***POV***
Я была поражена наличием у них такой сочной и вкусной клубники. Середина октября на моей родине означала, что клубнику я не увижу до июля. За последние дни клубника в компании с Юи стала для меня настоящей тёплой радостью. Такая вкусная. Голубика, клубника и ежевика — у них кажется есть всё. Я нашла в холодильнике, не без помощи Юи, барабанная дробь, буженину. Совершенно шикарную, с перцем вокруг. Нам вообще можно её есть, и вообще в целом есть без разрешения? Но Юи кушала, так что всё нормально. Клубника, буженина, мягкий белый хлеб и стакан клюквенного сока, который Юи протянула мне из холодильника. Как же хорошо. Как и планировалось, Юи спокойно позавтракала, а я перекусила. Хотя лучше бы это происходило в школе, я то и дело прислушивалась к обстановке, шагам за дверью кухни. Всё прошло хорошо и оставило приятное настроение дольше, чем я могла бы мечтать. Летучие мышки как оказалось незаметно проследовали за мной и уселись под потолком кухни, а в коридорах ни туда, ни обратно я их не видела. Юи предложила пойти в библиотеку, но пройдясь по пустым коридорам, я ожидающая за каждым углом скримера в виде одного из братьев уже исчерпала силы на гуляние по особняку. Да и по-хорошему я не должна была бы вовсе выходить из комнаты, просто уверенна у меня будет время там посидеть. Мы решили делать домашнюю работу в моей комнате. Я по началу хотела в её, моя комната напоминает о том, что она, к сожалению, здесь моя. Но, если комната чудесным образом наполнится её положительной энергией Юи это будет отлично. Совершенно не привыкла скрипеть мозгами без интернета или моего конспекта, благо у меня была Юи вместо него. У неё очень ровный, старательный почерк, хорошие оценки. Юи училась на четвёрки-пятёрки. Надзором по успеваемости семьи в школе заведовал Рейджи. Юи дала понять, что за плохие оценки и поведение следует наказание. — Тик-так, что тут скажешь… — сыграла я бровями вверх. — Меня точно накажут. Юи предприняла попытку моего утешения и приободрения, она угадала, я в этом нуждаюсь практически ежесекундно. — Я не боюсь наказания. Но спасибо большое. Да, Рейджи меня не убьёт. А всё остальное кажется вполне терпимым, кровь — пф, плётка — шрамов не оставит, уверена, если даже оставит, то Генри сможет убрать их чарами. — Скажи, Юи, а какое в этом доме самое суровое наказание? Извини, что такая тема, не хочешь не будем… — Ну… — По крайне мере за оценки и проступки в школе… — А, за это наказывает только Рейджи, всех, братьев тоже, ну если догоняет, — забавно, я прыснула. — Обычно таким стёком, — она проиллюстрировала жестом, — складной такой, он носит его с собой. — С собой? Ува-юва. Буду знать. Значит и братьям прилетает? — Кроме Шу… — добавила она тихо. — Хм? — Он ведь старший, поэтому Рейджи его отчитывает словами. Шу не слушает, никогда. — Они недолюбливают друг друга, верно? — Они совершенно разные… Да, верно, им трудно найти общий язык. Разные, да? Я помню их клыки и прикосновения… — Мне надо знать конкретнее Юи-тян, они… ненавидят друг друга? — Они… не ладят. Шу-сан такой необязательный. Но я думаю их ненависть не такая уж сильная… Я видела, как они говорили и решали что-то, пару раз. — Понятно. Спасибо. Я скорее всего сама могу сообразить, как они к друг другу относятся. Впрочем, Юи права, они по крайней мере могут сговорится хоть о чём-то между собой. На счёт видимо острой проблемы в их семейке — деньги.***
На двери был замок — это странно на самом деле. Позволять своей собственности закрываться. Что я и сделала. Надо выработать привычку делать это всегда. Мы сделали всю домашнюю работу. Мой читерский английский ей очень помог. А мне её умение решать уравнения. То есть у нас образовалось взаимовыгодное сотрудничество. Послышались размеренные стуки в дверь. Сомнений нет, кто это. — Шана, это я. Встав из-за стола, я пошла открывать дверь Рейджи. Вот и он, нечеловеческое существо. Красивый и смотрящий сверху вниз, на меня, он заметил Юи: — О, вы делаете домашнюю работу, отлично, — Рейджи довольно улыбнулся. Я приветственно мягко улыбнулась в ответ. Порой я будто бы полуотключалась, интервалами, почти не анализируя ничего. Все мои мысли работают над тем, чтобы вести себя правильно, полностью поглощённая ситуацией. Конечно я ещё не привыкла с ним говорить. Только потом вспоминая его реакции и слова, я их нормально обдумывала. Он довольно часто улыбался. Почему? Эта его улыбка продиктована тем, что «я веду себя хорошо», «я молодец», «я забочусь о правилах», «стараюсь». Не о правилах, Рейджи, о твоём складном стёке. Да и вообще не хочу в единственном месте, где мир остался нормальным быть отстающей. Хотя плюнуть на всё с истерикой и быть избитой не кажется мне таким уж ужасным. — Мы уже сделали. — Позже я проверю. Ты должна учится приемлемо, всё-таки для академии ты близка к семье Сакамаки. Не роняй наш имидж. Иначе будет наказание. Плюс хотя бы в том, что он говорит это очень прямо. — Я очень постараюсь. Спасибо, — автоматически отозвалась я. «Вряд ли получится» — подумала в тот же момент. Действительно «тик-так». Особо без нужды я протянула «м-м», с толикой беспокойства, чтобы вопрос не звучал резко: — Рейджи-сан, что-то случилось? «Зачем ты объявился здесь?» — Я пришёл проверить спишь ли ты и надеюсь ты понимаешь: я могу заходить сюда в любой момент просто пожелав, — после этого он, кажется, ждал моего ответа. От него не ускользнул мой истинный мотив вопроса, как бы я не старалась он меня мастерски читает. Ну я знала, этот вопрос задавать не надо было. — Вы совершенно правы, когда пожалеете. Он почти не отреагировал. В глазах показалась толика превосходительной злости, его дежурная вежливая улыбка «когда всё хорошо», на секунду стала хищнее, затем стихла. Он похоже чует, что я не то, чтобы вру, я просто, говоря это ничего не почувствовала. На автопилоте, выговаривая ему эти формальные любезности, сухие как диетические хлебцы. Он, слегка прищурившись посмотрел в мою сторону. Я вопросительно повела головой, Рейджи продолжал: — Почему ты вышла из комнаты? — А, я… — Рейджи-сан, это я попросила Шану-сан составить мне компанию. Я повернулась к Юи показывая своё удивление только ей. «Ты что! Я уже придумала отличные слова». Захотелось сменить обстановку, чувствовала, что надо немного пройтись… В комнате было душно. Я думаю, он бы понял. У Юи был довольно уверенный хоть извиняющейся вид. — Что ж, ладно. Но надеюсь, ты понимаешь, Шана, чрезмерно расхаживать здесь небезопасно. Лучше это делать со слугами, которые в отличие от них, — кивнул он в сторону мышек над шкафом, — смогут вразумить моих братьев. — Услышав мои слова согласия, он продолжал: — Тебе лучше сейчас заснуть, скорее подстроишься под наш режим. Юи на заднем фоне уже складывала свои тетрадки в стопочку. — Хорошо, тогда мне лучше лечь сейчас, — я, не став ждать его слов, шагнула к Юи, успев помочь ей собраться и занять себя: положила стёрку и линейку в её пинал. — Спасибо. — Пожалуйста, и тебе спасибо, большое. Приятного тебе дня получается, Юи, — я хотела поцеловать её в щёчку, перед сном. Для меня это было обычным делом, даже необходимым, как оказалось — нежность, теплота. Но не при нём. Я только погладила её по руке. Вместо того, чтобы проговорить что-нибудь учтивое и поскорее уйти, что ждал от неё Рейджи, Юи вдруг почти бойко спросила: — А как думаешь через сколько ты проснёшься? — я глянула на часы, пять часов, но перед этим зацепила взглядом Рейджи, я не хотела, чтобы он знал что-то о наших отношениях с Юи, как мы говорим и о чём, даже каким тоном я с ней говорю. Конечно, ещё чтобы следить за его настроением. — Так… Наверное около часа, двух, — отвечала я, заметив её уверенные, наполненные жизнью глазки. — Как раз к ужину, — сказал Рейджи, брошенный мной у дверей. — Я засыпаю в семь-восемь утра, но можешь заходить в комнату в любое время. Я умею быстро засыпать. Приятных снов тебе. — Спасибо. Юи ушла, а я осталась. Он тоже почему-то торчал в моей комнате. — Рейджи-сан, ну я буду… — Я принёс снотворное, — достал он прозрачный бутылёк. Уверена, что это не из аптеки. — Оно вызывает привыкание. — Сделанное мной не вызовет, пей смело, травы из мира демонов, — он гордится своими поделками. — Похожим тебя должны были усыплять в доме Каца. — О, раз уж это травы из мира демонов, то, как я могу отказаться? Как раз в моём вкусе. Позволяя себе некоторую невинную колкость, я улыбнулась иронично, подойдя ближе. Выпалила это не задумываясь. Потому что это было в ответ на «Каца», он напомнил мне про «это», про невероятно огромное и тёмное «это». Специально ли? Эмпатия — это не демоническая черта уж точно. Бутылёк с чуть зеленоватым раствором, прохладный в руке. Он такой обычный, стандартный, наверное, из десятков штук таких же других, где-то у него. — Так вы сами делаете? Лекарства… — Это одно из моих хобби. Я не должна с ним ни о чём говорить. Мне нельзя, ни о хобби, ни о чём. Хотя говорить с ним, я помню, приятно. — Я выпью, Рейджи-сан, — уверила я, мелодично потягивая гласные, — можете идти. Спасибо большое. — Выпей сейчас, — приспустив веки, кивнул он, произнося с деликатным нажимом. Мой отказ бы превратил в его в стальной пресс. Я уже чувствую. — Рейджи-сан, — красноречивым, намекающим о ситуации тоном протянула я, — Я перед сном в туалет и в душ хожу. Сегодня не тот день, когда мне этого не хочется, пардон. — Понимаю. Я зайду через час, — спокойно, на вид как монумент из мрамора произнёс он. Я надеялась спровадить его насовсем, блин. Ему вряд ли было приятно отказываться от намерения посмотреть, как я, подчинившись пью что-то неизвестное из его рук и засыпаю по его воле, поэтому он вернётся, но не дать мне сделать перечисленное было бы больным самодурством. Да и не боюсь, я пить его штуки, пофиг. Ладно, мне интересно: — Рейджи-сан, вы странно себя ведёте, — тихо сказала я, показывая невинное непонимание. Он выгнул бровь, а я, храбрясь всё ещё хотела пощупать лучше болотистый грот его сознания. — Я сама заинтересована сделать режим подходящим. К чему эта лишняя проверка и трата вашего времени? Можете быть уверенны, что я выпью снотворное через час и усну, как вы велели, Рейджи-сан. «Что говорит уточка? Зря-зря». Он, задумавшись выглядывался в мои глаза, с самодовольной, тихой улыбкой и расслабленным видом. Насколько его трудно уговорить? — Учись понимать ситуацию лучше, если я хочу что-то проконтролировать ты просто должна подчиниться. Это не так сложно, у тебя получиться. Ты поняла? О, мама-мия… Очень трудно. Или, возможно, зависит от настроения, которое на этот раз несгибаемо. Его вальяжный, превосходительный вид вдруг заострился, будто бы лезвием прокалывая меня эмоционально. Он ждал мой ответ. — Понятно. Вы правы, — улыбнулась я, опуская глаза на миг — смущённо, чуть иронично, понимая, и давая понять ему, что моя «разведка болот» быстро свернулась. — Спасибо, я это запомню. Всё, пойду готовиться ко сну. Вдруг я ощутила его руку. Он взял моё лицо в ладонь, притянув к себе, наклонился, так что его щека коснулась моей. — Странно. Ты пахнешь перцем и ягодами. Было вкусно? — А, да, очень. — Впредь спрашивай моего разрешения прежде, чем хозяйничать на кухне. Я не скрыла ни капли удивления. Точно, я же тут в рабском статусе. — Мне нельзя брать еду без разрешения, Рейджи-сан? — обиду я не скрывала тоже. — Надо же, Шана, что за вид… Полагаю, для тебя это серьёзный дискомфорт, — я опустила взгляд. Пожалуй, что да. Его тон стал весёлым. Поздравляю, Рейджи, ты узнал, что меня заденет. «В узнавании» он преуспел лучше. — Юи уже доказала, что может аккуратно вести себя на кухне. Ты только приехала, так что без Юи и без моего разрешения знай, что самовольничать нельзя. Ты поняла? Да я и не умею готовить вообще ничего. — Я поняла. — Я ведь хорошо тебя покормил, — вздохнул он. — Да, очень. Просто я увидела клубнику… Не знала, что она есть. И остренького захотелось. — Острое и ягоды, значит… Любишь клубнику? — Клубнику, голубику. Лето закончилось, зимой и осенью её обычно нет. Или она дорогая и пластмассовая. Он развеселился от моего подбора слов. — Я лично слежу за продуктами в доме и их качеством. Можешь брать еду, если это не требует готовки. И всё равно спрашивай. А то слопаешь ягодку из мира демонов, похожую на клубнику, — прошептал он, улыбаясь. — Кто знает, что будет с тобой от такого. Мои глаза расширились. — Буду иметь в виду. — Хорошо, — посмеялся он. Покравшись от его хищного вида к двери ванной, я скрылась за ней. Когда он рядом я думаю, как сделать так, чтобы ему было хорошо. Не сказать лишнего, не разозлить. Держать под контролем, тон голоса, осанка. Это его улыбка… Теперь только могу понять её значение, прогоняя в памяти каждое слово. Боже мой, его нажим, отточенный годами голос, когда он ждёт ответ и стремиться промять меня каждый раз. Смотрит на реакцию? Конечно, смотрит, как долго я буду слушаться. «Ты поняла?» — пошёл ты. «Проконтролировать». Такое давление и контроль воспринимается как сталкерство. Смущает как-то… Просто в случае с людьми такое случается, когда человек шизеет от другого человека, так сильно влюбляется — хорошо, если человек в целом нормальный и любовь кружит ему голову. Мой папа вот очень волновался всегда о маме и обо мне, лучше было его предупреждать, что мы куда-то пойдём, всегда проводит, посмотрит, как войдём в подъезд… В другом случае человек развивает во всю задатки маньяка или является маньяком уже. Но с Рейджи… Не подходит ничего. Пожалуй, так ведут себя демоны, следят за едой, в их мире такие порядки. «Порядок» — быть вот таким. Похожее ощущалось и от Каца, Эрин и Генри. Даже от демонического дворецкого у Каца это чувствовалось. Почищу зубы, эх, хотелось бы мою любимую пасту, да и щётку. Нежная мята, комплексного действия, — написано по-японски. Мир продолжает существовать, рекламу пасты производят. Замечая, что нормальный мир так же существует вокруг меня, но так далеко, я трескаюсь внутри… Тихо. Они её покупают. Наверное, мне надо будет подходить к Рейджи, когда что-то такое закончится. Нет, в начале к Юи. Напор душа очень хороший. И работают все пупырачки, струйки. Три режима. Душ — это невероятный плюс. Надо мыться почаще здесь. Хотя голой опасно часто находиться. Я вспомнила кое-что, — улыбнулась. То, как он стонал. Нажим Рейджи теперь скорее даже веселит меня. Может, потому что сутки назад трясся от желания выпить из моей ляшки. И вообще… Как он… Удивительно, что он вообще может быть таким… Он может наслаждаться. Рейджи выглядит серьёзно, но ребячества в нём предостаточно. Немудрено, все братья у него такие, возможно семейная черта, которую он скрывает или выражает по-особому. Не иначе — семейное. Эти его причитания «слушайся меня» кажутся капризами. Шу в этом плане такой простой, я бы сказала, Шу доминирует холодностью больше, чем Рейджи своей властностью. У Шу есть должная доля безразличия для сурового хозяина, какой-то странной властности, другое дело, что быть хозяином он не стремится — иерархичность у него, есть конечно, но другая, не такая как у Рейджи. Мания контроля, значит? Рейджи сдержал своё слово, зайдя через час, когда я расчёсывалась. Терпеть не могу делать что-то ко времени. Как бы у нас с ним из-за этого не возникло проблем. — Рейджи-сан, — не без усилия над собой начала я, убирая расчёску. Его надо умаслить. — Мне бы хотелось погулять, в саду. Наверное уже не сегодня… Когда будет можно? — Сегодня, — задумался он, поглядев на ясный день. — Я думаю лучше завтра, можно с утра, позавтракаешь и сразу выйдешь. Ты спала при мне хорошо, я проследил чтобы кислорода было в самый раз. «При мне», «кислорода» — он говорит обо мне как о каком-то растении. Вдруг я подумала, что был бы гораздо хуже, если он закончив выбросил меня в коридор. Он протянул мне всё тот же бутылёк, я уже приготовила себе воду, запить. Маленькие бутылочки — они стоят у шкафа, в уголке, целая упаковка. — Теперь, пожалуйста, выпей, — вежливый, спокойный тон. Я исполнила. — Молодец. Чуть отвернувшись, я состроила моську, иронично-смущённую и критическую на его очевидное властное поддразнивание, возвращая бутылёк. Он слегка хмыкнул, ему весело. Это хорошо, что он так реагирует. Мой молчаливый отзыв на динамику власти, устроенную им сейчас. Я зашторила окно, здесь блэкаут, он поможет мне уснуть. Комната стала тёмной. Да и что-то я правда устала. Вместо того, чтобы оставить меня засыпать, он закрыл дверь и шагнул к письменному столику, устроившись там закидывая ногу на ногу. Я молча наблюдала за этим в полутьме, свет шёл только, где шторы по краям пропускали яркий день. От его движений, пластики у меня пронеслась дрожь внизу спины, невероятная отточенная лёгкость. На допущенный мной цепкий вид Рейджи ответил: — Ты собираешься спросить, когда я уйду? — Мне любопытнее зачем вы тут остались. — Смотреть как подействует моё снотворное на тебя. А ты что подумала? Он, кажется, хочет залезть мне в голову. Я обычно старюсь придерживаться формальностей и не говорить вслух незнакомцам что пришло ко мне в голову. Поэтому отводя глаза я начала заезженную фразу: «да так ничего», я не закончила её: — Отвечай, — тон давал понять, что все мои учтивые выкрутасы он просто позволяет. Раз так, то так. — «О чём я подумала?» О том, что вам нравится смотреть на спящих… женщин. — Хм, — его позабавили мои слова. — Интересно, откуда у тебя такие мысли? — произнёс он тихо, добавляя елейности в голос. Следом сразу отвечал повествовательно: — В беззащитно спящей добыче есть своя хрупкая романтика — это правда, — его голос под конец заиграл теми нотками, от которых сутки назад у меня бежали мурашки удовольствия. — Но мне нужно убедиться, что никакой аллергии у тебя не возникнет. — Окей, — протянула я, поспешно укладываясь в кровать, отвернувшись. — Спокойной ночи, Рейджи-сан. — Сейчас день, ночь для тебя время жизни. Он сказал это более глубоким тоном. «Ночь время жизни» — он о чём-то, что я не знаю. — Я знаю, но эта фраза меня успокаивает, — какого хрена я говорю, он не должен это знать. — Наверное снотворное действует, — упс, я прошептала это. — Какое-то оно убойное, я только что сказала вслух, что не хотела. — А-а, — весёлым тоном протянул он, — слишком много сока сердцевины остролистных кувшинок. Тебе не помешает пить его регулярно, чтобы научиться говорить мне всё о чём думаешь. Ты уже это хорошо умеешь, но нужно ещё. Сами собой мои веки закрылись от его пассажа, а голова покачалась. Невероятно, что же он за перец… Ну просто невозможно. Показывая в голосе лёгкую иронию, я сказала: — Если так хотите слушать нескончаемый поток абсурдизмов и всякой чепухи, дело ваше, Рейджи-сан. Один баран… Второй на стуле, здесь. Три барана…***Конец POV***
«Шана любит свои привычки» — заметил он, в числе прочего. Рейджи не преставал наблюдать за её лицом и голосом, услаждая свой интерес. Первые дни неповторимы в изучении. Так он рассматривал чашку или вазу, купленную недавно. «Человек, как предмет эстетического наслаждения», вот как? Конечно, так, раньше встречались женщины, которые могли быть для него такой забавой. Они были, и они заканчивались. Шана действительно продана, как ваза, как одна из его чашек, она идеально справлялась с тем, чтобы её разглядывали… И пили из неё. В том скрывалось увлечение некоторых демонов людьми. Главное подыскать интересных. Её лица не было видно, так она спящая уже совсем походила на что-то неодушевлённое и купленное для его семьи. Рейджи заметил, что её созданную для любования он — что за шутка — не видел всю. Дыхание в порядке, пульс и температура в норме — слышал и чувствовал он. Из-под одеяла выглядывала нежно-розовая стопа, белая лодыжка, под тонкой кожей бесстыдно просвечивались линии венок. Рейджи неторопливо встал, прихватив тетрадь для проверки домашнего задания. Присев на край постели он взял её руку. Погладил мягкую кожу, нет сыпи и покраснений, всё хорошо. Жажда кольнула ему виски. Резче, чем обычно, подумал он. Её длинные, тонкие пальцы заостряющееся к кончикам с розоватыми подушечками, они приковывали взгляд своим застывши видом, её мягкое запястье… Он захватил, сжимая. И приподнял её руку, рассматривая расслабленную кисть и пальцы сделавшиеся лёгким веером. В таком виде её было бы неплохо изучить. Аккуратно отпустив руку, Рейджи коснулся её щеки. Тёплая, вчера он узнал какой обжигающей может быть её кожа, и её кровь. Она может быть ещё жарче, и сильнее. Сон придавал Шане ещё большую честность. Она всё время переживает внутри, просчитывает всё, закрытая от него. Он думал, что из-за истории с Браундом она была будто за вуалью… Как оказалось он желал узнать что-то ещё, что-то он хотел из неё выдрать и разглядывать, чувствуя в руках. За чаем она вела себя откровенно из-за его творения. Нужно немного другое и в ещё большей концентрации. Вытаскивать её настоящую из-за искусно сооружённых «прозрачных стен» — интересно. «Рейджи-сан», «спасибо», «пожалуйста» — он ухмыльнулся, вспоминая её голос и глазки. Её учтивые слова, которые она выстраивает вокруг своей башенки, как рвы и колья — смешно насколько они ничтожны. Окинув взглядом мирное лицо гостьи, Рейджи замер в дверях задерживаясь мгновения, он вышел, закрыв дверь. Если, например подвесить её за руки в темнице, она будет так же вежлива?