пылинки, словно цветы были частью звездного неба, приютившегося на ткани. Всё это было вроде бы и просто, но так мило, что ничего другого и не требовалось. Подвязка была яркого красного цвета с золотыми вставками. Волосы Маши были вновь выпрямлены, а также Хироко-сама отдала ей свой гребень с крупным красным цветком, дополняющим её образ. У Кацуки перехватило дыхание, когда он увидел Машу после переодевания. - Что-то не так? – забеспокоилась она. – Мне не идёт? - Н-ну что ты, - он прокашлялся и вновь снял очки, откидывая чёлку назад. – Ты очень красива. - Пять баллов, - выдала красная как рак Шишкина.***
Юри тоже был в юкате: она была чёрного цвета со вставками белых боевых вееров. По крайней мере, по версии Шишкиной, они очень на них походили. Очки юноша убрал в карман. «Зря-зря-зря…» Вечер их начался с прогулки по Хасетцу вдоль ярмарочной площади. - Я помню, как была тут на рынке, - поделилась Мари с Кацуки. – Я тогда вам платья показывала. - Помню, - кивнул юноша. – Может, ты голодна? Хочешь яблок в карамели? - Знаешь, - Маша вспомнила о диете спортсменов. –А давай! И вот уже двое молодых людей уплетали яблоки на палочке, щедро политые карамелью. - М-м-м! - протянула Шишкина. – Очень вкусные! - Я рад, что тебе нравится, - Юри улыбнулся ей, а после сощурился. – Погоди… - он коснулся краешка её губ. Сердце девушки гулко отозвалось. – Ты немного запачкалась. Юри же ни капли не покраснел. «Не знаю, что с ним делают очки. Сдерживают секс-мощь, что ли?» - Вот так, - юноша улыбнулся, а после лизнул кончик пальца. – Ты права – очень вкусно. - Школа Никифорова? – хихикнула Шишкина. – Лучший ученик? - Всё может быть, - он подмигнул девушке.***
- В чём смысл данного фестиваля? – уточнила Маша, пока они продолжали гулять, всё дальше и дальше отдаляясь от ярмарочной площади и продвигаясь ближе к побережью. - В любви, - юноша улыбнулся озадаченному виду девушки. – Ну, этот фестиваль в честь пары, что разлучили и давали видеться лишь раз в году. - Это ужасно! – негодующее воскликнула Мари. - Ну, думаю, что я могу понять их чувства, - тихо добавил брюнет, чем остановил фигуристку. - То есть?.. -Мы с вами тоже очень редко видимся, - сказал он, печально улыбаясь. – Так что встреча с тобой, с вами – это как Танабата. - Но мы же видимся чаще одного раза в год. - Но уже ведь не каждый день. На это Шишкина возразить не могла. Она и сама с удовольствием вернула бы те дни, когда они втроём были везде и всюду. Тут же раздался грохот со стороны городка, а следом небо окрасили огни фейерверков. - Знаешь, - Маша вновь посмотрела на близко подошедшего к ней Юри. – Когда ты записывала своё желание, я тоже успел загадать одно. - И какое же оно? – тихо уточнила девушка. Вместо ответа японец осторожно взял лицо девушки в свои ладони. Шишкина не шелохнулась, словно боялась спугнуть момент. Парень осторожно приблизился и нежно поцеловал русскую фигуристку. В этом прикосновении губ и душ было всё: и тоска, и печаль, и радость от встречи, восторг поцелуя, и любовь, что никуда не ушла из их сердец. Кацуки отстранился от неё, улыбнувшись: - Секрет. - Так нечестно! – возмутилась Мари, но тут хохот Кацуки смолк, ибо чья-то рука резко легла на его плечо. - Ай-яй-яй, всё же придётся мне вас наказать.